Торжище Востока
В. П. Безобразов. Очерки Нижегородской ярмарки. - М., 1865.
Другие отрывки: «Наш хлопок», Торжище Востока, Нравы Нижегородской ярмарки (1), Нравы Нижегородской ярмарки (2), Нравы Нижегородской ярмарки (3).
На Нижегородской ярмарке (The Illustrated London News, 3 янв. 1864 г.)
О Макарьевской и потом Нижегородской ярмарке всего более говорили, что она связывает Восток с Западом, Азию с Европой, то есть что она составляет главный русско-европейский центр для нашей азиатской торговли. Такое суждение об общем народнохозяйственном значении этой ярмарки было, кажется, до сих пор самое ходячее и общепринятое. Оно преобладает и в немногочисленных печатных сочинениях, относящихся к Нижегородской ярмарке; оно же высказывается более или менее самими торгующими, когда они пускаются толковать о великой важности Макария. Этому взгляду соответствовало и понятие о господстве над всеми ярмарочными оборотами кяхтинского торга или развязки с чаями. Ему же соответствует и понятие о водяных сообщениях ярмарки, идущих от востока к западу цепью рек, лишь изредка прерываемых волоками и доставляющих на эту ярмарку товары с южных и западных пределов Средней Азии, с прикаспийских областей и с Урала, из Сибири и из глубины Китая, и, наконец, из многочисленных внутренних областей Европейской России, омываемых до крайних северо-западных наших портов притоками и искусственными сообщениями Волжского бассейна. Этот же взгляд вполне согласен и с историческим происхождением ярмарки, которая, начиная со времен Болгарского царства, всегда служила посредницей между народами Востока и Запада; даже до сих пор едва ли найдется другой пункт, где бы происходила столь значительная встреча азиатцев с европейцами для коммерческих целей. Сюда являются представители всех отраслей нашего азиатского или вообще восточного торга по всей линии нашей азиатской границы, начиная (в географическом порядке) с торга персидского и закавказского, переходя к бухарскому, коканскому и другим среднеазиатским в тесном смысле, и оканчивая китайским. Сюда собираются не только товары различных азиатских стран, но и сами люди, исключая китайцев, которые не заходят к нам дальше своих пограничных меновых пунктов. К образчикам самых разнообразных национальностей, обитающих в пограничных к нам азиатских областях, присоединяются здесь еще во множестве армяне, это племя, одаренное от природы особенною наклонностью к торговле, эти евреи Востока, и также разные подвластные нам азиатские инородцы, до сих пор сохранившиеся около наших восточных границ, каковы казанские татары, калмыки и проч. Пестрые национальные костюмы всех этих восточных народов, беспрестанно раздающийся на ярмарке их говор, целые ряды, ими наполненные, наконец, два храма, им принадлежащие, на самом видном месте ярмарочной площади, - армянский по правую руку православного собора, составляющего центр всего пространства, занимаемого ярмаркой, и магометанский по левую руку, - все это как будто напоминает об исторических правах гражданства иноверного Востока на берегах среднего течения Волги, у пределов коренной и чистейшей русской области, великой Суздальской земли, в самом сердце многочисленнейшего европейско-христианского народа. Эти храмы с своими шпицами, чуть-чуть не досягающими до глав православного собора, напоминают также об удивительных, едва ли не единственных в истории отношениях русского народа к покоренным его кровию национальностям и к их религиозным верованиям. Может быть, уместно будет дополнить эту картину одною мелкою, но характеристическою чертой: в Главный дом, во время вечерней музыки, собирающей около себя всю ярмарочную аристократию (в том числе в особенности обитательниц Кунавина), строго воспрещен вход черному народу; но воспрещение это не распространяется на азиатцев, и казаку, буквально исполняющему приказание властей, и в голову не приходит, чтобы какие бы то ни было инородцы могли быть причислены к черному, или простому народу, как бы ни были дики их лица и одежды. Инородцы, в том числе и азиатцы, самые почетные русские гости не на одной Нижегородской ярмарке.
Нижегородская ярмарка. Вид на мечеть (арх. А. Л. Леер, 1827)
со стороны Магометанской площади (http://www.idmedina.ru)
Все нами описанное придает и самой наружности Нижегородской ярмарки восточный, азиатский оттенок, который не позволяет ни на минуту забыть здесь, что мы находимся на торжище Востока, усилиями нескольких веков нравственно и вещественно придвинутого к Европе, но окончательно еще не претворенного в настоящий европейский торг. И не в одной только внешности Нижегородской ярмарки, названной иностранцами русским караван-сараем, сохранились ее азиатские элементы: на ней до сих пор происходят значительные обороты по нашей азиатской торговле; здесь заказывается и отсюда идет множество русских мануфактурных товаров, служащих для обмена на азиатские. Главное в этом отношении место все-таки принадлежит Кяхте и Сибири, за ними Закавказью и Кавказу, чрезвычайно усилившему свои закупки в последнее время, и среднеазиатским землям - Бухаре, Хиве и Кокану (последним - преимущественно вследствие привоза хлопка). Вместе с тем, здесь же входят в соприкосновение с Азией представители народов Западной Европы - немцы, французы, германские евреи, преимущественно чрез посредство Москвы и Петербурга (отчасти и западной сухопутной нашей границы), откуда они большею частию наезжают к Макарию.
