где колхоз-там голод, поговорка зэка
Оригинал взят у elena_sem в Т.К. Чугунов. Деревня на Голгофе. Голодная смерть и разорение деревни
Т.К. Чугунов. Деревня на Голгофе. Голодная смерть и разорение деревни
С детьми, под поезд...
- В селе мучились вдова Арина, колхозница с двумя маленькими детьми. Есть нечего. Дети голодным писком своим материнскую душу терзали. Не вынесла баба этой пытки. Отчаялась, обезумела с горя.
Пошла к железной дороге. Бросилась под проходящий поезд, с детьми. Один конец - и себе, и детям ..
Дядя Антон и овца
- Дядя Антон тоже весною Богу душу отдал. От голода опух мужик. Поплелся в соседнюю деревню, к родственникам. Может быть, у них что-нибудь съедобное достать удастся?...
В поле, около дороги, увидел колхозное стадо овец. Обратился к пастуху: {122} «Паря, умираю от голода. Може, ты мне дозволить овечку подоить: авось, хоть глоток молока выдою»...
Тот поймал ему овцу. Мужик присел на корточки, хотел доить. Но овцы у нас к этому непривыкшие, никогда их у нас не доили. Рванулась овца, сбила с ног обессиленного мужика. Упал он на земь, да уже и не встал больше. У мужика все пары вышли...
Вечером пригнал пастух стадо в деревню и пошел к начальству колхозному. «Овцы все в целости, - докладывает. - А дядю Антона подбирайте: в поле мертвый валяется... »
« Помер от лошадиного корма... »
- Вот тоже и Михаило Андреевич. Богатый мужик был. Сыновья по городам разъехались, а его раскулачили. Поехал он в город, к сыну-коммунисту. А тот его назад отправил. «Невозможно, - говорит, - нам, - партийным, с раскулаченным отцом связь поддерживать. Поезжай назад, крутись как-нибудь в колхозе»...
Мужик вернулся домой, поступил в колхоз, конюхом устроился. Нам, колхозникам, известное дело, дожидайся глубокой осени. Тогда только, как государству всю положенную норму хлеба сдадут, нам из остатка аванец выдадут.
А лошадям в колхозе в рабочую пору - наше почтение: председатель им муки отпускает. «Потому, - говорит, - колхозники - это иное дело... А о колхозных лошадях у меня от центра точная инструкция есть: скот во время работы кормить как следует, чтобы он вполне продуктивно работать мог».
Ну, так вот, лошади, по сталинской инструкции, кушают овес, се-но, муку. А конюх с пустым брюхом работает. Только слюнки глотает...
Смекнул мужик. Взял в конюшне муки, насыпал целый карман и хотел вечером домой снести. Старуха хлеба испечет на-славу, - думает. «Вам, лошадки, - гуторит голодный мужик, - кормов хватает. А ведь и мне, любезные, со старухой тоже есть надобно...»
Вечером конюшню закрыл, домой собрался. А тут председатель колхоза нагрянул. Обыскал мужика, приказал высыпать муку в желоб лошадям. {123} Ему пригрозил: «Ежели еще раз повторится, то я тебя, сукина сына, под суд отдам! А наш советский суд за расхищение священной колхозной собственности упечет тебя, сам знаешь, на десять лет туда, куда Макар телят не гонял!»...
После такого казуса мужик уже боялся брать муку домой. Но голод - не тетка: не дает покоя... Придумал мужик новое средствие. Когда кормил лошадей, то брал горстью муку - и ее в рот да в рот... Пока живота не наполнил. С голодухи муки проглотил много.
Пришел домой, лег в постель, стонет. От муки брожение в животе страшное, распирает всего. Ну, рвет живот на части!... Всю ночь в корчах мучился... К утру помер мужик - от лошадиного корма...
Татарник, или «сталинская роза»...
На другой день пошел я побродить по селу, которое стало теперь колхозным.
Боже мой, какое запустение!...
Во многих хатах окна и двери заколочены. Бывшие обитатели их умерли от голода. Другие сосланы. Иные ушли на шахты и новостройки, спасаясь от голодной смерти.
Вся длинная, более километра, сельская улица заросла огромными, до крыш, сплошными кустами колючего растения, которое в здешних краях носит двойное название: «колун», или «татарник». Из-за высоких колючих кустов едва виднелись почерневшие крыши избушек.
Раньше через все село пролегала широкая улица, с дорогою по ней. Теперь ни улицы, ни дороги нет. Вся улица заросла сплошными зарослями «колуна». А вместо дороги осталась только тропинка между колючими кустами...
Кое-где по тропинке брели, пошатываясь, какие-то тени, как могильные привидения. Это бабы-колхозницы. Худые, истощенные, словно скелеты. В одних только грязных рубахах...
Не село, а пустырь, заросший «колуном-татарником». Колючие джунгли колхоза...
Сорняк этих джунглей прозван «колуном» за свои колючки. Все его могучие стебли, все листья и оболочки цветов его, пушистых розовых {124} бутонов, все это покрыто колючками. Это настоящий еж растительного царства. Скот не мог есть этого колючего растения. Дети накалывались на колючки. Крестьяне очень не любили этот колючий сорняк и лопатами уничтожали его с корнем. Поэтому прежде «колунов» в селе было немного: на окраинах пустыря, около речки.
