Почему Сралин отменил празднование Дня Победы
Реальное отношение власти к "поколению победителей" было довольно жестким. Уже 23 декабря 1947 года Президиум Верховного Совета СССР постановил: считать 9 мая - праздничный день победы над Германией - рабочим, а 1 января - новогодний праздник - нерабочим. С 1 января 1948 года были отменены ежемесячные денежные выплаты, полагавшиеся орденоносцам. Не прошло и трех лет после Победы, как не только кавалеры орденов и медалей, но даже Герои Советского Союза были лишены всех льгот.
Писатель-фронтовик Григорий Бакланов вспоминал: "После войны ветеран войны, тот, кто воевал на фронте и вернулся, - это были самые уважаемые люди. И первый, конечно, удар по ним нанес гений всех народов, наш вождь и учитель, который года через два после войны отменил деньги за ордена. За "Звезду" платили 10 рублей, за орден Отечественной войны - 15, за орден Красного Знамени - 20... Для колхозника это было много. И даже вот я был студент, месяца два не получаешь, придешь - это деньги. Но дело не в деньгах - это был нанесен удар по чести. Вы, мол, теперь не нужны, отвоевали и все, гуляйте, ребята".
Фронтовики демонстративно перестали носить ордена.
Орденов теперь никто не носит.
Планки носят только чудаки.
Носят так, как будто что-то просят,
Словно бы стыдясь за пиджаки.
В самом деле, никакая льгота
Этим тихим людям не дана,
А война была четыре года,
Длинная была война.
Впрочем, это было так давно,
Что как будто не было - и выдумано.
Может быть, увидено в кино,
Может быть, в романе вычитано.
Впрочем, есть жестокая свобода
Помнить все страдания. До дна.
А война - была. Четыре года.
Долгая была война.
Борис Слуцкий
"Когда мы вернулись с войны..."
Почему Сталин отменил празднование Дня Победы
Архивные документы, выпущенные в свет издательством "Политическая энциклопедия", Международным фондом "Демократия", Мосгорархивом и журналом "Родина", позволяют понять логику сталинских действий по отношению к творцам Победы - от солдата до маршала.
А. и С. Ткачевы. Май сорок пятого. 1980 год.
Великая Отечественная война расширила кругозор людей. Побывавшие в Восточной Европе фронтовики не всегда могли удержаться от нелестных для власти сравнений...
Выборы в Верховный Совет СССР. Февраль 1946 года.
День выборов
В октябре 1945 года началась первая послевоенная кампания по выборам в Верховный Совет СССР. Она не была похожа ни на одну из предыдущих. В январе 1946-го в московском Гидромелиоративном институте во время беседы о советской демократии, проводимой агитатором, студент-фронтовик Олейников заявил: "Голосовать не пойду. Я объездил 6 государств Европы, но такого положения, как у нас, нигде не видел. Здесь говорили о демократии - у нас ее нет. Кого нам подсунут, за того и приходится голосовать. Можно заранее сказать, что проголосуют 100%, потому что избирательные комиссии подтасуют результаты. Куда ни посмотри, нигде нет порядка. Одни обжираются, а другие голодают"1.
Еще два студента поддержали фронтовика. Это была молодежь, выигравшая войну.
Все чаще не только в приватных разговорах, но и публично в очередях возмущенные фронтовики задавали один вопрос: "За что воевали?"2. Особой социальной активностью отличались инвалиды: они пролили кровь, сражаясь за Родину, чем заслужили безусловное право на лучшую, чем до войны, жизнь.
Хлебная карточка. Декабрь 1947 года.
В одном из магазинов Вологды осенью 1946 года инвалид войны пришел получить хлеб по карточкам, продавец отпустил ему 1,4 килограмма. Возмущенный инвалид спросил: "Почему так мало?" Продавец ответил: "Столько полагается по новым нормам". Покупатель выругался, бросил хлеб и сказал: "За что я воевал? На фронте не убили, так здесь хотят уморить голодом не только меня, но и семью. Разве с семьей в 6 человек я могу прожить с такой нормой?"3
18 июля 1945 года инструктор ЦК ВКП(б), побывавший в командировке в Курской области, докладывал секретарю ЦК Г.М. Маленкову об "усилении частнособственнической стихии" в деревне. Главными носителями этой "стихии" стали инвалиды войны.
"Мне приходилось не раз убеждаться в том, что многие инвалиды Отечественной войны не стали ведущей силой на селе. Некоторые из них прирезают колхозную землю к своей усадьбе, другие занялись спекуляцией.