Несмотря, однако, на все это, мы решительно не полагаем, чтоб азиатская торговля составляла главное значение Нижегородской ярмарки, по крайней мере в настоящее время и собственно для России. С тех пор как наши границы стали более и более отодвигаться в глубину Азии, постепенно вводя в состав русской государственной территории степи, разделявшие нас от Китайской империи и от мелких среднезиатских государств, с тех пор как мы стали твердою пятой на торговых путях, идущих оттуда в Европу, с тех пор как заселились окраинные области Европейской России на востоке, и русские переселенцы переходят на самые границы азиатских государств, нередко участвуя даже в торговых караванах, проникающих в их внутренние рынки, - с этих пор специальное значение Макарьевского торга как центра азиатской торговли постепенно бледнеет. В нынешнем столетии и в особенности в последние 25 лет (приблизительно) значительно усилились прежние и возникли новые меновые пункты как на самой нашей азиатской границе, так и вблизи ее; таковы наши меновые пункты: Ирбит, Тюмень, Семипалатинск, Оренбург и проч., и китайские: Чугучак и Кульджа, не игравшие прежде никакой роли в торговле. Последние военные экспедиции в Средней Азии и успехи административного благоустройства в пограничных наших областях должны могущественно действовать в том же смысле. Вновь занятые нами важные коммерческие пункты ( Туркестан, Аулета, Чемкент) на путях, соединяющихся здесь из разных и даже весьма противоположных краев Азии (с востока и юга, из Китая и Бухары) должны еще более приблизить нас к среднеазиатским рынкам, как, например, к Ташкенту, которого роль может быть очень значительна в нашей азиатской торговле, и который ныне уже почти находится в нашем распоряжении. Судя, при скудости письменных известий, по отзывам наших купцов, посещающих ярмарки в Восточной России и пограничные меновые наши пункты, коммерческая деятельность здесь весьма оживилась. Самым решительным доказательством приближения центров нашей азиатской торговли к востоку служит чрезвычайное развитие в последнее время Ирбитской ярмарки: с двух миллионов рублей оборота в 20-х годах она возросла ныне свыше 50-ти, и в последние двадцать лет ее обороты вообще удвоились. Ирбитская ярмарка находятся в самой ближайшей связи с Нижегородскою, и в отношении к сибирской и североазиатской торговле делает почти одно с нею дело. Потому не будет, кажется, слишком смелым предположение, что Ирбитская ярмарка усиливалась на счет оборотов собственно азиатской торговли Нижегородской ярмарки. Еще далее на востоке весьма недавно (с 1845 г.) возникла Тюменская ярмарка, которой, вследствие ее благоприятного географического положения в узле водяных и сухопутных сообщений Западной Сибири, сулят блестящую будущность. Постепенное раздвижение к востоку нашего азиатского рынка есть явление самое естественное: кроме указанных уже нами обстоятельств, обусловивших собою это движение, на него имело особенное влияние развитие пароходства, которое в последнее время водворяется даже в системе Оби, и между прочим должно со временем придать большое значение Тюмени. Чрезвычайно усилившееся пароходное движение на Каме и между Нижним, Казанью и Пермью значительно изменяет характер торговли с Сибирью и Кяхтою; ныне нет уже надобности до такой степени спешить доставкой сибирских товаров к Макарью и закупкой у Макарья товаров для Кяхты, Сибири и вообще Азии, подобно тому как спешили в прежнее время. Те же самые товары могут и в другое время (в течение нескольких месяцев) быть получены прямо из Москвы и отправлены прямо в Москву, между которою и Нижним, можно сказать, нет ныне никакого расстояния, с точки зрения сибирской и азиатской торговли, привыкнувшей рассчитывать перевозку товаров на месяцы в считающей ни во что целые лишние дни, а не только часы, отделяющие ныне Нижний от Москвы. Прямо в Москву из Кяхты доставляется в течение года не меньше количества чая, чем в Нижний. Пароходство на Каме, значительно усилившее торговлю Перми, и вообще чрезвычайное развитие пароходства на Волге, в связи с общим приближением центров нашего азиатского торга к востоку, ослабили, кажется, значение Казани, на счет которой выросла Пермь. Роль Казани на Нижегородской ярмарке, когда-то, и не так еще давно, здесь первенствовавшей после Москвы, - роль Казани, где в давнопрошедшие времена происходила и самая ярмарка, и московские купцы избивались по повелению казанских царей, - в настоящее время упала. Причина этому заключается, вероятно, как в направлении, которое получила азиатская наша торговля, так