ТОРГСИН VS «ДАЛЬСТРОЙ», или Ловушка для простачков
Оригинал взят у ukhudshanskiy в ТОРГСИН VS «ДАЛЬСТРОЙ», или Ловушка для простачков
Оригинал взят у
dementiy2010 в ТОРГСИН VS «ДАЛЬСТРОЙ», или Ловушка для простачков
18 июля 1930 года вышло постановление Наркомата торговли СССР о создании «специальной конторы по торговле с иностранцами в СССР («торгсин»).
Как и колымские прииски, это сталинское изобретение служило одной и той же цели - добыть как можно больше средств для индустриализации страны.
Спасаясь от голода и тотального товарного дефицита, советские люди в 1932-1935 гг. снесли в спецмагазины Торгсина почти сто тонн чистого золота. Для сравнения: гулаговский «Дальстрой» добыл его за тот же в пять раз меньше, всего 20 тонн.
Изучая историю Торсина, нельзя не придти к парадоксальному выводу: демократии при Сталине было больше, чем при Брежневе. Вот доказательство: если в валютные «Березки» эпохи «развитого социализма» пускали только иностранцев, то зеркальные двери Торгсина были распахнуты для каждого, кто имел валютные ценности. Причем было абсолютно неважно, кто их приносил и какими путями они достались. Сдатчик мог даже получить товарную книжку Торгсина на предъявителя, не называя своего имени (другое дело, что это не было секретом для вездесущих Органов).
Справедливости ради: покупать товары в Торгсине сначала могли только иностранные моряки и туристы. Изменения начались в январе 1931-го, когда в СССР была введена суровая карточная система. Лучшими пайками кормилась правящая верхушка, а город с деревней были обречены на полуголодное существование. Провальный урожай 1931 года, вызванный коллективизацией, угрожал смертью миллионам человек, и советские граждане понесли в Торгсин все ценное, что имели. Вдобавок с сентября Наркомат финансов разрешил зачислять на счет Торгсина валютные переводы, которые иностранцы посылали своим родственникам в СССР.
В Ленинграде Торгсин начинался с двух магазинов - в нынешних гостиницах «Европейская» и «Октябрьская». Но уже весной 1932-го в Ленинграде была развернута целая сеть - шесть магазинов (в том числе антикварный, два универмага, две специализированных продмага), четыре скупочных пункта, магазин в порту и киоск на пристани. В 1933 году бытовое серебро сдали 853 тыс. ленинградцев, а золото - 1 миллион 165 тысяч (не так уж плохо, оказывается, жили люди при «проклятом царизме»).
Надо заметить, что Торгсин бессовестно завышал цены на импортные товары: они были гораздо выше, чем в магазинах Варшавы и даже Парижа. Например, на один доллар в Польше можно было купить 1,3-1,8 кг сливочного масла, в Париже - 600-750 граммов, в СССР - 250-400 гр. Кофе в зернах покупали за границей по 50 копеек за кг, а продавали по 3,5-4 рубля. Но выбора у людей при государстве-монополисте, разумеется, не было. «Не нравится - не ешьте!»
Убийце Кирова заплатили дойчмарками?
Читая булгаковского «Мастера и Маргариту», мы привыкли считать, что Торгсин в те далекие годы торговал исключительно чем-то экзотическим и недоступным, вроде черной икры, мандаринов или котиковых шуб и французских духов.
На самом деле главными товарами Торгсина в первые годы его существования были мука, крупы, мясо, сливочное и растительное масло. И это легко объяснимо: люди отдавали свои сбережения, чтобы элементарно выжить. Скажем, в феврале-марте 1935 года руководство ленинградской конторы Торгсина сообщило в Москву о резком росте спроса на муку. В документах покупатели были названы как «лица, выезжающие из Ленинграда». Речь шла о «кировском потоке» - массовых арестах и высылках «неблагонадежных» после убийства Кирова.