Немало товарищей побывало в Румынии, Венгрии, Австрии и в Прибалтике, видели там хуторскую систему, индивидуальные хозяйства, но не все оказались достаточно политически грамотными, чтобы разобраться и дать правильную оценку нашей действительности и действительности капиталистической. В результате они иногда ведут среди колхозников разговоры в нежелательном для нас направлении"4.
Разговоры сводились к тому, что колхозы доживают последние дни и вскоре будут распущены5.
Митинг в поддержку кандидата в депутаты Верховного Совета УССР И.В. Сталина. Киев. 1951 год.
Принудительные займы
За годы войны было выпущено четыре военных займа, которые распространялись по подписке. Формально она носила добровольный характер, а фактически была принудительной. Начиная с 1942 года рабочие и служащие ежегодно подписывались на сумму, равную их месячному заработку, которую должны были выплатить в течение 10 месяцев. Это был обязательный минимум, а стахановцы и высокооплачиваемые рабочие побуждались начальством подписываться на полтора или даже два оклада.
В 1945 году среднемесячная зарплата рабочих и служащих в целом по СССР равнялась 442 рублям6. У москвичей она была заметно выше и в том же 1945-м составляла 626, а в 1946 году - 726 рублей. Но это была лукавая средняя цифра. В столице трудилось немало работников, чей месячный заработок значительно превышал средний и существенно влиял на статистику. В июне 1946 г. 63,5% москвичей "не дотягивали" до среднего столичного уровня и получали в месяц от 100 до 600 рублей7. Из этих денег вычитали многочисленные налоги. "Моя зарплата 800 руб.< ...> На руки получаю 454 р. <...>, остальные Зверев (нарком финансов СССР. - Авт.) берет в виде военного налога, подоходного, займа на оборону и пр."8.
Подписка на займы - послевоенный фронт.
3 мая 1946 года началась подписка на Государственный заем восстановления и развития народного хозяйства СССР. Утром радио объявило Закон о выпуске займа - и уже через час во многих столичных организациях от 30 до 50% работающих подписались на сумму, превышающую их месячный заработок. Однако уже на следующий день стало ясно, что, хотя план по размещению займа удалось не только выполнить, но и перевыполнить, сама процедура подписки выявила случаи протеста против фактически принудительного изъятия денег. И снова на острие недовольства шли фронтовики.
На московской ткацкой фабрике им. Калинина рабочий Якушин, недавно демобилизованный из армии, подписался всего лишь на 400 рублей при месячном заработке в 2000 рублей. Свой поступок фронтовик объяснил так: "Мне не дают комнату, семья живет за городом. Я честно защищал Родину, а государство не хочет мне помочь. Только знают брать с нас". На той же фабрике заведующий транспортным отделом Горный "пригрозил работнице т. Рябовой - жене погибшего фронтовика, имеющей 4 детей, в случае отказа от подписки перевести ее на низкооплачиваемую работу. Тов. Рябова зарабатывает 500 руб., со слезами на глазах она подписалась на 200 руб."9.
Победители.
Победители.
9 февраля 1946 года в предвыборной речи Сталин ответил недовольным: "Говорят, что победителей не судят, что их не следует критиковать, не следует проверять. Это неверно. Победителей можно и нужно судить, можно и нужно критиковать и проверять. Это полезно не только для дела, но и для самих победителей: меньше будет зазнайства, больше будет скромности"10. Услышав по радио выступление вождя, Главный маршал авиации А.А. Новиков сразу насторожился: "Это он не зря сказал. Что-то он задумал. Он просто так слов на ветер не бросает"11.
Новиков оказался прав. Слова Сталина были адресованы всем победителям - от солдата до маршала.
Вернулся!
"Винтикам" не высовываться
Война способствовала восходящей социальной мобильности: год службы в действующей армии засчитывался за три года, поэтому фронтовики стремительно повышались в должностях и воинских званиях. Однако за стремительным взлетом следовало не менее стремительное падение. Весьма многим из творцов Победы, чьи портреты 9 мая 1945 года были напечатаны во всех центральных газетах, начиная с маршала Г.К. Жукова, не удалось избежать сталинского гнева и послевоенных гонений; о них сегодня хорошо известно.
