П. И. Небольсин. Заметки о башкуртах
П. И. Небольсин. Заметки о башкуртах. (Из письма к редактору «Отечественных записок») // Отечественные записки. 1850. Т. 73. № 11.
Обитающие в Оренбургском крае башкурты и мещеряки составляют соединением своим отдельное сословие, известное под названием Башкиро-мещеряцкого войска; и башкурты и мещеряки, оба племени, - мухаммедане.
В прошлом 1849 году в Оренбургском крае считалось башкуртов, вместе с мещеряками, 558.000 душ обоего пола, а считающихся собственно башкуртами 476.204 души обоего пола, или 245.758 душ мужеского пола и 230.446 женского, при 12.976.093 десятинах собственной земли, из которых 6.192.181 десятина считаются под лесами.
Башкурты вместе с мещеряками составляют особый род казачьего сословия, и по первому требованию могут выставить около 110.000 вооруженных всадников.
Собственно считающиеся башкуртами разделяются в административном отношении на тринадцать кантонов.
В первом числилось 8.403 души мужеского пола; он разделяется на девять юрт, из которых восемь расположены в Осинском, а девятая (992 души муж. пола) в Пермском уезде.
Во втором кантоне считалось в 1849 году 6.444 д. м. п.; он разделяется на семь юрт, из которых четыре расположены в Екатеринбургском, а три юрты (2.987 д. м. п.) в Красноуфимском уезде.
Третий кантон, при населении в 8.913 д. м. п., в одиннадцати юртах, весь лежит в Шадринском уезде. Три юрты этого кантона состоят из одних мещеряков, называемых мещеряками 3-го башкирского кантона.
Четвертый (5.712 д. м. п.) и пятый (6.022 д. м. п.) кантоны - оба расположены в Троицком уезде; часть шестой юрты 5-го башкирского кантона, и именно 817 душ мужеского пола и 666 душ женского, суть чистые мещеряки. Четвертый кантон разделяется на девять юрт, а пятый - на шесть.
Шестой кантон в 18.016 д. м. п., в девятнадцати юртах, весь расположен в Челябинском уезде.
Седьмой кантон при 26.842 д. м. п., в тридцати юртах, весь лежит в Верхнеуральском уезде.
В восьмом кантоне, расположенном в Стерлитамацком уезде и разделяющемся на 25 юрт, считается 23.542 д. м. п.
Девятый кантон разделяется на четырнадцать юрт, с народонаселением в 12.342 д. м. п., и лежит в Уфимском уезде.
В десятом кантоне считается 43.152 д. м. п.; кантон этот разделен на 41 юрту; из них одна юрта (865 д. м. п.) лежит в Стерлитамацком уезде, три (2.248 д. м. п.) в Бузулуцком, а остальные 37 в Оренбургском.
Одиннадцатый кантон разделен на 27 юрт и весь лежит в Бирском уезде, вмещая в себе 30.850 д. м. п.
В двенадцатом кантоне всего 25.683 души, при 25 юртах, из которых одна (933 д. м. п.) лежит в Сарапульском, две (1.513 д. м. п.) в Елабужском, а все остальные в Мензелинском уезде.
Тринадцатый кантон разделяется на 29 юрт и заключает в себе 29.837 д. м. п., из них одна юрта 1.475 д. м. п. расположена в Богорусланском уезде, пять 5.087 д. м. п. в Бугульминском, а остальные 23 юрты в Белебеевском уезде.
В числе этих башкуртов, за исключением показанных выше мещеряков, есть много лиц, не принадлежащих собственно к башкирскому племени, именно: оренбургские татары, принадлежавшие прежде к Оренбургскому казачьему войску, а с 1828 года переписавшиеся в Башкиро-мещеряцкое войско, к чисто башкирским кантонам; ногайские татары, разновременно примкнувшие к башкуртам, в южных кантонах, и наиболее по реке Сакмару; их полагается около 2.000 душ мужеского пола. Башкуртами же считаются и киргизы, преимущественно средней части Малой орды; они вышли из степи и зачислились в Башкирское войско, особенно к кантонам седьмому и десятому. Кроме того, в половине прошлого столетия расселены по Башкирии бежавшие к нам из плена у киргизов: персиян 106 человек, арабов 17, турков 15, армян 4, каракалпаков 21, бухарцев 7, хивинцев 4, куканцев 4, узбеков 5, из Бадакшана один, из Талыша четверо, и двое афганов; кроме этих, поселены под Оренбургом в Коргале́, или в Сеитовском посаде, в 18-ти верстах от Оренбурга, - восемь хивинцев, три кашкарца, один ташкенец, один бухарец и один уроженец города Балха. Сколько впоследствии переселилось к нам среднеазийцев - сведения не имею.
Кроме того, есть чистые башкурты, причисленные к Оренбургскому казачьему войску в Оренбургской губернии и в Новом районе (пространстве в 24.000 квадратных верст, между Старою и Новою линиями): число их неизвестно; есть еще несколько башкирских деревень из Саратовской губернии по рекам: Камелику, Калалыку, Чиже, Малому Узеню и Иргизу. Население это началось формироваться в начале нынешнего царствования, из башкуртов, переселившихся преимущественно из Оренбургского и Уфимского уездов, и частию самою незначительною из уездов Верхнеуральского и Стерлитамакского. Все они ныне с 1832 года причислены к Уральскому казачьему войску; это башкирское поселение полагают около 2.500 душ мужеского пола.
По роду жизни, оренбургских башкуртов следует разделить на оседлых, мало отличающихся от простых крестьян русских и татар, и на кочевых, доселе сохранивших в себе много таких особенностей, которые придают этому народу совершенно отличный от прочих племен характер. Но и этих последних надобно подразделять на имеющих жительство по степным местам и на обитающих в горах и лесах.
В этом отношении о башкуртах Оренбургского края нужно заметить, что в первом и втором башкирских кантонах все обитатели оседлы; в третьем все юрты кочевых степняков; четвертый кантон был прежде богат лесом, ныне считается уже в разряде степных; все его обитатели кочуют; башкурты пятого кантона расселены в лесах и оседлы. В шестом кантоне, только населяющие степные места летом живут кочевьями, остальные все оседлы; седьмой кантон весь кочевой, четыре юрты его населены лесными горцами, остальные - степняками. То же надобно сказать и о восьмом кантоне: там три юрты лесных горцев, а остальные - степняки; девятый кантон также весь кочевой; в десятом кантоне только две юрты оседлые, а остальные 39 юрт, из которых одна лесная, а прочие степные, - кочуют; весь одиннадцатый, весь двенадцатый и 22 юрты тринадцатого кантона оседлы, а семь остальных степные и кочуют.