А теперь этот колючий кустарник занял весь пустырь. Он вошел в само селение, подступил к стенам каждой хаты. Полонил, задушил все колхозное село...
И это глубоко символично...
Этот колючий кустарник с давних времен носит другое характерное название - «татарник». Лев Толстой упоминает об этом «татарнике» в своей повести «Хаджи Мурат». Упоминает о «татарнике» Пришвин в своих произведениях. Таким образом, писатели свидетельствуют о том, что любопытное прозвище этого растения в России широко распространено.
Можно с уверенностью предположить, что это второе имя дано ему в те далекие времена, когда татарское нашествие опустошило русскую землю. Селения превратились тогда в пустыри и заросли «татарником», историческим свидетелем «басурманского нашествия». И характерное прозвище это сохранилось с тех седых времен до наших дней.
В наши времена российская деревня переживает новое «басурманское нашествие», большевистско-колхозное. И снова опустошенную деревню полонили джунгли «татарника»...
Мужички называют его теперь по-новому: «колхозный цветок», «сталинская роза»...
Каждому посетителю сталинского музея в городе Гори, на Кавказе, на родине большевистского вождя, выдается подарок - великолепная красная роза из музейного сада. Подарок от имени революционного вождя - на память о красном его образе...
У крестьян России «отец народов» отнял землю, лошадей, скот, все имущество. У миллионов - отнял жизнь родных и близких. И подарил колхозникам на вечную память о себе колючий, кровавый «колхозный цветок», «сталинскую розу»...
Российские крестьяне никогда не забудут Чингис-Хана ХХ-го столетия, Величайшего Людомора на земле... Внукам и правнукам своим передадут вечную память о нем. Более страшного кошмара, чем кошмар {125} колхозно-сталинского разбоя, голода и разорения, российская деревня еще никогда, со времен татарского нашествия, не переживала.
И возрождение джунглей «татарника» в колхозной деревне об этом красноречиво свидетельствует. Прежде кроваво-колючий цветок этот получил прозвище «татарника». Теперь он стал «колхозным цветком» , «сталинской розой»...
Это - безмолвный, но убедительно-красноречивый исторический свидетель басурманского нашествия на российскую деревню варварских орд: в старину - татар, теперь - большевиков...
Джунгли «татарника», «колхозного цветка» - это символ всеобщего разорения деревни и наглядное историческое напоминание о самых трагических эпохах в жизни русского народа...
Т.К. Чугунов. Деревня на Голгофе. Голодная смерть и разорение деревни
С детьми, под поезд...
- В селе мучились вдова Арина, колхозница с двумя маленькими детьми. Есть нечего. Дети голодным писком своим материнскую душу терзали. Не вынесла баба этой пытки. Отчаялась, обезумела с горя.
Пошла к железной дороге. Бросилась под проходящий поезд, с детьми. Один конец - и себе, и детям ..
Дядя Антон и овца
- Дядя Антон тоже весною Богу душу отдал. От голода опух мужик. Поплелся в соседнюю деревню, к родственникам. Может быть, у них что-нибудь съедобное достать удастся?...
В поле, около дороги, увидел колхозное стадо овец. Обратился к пастуху: {122} «Паря, умираю от голода. Може, ты мне дозволить овечку подоить: авось, хоть глоток молока выдою»...
Тот поймал ему овцу. Мужик присел на корточки, хотел доить. Но овцы у нас к этому непривыкшие, никогда их у нас не доили. Рванулась овца, сбила с ног обессиленного мужика. Упал он на земь, да уже и не встал больше. У мужика все пары вышли...
Вечером пригнал пастух стадо в деревню и пошел к начальству колхозному. «Овцы все в целости, - докладывает. - А дядю Антона подбирайте: в поле мертвый валяется... »
« Помер от лошадиного корма... »
- Вот тоже и Михаило Андреевич. Богатый мужик был. Сыновья по городам разъехались, а его раскулачили. Поехал он в город, к сыну-коммунисту. А тот его назад отправил. «Невозможно, - говорит, - нам, - партийным, с раскулаченным отцом связь поддерживать. Поезжай назад, крутись как-нибудь в колхозе»...
Мужик вернулся домой, поступил в колхоз, конюхом устроился. Нам, колхозникам, известное дело, дожидайся глубокой осени. Тогда только, как государству всю положенную норму хлеба сдадут, нам из остатка аванец выдадут.
А лошадям в колхозе в рабочую пору - наше почтение: председатель им муки отпускает. «Потому, - говорит, - колхозники - это иное дело... А о колхозных лошадях у меня от центра точная инструкция есть: скот во время работы кормить как следует, чтобы он вполне продуктивно работать мог».
Ну, так вот, лошади, по сталинской инструкции, кушают овес, се-но, муку. А конюх с пустым брюхом работает. Только слюнки глотает...