После войны потеснили не только маршалов. 116 человек, начавшие воевать солдатами и сержантами срочной службы, стали за годы войны командирами полков. Михаил Иванович Сукнев, призванный в армию в 1939 г., встретил войну сержантом, окончил краткосрочные офицерские курсы, храбро и умело воевал и быстро стал командиром батальона. Майор Сукнев в течение нескольких месяцев командовал штрафным батальоном, получил 8 боевых орденов, в том числе два полководческих ордена Александра Невского. Этот человек умел хорошо воевать и не умел ладить с начальством. Вот почему его уже в 1946-м уволили из армии.
Аналогичным образом сложилась судьба вице-адмирала Виссариона Виссарионовича Григорьева, чьи бронекатера прошли славный путь от Сталинграда до Берлина, в 1947-м сорокалетнего героя войны, кавалера редких флотоводческих орденов (Ушакова I и II степени и Нахимова I степени) уволили в запас.
Примеры можно приводить бесконечно...
Всепроникающая сталинская государственность не терпела независимости человека от государства. Даже величайшие заслуги не гарантировали права стать исключением из правила. Это объяснялось не капризами стареющего вождя, а тем, как товарищ Сталин понимал пользу государства. Все от мала до велика, от простого "винтика" до министра и от пионера до секретаря ЦК, твердо усвоили основополагающую аксиому: государственные интересы оправданы самим фактом своего существования и всегда стоят выше личных. Причем исключительное право определять эти интересы вождь оставлял только за собой.
Сталин был очень недоволен, узнав о том, что бывшие фронтовики стремятся рассказать о войне на страницах книг и журналов и требуют от редакций внимательного отношения к своим рукописям. Он не хотел, чтобы непосредственные участники войны писали свои мемуары до того, как власть сформулирует официальную версию. Сталин придрался к ничтожному поводу: герои былых сражений плохо владели словом, и их воспоминания нуждались в существенной литературной обработке. Воспользовавшись этим обстоятельством, генералиссимус высказался против военных мемуаров вообще. "Военные бывают всякие. У нас под ружьем были миллионы человек. За свои раны и заслуги они получили должное"12.
Отрицательный отзыв Сталина о мемуарной литературе так сильно повлиял, например, на А.М. Василевского, что маршал на несколько десятилетий отложил работу над своими воспоминаниями.
Указы Президиума Верховного Совета СССР об объявлении 9 мая рабочим днем (24.12.1947)
...и нерабочим (26.04.1965).
Праздники и будни
Реальное отношение власти к "поколению победителей" было довольно жестким. Уже 23 декабря 1947 года Президиум Верховного Совета СССР постановил: считать 9 мая - праздничный день победы над Германией - рабочим, а 1 января - новогодний праздник - нерабочим. С 1 января 1948 года были отменены ежемесячные денежные выплаты, полагавшиеся орденоносцам. Не прошло и трех лет после Победы, как не только кавалеры орденов и медалей, но даже Герои Советского Союза были лишены всех льгот.
Писатель-фронтовик Григорий Бакланов вспоминал: "После войны ветеран войны, тот, кто воевал на фронте и вернулся, - это были самые уважаемые люди. И первый, конечно, удар по ним нанес гений всех народов, наш вождь и учитель, который года через два после войны отменил деньги за ордена. За "Звезду" платили 10 рублей, за орден Отечественной войны - 15, за орден Красного Знамени - 20... Для колхозника это было много. И даже вот я был студент, месяца два не получаешь, придешь - это деньги. Но дело не в деньгах - это был нанесен удар по чести. Вы, мол, теперь не нужны, отвоевали и все, гуляйте, ребята".
Фронтовики демонстративно перестали носить ордена.
Орденов теперь никто не носит.
Планки носят только чудаки.
Носят так, как будто что-то просят,
Словно бы стыдясь за пиджаки.
В самом деле, никакая льгота
Этим тихим людям не дана,
А война была четыре года,
Длинная была война.
Впрочем, это было так давно,
Что как будто не было - и выдумано.
Может быть, увидено в кино,
Может быть, в романе вычитано.
Впрочем, есть жестокая свобода
Помнить все страдания. До дна.
А война - была. Четыре года.
Долгая была война.