Об оседлых башкуртах (так сами себя называют башкирцы; так именуются они и в обыкновенном разговоре) можно сказать, что наряд их сходен совершенно с обыкновенным татарским нарядом: та же длинная синяя рубаха; те же лапти, что у татар; та же, что у них, похвальная привязанность к хлебопашеству, и, наконец, та же непохвальная наклонность к конокрадству, причину которого надо отыскивать отчасти в бедности обитателей, в желании приобрести жену - за которую нечем заплатить колы́ма, а также и в возможность скрыть следы кражи: у русского ворованную лошадь легко найти, а башкурту стоит лишь зарезать похищенную кобылу и съесть ее с приятелями, и все следы кражи - скрыты.
Но чистый башкирский тип сохранился только у кочевых башкуртов.
Цвет башкирского народонаселения составляют волости: Бурзянская (7 кантона), Усергганская, Тунгауровская, Юмуран-Табынская (10 кантона) и так называемая Джиди-ру: часть 10-го же кантона, состоящая из семи отдельных кыпчацких волостей, соединением своим составляют особое целое. Эти кыпчацкие волости, части Джиди-ру, суть: Бусмаш-Кыпчак, Сру́н-Кыпчак, Кара́-Кыпчак, Чански́м-Кыпчак, Карагай-Кыпчак, Талиа́н-Кыпчак и просто Кыпчак.
Кочевые башкурты в два дозволенные им для кочевья месяца помещаются или в кибитки, или в аласы́ках, или в балаганах.
Балаган делается из одних прутьев; он невелик с виду, требует для покрышки немного кошем, и поэтому обходится дешево. В нем помещается человек шесть-семь разного пола и возраста, и все вповалку. Балаган - достояние бедняков.
Аласы́к, или алачик, бывает двух родов. Там, где проезд с места на место удобен для телеги, как, например, по степи, аласык делается из четырех частей или сторон. Части эти состоят из лубков, сшиваемых вместе веревками и нашиваемых на планки. Эти четыре стенки, при остановке семьи, вместе складываются в четыреугольный балаган, концы которого склиниваются; верхние части этого рода лубочных рамок загибаются отовсюду к общему центру и таким манером образуют закругленную крышу, и - дом готов: он уже не покрывается ни кошмами, ни чем. Для двери, с одной стороны выделывается узкое пространство; оно обшивается тоненькими жердочками, составляющими рамку, и к ней пришиваются лубочные лоскуты.
Там же, где переезд бывает для телег затруднителен, как, например, в лесах, там аласы́к уже не перевозится с одного места на другое, а на каждом месте перекочевки один раз навсегда устраивается постоянный аласы́к. От переносного аласыка отличается он тем, что на четыре его прямые стенки накладывается пятая рамка с выгнутым лубочным полотном.
Те из лесовиков, кто побогаче, вместо аласы́ка делают, на местах постоянного своего кочевья, летний «уй», дом, которые есть не что иное, как простой бревенчатый сруб, сверху покрываемый «дряньём», драницами; летний уй от зимнего, или от дома в селении, отличается тем, что в нем нет ни чувала для изготовления пищи, ни нар для обеда и для спанья.
Когда живущие в лесах башкурты - в тех местах, где переезды затруднительны - выходят из зимовников на кочевьё, то вместо телеги они изредка употребляют одни тележные передки, на которые и укладываются неудобоносимое имущество, например сундуки и т. п.; обыкновенно же делается так, что все имущество, носильные и хозяйственные вещи укладываются в «челяки́», или лубочные коробья, и все это навьючивается на лошадь, у бедняка на единственного верхового коня позади седла, а у кого кто позажиточнее - на особую лошадь. Хозяин, баба его и девки едут верхом, один сзади другого; матери укладывают грудных ребят себе за «зилян» (род кафтана) к груди и подвязывают этот зилян, для удобства и ребенка, и самих себя, шерстяным кушаком. Годовалых и двугодовалых ребятишек, которые еще не в состоянии сами держаться на лошади, мать сажает позади себя на круп коня; тогда за нею видится один ребеночек, а иногда и двое: задний держится руками за переднего, а этот - за кушак матери, и оба вместе привязываются к ней общим кушаком, пропущенным под их мышки. Отцы семейств и взрослые дети тоже не избавляются от этих хлопот, в случае надобности; но, разумеется, бо́льшая тягость лежит преимущественно на женщине.
Ребятишек уже подросших родители усаживают на лошадь впереди себя; для этого делается удобное сиденье, которое навешивается на луку́ седла; к нему приделаны особые жердочки, и дети, посаженные в этот особый род качалки, придерживаются во время дороги или за жердочки впереди седла, или, за отсутствием их, за протянутую от луки́ веревочку.
Кибитка - принадлежность не каждого кочевого башкурта: у небогатого степняка - прутковые балаганы, а у зажиточного непременно кибитка; у лесовиков кибитки бывают только у богатых, у остальных все аласы́ки.
Башкирская кибитка, как кибитка и киргизская, состоит из тех же составных частей: решетки, дверей, круга (чанграк), башкура [башкур есть широкая шерстяная тесьма, на которой держится вся решетка кибитки, то есть тесьма, скрепляющая собою верхние части жердочек или палочек, составляющих стену кибитки], кошем и веревок; но от киргизской кибитки она отличается тем, что круг, чанграк, у нее мельче, чем у киргизской кибитки; жерди, поддерживающие его, длиннее, а поэтому башкирская кибитка кажется имеющею более правильную сферическую форму и совершенно сверху кругла, тогда как киргизская горбовата и на вид кажется низкою, приземистою.
Вся тягость домашних занятий у башкуртов лежит на женщине.