Кстати, исследуя убийство Кирова, историк Юрий Николаевич Жуков выдвинул неожиданную версию, в которой пусть и косвенно, но фигурирует ленинградский Торгсин. Выстрелы в Смольном прозвучали 1 декабря 1934 года в 16.30. В тот же день поздно ночью чекисты допросили Леонида Николаева, стрелявшего в Кирова. В Москву ушла очередная шифротелеграмма. Хозяин «Большого дома» Филипп Медведь сообщал нечто совсем неожиданное: «В записной книжке Николаева запись: «герм. тел. 169-82, ул. Герцена 43». Это действительно адрес германского консульства».
Появившийся «немецкий след» ставил под большое сомнение первую, лежащую на
поверхности, версию о том, что убийство случилось на почве ревности (Киров якобы состоял в любовной связи с Мильдой Драуле, женой Николаева). Но, как оказалось, летом и осенью 1934-го Николаев неоднократно посещал германское консульство, а затем каждый раз направлялся в расположенный по-соседству магазин Торгсина, где расплачивался за свои покупки дойчмарками.
Подозрительным выглядел и тот факт, что на следующий день после теракта в Смольном, 2 декабря, генконсул Рихард Зоммер без положенного в таких случаях уведомления Наркомата иностранных дел сел утром в поезд, следовавший в Хельсинки, и больше в СССР никогда не возвращался.
Однако Медведь и сменивший его замнаркома внутренних дел Агранов во время допросов Николаева настойчиво добивались от него признания, что он убил Кирова исключительно по личным мотивам: из-за исключения из партии и неудовлетворенности жизнью в целом. Благо, биография убийцы, обнаруженные у него письма и дневник давали для таких выводов достаточно оснований. Установить истину - дело будущих историков.
В Сочи за доллары
Голод в СССР потихоньку отступал, но Сталин по-прежнему требовал от Торгсина новых взносов на алтарь индустриализации. Чтобы увеличить выручку, работники спецсети выдвигали самые разные прожекты. При этом изобретательность ленинградских торгсиновцев была вне конкуренции.
Подметив, что горожане несли им не только валюту, драгоценные камни, золото, платину и серебро, но и «неметаллический» антиквариат, руководство ленинградского Торгсина еще весной 1932 г. обратилось в Наркомвнештог с просьбой принимать на комиссию антиквариат от учреждений и частных лиц. Такое решение было принято: невалютным магазинам категорически запрещалось продавать «за рубли» картины западных и русских художников, «пригодных к экспорту».
Размах антикварной торговли в Торгсине был немалым. Например, инвентарная ведомость ленинградского магазина летом 1932 г. насчитывала почти 15 тысяч предметов.
Дальше - больше: именно в нашем городе Торгсин стал продавать за валюту театральные и железнодорожные билеты. Затем была предложена новая услуга - платный просмотр заграничных журналов мод и копирование рисунков нарядов (надо полагать, для местных модниц вроде пресловутой Эллочки-Людоедочки). А вскоре ленинградская контора выступила с очередным почином оборудовать для иностранцев «валютные дачи» - в довесок к «валютным» путевкам на курорты Крыма, Черного моря и здравницы Кавказа (от 65 до 80 долларов за месяц отдыха с полным пансионом).
Интересно, что Торгсин не брезговал браться за реализацию имущества, конфискованного у арестованных и высланных. Тем самым он предвосхитил появление «магазинов конфискатов», которые по дешевке распродавали вещи репрессированных в 1937-38 гг.
«Топтуны» на выходе
Была у Торгсина еще одна функция: как лакмусовая бумажка, он выявлял держателей ценностей. В народе было распространено мнение, что торгсиновский магазин - это хитрая ловушка, и если тебя не арестовали сразу на входе, то сфотографируют, проводят до дома, а затем проведут обыск. Нередко именно так всё и происходило.
В своем заявлении в ленинградскую контору Торгсина гражданка Пинчук сообщала, что 3 октября 1932 года в два часа ночи была арестована ее дочь, Ида Давидовна. Причина ареста - изъятие долларов. «Никакой инвалюты, - сообщала Пинчук-мать, - кроме получаемой мной из Америки от моих детей у нее нет…» Пинчук грозилась сообщить об инциденте своим заокеанским родственникам. А поток таких жалоб мог не только дать повод для «антисоветской агитации», но и грозил падением валютных поступлений. В конце концов правительство, скрепя сердце, потребовало от чекистов проводить свои операции «аккуратнее».
