Ташкент. Визит к великому князю
Н. А. Варенцов. Слышанное. Виденное. Передуманное. Пережитое. - М., 2011.
В Новый [1892] год я уже был готов выйти из дома, чтобы отправиться к великому князю Николаю Константиновичу, когда мне доложили, что желает меня видеть городской голова Кожевников (имя и отчество забыл).
Ко мне вошел довольно полный господин в мундире с орденами и отрекомендовался: «Городской голова города Ташкента Кожевников, бывший служащий Товарищества „Н. Кудрин и К°“, находившийся некогда под вашим начальством, а потому счел долгом засвидетельствовать свое почтение и поздравить с Новым годом».
Кожевников мне не понравился: его глаза, лицо, да вообще вся фигура была какая-то тусклая, грубая, похожая на приказчика от стойки питейного дома. Я вспомнил, что действительно при самом начале моей деятельности в Товариществе был в Ташкенте доверенный Кожевников, и больше об нем ничего не знал.
Разговор с ним у меня совершенно исчез из памяти как весьма мало интересный. Он встал и начал прощаться. Я ему сказал, что я тоже должен пойти с визитом к великому князю Николаю Константиновичу.
С. М. Прокудин-Горский. Дворец великого князя Николая Константиновича на берегу Сырдарьи
Кожевников схватил меня за руку: «Что вы! Что вы! Не ходите к этому сумасшедшему!» И рассказал: он по приглашению великого князя поехал на хутор к нему в Голодную степь, где великий князь проводил арык для орошения земли. Был принят князем весьма любезно, он усадил его в кресло, и они начали оживленно беседовать. Вдруг князь сразу изменился в лице, переменил тон, повысил голос до крика с руганью, схватил нагайку и бросился на него. «Я, перепугавшийся, - как рассказывал Кожевников, - не растерялся, подбежал к окну и выскочил из второго этажа, к счастью, упал на большой куст какого-то растения, благодаря чему не разбился. Вставши на ноги, подбежал к верховой лошади, привязанной у крыльца дома, вскочил на нее и галопом понесся в город, опасаясь погони сумасшедшего князя. Поведение великого князя, - продолжал он, - меня сильно возмутило, я отправился к генерал-губернатору Вревскому с жалобой. Вревский мне ответил: „Вам, как лицу официальному, городскому голове, должно бы прежде всего знать, что великий князь находится в ссылке и вам не следовало бы его посещать, но раз вы это сделали, то все последствия от случившегося должны нести одни“».
Рассказ Кожевникова меня смутил, и я решился отложить свой визит к великому князю.
С. М. Прокудин-Горский. Арык Пашазада, дающий воду в имение великого князя Николая Константиновича
Когда справился у своих знакомых о Кожевникове, мне рассказали о нем следующее: будучи доверенным, он достаточно набил свои карманы деньгами, покинул службу, открыв свое дело. Считая себя уже достаточно богатым, со свойственной напыщенностью ограниченных людей от денежных удач, возомнил себя большим человеком с желанием пофигурировать в звании общественного деятеля, попал в гласные думы, а потом добился избрания в городские головы.
Вечером этого дня, когда у меня был Кожевников, я, будучи в гостях у Захо, рассказал ему все, что слышал от Кожевникова. Захо рассмеялся и сказал: «Он мягко передал вам о своем приключении. В действительности великий князь сильно его избил, и если Кожевников при своей трусости решился выпрыгнуть из окна второго этажа, то только ради спасения своей жизни, и хорошо это сделал, а то очень вероятно, и не был бы живым теперь. Кожевников долго лечился от избиения, прискакал он в город в разорванном в клочки мундире и штанах и без орденов».
С визитом к великому князю я отправился в то время, когда узнал, что он отсутствует в городе, оставив свою карточку, проделал все это незадолго до своего отъезда из Ташкента [в следующий свой приезд в Ташкент мне сообщили: Кожевников заключен в тюрьму как растративший городские деньги при исполнении обязанностей городского головы].