и в других изменившихся обстоятельствах в ходе Нижегородской ярмарки, как увидим дальше. Согласно с этим движением азиатской торговли к востоку и юго-востоку, теперь нас занимающим, получили особенную силу на Нижегородской ярмарке оренбургские купцы, главные и весьма деятельные посредники нашей степной и среднеазиатской торговли. [Нам могут ныне заметить, что мы говорим о разных явлениях на ярмарке в слишком неопределенных выражениях: «торговля упала», «торговля значительна» и проч. Но мы должны повторить здесь то, что уже не раз было нами сказано: мы предпочитаем общие впечатления, выведенные из личных наблюдений и отзывов торгующих, выводам из статистических цифр, не имеющих никакой, даже приблизительной, верности. Мы понимаем, однако, недостаточность наших неопределенных выражений, которые могут подучить точность лишь посредством исследований, произведенных иными методами, нежели каковы нынешние статистические ведомости о ярмарках.]
М. Настюков. Нижний Новгород с ярмарки. 1866-1867
Итак, мы не думаем, чтоб обмен товаров между Востоком и Западом, Азией и Европой, составлял главное и отличительное значение Нижегородской ярмарки, хотя мы нисколько и не отрицаем ее деятельного участия в нашем азиатском торге и восточных элементов, которые в таком обилии вошли исторически и географически в ее состав и до сих пор в ней держатся. Для азиатской торговли Нижегородская ярмарка, кажется нам, гораздо более важна ныне как место свидания, собирания сведений и заключения сделок между торгующими, нежели как место действительного обмена товаров. По отношению к нашей кяхтинской и чайной торговле здесь ключ к развязке дела за истекший год и к завязке на будущий: здесь преимущественно решается будущее направление кяхтинских оборотов, законтрактовываются чаи и русские товары и устанавливаются цены, под влиянием которых происходит дальнейшее колебание цены на чай во всей России. Где бы, - хотя бы в Одессе, или Тифлисе, или Петербурге, - ни продавался чай, главный вопрос состоит в том, почем продавали или будут продавать у Макария. Подобное значение имеет Нижегородская ярмарка и для других отраслей нашего азиатского торга: мы знаем много операций и сделок, заключенных или затеянных во время ярмарки, без всякого, однако, наличного товара. Так, огромные запасы бумажных тканей идут из Костромской губернии (из Вычуги и окружающей ее местности) в Киргизские степи и Среднюю Азию, помимо Нижегородской ярмарки; но здесь фабриканты соображают предполагаемый отпуск товара и даже законтрактовывают доставщиков к местам назначения товара. Это последнее обстоятельство также заслуживает внимания: Нижегородская ярмарка, как одно из важнейших средоточий всех водяных сообщений России, как ближайшее к Москве и самое многолюдное средоточие Волжского бассейна, представляет ныне наиболее удобств для пересылки товаров. Здесь не только главный на Волге центр пароходства и судоходства, но здесь также собираются подрядчики и для сухопутной доставки товаров в самые отдаленные края России. Все эти операции сосредоточены около ярмарочных пристаней, которые составляют особый мир на ярмарке, и на которых расположены в шалашах и балаганах самые конторы доставщиков товаров. И если, например, иной раз невозможно прямо отправить товар из какого-нибудь фабричного села Владимирской или Нижегородской губерний в место, отстоящее на какую-нибудь сотню верст, то с Нижегородской ярмарки его легко отправить куда угодно, хотя на край света. И для этого даже не нужно вести сюда самый товар. Такие удобства для пересылки товаров ярмарка заключает в себе, очевидно, не вследствие одних только географических условий своей местности, но главным образом как место великого сходбища всякого рода участников торговли - производителей, торговцев, комиссионеров, подрядчиков и рабочих. Значение ярмарки как биржи и коммерческого средоточия можно назвать преобладающим как в области всей нашей внутренней торговли отечественными мануфактурными товарами, произведениями Урала и вообще всеми товарами, следующими, как железо и рыба, по Волге через Нижний (кроме, однако, хлеба, для которого Нижегородская ярмарка маловажна, в сравнении с другими местами, хотя и стала важнее в последнее время, вследствие прямой отправки из Нижнего по железной дороге), - так и в азиатской торговле, в особенности сибирской, и в некоторых вывозных наших отраслях (как кожи и меха, вообще идущие с востока и севера). На ярмарку приезжает множество торговцев, и даже многие знатнейшие, без всякого товара, единственно для расчетов, как обыкновенно