пророк
утро красит нежным светом стены древнего кремля, хер кладёт на всё с приветом вся советская страна... дядя коля в своей маленькой комнатушке как всегда проснулся со страшного будуна и своим хриплым воем пытался запеть ненавистное похмелье. это пение, вернее вой, навсегда врезалось в его память, и, даже спустя долгие годы, уже в своём новом Служении, возвратившись из таинственного мира морфея, он неизменно напевал: утро красит нежным светом стены древнего кремля....
после школы была армия. да и куда он ещё мог деться из своего захолустного городка и скособоченного почерневшего от времени барака? парень он был крепкий и выносливый, поэтому служба, хоть и совсем не была мёдом, ему скорее понравилась, и, отслужив, он пошёл служить снова, но уже по контракту, во внутренние спецвойска
новая служба была рутинной и однообразной, зато платили неплохо. правда иногда их посылали разгонять всякие незаконные митинги и шествия, ну а что, вещь-то необходимая. начальник воспитательной части майор овчаренко чуть ли не каждый день рассказывал им об отвратительных западных наймитах - мерзких либералах, которые снова хотят поставить нашу великую страну на колени. он рассказывал про ужасные 90-ые, когда ещё не было нашего великого Президента, и из-за которых в нашем счастливом настоящем до сих пор случаются отдельные временные затруднения. да, так всё и было, именно поэтому их служба особенная - они настоящие витязи, защитники государства от либеральной чумы, в тайных западных лабораториях, созданной масонами и педерастами - товарищ овчаренко врать не будет
этот был обычный день и обычный митинг, только солнышко припекало совсем уж по-летнему. привычно бросившись в толпу демонстрантов, они, как всегда, начали хватать горе-оппозиционеров, разумеется, не забывая заломить им как следует руки и немножко поучить дубинками, и отправлять в автозаки. всё шло путём, но он вдруг он увидел прямо перед собой особенно неприятного типа. очкастый патлатый парень в рваных джинсах - типичный либерал и диссидент - орал какие-то отвратительные гнусности про самого главного человека на планете - нашего великого Президента. словно чернильная тьма затмила его глаза, и он с рёвом бросился на подонка, обрушивая на него целый водопад ударов. он бил снова и снова, снова и снова - когда сослуживцы заметили, что происходит, и наконец оттащили его, было уже поздно. неподвижное тело лежало в кровавой луже, и только лицо в разбитых очках казалось живым - каким-то удивлённым и сосредоточенным
дело получилось максимально громким, замять ничего не удалось. гудела оппозиция, правозащитнички шумели по всей планете, поэтому и суд должен был быть показательным. власти решили не перегибать палку, и на целых 10 лет он должен был отправиться в места не столь отдалённые - на красную зону
мерно стучали колёса, отсчитывая первые мгновения его новой жизни. сквозь зарешёченное окошко он смотрел на проплывающие мимо заброшенные деревни и полуразвалившиеся фабрики, чахлые пожелтевшие леса и некошеные поля... какие-то смутные мысли начали шевелиться в его душе, они проехали уже сотни километров, а пейзаж за окном практически не менялся - неужели везде так, но ведь с 90-х прошла уйма времени, а в стране столько денег и нефти... а потом, уже привычно, как чуть ли не каждый час в последнее время, перед ним появилось удивлённое, окаймлённое кровью, лицо мёртвого парня, как выяснилось, студента-отличника философского факультета. да, тот был враг и либерал, но угрызения совести мучили его постоянно, ведь парень мог бы жить