См. также: Князь А. Н. Искандер об отце.
В Новый [1892] год я уже был готов выйти из дома, чтобы отправиться к великому князю Николаю Константиновичу, когда мне доложили, что желает меня видеть городской голова Кожевников (имя и отчество забыл).
Ко мне вошел довольно полный господин в мундире с орденами и отрекомендовался: «Городской голова города Ташкента Кожевников, бывший служащий Товарищества „Н. Кудрин и К°“, находившийся некогда под вашим начальством, а потому счел долгом засвидетельствовать свое почтение и поздравить с Новым годом».
Кожевников мне не понравился: его глаза, лицо, да вообще вся фигура была какая-то тусклая, грубая, похожая на приказчика от стойки питейного дома. Я вспомнил, что действительно при самом начале моей деятельности в Товариществе был в Ташкенте доверенный Кожевников, и больше об нем ничего не знал.
Разговор с ним у меня совершенно исчез из памяти как весьма мало интересный. Он встал и начал прощаться. Я ему сказал, что я тоже должен пойти с визитом к великому князю Николаю Константиновичу.
С. М. Прокудин-Горский. Дворец великого князя Николая Константиновича на берегу Сырдарьи
Кожевников схватил меня за руку: «Что вы! Что вы! Не ходите к этому сумасшедшему!» И рассказал: он по приглашению великого князя поехал на хутор к нему в Голодную степь, где великий князь проводил арык для орошения земли. Был принят князем весьма любезно, он усадил его в кресло, и они начали оживленно беседовать. Вдруг князь сразу изменился в лице, переменил тон, повысил голос до крика с руганью, схватил нагайку и бросился на него. «Я, перепугавшийся, - как рассказывал Кожевников, - не растерялся, подбежал к окну и выскочил из второго этажа, к счастью, упал на большой куст какого-то растения, благодаря чему не разбился. Вставши на ноги, подбежал к верховой лошади, привязанной у крыльца дома, вскочил на нее и галопом понесся в город, опасаясь погони сумасшедшего князя. Поведение великого князя, - продолжал он, - меня сильно возмутило, я отправился к генерал-губернатору Вревскому с жалобой. Вревский мне ответил: „Вам, как лицу официальному, городскому голове, должно бы прежде всего знать, что великий князь находится в ссылке и вам не следовало бы его посещать, но раз вы это сделали, то все последствия от случившегося должны нести одни“».
Рассказ Кожевникова меня смутил, и я решился отложить свой визит к великому князю.
С. М. Прокудин-Горский. Арык Пашазада, дающий воду в имение великого князя Николая Константиновича
Когда справился у своих знакомых о Кожевникове, мне рассказали о нем следующее: будучи доверенным, он достаточно набил свои карманы деньгами, покинул службу, открыв свое дело. Считая себя уже достаточно богатым, со свойственной напыщенностью ограниченных людей от денежных удач, возомнил себя большим человеком с желанием пофигурировать в звании общественного деятеля, попал в гласные думы, а потом добился избрания в городские головы.
Вечером этого дня, когда у меня был Кожевников, я, будучи в гостях у Захо, рассказал ему все, что слышал от Кожевникова. Захо рассмеялся и сказал: «Он мягко передал вам о своем приключении. В действительности великий князь сильно его избил, и если Кожевников при своей трусости решился выпрыгнуть из окна второго этажа, то только ради спасения своей жизни, и хорошо это сделал, а то очень вероятно, и не был бы живым теперь. Кожевников долго лечился от избиения, прискакал он в город в разорванном в клочки мундире и штанах и без орденов».
С визитом к великому князю я отправился в то время, когда узнал, что он отсутствует в городе, оставив свою карточку, проделал все это незадолго до своего отъезда из Ташкента [в следующий свой приезд в Ташкент мне сообщили: Кожевников заключен в тюрьму как растративший городские деньги при исполнении обязанностей городского головы].
См. также: Князь А. Н. Искандер об отце.