выражаются. Под этими расчетами должно разуметь как вообще все то, для чего торгующий посещает биржу, так и расчеты в тесном смысле слова, преимущественно же получения, для которых ярмарки составляют, при обстоятельствах нашего кредита, самый удобный способ: тому, кто не расплатится исправно, не будет отпущено вновь товара как самим его кредитором, так и другими, состоящими с последним в связях. Эта мера все-таки весьма действительная, и у нас она едва ли не единственная охрана кредита. В этом отношении Нижегородская ярмарка представляет особенные удобства, так как здесь производятся расчеты и за множество других ярмарок и операций, происходивших помимо ее: не приехал кто-нибудь из обычных посетителей за товаром к Макарию, значит, дело плохо, значит, надо посылать за деньгами на место. На таком сходбище людей из всех краев России всего лучше может быть обнаружено и оглашено положение дел всякого торговца. Для всех этих биржевых целей многие приезжают на ярмарку лишь на один день, на несколько часов; за одним обедом или чаем принимаются важнейшие решения, заключаются миллионные сделки, которых самое выполнение будет вовсе не на ярмарке, а у себя дома или, всего скорее, в Москве. Из Москвы, которая всесильна на Нижегородской ярмарке, преимущественно и совершаются такого рода посещения; так же точно наезжают и значительнейшие фабриканты-хозяева, которых личное присутствие вовсе не нужно для продажи их товара, производящейся приказчиками. Московско-Нижегородская железная дорога, отчасти Николаевская, и пароходы сделали возможными подобные краткие посещения ярмарки, прежде вовсе неизвестные; теперь множество людей, и особенно крупные торговцы, бывают на ярмарке по нескольку раз. Таким образом, новые способы сообщений, и в том числе телеграфы, которые разносят с ярмарки вести о ценах и передают, смотря по обстоятельствам ее розыгрыша, приказания о заготовке и отправлении товаров, усилили биржевой характер ярмарки. Этот характер может в ближайшем будущем даже усилиться.
Но все, что мы сказали, еще не выражает главного и самого существенного в наших глазах значения Нижегородской ярмарки, без которого она не могла бы служить и всем целям, выше указанным. Это значение заключается, прежде всего и более всего, в распределении товаров внутреннего нашего потребления между средними и мелкими или вообще розничными торговцами (так называемыми городовыми, то есть местными купцами), закупающими здесь товары из первых рук, у самих фабрикантов или у гуртовщиков. В этом главная экономическая сила Нижегородской ярмарки для внутренней торговли и фабричной промышленности России, отчасти также и для иностранной: наиболее распространенные у нас и наиболее неизбежные (дешевые и грубые) иностранные товары также идут отсюда к местам внутреннего сбыта. Как важна эта деятельность для России, кажется, нет надобности распространяться. С одной стороны, ее пространство, редкость народонаселения и недостаточность путей сообщения, требующие несравненно больших капиталов для обращения товаров и для коммерческих операций с ними, чем малые пространства и густое народонаселение; с другой стороны, при подобных естественных условиях, малочисленность крупных капиталов и слабость кредита; далее, редкость городских поселений и значительных торговых людей в большей части Империи, - все это придает особенное значение процессу снабжения товаром мест потребления, переходу товаров из первых рук во вторые, посредничеству между производителями и их гуртовыми покупателями с одной стороны и мелочниками, продающими товар потребителям, с другой. Покупка товара городовыми купцами у гуртовщиков, съезд городовых к Макарию - вот, кажется нам, важнейшая часть этого торга, далеко преобладающая над всеми другими его элементами, как бы некоторые из них ни были значительны; и вот также причина того могущественного влияния, которое имеет Макарьевский торг на весь механизм нашего народного хозяйства. Так, главная цель чайной развязки на Нижегородской ярмарке заключается в снабжении чаем городовых купцов; от этой операции зависят распродажа чая сибиряками гуртовщикам и закупка товаров для Кяхты, а не наоборот. То же самое найдем мы и во всех других отраслях товаров. По этой же причине получила ныне такое преобладающее на ярмарке значение торговля хлопчатобумажными изделиями, составляющими громадную отрасль внутреннего потребления: подле оборотов по распродаже этих изделий оседлым и кочевым (ходебщикам) местным торговцам все другие хлопчатобумажные операции, какова закупка материалов (хлопка и красок) для