они проплывали мимо очередной заброшенной деревушки, как вдруг он увидел стоявшего возле полуразвалившейся избы высокого седовласого старца (по-другому не скажешь) в белом одеянии. удивительно, но, кажется, этого странного человека видел он один. а потом прямо в его голове раздался Голос - ты совершил самый страшный грех, но покаялся и теперь должен искупить его. ты понесёшь моё Слово по всей вашей несчастной стране. а что говорить-то? - робко поинтересовался он. об этом не беспокойся - Голос усмехнулся - ты знаешь, что говорить. он снова взглянул в окошко, никакого старца там уже, разумеется, не было, но не было и его самого. прекрасно помня всю свою прежнюю жизнь, он, тем не менее, превратился совсем в другое существо - возможно даже и нечеловеческого происхождения. но и это было не главным - пришло время его Служения
обычная красная зона. жестокие средневековые порядки, тупая иерархия и постоянное насилие и принуждение. но, попав в камеру, он начал говорить - рассказывать своим несчастным соседям о любви и добре, свободе и смысле жизни, преступлении и покаянии... слова сами лились через него, словно он был неким ретранслятором чего-то высшего и непознаваемого. циничные обладатели заскорузлых сердец пытались его высмеивать и даже бить, но удивительно быстро, словно он обладал каким-то особым даром, стали внимать в себя всё, что он говорил, стали ему верить. да что сокамерники, он сумел растопить сердца всех сотрудников лагерной администрации, не исключая самого начальника колонии, который быстро стал чуть ли не его главным адептом. у того хватило ума ничего не рассказывать начальству об этих удивительных проповедях, но он сделал всё возможное и невозможное, чтобы необыкновенный заключённый как можно быстрее оказался на воле и понёс своё светлое Слово по всей стране
и вот спустя три года, три месяца и три дня с момента своего страшного преступления, он вышел из проржавевших ворот колонии, осенил себя крестным знамением, достал из рюкзака две маленькие мягкие подушечки, любезно подаренные начальником культурно-воспитательной части, привязал их к своим коленям, и, встав на них, по прямому, как стрела, шоссе, не спеша отправился туда, где на горизонте сияли золотом маковки небольшого монастыря. смешно ковыляя на коленях, он ежеминутно совершал земные поклоны, разбивая лоб о серый асфальт. кровь заливала ему глаза, но он радовался - скоро продолжится его Служение, а пока его ждёт маленькая подзарядка, ведь в ней нуждаются не только батарейки энерджайзер, но и пророки.
https://creativefactory.livejournal.com/718610.html
после школы была армия. да и куда он ещё мог деться из своего захолустного городка и скособоченного почерневшего от времени барака? парень он был крепкий и выносливый, поэтому служба, хоть и совсем не была мёдом, ему скорее понравилась, и, отслужив, он пошёл служить снова, но уже по контракту, во внутренние спецвойска
новая служба была рутинной и однообразной, зато платили неплохо. правда иногда их посылали разгонять всякие незаконные митинги и шествия, ну а что, вещь-то необходимая. начальник воспитательной части майор овчаренко чуть ли не каждый день рассказывал им об отвратительных западных наймитах - мерзких либералах, которые снова хотят поставить нашу великую страну на колени. он рассказывал про ужасные 90-ые, когда ещё не было нашего великого Президента, и из-за которых в нашем счастливом настоящем до сих пор случаются отдельные временные затруднения. да, так всё и было, именно поэтому их служба особенная - они настоящие витязи, защитники государства от либеральной чумы, в тайных западных лабораториях, созданной масонами и педерастами - товарищ овчаренко врать не будет
этот был обычный день и обычный митинг, только солнышко припекало совсем уж по-летнему. привычно бросившись в толпу демонстрантов, они, как всегда, начали хватать горе-оппозиционеров, разумеется, не забывая заломить им как следует руки и немножко поучить дубинками, и отправлять в автозаки. всё шло путём, но он вдруг он увидел прямо перед собой особенно неприятного типа. очкастый патлатый парень в рваных джинсах - типичный либерал и диссидент - орал какие-то отвратительные гнусности про самого главного человека на планете - нашего великого Президента. словно чернильная тьма затмила его глаза, и он с рёвом бросился на подонка, обрушивая на него целый водопад ударов. он бил снова и снова, снова и снова - когда сослуживцы заметили, что происходит, и наконец оттащили его, было уже поздно. неподвижное тело лежало в кровавой луже, и только лицо в разбитых очках казалось живым - каким-то удивлённым и сосредоточенным