Лишь только семейство начинает выходить на ко́ши (то есть на кочевье кибитками; кош - кибитка), то снаряжение целого дома на походную ногу составляет исключительное занятие хозяйки. В продолжение целого лета только у нее и забот, чтоб ухаживать за коровами и кобылами, доить их, приготовлять кумуз, смотреть за прочность турсуков и сабы́, в которых хранится этот драгоценный для кочевых племен напиток, бить масло, приготовлять крут (кислый зеленоватого цвета сыр), которого один ком, величиной в добрый кулак, составляет зимой единственное и, говорят, сытное блюдо целого семейства, непривыкшего к роскоши. В свободное от этих занятий время, женщины посвящают свои труды шитью белья из приготовленного весной холста, работе сапогов для целой семьи, и, таким образом, хлопочут с утра до ночи вплоть до времени сенокоса. В этом занятии труды женщины разделяются ее мужем, а все домашние хлопоты препоручаются на это время наемной работнице, которая, смотря по величине взятых ею под свое заведывание стад, служит иногда нескольким хозяевам. Во время жатвы повторяется то же самое. По окончании всех полевых работ, семейство возвращается в свои селения. Тут женщину ожидают новые заботы: она поправляет печь или чувал, обтягивает пузырем окна, приготовляет на зиму крупу, пеньку, шьет сапоги из кобыльей кожи, прядет шерсть, делает сукно на платье, рукавицы и онучи, всем членам своего дома, шьет кафтаны, дубит овчины, шьет из них тулупы и валяет войлоки для кибиток. Но несмотря на всю многочисленность этих материальных занятий, необходимых в домашнем быту простонародья, на женщине же лежит надзор за поведением и учением детей.
Кочевой башкурт, если он на службе, то «гуляет» на Аральское море, совершая поход иногда в несколько тысяч верст, считая от постоянного места своего жительства до устья Сыр-Дарьи. Все время, все способности ума своего напрягает он на то, чтоб угодить начальству, чтоб свято исполнить свои обязанности. Он заведет драгоценную для него телегу, смостачит упряжь, прежде мало ему знакомую, и добрым, усердным служакой является к известному сроку в Орскую крепость, чтобы выступить в дальнейший поход.
Тот, кто остается в ко́шах, - делает кейф, пьет чай, иногда рассыпной, иногда кирпичный, иногда с сахаром, а иногда и просто сухой (так выражаются здесь о взваре чая с одними сливками без сахара), и уничтожает страшное количество кумуза. Но самый дорогой для башкурта напиток есть кислый мед, редкость летом и необходимая роскошь зимой. Его приготовляют таким образом. Берут мед с вощиной, разводят его кипятком, подбавляют немного дрожжей или, за неимением их, заменяют их куском ржаного или пшеничного хлеба; потом его заквашивают, ставят в теплое место - и на другой день напиток готов. Он очень крепок, кисел, сладковат, пьян, на наш вкус неприятен, но башкурты пьют его без всякого милосердия. Нашего брата стакан этого нектара сшибет с ног, башкурт в состоянии выпить его целое ведро: голова только на другой день маленечко потрещит, тем все дело и кончится.
Вот вам описание принадлежностей костюма башкирской женщины: 1) Кукря́к, надеваемый на грудь под рубаху. Это легонький кусок материи вроде маленького нагрудника. 2) Кульмя́к - цветная рубаха, исправляющая в одно и то же время должность того, что мы называем платьем, в тесном значении этого слова; разноцветная обшивка воротника на кульмяк называется изю́. 3) Штан - шальвары. 4) Портянки вместо чулок. 5) Сапоги, ичи́г, собственного изделия. 6) Ки́бис - туфли, надеваемые сверх сапогов. 7) Кашбов (кашбал), по-русски набровник, особый род чепчика, низанный из корольков и роскошно увешанный старыми серебряными копеечками (в просторечии называются эти старые монеты «мордками» и «мордовками»; уж не это ли куньи мордки?), новенькими пятачками, иногда и целковыми, и весьма редко полуимпериалами. 8) Улу́н - хвост кашбова, унизанный раковинами, разноцветным бисером и монетами разного достоинства, иногда и оловянными. 9) Сильтя́р или чильятяр, по-русски решетка; 10) Тастар или астар; 11) Сака́р, по-русски борода, - все это: сальтар, тастар и сакар - обшитые монетами нагрудники, надеваемые одни на другой, сверх кульмяка. 12) Гумбя́з - талисман, это тоненькая серебряная дощечка с выбитыми на ней арабскими цифрами, весьма бестолково расставленными и, как меня знатоки уверяли, не имеющими ровно никакого смысла. 13) Халат красного или черного цвета с галунами или цветными наставками. 14) Буюрлю́к - набедренник, петлички на халате, на том месте, где бывают карманы. 15) Камзо́л - род того, что мы называем поддёвкой. 16) Бешме́нт или бешметь - тоже поддёвка, но с рукавами и кармашками. 17) Перстни. 18) Серьги. 19) Шаль, то есть цветной, обыкновенно красный, платок на голову.
Д. И. Захаров. Башкиры. (Description ethnographique
des peuples de la Russie. 1862)
Мещерячки носят вполне татарский костюм, принадлежность которого составляют: 1) Кукряк. 2) Кульмяк. 3) Штан. 4) Чулки. 5) Ичиг. 6) Кибис. 7) Камзол. 8) Бешметь. 9) Халат. 10) Перстни и серьги. Особенности этого костюма: 11) Яулу́к - платок, которым обвязывают голову, распуская концы сзади. 12) Укачече́к - позумент под ним, с монетами, нависшими на лоб. 13) Кыикси́ - белый платок, надетый под яулуком и покрывающий подбородок, шею и часть плеч под кульмяком (рубахой). 14) Каптрма́ - ошейник с монетами и металлическими поделками. 15) Хайкя́ (у татар хаситэ́р), перевязь через плечо с монетами и разными украшениями. 16) Блязы́к - браслеы без замочков. 17) Чясь-тенкасин и чулпи́, побрякушки, монеты и разные привески к косе, выпускаемой сверх кульмяка или бешмета.
Башкурты очень любят щеголять платьем; случается, что мужчины раз пять на́ день переменяют свой костюм: то явятся они просто в бешмете, то наденут форменные халаты, то затянутся в казачьи чекмени, то переоденутся в шитые шелками шелковые халаты, то нарядится в простые суконные чапаны или в праздничные ярких цветов суконные халаты с галунами; и с каждым переодеваньем меняют они свой головной убор: форменная фуражка, казачья шапка с красным выпуском, меховой «бурк» (простая суконная шапка с меховым околышем), цветной «калпак» с огромным лисьим околышем, киргизский тюбетей, бархатный голубой или малиновый калпак с галунами, подбитая мехом «клеопара́» - все у них идет в дело, и все им к лицу: кочевые башкурты всегда и везде молодец к молодцу! В здешнем крае они во всех отношениях занимают первое, после уральских казаков, место.