Порой в Торгсинах случались курьезы, которые могли бы послужить сюжетом для фельетонов Михаила Зощенко. Скажем, в апреле 1932 года в один из магазинов пришла некая Соня Лейзеровна Горелик и предъявила извещение о переводе на ее имя долларов из Нью-Йорка. Спустя два месяца в тот же магазин пришла другая Соня Лейзеровна Горелик. Она принесла письмо от своих родственников из Нью-Йорка, которые сообщали, что вот уже несколько месяцев назад отправили ей перевод.
Выяснилось, что сообщение попало не к той Горелик. Агент Торгсина тотчас направился к Горелик №1 домой, где узнал, что «тетя Соня» уже потратила все деньги на две плиссированные юбки, жакет и отрез вельвета. Причем модный жакет она даже успела поносить. Что ж, сотрудник Торгсин забрал все - и юбки, и отрез, и поношенный жакет. Характерно, что Горелик №1 совсем не удивилась переводу из Америки - у какого еврея там нет родственников?..
Официальной датой закрытия Торсина считается 1 февраля 1936 года, хотя отоваривание оставшихся на руках граждан книжек Торгсина продолжалось до лета. Торгсин выполнил свою задачу: выкачал у населения все ценности. Как считает профессор Елена Осокина, вклада ленинградской конторы было достаточно, чтобы оплатить, скажем, стоимость импортного оборудования для Днепростроя или Харьковского тракторного завода и Уралмаша вместе взятых.
******************************
Раньше ты носила туфли из Торгсина,
Лаковые туфли «на большой»,
А теперь ты носишь рваные калоши,
И мильтон хиляет за тобой.
«Мурка»
*********************
Как в торгсине на витрине
Есть и сыр и колбаса,
А рабочий от досады
Рвет на жопе волоса.
Частушка
*************
Нынче окна невозможно синие,
просто невозможная шальная синь.
Удивляются деревья в инее,
что луну никто не снёс в Торгсин.
Павел Коган (1935)
Кот ученый, сукин сын,
Цепь златую снес в "Торгсин".
В. Высоцкий
Оригинал этого поста находится по адресу http://ukhudshanskiy.dreamwidth.org/7491847.html
Оригинал взят у
dementiy2010 в ТОРГСИН VS «ДАЛЬСТРОЙ», или Ловушка для простачков
18 июля 1930 года вышло постановление Наркомата торговли СССР о создании «специальной конторы по торговле с иностранцами в СССР («торгсин»).
Как и колымские прииски, это сталинское изобретение служило одной и той же цели - добыть как можно больше средств для индустриализации страны.
Спасаясь от голода и тотального товарного дефицита, советские люди в 1932-1935 гг. снесли в спецмагазины Торгсина почти сто тонн чистого золота. Для сравнения: гулаговский «Дальстрой» добыл его за тот же в пять раз меньше, всего 20 тонн.
Изучая историю Торсина, нельзя не придти к парадоксальному выводу: демократии при Сталине было больше, чем при Брежневе. Вот доказательство: если в валютные «Березки» эпохи «развитого социализма» пускали только иностранцев, то зеркальные двери Торгсина были распахнуты для каждого, кто имел валютные ценности. Причем было абсолютно неважно, кто их приносил и какими путями они достались. Сдатчик мог даже получить товарную книжку Торгсина на предъявителя, не называя своего имени (другое дело, что это не было секретом для вездесущих Органов).
Справедливости ради: покупать товары в Торгсине сначала могли только иностранные моряки и туристы. Изменения начались в январе 1931-го, когда в СССР была введена суровая карточная система. Лучшими пайками кормилась правящая верхушка, а город с деревней были обречены на полуголодное существование. Провальный урожай 1931 года, вызванный коллективизацией, угрожал смертью миллионам человек, и советские граждане понесли в Торгсин все ценное, что имели. Вдобавок с сентября Наркомат финансов разрешил зачислять на счет Торгсина валютные переводы, которые иностранцы посылали своим родственникам в СССР.