фабрикации, также отчасти здесь производящаяся, совершенно ничтожны. Распродажа товара городовым дает тон всем ярмарочным оборотам, связанным с хлопчатобумажною фабрикацией; ею обусловлены и ею руководствуются все другие ярмарочные операции, связанные с хлопчатобумажным делом и в других отраслях ярмарочной торговли. Расплата городовых и всякого звания розничных торговцев, торгующих на местах, за товар, забранный на предыдущих ярмарках, забор ими нового товара, количество привезенных ими с собою наличных денег, размеры и сроки выпрашиваемых ими кредитов, остатки непроданного ими товара, их отзыв о ходе дел на местах, их виды и надежды на будущее - вот что составляет главный интерес Нижегородской ярмарки для всех ее участников, что дает то или другое направление ее развязке, что определяет хорошую или дурную ярмарку, что составляет ее самый жизненный и самый капитальный вопрос даже и для того торговца, который приехал на нее без товара, даже для того, кто совсем на нее не ездил. Этот вопрос, очевидно, обусловливает собою все мануфактурное производство России и все обороты внутренней торговли на целый год. Ярмарка всего лучше изображает собою внутреннее, местное потребление России, для которого она служит главною у нас господствующею коммерческою пружиной; отсюда понятно все ее великое экономическое значение. Здесь сбывается по преимуществу товар, вошедший у нас во всеобщее употребление, - товар ординарный, средний, фундаментальный, соответствующий общим вкусам публики. С другой стороны, чтобы какой-нибудь товар сделался предметом потребления массы публики, важнее всего, чтоб он показался на Нижегородской ярмарке.
Мы достаточно, кажется, выяснили ту экономическую функцию Нижегородской ярмарки, которая, по нашему убеждению, господствует в ней над всеми другими ее действиями; этих действий мы не отрицаем: мы даем им только подчиненное, второстепенное значение.
На Нижегородской ярмарке можно найти все без изъятия виды, формы и ступени коммерческой деятельности, начиная от самых крупных, оптовых и даже международных операций, ворочающих миллионами, до самого мелкого розничного торга, рассчитывающего свои прибыли по копейкам. Огромное стечение народа всякого звания, всяких национальностей, с разнообразными вкусами и потребностями, чрезвычайно плодит здесь местный розничный торг, так что розничная торговля собственно ярмарочная, удовлетворяющая потребностям самой ярмарочной публики (например, трактирная), составляет сама по себе обширную отрасль ярмарочной деятельности, употребляющую тысячи рук. И там, где всего более поражает масса продающегося товара, где всего в избытке, где склады товаров составляют настоящие горы, и где притом, вследствие особенностей нашей торговли, оптовый торг большею частию соединяется в одних руках с розничным, - там же находят для себя выгоду люди, продающие чай только по осьмушкам, и разносчики, которых весь оборот состоит из десятка яблоков или двух дюжин пуговиц, переносимых ими с одного места на другое. Где сосредоточена наша самая обширная торговля хлопчатобумажными изделиями, где нет русской ситцевой фабрики, которой товар не продавался бы из первых рук, там находит для себя пользу торговка, разъезжающая по ярмаркам с 20-ю кусками ситца, который она получает тут же на ярмарке из лавок, где может каждый купить этого ситца в каком угодно количестве. Рядом с лавкой фабриканта, у которого вы можете купить и 100, и 10 кусков, стоит лавка, в которой продается его же товар купцом, не фабрикантом, и притом продается не только в розницу, но и большими партиями. Это обстоятельство объясняется, между прочим, тем, что у фабриканта можно получить только его ситец, а у купца ситцы разных фирм, и притом купец получает и продает на сроки покупателю, который не имеет кредита у фабриканта и т. д. Так объясняются все подобные, с первого взгляда непонятные явления, придающие столь великое разнообразие Макарьевскому торгу. Особенно многолюдна на нем толпа всякого рода кочевых торгашей и разносчиков, между которыми самые деятельные владимирцы (офени), играющие не последнюю роль на ярмарке; они не только забирают здесь товар для разноски по всем концам России, но, как первые знатоки ярмарки и дела, служат сводчиками, комиссионерами, посредниками и т. д. для всякого рода сделок и операций. Говоря о разных видах торговли и промыслов, существующих на ярмарке, можно упомянуть еще о скупщиках крестьянских произведений (например, сырых кож), или прасолах, которые сбывают здесь свой товар, собранный на местах по мелочам в течение года.