Иные башкурты бреют на голове волосы, иные не бреют; и потому легко встретить и офицера в общей казачьей форме с Георгием на груди и в маленьком тюбетее на бритой голове, и простого башкурта в халате и в колпаке на отпущенных и смазанных помадою кудрях.
Как бы мне хотелось покороче и поподробнее познакомить вас с башкуртами, с их характерными костюмами и другими отличительными чертами, совершенно обособляющими быт этого народа, но я отказываюсь от этого удовольствия именно потому, что решительно не имею свободного времени. Все предоставляю будущему, и надеюсь впоследствии издать особое описание Башкирии, вместе с картою и рисунками из дорожного своего альбома.
Что касается до мещеряков, то они разделяются на четыре кантона.
Первый обитает в Стерлитамацком уезде; в нем считается шесть юрт с населением в 4.828 душ мужеского и 4.642 женского пола.
Второй расположен в Уфимском уезде; разделяется на шестнадцать юрт и включает в себя 16.202 души мужеского и 14.757 душ женского пола.
Третий в Бирском уезде; состоит из одиннадцати юрт, в нем 12.986 душ мужеского и 12.289 душ женского пола.
Четвертый кантон занимает место в Белебеевском уезде; разделяется на восемь юрт с народонаселением в 8.347 душ мужеского и 7.965 душ женского пола.
Всех же мещеряков, кроме числящихся башкуртами, 82.043 души, из них 42.390 душ мужеского пола и 39.653 женского.
Все они оседлы и в нравах и обычаях очень мало разнятся от татар.
Башкурты - мастера коверкать русский язык. Вот для примера несколько фраз: «много бежиль» (скоро ехал); «хлеба сыпать» (сеять хлеб); «тут не гулял» (здесь не бывал); «твоя будет покалякивал» (я с тобой поговорю); «его моя маклашки давал» (я ему или он мне дал затрещину); «совсем кончал» (совсем пропал); «стара́ ста́ла - ум кончал» (постарел - поглупел); «иши́ть» (искать). «Всяки одна́ ми́ста» (все равно куда ни поставь); «айяй - хорошо» (отлично хорошо); «головам резить» (отрезать голову) и много тому подобного.
Чтоб дописать страницу, скажу вам несколько слов о бортях, составляющих до сих пор источник доходов у тех кочевых и оседлых башкуртов, в землях которых сохранились лесные дачи.
Борти делаются на дубу, на вязу и на осокори. К устроению борти приступают таким образом:
Военный башкурт выбирает высокое дерево (высота дерева принимается в расчет для безопасности от медведя) и, выбрав его, делает предварительно, в нижней его части, две зарубки, достаточной величины для того, чтоб нога могла на них держаться.
Между тем у него приготовлен уже ремень, называемый кире́нь. Он делается из сыромятных кож, вяжется «плетнём» и бывает шириной пальца в четыре. Башкурт обхватывает этим кире́нем и себя, около поясницы, и дерево, и концы киреня скрепляются один с другим - кляпышками, то есть палочками, вдеваемыми в петли кире́ня.
Вставши на первую пару зарубок, башкурт, поддерживаемый на весу́ кире́нем, начинает свою работу. Рубнёт он налево, сделает новую вырубку и поставит на нее левую ногу; потом рубнёт повыше направо и с нижней зарубки перенесет правую ногу на эту вновь просеченную ступеньку; на них он приподнимается все выше и выше по новым уступам и наконец достигает высоты около пяти сажен от поверхности земли, и там, в полулежачем уже положении, опираясь поясницей на ремень, а ногами в зарубки, или за́теси, начинает долбить дерево.
Сделавши внутри дерева надлежащей величины пустоту я́миной и приготовив таким образом пустую колоду, которая в диаметре бывает четверти в две, а длиною с два с половиной аршина, и которая и есть собственно то, что называется бортью, - башкурт во всю длину ее прорубает щель, называемую «лети́к», или заделку для вылета пчел, и заколачивает ее простым обрубком. В заделке, при заколачивании ее, оставляется отверстие (величиной в копейку серебра), и в это то отверстие и начинают после налетать или дикие, или прокараулившие рой дворовые пчелы.
Иногда на одном дереве делаются по две и по три борти.
Приготовленное таким образом дерево называется бортевым деревом, и башкурт, посвятивший на него свои труды и приобретший этим на него право собственности, затамговывает его своею родовою тамгой - и мед, приготовляемый пчелами, неприкосновенен для постороннего.
Начиная с 21 июля по 6 августа - постоянно собирается партия башкуртов; они разъезжают по́ лесу, осматривают свои затамгованные борти, по-прежнему влезая к отверстию, и, разумеется, всегда в сетках, чтоб предохранить себя от укушения. Где в борти много меда - башкирец возьмет; где его мало - там оставить его нетронутым до времени; но обыкновенно к 15-му августу мед везде уже повыберется, за исключением того количества, которое необходимо оставить для зимнего пропитания пчел, уже остающихся в борти.
Я забыл вам сказать, что по части пчеловодства - башкурт тоже ходит в лес на поиски точно так же, как мы, бывало, хаживали на поиски золота в тайгах Сибири. Так как часто случается, что пчелы, найдя в дереве дупло, сами к нему прививаются, то тот, кто найдет такое дерево, кладет на него свою тамгу и, приобретая таким образом на него право собственности, - приезжает после разбивать дерево как нужно для бортя. Бортей в Башкирии - бездна. Если взять для примера деревню душ во сто, где-нибудь в лесном месте, особенно по реке Инзерю, то бедно-бедно надо положить в ней до 1.000, а не то и до 2.000 бортей в соседних лесах. А улья - сами по себе: их ставят до́ма, на огородах, или где-нибудь около деревни.
Другие материалы о башкирах:
• П. И. Небольсин. Рассказы проезжего;
• И. И. Железнов. Башкирцы;
• М. Г. Головкин. Письмо к герцогу Бирону об Оренбурге;
• П. М. Богоявленский. Полное практическое руководство приготовления и употребления кумыса как врачебного напитка;
• С. С. Казанцев. Воспоминания раскаявшегося отступника от православия в мусульманство.