Борис Слуцкий
Правда фронтовика Астафьева
Ветеран Великой Отечественной писатель Виктор Астафьев в интервью журналу "Родина" так объяснил сталинскую жестокость: "Необходимо было убирать тех солдат, тех вольнодумцев, которые своими глазами увидели, что побежденные живут не в пример лучше победителей, что там при капитализме жизнь идет здоровей и богаче... Ну, насмотрится вот такого солдат, вернется в родное село, поглядит на тараканов, на детишек голодных, да и выскажется... Как с такими бороться? Только уничтожать. Вот и стал товарищ Сталин губить тех, кто ему шкуру спас"13.
https://vasily-sergeev.livejournal.com/11042681.html
Писатель-фронтовик Григорий Бакланов вспоминал: "После войны ветеран войны, тот, кто воевал на фронте и вернулся, - это были самые уважаемые люди. И первый, конечно, удар по ним нанес гений всех народов, наш вождь и учитель, который года через два после войны отменил деньги за ордена. За "Звезду" платили 10 рублей, за орден Отечественной войны - 15, за орден Красного Знамени - 20... Для колхозника это было много. И даже вот я был студент, месяца два не получаешь, придешь - это деньги. Но дело не в деньгах - это был нанесен удар по чести. Вы, мол, теперь не нужны, отвоевали и все, гуляйте, ребята".
Фронтовики демонстративно перестали носить ордена.
Орденов теперь никто не носит.
Планки носят только чудаки.
Носят так, как будто что-то просят,
Словно бы стыдясь за пиджаки.
В самом деле, никакая льгота
Этим тихим людям не дана,
А война была четыре года,
Длинная была война.
Впрочем, это было так давно,
Что как будто не было - и выдумано.
Может быть, увидено в кино,
Может быть, в романе вычитано.
Впрочем, есть жестокая свобода
Помнить все страдания. До дна.
А война - была. Четыре года.
Долгая была война.
Борис Слуцкий
"Когда мы вернулись с войны..."
Почему Сталин отменил празднование Дня Победы
Архивные документы, выпущенные в свет издательством "Политическая энциклопедия", Международным фондом "Демократия", Мосгорархивом и журналом "Родина", позволяют понять логику сталинских действий по отношению к творцам Победы - от солдата до маршала.
А. и С. Ткачевы. Май сорок пятого. 1980 год.
Великая Отечественная война расширила кругозор людей. Побывавшие в Восточной Европе фронтовики не всегда могли удержаться от нелестных для власти сравнений...
Выборы в Верховный Совет СССР. Февраль 1946 года.
День выборов
В октябре 1945 года началась первая послевоенная кампания по выборам в Верховный Совет СССР. Она не была похожа ни на одну из предыдущих. В январе 1946-го в московском Гидромелиоративном институте во время беседы о советской демократии, проводимой агитатором, студент-фронтовик Олейников заявил: "Голосовать не пойду. Я объездил 6 государств Европы, но такого положения, как у нас, нигде не видел. Здесь говорили о демократии - у нас ее нет. Кого нам подсунут, за того и приходится голосовать. Можно заранее сказать, что проголосуют 100%, потому что избирательные комиссии подтасуют результаты. Куда ни посмотри, нигде нет порядка. Одни обжираются, а другие голодают"1.
Еще два студента поддержали фронтовика. Это была молодежь, выигравшая войну.
Все чаще не только в приватных разговорах, но и публично в очередях возмущенные фронтовики задавали один вопрос: "За что воевали?"2. Особой социальной активностью отличались инвалиды: они пролили кровь, сражаясь за Родину, чем заслужили безусловное право на лучшую, чем до войны, жизнь.
Хлебная карточка. Декабрь 1947 года.
В одном из магазинов Вологды осенью 1946 года инвалид войны пришел получить хлеб по карточкам, продавец отпустил ему 1,4 килограмма. Возмущенный инвалид спросил: "Почему так мало?" Продавец ответил: "Столько полагается по новым нормам". Покупатель выругался, бросил хлеб и сказал: "За что я воевал? На фронте не убили, так здесь хотят уморить голодом не только меня, но и семью. Разве с семьей в 6 человек я могу прожить с такой нормой?"3
18 июля 1945 года инструктор ЦК ВКП(б), побывавший в командировке в Курской области, докладывал секретарю ЦК Г.М. Маленкову об "усилении частнособственнической стихии" в деревне. Главными носителями этой "стихии" стали инвалиды войны.
"Мне приходилось не раз убеждаться в том, что многие инвалиды Отечественной войны не стали ведущей силой на селе. Некоторые из них прирезают колхозную землю к своей усадьбе, другие занялись спекуляцией.
Немало товарищей побывало в Румынии, Венгрии, Австрии и в Прибалтике, видели там хуторскую систему, индивидуальные хозяйства, но не все оказались достаточно политически грамотными, чтобы разобраться и дать правильную оценку нашей действительности и действительности капиталистической. В результате они иногда ведут среди колхозников разговоры в нежелательном для нас направлении"4.