дело получилось максимально громким, замять ничего не удалось. гудела оппозиция, правозащитнички шумели по всей планете, поэтому и суд должен был быть показательным. власти решили не перегибать палку, и на целых 10 лет он должен был отправиться в места не столь отдалённые - на красную зону
мерно стучали колёса, отсчитывая первые мгновения его новой жизни. сквозь зарешёченное окошко он смотрел на проплывающие мимо заброшенные деревни и полуразвалившиеся фабрики, чахлые пожелтевшие леса и некошеные поля... какие-то смутные мысли начали шевелиться в его душе, они проехали уже сотни километров, а пейзаж за окном практически не менялся - неужели везде так, но ведь с 90-х прошла уйма времени, а в стране столько денег и нефти... а потом, уже привычно, как чуть ли не каждый час в последнее время, перед ним появилось удивлённое, окаймлённое кровью, лицо мёртвого парня, как выяснилось, студента-отличника философского факультета. да, тот был враг и либерал, но угрызения совести мучили его постоянно, ведь парень мог бы жить
они проплывали мимо очередной заброшенной деревушки, как вдруг он увидел стоявшего возле полуразвалившейся избы высокого седовласого старца (по-другому не скажешь) в белом одеянии. удивительно, но, кажется, этого странного человека видел он один. а потом прямо в его голове раздался Голос - ты совершил самый страшный грех, но покаялся и теперь должен искупить его. ты понесёшь моё Слово по всей вашей несчастной стране. а что говорить-то? - робко поинтересовался он. об этом не беспокойся - Голос усмехнулся - ты знаешь, что говорить. он снова взглянул в окошко, никакого старца там уже, разумеется, не было, но не было и его самого. прекрасно помня всю свою прежнюю жизнь, он, тем не менее, превратился совсем в другое существо - возможно даже и нечеловеческого происхождения. но и это было не главным - пришло время его Служения
обычная красная зона. жестокие средневековые порядки, тупая иерархия и постоянное насилие и принуждение. но, попав в камеру, он начал говорить - рассказывать своим несчастным соседям о любви и добре, свободе и смысле жизни, преступлении и покаянии... слова сами лились через него, словно он был неким ретранслятором чего-то высшего и непознаваемого. циничные обладатели заскорузлых сердец пытались его высмеивать и даже бить, но удивительно быстро, словно он обладал каким-то особым даром, стали внимать в себя всё, что он говорил, стали ему верить. да что сокамерники, он сумел растопить сердца всех сотрудников лагерной администрации, не исключая самого начальника колонии, который быстро стал чуть ли не его главным адептом. у того хватило ума ничего не рассказывать начальству об этих удивительных проповедях, но он сделал всё возможное и невозможное, чтобы необыкновенный заключённый как можно быстрее оказался на воле и понёс своё светлое Слово по всей стране
и вот спустя три года, три месяца и три дня с момента своего страшного преступления, он вышел из проржавевших ворот колонии, осенил себя крестным знамением, достал из рюкзака две маленькие мягкие подушечки, любезно подаренные начальником культурно-воспитательной части, привязал их к своим коленям, и, встав на них, по прямому, как стрела, шоссе, не спеша отправился туда, где на горизонте сияли золотом маковки небольшого монастыря. смешно ковыляя на коленях, он ежеминутно совершал земные поклоны, разбивая лоб о серый асфальт. кровь заливала ему глаза, но он радовался - скоро продолжится его Служение, а пока его ждёт маленькая подзарядка, ведь в ней нуждаются не только батарейки энерджайзер, но и пророки.
https://creativefactory.livejournal.com/718610.html