Того же автора:
• Рассказ русского приказчика о Ташкенте;
• Рассказы проезжего;
• Путешествующие киргизы.
Обитающие в Оренбургском крае башкурты и мещеряки составляют соединением своим отдельное сословие, известное под названием Башкиро-мещеряцкого войска; и башкурты и мещеряки, оба племени, - мухаммедане.
В прошлом 1849 году в Оренбургском крае считалось башкуртов, вместе с мещеряками, 558.000 душ обоего пола, а считающихся собственно башкуртами 476.204 души обоего пола, или 245.758 душ мужеского пола и 230.446 женского, при 12.976.093 десятинах собственной земли, из которых 6.192.181 десятина считаются под лесами.
Башкурты вместе с мещеряками составляют особый род казачьего сословия, и по первому требованию могут выставить около 110.000 вооруженных всадников.
Собственно считающиеся башкуртами разделяются в административном отношении на тринадцать кантонов.
В первом числилось 8.403 души мужеского пола; он разделяется на девять юрт, из которых восемь расположены в Осинском, а девятая (992 души муж. пола) в Пермском уезде.
Во втором кантоне считалось в 1849 году 6.444 д. м. п.; он разделяется на семь юрт, из которых четыре расположены в Екатеринбургском, а три юрты (2.987 д. м. п.) в Красноуфимском уезде.
Третий кантон, при населении в 8.913 д. м. п., в одиннадцати юртах, весь лежит в Шадринском уезде. Три юрты этого кантона состоят из одних мещеряков, называемых мещеряками 3-го башкирского кантона.
Четвертый (5.712 д. м. п.) и пятый (6.022 д. м. п.) кантоны - оба расположены в Троицком уезде; часть шестой юрты 5-го башкирского кантона, и именно 817 душ мужеского пола и 666 душ женского, суть чистые мещеряки. Четвертый кантон разделяется на девять юрт, а пятый - на шесть.
Шестой кантон в 18.016 д. м. п., в девятнадцати юртах, весь расположен в Челябинском уезде.
Седьмой кантон при 26.842 д. м. п., в тридцати юртах, весь лежит в Верхнеуральском уезде.
В восьмом кантоне, расположенном в Стерлитамацком уезде и разделяющемся на 25 юрт, считается 23.542 д. м. п.
Девятый кантон разделяется на четырнадцать юрт, с народонаселением в 12.342 д. м. п., и лежит в Уфимском уезде.
В десятом кантоне считается 43.152 д. м. п.; кантон этот разделен на 41 юрту; из них одна юрта (865 д. м. п.) лежит в Стерлитамацком уезде, три (2.248 д. м. п.) в Бузулуцком, а остальные 37 в Оренбургском.
Одиннадцатый кантон разделен на 27 юрт и весь лежит в Бирском уезде, вмещая в себе 30.850 д. м. п.
В двенадцатом кантоне всего 25.683 души, при 25 юртах, из которых одна (933 д. м. п.) лежит в Сарапульском, две (1.513 д. м. п.) в Елабужском, а все остальные в Мензелинском уезде.
Тринадцатый кантон разделяется на 29 юрт и заключает в себе 29.837 д. м. п., из них одна юрта 1.475 д. м. п. расположена в Богорусланском уезде, пять 5.087 д. м. п. в Бугульминском, а остальные 23 юрты в Белебеевском уезде.
В числе этих башкуртов, за исключением показанных выше мещеряков, есть много лиц, не принадлежащих собственно к башкирскому племени, именно: оренбургские татары, принадлежавшие прежде к Оренбургскому казачьему войску, а с 1828 года переписавшиеся в Башкиро-мещеряцкое войско, к чисто башкирским кантонам; ногайские татары, разновременно примкнувшие к башкуртам, в южных кантонах, и наиболее по реке Сакмару; их полагается около 2.000 душ мужеского пола. Башкуртами же считаются и киргизы, преимущественно средней части Малой орды; они вышли из степи и зачислились в Башкирское войско, особенно к кантонам седьмому и десятому. Кроме того, в половине прошлого столетия расселены по Башкирии бежавшие к нам из плена у киргизов: персиян 106 человек, арабов 17, турков 15, армян 4, каракалпаков 21, бухарцев 7, хивинцев 4, куканцев 4, узбеков 5, из Бадакшана один, из Талыша четверо, и двое афганов; кроме этих, поселены под Оренбургом в Коргале́, или в Сеитовском посаде, в 18-ти верстах от Оренбурга, - восемь хивинцев, три кашкарца, один ташкенец, один бухарец и один уроженец города Балха. Сколько впоследствии переселилось к нам среднеазийцев - сведения не имею.
Кроме того, есть чистые башкурты, причисленные к Оренбургскому казачьему войску в Оренбургской губернии и в Новом районе (пространстве в 24.000 квадратных верст, между Старою и Новою линиями): число их неизвестно; есть еще несколько башкирских деревень из Саратовской губернии по рекам: Камелику, Калалыку, Чиже, Малому Узеню и Иргизу. Население это началось формироваться в начале нынешнего царствования, из башкуртов, переселившихся преимущественно из Оренбургского и Уфимского уездов, и частию самою незначительною из уездов Верхнеуральского и Стерлитамакского. Все они ныне с 1832 года причислены к Уральскому казачьему войску; это башкирское поселение полагают около 2.500 душ мужеского пола.
По роду жизни, оренбургских башкуртов следует разделить на оседлых, мало отличающихся от простых крестьян русских и татар, и на кочевых, доселе сохранивших в себе много таких особенностей, которые придают этому народу совершенно отличный от прочих племен характер. Но и этих последних надобно подразделять на имеющих жительство по степным местам и на обитающих в горах и лесах.
В этом отношении о башкуртах Оренбургского края нужно заметить, что в первом и втором башкирских кантонах все обитатели оседлы; в третьем все юрты кочевых степняков; четвертый кантон был прежде богат лесом, ныне считается уже в разряде степных; все его обитатели кочуют; башкурты пятого кантона расселены в лесах и оседлы. В шестом кантоне, только населяющие степные места летом живут кочевьями, остальные все оседлы; седьмой кантон весь кочевой, четыре юрты его населены лесными горцами, остальные - степняками. То же надобно сказать и о восьмом кантоне: там три юрты лесных горцев, а остальные - степняки; девятый кантон также весь кочевой; в десятом кантоне только две юрты оседлые, а остальные 39 юрт, из которых одна лесная, а прочие степные, - кочуют; весь одиннадцатый, весь двенадцатый и 22 юрты тринадцатого кантона оседлы, а семь остальных степные и кочуют.