Разговоры сводились к тому, что колхозы доживают последние дни и вскоре будут распущены5.
Митинг в поддержку кандидата в депутаты Верховного Совета УССР И.В. Сталина. Киев. 1951 год.
Принудительные займы
За годы войны было выпущено четыре военных займа, которые распространялись по подписке. Формально она носила добровольный характер, а фактически была принудительной. Начиная с 1942 года рабочие и служащие ежегодно подписывались на сумму, равную их месячному заработку, которую должны были выплатить в течение 10 месяцев. Это был обязательный минимум, а стахановцы и высокооплачиваемые рабочие побуждались начальством подписываться на полтора или даже два оклада.
В 1945 году среднемесячная зарплата рабочих и служащих в целом по СССР равнялась 442 рублям6. У москвичей она была заметно выше и в том же 1945-м составляла 626, а в 1946 году - 726 рублей. Но это была лукавая средняя цифра. В столице трудилось немало работников, чей месячный заработок значительно превышал средний и существенно влиял на статистику. В июне 1946 г. 63,5% москвичей "не дотягивали" до среднего столичного уровня и получали в месяц от 100 до 600 рублей7. Из этих денег вычитали многочисленные налоги. "Моя зарплата 800 руб.< ...> На руки получаю 454 р. <...>, остальные Зверев (нарком финансов СССР. - Авт.) берет в виде военного налога, подоходного, займа на оборону и пр."8.
Подписка на займы - послевоенный фронт.
3 мая 1946 года началась подписка на Государственный заем восстановления и развития народного хозяйства СССР. Утром радио объявило Закон о выпуске займа - и уже через час во многих столичных организациях от 30 до 50% работающих подписались на сумму, превышающую их месячный заработок. Однако уже на следующий день стало ясно, что, хотя план по размещению займа удалось не только выполнить, но и перевыполнить, сама процедура подписки выявила случаи протеста против фактически принудительного изъятия денег. И снова на острие недовольства шли фронтовики.
На московской ткацкой фабрике им. Калинина рабочий Якушин, недавно демобилизованный из армии, подписался всего лишь на 400 рублей при месячном заработке в 2000 рублей. Свой поступок фронтовик объяснил так: "Мне не дают комнату, семья живет за городом. Я честно защищал Родину, а государство не хочет мне помочь. Только знают брать с нас". На той же фабрике заведующий транспортным отделом Горный "пригрозил работнице т. Рябовой - жене погибшего фронтовика, имеющей 4 детей, в случае отказа от подписки перевести ее на низкооплачиваемую работу. Тов. Рябова зарабатывает 500 руб., со слезами на глазах она подписалась на 200 руб."9.
Победители.
Победители.
9 февраля 1946 года в предвыборной речи Сталин ответил недовольным: "Говорят, что победителей не судят, что их не следует критиковать, не следует проверять. Это неверно. Победителей можно и нужно судить, можно и нужно критиковать и проверять. Это полезно не только для дела, но и для самих победителей: меньше будет зазнайства, больше будет скромности"10. Услышав по радио выступление вождя, Главный маршал авиации А.А. Новиков сразу насторожился: "Это он не зря сказал. Что-то он задумал. Он просто так слов на ветер не бросает"11.
Новиков оказался прав. Слова Сталина были адресованы всем победителям - от солдата до маршала.
Вернулся!
"Винтикам" не высовываться
Война способствовала восходящей социальной мобильности: год службы в действующей армии засчитывался за три года, поэтому фронтовики стремительно повышались в должностях и воинских званиях. Однако за стремительным взлетом следовало не менее стремительное падение. Весьма многим из творцов Победы, чьи портреты 9 мая 1945 года были напечатаны во всех центральных газетах, начиная с маршала Г.К. Жукова, не удалось избежать сталинского гнева и послевоенных гонений; о них сегодня хорошо известно.
После войны потеснили не только маршалов. 116 человек, начавшие воевать солдатами и сержантами срочной службы, стали за годы войны командирами полков. Михаил Иванович Сукнев, призванный в армию в 1939 г., встретил войну сержантом, окончил краткосрочные офицерские курсы, храбро и умело воевал и быстро стал командиром батальона. Майор Сукнев в течение нескольких месяцев командовал штрафным батальоном, получил 8 боевых орденов, в том числе два полководческих ордена Александра Невского. Этот человек умел хорошо воевать и не умел ладить с начальством. Вот почему его уже в 1946-м уволили из армии.