Кредитные и банкирские операции ограничиваются на Нижегородской ярмарке учетом векселей, для которого нарочно приезжают некоторые капиталисты (преимущественно из Москвы), и которым занимаются и многие другие, сверх специальной своей торговли; всякие иные кредитные операции сосредоточены исключительно в Государственном банке, и, конечно, для пользы торговли весьма желательно развитие здесь, как и везде, частных банкирских домов. Чисто спекулятивная торговля, то есть рассчитанная единственно на перекуп и перепродажу на самой ярмарке, вообще, сколько мы могли заметить, не играет большой роли; по крайней мере едва ли есть участники ярмарки, посвятившие себя исключительно спекуляции, хотя она и производится большею частию торговцев совокупно с настоящею покупкой и продажей товара.
СЛЕДУЮЩИЙ ОТРЫВОК: Нравы Нижегородской ярмарки
Другие отрывки: «Наш хлопок», Торжище Востока, Нравы Нижегородской ярмарки (1), Нравы Нижегородской ярмарки (2), Нравы Нижегородской ярмарки (3).
На Нижегородской ярмарке (The Illustrated London News, 3 янв. 1864 г.)
О Макарьевской и потом Нижегородской ярмарке всего более говорили, что она связывает Восток с Западом, Азию с Европой, то есть что она составляет главный русско-европейский центр для нашей азиатской торговли. Такое суждение об общем народнохозяйственном значении этой ярмарки было, кажется, до сих пор самое ходячее и общепринятое. Оно преобладает и в немногочисленных печатных сочинениях, относящихся к Нижегородской ярмарке; оно же высказывается более или менее самими торгующими, когда они пускаются толковать о великой важности Макария. Этому взгляду соответствовало и понятие о господстве над всеми ярмарочными оборотами кяхтинского торга или развязки с чаями. Ему же соответствует и понятие о водяных сообщениях ярмарки, идущих от востока к западу цепью рек, лишь изредка прерываемых волоками и доставляющих на эту ярмарку товары с южных и западных пределов Средней Азии, с прикаспийских областей и с Урала, из Сибири и из глубины Китая, и, наконец, из многочисленных внутренних областей Европейской России, омываемых до крайних северо-западных наших портов притоками и искусственными сообщениями Волжского бассейна. Этот же взгляд вполне согласен и с историческим происхождением ярмарки, которая, начиная со времен Болгарского царства, всегда служила посредницей между народами Востока и Запада; даже до сих пор едва ли найдется другой пункт, где бы происходила столь значительная встреча азиатцев с европейцами для коммерческих целей. Сюда являются представители всех отраслей нашего азиатского или вообще восточного торга по всей линии нашей азиатской границы, начиная (в географическом порядке) с торга персидского и закавказского, переходя к бухарскому, коканскому и другим среднеазиатским в тесном смысле, и оканчивая китайским. Сюда собираются не только товары различных азиатских стран, но и сами люди, исключая китайцев, которые не заходят к нам дальше своих пограничных меновых пунктов. К образчикам самых разнообразных национальностей, обитающих в пограничных к нам азиатских областях, присоединяются здесь еще во множестве армяне, это племя, одаренное от природы особенною наклонностью к торговле, эти евреи Востока, и также разные подвластные нам азиатские инородцы, до сих пор сохранившиеся около наших восточных границ, каковы казанские татары, калмыки и проч. Пестрые национальные костюмы всех этих восточных народов, беспрестанно раздающийся на ярмарке их говор, целые ряды, ими наполненные, наконец, два храма, им принадлежащие, на самом видном месте ярмарочной площади, - армянский по правую руку православного собора, составляющего центр всего пространства, занимаемого ярмаркой, и магометанский по левую руку, - все это как будто напоминает об исторических правах гражданства иноверного Востока на берегах среднего течения Волги, у пределов коренной и чистейшей русской области, великой Суздальской земли, в самом сердце многочисленнейшего европейско-христианского народа. Эти храмы с своими шпицами, чуть-чуть не досягающими до глав православного собора, напоминают также об удивительных, едва ли не единственных в истории отношениях русского народа к покоренным его кровию национальностям и к их религиозным верованиям. Может быть, уместно будет дополнить эту картину одною мелкою, но характеристическою чертой: в Главный дом, во время вечерней музыки, собирающей около себя всю ярмарочную аристократию (в том числе в особенности обитательниц Кунавина), строго воспрещен вход черному народу; но воспрещение это не распространяется на азиатцев, и казаку, буквально исполняющему приказание властей, и в голову не приходит, чтобы какие бы то ни было инородцы могли быть причислены к черному, или простому народу, как бы ни были дики их лица и одежды. Инородцы, в том числе и азиатцы, самые почетные русские гости не на одной Нижегородской ярмарке.