Об оседлых башкуртах (так сами себя называют башкирцы; так именуются они и в обыкновенном разговоре) можно сказать, что наряд их сходен совершенно с обыкновенным татарским нарядом: та же длинная синяя рубаха; те же лапти, что у татар; та же, что у них, похвальная привязанность к хлебопашеству, и, наконец, та же непохвальная наклонность к конокрадству, причину которого надо отыскивать отчасти в бедности обитателей, в желании приобрести жену - за которую нечем заплатить колы́ма, а также и в возможность скрыть следы кражи: у русского ворованную лошадь легко найти, а башкурту стоит лишь зарезать похищенную кобылу и съесть ее с приятелями, и все следы кражи - скрыты.
Но чистый башкирский тип сохранился только у кочевых башкуртов.
Цвет башкирского народонаселения составляют волости: Бурзянская (7 кантона), Усергганская, Тунгауровская, Юмуран-Табынская (10 кантона) и так называемая Джиди-ру: часть 10-го же кантона, состоящая из семи отдельных кыпчацких волостей, соединением своим составляют особое целое. Эти кыпчацкие волости, части Джиди-ру, суть: Бусмаш-Кыпчак, Сру́н-Кыпчак, Кара́-Кыпчак, Чански́м-Кыпчак, Карагай-Кыпчак, Талиа́н-Кыпчак и просто Кыпчак.
Кочевые башкурты в два дозволенные им для кочевья месяца помещаются или в кибитки, или в аласы́ках, или в балаганах.
Балаган делается из одних прутьев; он невелик с виду, требует для покрышки немного кошем, и поэтому обходится дешево. В нем помещается человек шесть-семь разного пола и возраста, и все вповалку. Балаган - достояние бедняков.
Аласы́к, или алачик, бывает двух родов. Там, где проезд с места на место удобен для телеги, как, например, по степи, аласык делается из четырех частей или сторон. Части эти состоят из лубков, сшиваемых вместе веревками и нашиваемых на планки. Эти четыре стенки, при остановке семьи, вместе складываются в четыреугольный балаган, концы которого склиниваются; верхние части этого рода лубочных рамок загибаются отовсюду к общему центру и таким манером образуют закругленную крышу, и - дом готов: он уже не покрывается ни кошмами, ни чем. Для двери, с одной стороны выделывается узкое пространство; оно обшивается тоненькими жердочками, составляющими рамку, и к ней пришиваются лубочные лоскуты.
Там же, где переезд бывает для телег затруднителен, как, например, в лесах, там аласы́к уже не перевозится с одного места на другое, а на каждом месте перекочевки один раз навсегда устраивается постоянный аласы́к. От переносного аласыка отличается он тем, что на четыре его прямые стенки накладывается пятая рамка с выгнутым лубочным полотном.
Те из лесовиков, кто побогаче, вместо аласы́ка делают, на местах постоянного своего кочевья, летний «уй», дом, которые есть не что иное, как простой бревенчатый сруб, сверху покрываемый «дряньём», драницами; летний уй от зимнего, или от дома в селении, отличается тем, что в нем нет ни чувала для изготовления пищи, ни нар для обеда и для спанья.
Когда живущие в лесах башкурты - в тех местах, где переезды затруднительны - выходят из зимовников на кочевьё, то вместо телеги они изредка употребляют одни тележные передки, на которые и укладываются неудобоносимое имущество, например сундуки и т. п.; обыкновенно же делается так, что все имущество, носильные и хозяйственные вещи укладываются в «челяки́», или лубочные коробья, и все это навьючивается на лошадь, у бедняка на единственного верхового коня позади седла, а у кого кто позажиточнее - на особую лошадь. Хозяин, баба его и девки едут верхом, один сзади другого; матери укладывают грудных ребят себе за «зилян» (род кафтана) к груди и подвязывают этот зилян, для удобства и ребенка, и самих себя, шерстяным кушаком. Годовалых и двугодовалых ребятишек, которые еще не в состоянии сами держаться на лошади, мать сажает позади себя на круп коня; тогда за нею видится один ребеночек, а иногда и двое: задний держится руками за переднего, а этот - за кушак матери, и оба вместе привязываются к ней общим кушаком, пропущенным под их мышки. Отцы семейств и взрослые дети тоже не избавляются от этих хлопот, в случае надобности; но, разумеется, бо́льшая тягость лежит преимущественно на женщине.
Ребятишек уже подросших родители усаживают на лошадь впереди себя; для этого делается удобное сиденье, которое навешивается на луку́ седла; к нему приделаны особые жердочки, и дети, посаженные в этот особый род качалки, придерживаются во время дороги или за жердочки впереди седла, или, за отсутствием их, за протянутую от луки́ веревочку.
Кибитка - принадлежность не каждого кочевого башкурта: у небогатого степняка - прутковые балаганы, а у зажиточного непременно кибитка; у лесовиков кибитки бывают только у богатых, у остальных все аласы́ки.
Башкирская кибитка, как кибитка и киргизская, состоит из тех же составных частей: решетки, дверей, круга (чанграк), башкура [башкур есть широкая шерстяная тесьма, на которой держится вся решетка кибитки, то есть тесьма, скрепляющая собою верхние части жердочек или палочек, составляющих стену кибитки], кошем и веревок; но от киргизской кибитки она отличается тем, что круг, чанграк, у нее мельче, чем у киргизской кибитки; жерди, поддерживающие его, длиннее, а поэтому башкирская кибитка кажется имеющею более правильную сферическую форму и совершенно сверху кругла, тогда как киргизская горбовата и на вид кажется низкою, приземистою.
Вся тягость домашних занятий у башкуртов лежит на женщине.