Аналогичным образом сложилась судьба вице-адмирала Виссариона Виссарионовича Григорьева, чьи бронекатера прошли славный путь от Сталинграда до Берлина, в 1947-м сорокалетнего героя войны, кавалера редких флотоводческих орденов (Ушакова I и II степени и Нахимова I степени) уволили в запас.
Примеры можно приводить бесконечно...
Всепроникающая сталинская государственность не терпела независимости человека от государства. Даже величайшие заслуги не гарантировали права стать исключением из правила. Это объяснялось не капризами стареющего вождя, а тем, как товарищ Сталин понимал пользу государства. Все от мала до велика, от простого "винтика" до министра и от пионера до секретаря ЦК, твердо усвоили основополагающую аксиому: государственные интересы оправданы самим фактом своего существования и всегда стоят выше личных. Причем исключительное право определять эти интересы вождь оставлял только за собой.
Сталин был очень недоволен, узнав о том, что бывшие фронтовики стремятся рассказать о войне на страницах книг и журналов и требуют от редакций внимательного отношения к своим рукописям. Он не хотел, чтобы непосредственные участники войны писали свои мемуары до того, как власть сформулирует официальную версию. Сталин придрался к ничтожному поводу: герои былых сражений плохо владели словом, и их воспоминания нуждались в существенной литературной обработке. Воспользовавшись этим обстоятельством, генералиссимус высказался против военных мемуаров вообще. "Военные бывают всякие. У нас под ружьем были миллионы человек. За свои раны и заслуги они получили должное"12.
Отрицательный отзыв Сталина о мемуарной литературе так сильно повлиял, например, на А.М. Василевского, что маршал на несколько десятилетий отложил работу над своими воспоминаниями.
Указы Президиума Верховного Совета СССР об объявлении 9 мая рабочим днем (24.12.1947)
...и нерабочим (26.04.1965).
Праздники и будни
Реальное отношение власти к "поколению победителей" было довольно жестким. Уже 23 декабря 1947 года Президиум Верховного Совета СССР постановил: считать 9 мая - праздничный день победы над Германией - рабочим, а 1 января - новогодний праздник - нерабочим. С 1 января 1948 года были отменены ежемесячные денежные выплаты, полагавшиеся орденоносцам. Не прошло и трех лет после Победы, как не только кавалеры орденов и медалей, но даже Герои Советского Союза были лишены всех льгот.
Писатель-фронтовик Григорий Бакланов вспоминал: "После войны ветеран войны, тот, кто воевал на фронте и вернулся, - это были самые уважаемые люди. И первый, конечно, удар по ним нанес гений всех народов, наш вождь и учитель, который года через два после войны отменил деньги за ордена. За "Звезду" платили 10 рублей, за орден Отечественной войны - 15, за орден Красного Знамени - 20... Для колхозника это было много. И даже вот я был студент, месяца два не получаешь, придешь - это деньги. Но дело не в деньгах - это был нанесен удар по чести. Вы, мол, теперь не нужны, отвоевали и все, гуляйте, ребята".
Фронтовики демонстративно перестали носить ордена.
Орденов теперь никто не носит.
Планки носят только чудаки.
Носят так, как будто что-то просят,
Словно бы стыдясь за пиджаки.
В самом деле, никакая льгота
Этим тихим людям не дана,
А война была четыре года,
Длинная была война.
Впрочем, это было так давно,
Что как будто не было - и выдумано.
Может быть, увидено в кино,
Может быть, в романе вычитано.
Впрочем, есть жестокая свобода
Помнить все страдания. До дна.
А война - была. Четыре года.
Долгая была война.
Борис Слуцкий
Правда фронтовика Астафьева
Ветеран Великой Отечественной писатель Виктор Астафьев в интервью журналу "Родина" так объяснил сталинскую жестокость: "Необходимо было убирать тех солдат, тех вольнодумцев, которые своими глазами увидели, что побежденные живут не в пример лучше победителей, что там при капитализме жизнь идет здоровей и богаче... Ну, насмотрится вот такого солдат, вернется в родное село, поглядит на тараканов, на детишек голодных, да и выскажется... Как с такими бороться? Только уничтожать. Вот и стал товарищ Сталин губить тех, кто ему шкуру спас"13.
https://vasily-sergeev.livejournal.com/11042681.html