В Ленинграде Торгсин начинался с двух магазинов - в нынешних гостиницах «Европейская» и «Октябрьская». Но уже весной 1932-го в Ленинграде была развернута целая сеть - шесть магазинов (в том числе антикварный, два универмага, две специализированных продмага), четыре скупочных пункта, магазин в порту и киоск на пристани. В 1933 году бытовое серебро сдали 853 тыс. ленинградцев, а золото - 1 миллион 165 тысяч (не так уж плохо, оказывается, жили люди при «проклятом царизме»).
Надо заметить, что Торгсин бессовестно завышал цены на импортные товары: они были гораздо выше, чем в магазинах Варшавы и даже Парижа. Например, на один доллар в Польше можно было купить 1,3-1,8 кг сливочного масла, в Париже - 600-750 граммов, в СССР - 250-400 гр. Кофе в зернах покупали за границей по 50 копеек за кг, а продавали по 3,5-4 рубля. Но выбора у людей при государстве-монополисте, разумеется, не было. «Не нравится - не ешьте!»
Убийце Кирова заплатили дойчмарками?
Читая булгаковского «Мастера и Маргариту», мы привыкли считать, что Торгсин в те далекие годы торговал исключительно чем-то экзотическим и недоступным, вроде черной икры, мандаринов или котиковых шуб и французских духов.
На самом деле главными товарами Торгсина в первые годы его существования были мука, крупы, мясо, сливочное и растительное масло. И это легко объяснимо: люди отдавали свои сбережения, чтобы элементарно выжить. Скажем, в феврале-марте 1935 года руководство ленинградской конторы Торгсина сообщило в Москву о резком росте спроса на муку. В документах покупатели были названы как «лица, выезжающие из Ленинграда». Речь шла о «кировском потоке» - массовых арестах и высылках «неблагонадежных» после убийства Кирова.
Кстати, исследуя убийство Кирова, историк Юрий Николаевич Жуков выдвинул неожиданную версию, в которой пусть и косвенно, но фигурирует ленинградский Торгсин. Выстрелы в Смольном прозвучали 1 декабря 1934 года в 16.30. В тот же день поздно ночью чекисты допросили Леонида Николаева, стрелявшего в Кирова. В Москву ушла очередная шифротелеграмма. Хозяин «Большого дома» Филипп Медведь сообщал нечто совсем неожиданное: «В записной книжке Николаева запись: «герм. тел. 169-82, ул. Герцена 43». Это действительно адрес германского консульства».
Появившийся «немецкий след» ставил под большое сомнение первую, лежащую на
поверхности, версию о том, что убийство случилось на почве ревности (Киров якобы состоял в любовной связи с Мильдой Драуле, женой Николаева). Но, как оказалось, летом и осенью 1934-го Николаев неоднократно посещал германское консульство, а затем каждый раз направлялся в расположенный по-соседству магазин Торгсина, где расплачивался за свои покупки дойчмарками.
Подозрительным выглядел и тот факт, что на следующий день после теракта в Смольном, 2 декабря, генконсул Рихард Зоммер без положенного в таких случаях уведомления Наркомата иностранных дел сел утром в поезд, следовавший в Хельсинки, и больше в СССР никогда не возвращался.
Однако Медведь и сменивший его замнаркома внутренних дел Агранов во время допросов Николаева настойчиво добивались от него признания, что он убил Кирова исключительно по личным мотивам: из-за исключения из партии и неудовлетворенности жизнью в целом. Благо, биография убийцы, обнаруженные у него письма и дневник давали для таких выводов достаточно оснований. Установить истину - дело будущих историков.
В Сочи за доллары
Голод в СССР потихоньку отступал, но Сталин по-прежнему требовал от Торгсина новых взносов на алтарь индустриализации. Чтобы увеличить выручку, работники спецсети выдвигали самые разные прожекты. При этом изобретательность ленинградских торгсиновцев была вне конкуренции.
Подметив, что горожане несли им не только валюту, драгоценные камни, золото, платину и серебро, но и «неметаллический» антиквариат, руководство ленинградского Торгсина еще весной 1932 г. обратилось в Наркомвнештог с просьбой принимать на комиссию антиквариат от учреждений и частных лиц. Такое решение было принято: невалютным магазинам категорически запрещалось продавать «за рубли» картины западных и русских художников, «пригодных к экспорту».