Смекнул мужик. Взял в конюшне муки, насыпал целый карман и хотел вечером домой снести. Старуха хлеба испечет на-славу, - думает. «Вам, лошадки, - гуторит голодный мужик, - кормов хватает. А ведь и мне, любезные, со старухой тоже есть надобно...»
Вечером конюшню закрыл, домой собрался. А тут председатель колхоза нагрянул. Обыскал мужика, приказал высыпать муку в желоб лошадям. {123} Ему пригрозил: «Ежели еще раз повторится, то я тебя, сукина сына, под суд отдам! А наш советский суд за расхищение священной колхозной собственности упечет тебя, сам знаешь, на десять лет туда, куда Макар телят не гонял!»...
После такого казуса мужик уже боялся брать муку домой. Но голод - не тетка: не дает покоя... Придумал мужик новое средствие. Когда кормил лошадей, то брал горстью муку - и ее в рот да в рот... Пока живота не наполнил. С голодухи муки проглотил много.
Пришел домой, лег в постель, стонет. От муки брожение в животе страшное, распирает всего. Ну, рвет живот на части!... Всю ночь в корчах мучился... К утру помер мужик - от лошадиного корма...
Татарник, или «сталинская роза»...
На другой день пошел я побродить по селу, которое стало теперь колхозным.
Боже мой, какое запустение!...
Во многих хатах окна и двери заколочены. Бывшие обитатели их умерли от голода. Другие сосланы. Иные ушли на шахты и новостройки, спасаясь от голодной смерти.
Вся длинная, более километра, сельская улица заросла огромными, до крыш, сплошными кустами колючего растения, которое в здешних краях носит двойное название: «колун», или «татарник». Из-за высоких колючих кустов едва виднелись почерневшие крыши избушек.
Раньше через все село пролегала широкая улица, с дорогою по ней. Теперь ни улицы, ни дороги нет. Вся улица заросла сплошными зарослями «колуна». А вместо дороги осталась только тропинка между колючими кустами...
Кое-где по тропинке брели, пошатываясь, какие-то тени, как могильные привидения. Это бабы-колхозницы. Худые, истощенные, словно скелеты. В одних только грязных рубахах...
Не село, а пустырь, заросший «колуном-татарником». Колючие джунгли колхоза...
Сорняк этих джунглей прозван «колуном» за свои колючки. Все его могучие стебли, все листья и оболочки цветов его, пушистых розовых {124} бутонов, все это покрыто колючками. Это настоящий еж растительного царства. Скот не мог есть этого колючего растения. Дети накалывались на колючки. Крестьяне очень не любили этот колючий сорняк и лопатами уничтожали его с корнем. Поэтому прежде «колунов» в селе было немного: на окраинах пустыря, около речки.
А теперь этот колючий кустарник занял весь пустырь. Он вошел в само селение, подступил к стенам каждой хаты. Полонил, задушил все колхозное село...
И это глубоко символично...
Этот колючий кустарник с давних времен носит другое характерное название - «татарник». Лев Толстой упоминает об этом «татарнике» в своей повести «Хаджи Мурат». Упоминает о «татарнике» Пришвин в своих произведениях. Таким образом, писатели свидетельствуют о том, что любопытное прозвище этого растения в России широко распространено.
Можно с уверенностью предположить, что это второе имя дано ему в те далекие времена, когда татарское нашествие опустошило русскую землю. Селения превратились тогда в пустыри и заросли «татарником», историческим свидетелем «басурманского нашествия». И характерное прозвище это сохранилось с тех седых времен до наших дней.
В наши времена российская деревня переживает новое «басурманское нашествие», большевистско-колхозное. И снова опустошенную деревню полонили джунгли «татарника»...
Мужички называют его теперь по-новому: «колхозный цветок», «сталинская роза»...
Каждому посетителю сталинского музея в городе Гори, на Кавказе, на родине большевистского вождя, выдается подарок - великолепная красная роза из музейного сада. Подарок от имени революционного вождя - на память о красном его образе...
У крестьян России «отец народов» отнял землю, лошадей, скот, все имущество. У миллионов - отнял жизнь родных и близких. И подарил колхозникам на вечную память о себе колючий, кровавый «колхозный цветок», «сталинскую розу»...
Российские крестьяне никогда не забудут Чингис-Хана ХХ-го столетия, Величайшего Людомора на земле... Внукам и правнукам своим передадут вечную память о нем. Более страшного кошмара, чем кошмар {125} колхозно-сталинского разбоя, голода и разорения, российская деревня еще никогда, со времен татарского нашествия, не переживала.
И возрождение джунглей «татарника» в колхозной деревне об этом красноречиво свидетельствует. Прежде кроваво-колючий цветок этот получил прозвище «татарника». Теперь он стал «колхозным цветком» , «сталинской розой»...
Это - безмолвный, но убедительно-красноречивый исторический свидетель басурманского нашествия на российскую деревню варварских орд: в старину - татар, теперь - большевиков...
Джунгли «татарника», «колхозного цветка» - это символ всеобщего разорения деревни и наглядное историческое напоминание о самых трагических эпохах в жизни русского народа...