Нижегородская ярмарка. Вид на мечеть (арх. А. Л. Леер, 1827)
со стороны Магометанской площади (http://www.idmedina.ru)
Все нами описанное придает и самой наружности Нижегородской ярмарки восточный, азиатский оттенок, который не позволяет ни на минуту забыть здесь, что мы находимся на торжище Востока, усилиями нескольких веков нравственно и вещественно придвинутого к Европе, но окончательно еще не претворенного в настоящий европейский торг. И не в одной только внешности Нижегородской ярмарки, названной иностранцами русским караван-сараем, сохранились ее азиатские элементы: на ней до сих пор происходят значительные обороты по нашей азиатской торговле; здесь заказывается и отсюда идет множество русских мануфактурных товаров, служащих для обмена на азиатские. Главное в этом отношении место все-таки принадлежит Кяхте и Сибири, за ними Закавказью и Кавказу, чрезвычайно усилившему свои закупки в последнее время, и среднеазиатским землям - Бухаре, Хиве и Кокану (последним - преимущественно вследствие привоза хлопка). Вместе с тем, здесь же входят в соприкосновение с Азией представители народов Западной Европы - немцы, французы, германские евреи, преимущественно чрез посредство Москвы и Петербурга (отчасти и западной сухопутной нашей границы), откуда они большею частию наезжают к Макарию.
Несмотря, однако, на все это, мы решительно не полагаем, чтоб азиатская торговля составляла главное значение Нижегородской ярмарки, по крайней мере в настоящее время и собственно для России. С тех пор как наши границы стали более и более отодвигаться в глубину Азии, постепенно вводя в состав русской государственной территории степи, разделявшие нас от Китайской империи и от мелких среднезиатских государств, с тех пор как мы стали твердою пятой на торговых путях, идущих оттуда в Европу, с тех пор как заселились окраинные области Европейской России на востоке, и русские переселенцы переходят на самые границы азиатских государств, нередко участвуя даже в торговых караванах, проникающих в их внутренние рынки, - с этих пор специальное значение Макарьевского торга как центра азиатской торговли постепенно бледнеет. В нынешнем столетии и в особенности в последние 25 лет (приблизительно) значительно усилились прежние и возникли новые меновые пункты как на самой нашей азиатской границе, так и вблизи ее; таковы наши меновые пункты: Ирбит, Тюмень, Семипалатинск, Оренбург и проч., и китайские: Чугучак и Кульджа, не игравшие прежде никакой роли в торговле. Последние военные экспедиции в Средней Азии и успехи административного благоустройства в пограничных наших областях должны могущественно действовать в том же смысле. Вновь занятые нами важные коммерческие пункты ( Туркестан, Аулета, Чемкент) на путях, соединяющихся здесь из разных и даже весьма противоположных краев Азии (с востока и юга, из Китая и Бухары) должны еще более приблизить нас к среднеазиатским рынкам, как, например, к Ташкенту, которого роль может быть очень значительна в нашей азиатской торговле, и который ныне уже почти находится в нашем распоряжении. Судя, при скудости письменных известий, по отзывам наших купцов, посещающих ярмарки в Восточной России и пограничные меновые наши пункты, коммерческая деятельность здесь весьма оживилась. Самым решительным доказательством приближения центров нашей азиатской торговли к востоку служит чрезвычайное развитие в последнее время Ирбитской ярмарки: с двух миллионов рублей оборота в 20-х годах она возросла ныне свыше 50-ти, и в последние двадцать лет ее обороты вообще удвоились. Ирбитская ярмарка находятся в самой ближайшей связи с Нижегородскою, и в отношении к сибирской и североазиатской торговле делает почти одно с нею дело. Потому не будет, кажется, слишком смелым предположение, что Ирбитская ярмарка усиливалась на счет оборотов собственно азиатской торговли Нижегородской ярмарки. Еще далее на востоке весьма недавно (с 1845 г.) возникла Тюменская ярмарка, которой, вследствие ее благоприятного географического положения в узле водяных и сухопутных сообщений Западной Сибири, сулят блестящую будущность. Постепенное раздвижение к востоку нашего азиатского рынка есть явление самое естественное: кроме указанных уже нами обстоятельств, обусловивших собою это движение, на него имело особенное влияние развитие пароходства, которое в последнее время водворяется даже в системе Оби, и между прочим должно со временем придать большое значение Тюмени. Чрезвычайно усилившееся пароходное движение на Каме и между Нижним, Казанью и Пермью значительно изменяет характер торговли с Сибирью и Кяхтою; ныне нет уже надобности до такой степени спешить доставкой сибирских товаров к Макарью и закупкой у Макарья товаров для Кяхты, Сибири и вообще Азии, подобно тому как спешили в прежнее время. Те же самые товары могут и в другое время (в течение нескольких месяцев) быть получены прямо из Москвы