Лишь только семейство начинает выходить на ко́ши (то есть на кочевье кибитками; кош - кибитка), то снаряжение целого дома на походную ногу составляет исключительное занятие хозяйки. В продолжение целого лета только у нее и забот, чтоб ухаживать за коровами и кобылами, доить их, приготовлять кумуз, смотреть за прочность турсуков и сабы́, в которых хранится этот драгоценный для кочевых племен напиток, бить масло, приготовлять крут (кислый зеленоватого цвета сыр), которого один ком, величиной в добрый кулак, составляет зимой единственное и, говорят, сытное блюдо целого семейства, непривыкшего к роскоши. В свободное от этих занятий время, женщины посвящают свои труды шитью белья из приготовленного весной холста, работе сапогов для целой семьи, и, таким образом, хлопочут с утра до ночи вплоть до времени сенокоса. В этом занятии труды женщины разделяются ее мужем, а все домашние хлопоты препоручаются на это время наемной работнице, которая, смотря по величине взятых ею под свое заведывание стад, служит иногда нескольким хозяевам. Во время жатвы повторяется то же самое. По окончании всех полевых работ, семейство возвращается в свои селения. Тут женщину ожидают новые заботы: она поправляет печь или чувал, обтягивает пузырем окна, приготовляет на зиму крупу, пеньку, шьет сапоги из кобыльей кожи, прядет шерсть, делает сукно на платье, рукавицы и онучи, всем членам своего дома, шьет кафтаны, дубит овчины, шьет из них тулупы и валяет войлоки для кибиток. Но несмотря на всю многочисленность этих материальных занятий, необходимых в домашнем быту простонародья, на женщине же лежит надзор за поведением и учением детей.
Кочевой башкурт, если он на службе, то «гуляет» на Аральское море, совершая поход иногда в несколько тысяч верст, считая от постоянного места своего жительства до устья Сыр-Дарьи. Все время, все способности ума своего напрягает он на то, чтоб угодить начальству, чтоб свято исполнить свои обязанности. Он заведет драгоценную для него телегу, смостачит упряжь, прежде мало ему знакомую, и добрым, усердным служакой является к известному сроку в Орскую крепость, чтобы выступить в дальнейший поход.
Тот, кто остается в ко́шах, - делает кейф, пьет чай, иногда рассыпной, иногда кирпичный, иногда с сахаром, а иногда и просто сухой (так выражаются здесь о взваре чая с одними сливками без сахара), и уничтожает страшное количество кумуза. Но самый дорогой для башкурта напиток есть кислый мед, редкость летом и необходимая роскошь зимой. Его приготовляют таким образом. Берут мед с вощиной, разводят его кипятком, подбавляют немного дрожжей или, за неимением их, заменяют их куском ржаного или пшеничного хлеба; потом его заквашивают, ставят в теплое место - и на другой день напиток готов. Он очень крепок, кисел, сладковат, пьян, на наш вкус неприятен, но башкурты пьют его без всякого милосердия. Нашего брата стакан этого нектара сшибет с ног, башкурт в состоянии выпить его целое ведро: голова только на другой день маленечко потрещит, тем все дело и кончится.
Вот вам описание принадлежностей костюма башкирской женщины: 1) Кукря́к, надеваемый на грудь под рубаху. Это легонький кусок материи вроде маленького нагрудника. 2) Кульмя́к - цветная рубаха, исправляющая в одно и то же время должность того, что мы называем платьем, в тесном значении этого слова; разноцветная обшивка воротника на кульмяк называется изю́. 3) Штан - шальвары. 4) Портянки вместо чулок. 5) Сапоги, ичи́г, собственного изделия. 6) Ки́бис - туфли, надеваемые сверх сапогов. 7) Кашбов (кашбал), по-русски набровник, особый род чепчика, низанный из корольков и роскошно увешанный старыми серебряными копеечками (в просторечии называются эти старые монеты «мордками» и «мордовками»; уж не это ли куньи мордки?), новенькими пятачками, иногда и целковыми, и весьма редко полуимпериалами. 8) Улу́н - хвост кашбова, унизанный раковинами, разноцветным бисером и монетами разного достоинства, иногда и оловянными. 9) Сильтя́р или чильятяр, по-русски решетка; 10) Тастар или астар; 11) Сака́р, по-русски борода, - все это: сальтар, тастар и сакар - обшитые монетами нагрудники, надеваемые одни на другой, сверх кульмяка. 12) Гумбя́з - талисман, это тоненькая серебряная дощечка с выбитыми на ней арабскими цифрами, весьма бестолково расставленными и, как меня знатоки уверяли, не имеющими ровно никакого смысла. 13) Халат красного или черного цвета с галунами или цветными наставками. 14) Буюрлю́к - набедренник, петлички на халате, на том месте, где бывают карманы. 15) Камзо́л - род того, что мы называем поддёвкой. 16) Бешме́нт или бешметь - тоже поддёвка, но с рукавами и кармашками. 17) Перстни. 18) Серьги. 19) Шаль, то есть цветной, обыкновенно красный, платок на голову.
Д. И. Захаров. Башкиры. (Description ethnographique
des peuples de la Russie. 1862)
Мещерячки носят вполне татарский костюм, принадлежность которого составляют: 1) Кукряк. 2) Кульмяк. 3) Штан. 4) Чулки. 5) Ичиг. 6) Кибис. 7) Камзол. 8) Бешметь. 9) Халат. 10) Перстни и серьги. Особенности этого костюма: 11) Яулу́к - платок, которым обвязывают голову, распуская концы сзади. 12) Укачече́к - позумент под ним, с монетами, нависшими на лоб. 13) Кыикси́ - белый платок, надетый под яулуком и покрывающий подбородок, шею и часть плеч под кульмяком (рубахой). 14) Каптрма́ - ошейник с монетами и металлическими поделками. 15) Хайкя́ (у татар хаситэ́р), перевязь через плечо с монетами и разными украшениями. 16) Блязы́к - браслеы без замочков. 17) Чясь-тенкасин и чулпи́, побрякушки, монеты и разные привески к косе, выпускаемой сверх кульмяка или бешмета.
Башкурты очень любят щеголять платьем; случается, что мужчины раз пять на́ день переменяют свой костюм: то явятся они просто в бешмете, то наденут форменные халаты, то затянутся в казачьи чекмени, то переоденутся в шитые шелками шелковые халаты, то нарядится в простые суконные чапаны или в праздничные ярких цветов суконные халаты с галунами; и с каждым переодеваньем меняют они свой головной убор: форменная фуражка, казачья шапка с красным выпуском, меховой «бурк» (простая суконная шапка с меховым околышем), цветной «калпак» с огромным лисьим околышем, киргизский тюбетей, бархатный голубой или малиновый калпак с галунами, подбитая мехом «клеопара́» - все у них идет в дело, и все им к лицу: кочевые башкурты всегда и везде молодец к молодцу! В здешнем крае они во всех отношениях занимают первое, после уральских казаков, место.