Размах антикварной торговли в Торгсине был немалым. Например, инвентарная ведомость ленинградского магазина летом 1932 г. насчитывала почти 15 тысяч предметов.
Дальше - больше: именно в нашем городе Торгсин стал продавать за валюту театральные и железнодорожные билеты. Затем была предложена новая услуга - платный просмотр заграничных журналов мод и копирование рисунков нарядов (надо полагать, для местных модниц вроде пресловутой Эллочки-Людоедочки). А вскоре ленинградская контора выступила с очередным почином оборудовать для иностранцев «валютные дачи» - в довесок к «валютным» путевкам на курорты Крыма, Черного моря и здравницы Кавказа (от 65 до 80 долларов за месяц отдыха с полным пансионом).
Интересно, что Торгсин не брезговал браться за реализацию имущества, конфискованного у арестованных и высланных. Тем самым он предвосхитил появление «магазинов конфискатов», которые по дешевке распродавали вещи репрессированных в 1937-38 гг.
«Топтуны» на выходе
Была у Торгсина еще одна функция: как лакмусовая бумажка, он выявлял держателей ценностей. В народе было распространено мнение, что торгсиновский магазин - это хитрая ловушка, и если тебя не арестовали сразу на входе, то сфотографируют, проводят до дома, а затем проведут обыск. Нередко именно так всё и происходило.
В своем заявлении в ленинградскую контору Торгсина гражданка Пинчук сообщала, что 3 октября 1932 года в два часа ночи была арестована ее дочь, Ида Давидовна. Причина ареста - изъятие долларов. «Никакой инвалюты, - сообщала Пинчук-мать, - кроме получаемой мной из Америки от моих детей у нее нет…» Пинчук грозилась сообщить об инциденте своим заокеанским родственникам. А поток таких жалоб мог не только дать повод для «антисоветской агитации», но и грозил падением валютных поступлений. В конце концов правительство, скрепя сердце, потребовало от чекистов проводить свои операции «аккуратнее».
Порой в Торгсинах случались курьезы, которые могли бы послужить сюжетом для фельетонов Михаила Зощенко. Скажем, в апреле 1932 года в один из магазинов пришла некая Соня Лейзеровна Горелик и предъявила извещение о переводе на ее имя долларов из Нью-Йорка. Спустя два месяца в тот же магазин пришла другая Соня Лейзеровна Горелик. Она принесла письмо от своих родственников из Нью-Йорка, которые сообщали, что вот уже несколько месяцев назад отправили ей перевод.
Выяснилось, что сообщение попало не к той Горелик. Агент Торгсина тотчас направился к Горелик №1 домой, где узнал, что «тетя Соня» уже потратила все деньги на две плиссированные юбки, жакет и отрез вельвета. Причем модный жакет она даже успела поносить. Что ж, сотрудник Торгсин забрал все - и юбки, и отрез, и поношенный жакет. Характерно, что Горелик №1 совсем не удивилась переводу из Америки - у какого еврея там нет родственников?..
Официальной датой закрытия Торсина считается 1 февраля 1936 года, хотя отоваривание оставшихся на руках граждан книжек Торгсина продолжалось до лета. Торгсин выполнил свою задачу: выкачал у населения все ценности. Как считает профессор Елена Осокина, вклада ленинградской конторы было достаточно, чтобы оплатить, скажем, стоимость импортного оборудования для Днепростроя или Харьковского тракторного завода и Уралмаша вместе взятых.
******************************
Раньше ты носила туфли из Торгсина,
Лаковые туфли «на большой»,
А теперь ты носишь рваные калоши,
И мильтон хиляет за тобой.
«Мурка»
*********************
Как в торгсине на витрине
Есть и сыр и колбаса,
А рабочий от досады
Рвет на жопе волоса.
Частушка
*************
Нынче окна невозможно синие,
просто невозможная шальная синь.
Удивляются деревья в инее,
что луну никто не снёс в Торгсин.
Павел Коган (1935)
Кот ученый, сукин сын,
Цепь златую снес в "Торгсин".
В. Высоцкий
Оригинал этого поста находится по адресу http://ukhudshanskiy.dreamwidth.org/7491847.html