Иные башкурты бреют на голове волосы, иные не бреют; и потому легко встретить и офицера в общей казачьей форме с Георгием на груди и в маленьком тюбетее на бритой голове, и простого башкурта в халате и в колпаке на отпущенных и смазанных помадою кудрях.
Как бы мне хотелось покороче и поподробнее познакомить вас с башкуртами, с их характерными костюмами и другими отличительными чертами, совершенно обособляющими быт этого народа, но я отказываюсь от этого удовольствия именно потому, что решительно не имею свободного времени. Все предоставляю будущему, и надеюсь впоследствии издать особое описание Башкирии, вместе с картою и рисунками из дорожного своего альбома.
Что касается до мещеряков, то они разделяются на четыре кантона.
Первый обитает в Стерлитамацком уезде; в нем считается шесть юрт с населением в 4.828 душ мужеского и 4.642 женского пола.
Второй расположен в Уфимском уезде; разделяется на шестнадцать юрт и включает в себя 16.202 души мужеского и 14.757 душ женского пола.
Третий в Бирском уезде; состоит из одиннадцати юрт, в нем 12.986 душ мужеского и 12.289 душ женского пола.
Четвертый кантон занимает место в Белебеевском уезде; разделяется на восемь юрт с народонаселением в 8.347 душ мужеского и 7.965 душ женского пола.
Всех же мещеряков, кроме числящихся башкуртами, 82.043 души, из них 42.390 душ мужеского пола и 39.653 женского.
Все они оседлы и в нравах и обычаях очень мало разнятся от татар.
Башкурты - мастера коверкать русский язык. Вот для примера несколько фраз: «много бежиль» (скоро ехал); «хлеба сыпать» (сеять хлеб); «тут не гулял» (здесь не бывал); «твоя будет покалякивал» (я с тобой поговорю); «его моя маклашки давал» (я ему или он мне дал затрещину); «совсем кончал» (совсем пропал); «стара́ ста́ла - ум кончал» (постарел - поглупел); «иши́ть» (искать). «Всяки одна́ ми́ста» (все равно куда ни поставь); «айяй - хорошо» (отлично хорошо); «головам резить» (отрезать голову) и много тому подобного.
Чтоб дописать страницу, скажу вам несколько слов о бортях, составляющих до сих пор источник доходов у тех кочевых и оседлых башкуртов, в землях которых сохранились лесные дачи.
Борти делаются на дубу, на вязу и на осокори. К устроению борти приступают таким образом:
Военный башкурт выбирает высокое дерево (высота дерева принимается в расчет для безопасности от медведя) и, выбрав его, делает предварительно, в нижней его части, две зарубки, достаточной величины для того, чтоб нога могла на них держаться.
Между тем у него приготовлен уже ремень, называемый кире́нь. Он делается из сыромятных кож, вяжется «плетнём» и бывает шириной пальца в четыре. Башкурт обхватывает этим кире́нем и себя, около поясницы, и дерево, и концы киреня скрепляются один с другим - кляпышками, то есть палочками, вдеваемыми в петли кире́ня.
Вставши на первую пару зарубок, башкурт, поддерживаемый на весу́ кире́нем, начинает свою работу. Рубнёт он налево, сделает новую вырубку и поставит на нее левую ногу; потом рубнёт повыше направо и с нижней зарубки перенесет правую ногу на эту вновь просеченную ступеньку; на них он приподнимается все выше и выше по новым уступам и наконец достигает высоты около пяти сажен от поверхности земли, и там, в полулежачем уже положении, опираясь поясницей на ремень, а ногами в зарубки, или за́теси, начинает долбить дерево.
Сделавши внутри дерева надлежащей величины пустоту я́миной и приготовив таким образом пустую колоду, которая в диаметре бывает четверти в две, а длиною с два с половиной аршина, и которая и есть собственно то, что называется бортью, - башкурт во всю длину ее прорубает щель, называемую «лети́к», или заделку для вылета пчел, и заколачивает ее простым обрубком. В заделке, при заколачивании ее, оставляется отверстие (величиной в копейку серебра), и в это то отверстие и начинают после налетать или дикие, или прокараулившие рой дворовые пчелы.
Иногда на одном дереве делаются по две и по три борти.
Приготовленное таким образом дерево называется бортевым деревом, и башкурт, посвятивший на него свои труды и приобретший этим на него право собственности, затамговывает его своею родовою тамгой - и мед, приготовляемый пчелами, неприкосновенен для постороннего.
Начиная с 21 июля по 6 августа - постоянно собирается партия башкуртов; они разъезжают по́ лесу, осматривают свои затамгованные борти, по-прежнему влезая к отверстию, и, разумеется, всегда в сетках, чтоб предохранить себя от укушения. Где в борти много меда - башкирец возьмет; где его мало - там оставить его нетронутым до времени; но обыкновенно к 15-му августу мед везде уже повыберется, за исключением того количества, которое необходимо оставить для зимнего пропитания пчел, уже остающихся в борти.
Я забыл вам сказать, что по части пчеловодства - башкурт тоже ходит в лес на поиски точно так же, как мы, бывало, хаживали на поиски золота в тайгах Сибири. Так как часто случается, что пчелы, найдя в дереве дупло, сами к нему прививаются, то тот, кто найдет такое дерево, кладет на него свою тамгу и, приобретая таким образом на него право собственности, - приезжает после разбивать дерево как нужно для бортя. Бортей в Башкирии - бездна. Если взять для примера деревню душ во сто, где-нибудь в лесном месте, особенно по реке Инзерю, то бедно-бедно надо положить в ней до 1.000, а не то и до 2.000 бортей в соседних лесах. А улья - сами по себе: их ставят до́ма, на огородах, или где-нибудь около деревни.
Другие материалы о башкирах:
• П. И. Небольсин. Рассказы проезжего;
• И. И. Железнов. Башкирцы;
• М. Г. Головкин. Письмо к герцогу Бирону об Оренбурге;
• П. М. Богоявленский. Полное практическое руководство приготовления и употребления кумыса как врачебного напитка;
• С. С. Казанцев. Воспоминания раскаявшегося отступника от православия в мусульманство.
Того же автора:
• Рассказ русского приказчика о Ташкенте;
• Рассказы проезжего;
• Путешествующие киргизы.