и отправлены прямо в Москву, между которою и Нижним, можно сказать, нет ныне никакого расстояния, с точки зрения сибирской и азиатской торговли, привыкнувшей рассчитывать перевозку товаров на месяцы в считающей ни во что целые лишние дни, а не только часы, отделяющие ныне Нижний от Москвы. Прямо в Москву из Кяхты доставляется в течение года не меньше количества чая, чем в Нижний. Пароходство на Каме, значительно усилившее торговлю Перми, и вообще чрезвычайное развитие пароходства на Волге, в связи с общим приближением центров нашего азиатского торга к востоку, ослабили, кажется, значение Казани, на счет которой выросла Пермь. Роль Казани на Нижегородской ярмарке, когда-то, и не так еще давно, здесь первенствовавшей после Москвы, - роль Казани, где в давнопрошедшие времена происходила и самая ярмарка, и московские купцы избивались по повелению казанских царей, - в настоящее время упала. Причина этому заключается, вероятно, как в направлении, которое получила азиатская наша торговля, так и в других изменившихся обстоятельствах в ходе Нижегородской ярмарки, как увидим дальше. Согласно с этим движением азиатской торговли к востоку и юго-востоку, теперь нас занимающим, получили особенную силу на Нижегородской ярмарке оренбургские купцы, главные и весьма деятельные посредники нашей степной и среднеазиатской торговли. [Нам могут ныне заметить, что мы говорим о разных явлениях на ярмарке в слишком неопределенных выражениях: «торговля упала», «торговля значительна» и проч. Но мы должны повторить здесь то, что уже не раз было нами сказано: мы предпочитаем общие впечатления, выведенные из личных наблюдений и отзывов торгующих, выводам из статистических цифр, не имеющих никакой, даже приблизительной, верности. Мы понимаем, однако, недостаточность наших неопределенных выражений, которые могут подучить точность лишь посредством исследований, произведенных иными методами, нежели каковы нынешние статистические ведомости о ярмарках.]
М. Настюков. Нижний Новгород с ярмарки. 1866-1867
Итак, мы не думаем, чтоб обмен товаров между Востоком и Западом, Азией и Европой, составлял главное и отличительное значение Нижегородской ярмарки, хотя мы нисколько и не отрицаем ее деятельного участия в нашем азиатском торге и восточных элементов, которые в таком обилии вошли исторически и географически в ее состав и до сих пор в ней держатся. Для азиатской торговли Нижегородская ярмарка, кажется нам, гораздо более важна ныне как место свидания, собирания сведений и заключения сделок между торгующими, нежели как место действительного обмена товаров. По отношению к нашей кяхтинской и чайной торговле здесь ключ к развязке дела за истекший год и к завязке на будущий: здесь преимущественно решается будущее направление кяхтинских оборотов, законтрактовываются чаи и русские товары и устанавливаются цены, под влиянием которых происходит дальнейшее колебание цены на чай во всей России. Где бы, - хотя бы в Одессе, или Тифлисе, или Петербурге, - ни продавался чай, главный вопрос состоит в том, почем продавали или будут продавать у Макария. Подобное значение имеет Нижегородская ярмарка и для других отраслей нашего азиатского торга: мы знаем много операций и сделок, заключенных или затеянных во время ярмарки, без всякого, однако, наличного товара. Так, огромные запасы бумажных тканей идут из Костромской губернии (из Вычуги и окружающей ее местности) в Киргизские степи и Среднюю Азию, помимо Нижегородской ярмарки; но здесь фабриканты соображают предполагаемый отпуск товара и даже законтрактовывают доставщиков к местам назначения товара. Это последнее обстоятельство также заслуживает внимания: Нижегородская ярмарка, как одно из важнейших средоточий всех водяных сообщений России, как ближайшее к Москве и самое многолюдное средоточие Волжского бассейна, представляет ныне наиболее удобств для пересылки товаров. Здесь не только главный на Волге центр пароходства и судоходства, но здесь также собираются подрядчики и для сухопутной доставки товаров в самые отдаленные края России. Все эти операции сосредоточены около ярмарочных пристаней, которые составляют особый мир на ярмарке, и на которых расположены в шалашах и балаганах самые конторы доставщиков товаров. И если, например, иной раз невозможно прямо отправить товар из какого-нибудь фабричного села Владимирской или Нижегородской губерний в место, отстоящее на какую-нибудь сотню верст, то с Нижегородской ярмарки его легко отправить куда угодно, хотя на край света. И для этого даже не нужно вести сюда самый товар. Такие удобства для пересылки товаров ярмарка заключает в себе, очевидно, не вследствие одних только географических условий своей местности, но главным образом как место великого сходбища всякого рода участников торговли - производителей, торговцев, комиссионеров, подрядчиков и рабочих. Значение ярмарки как биржи и коммерческого средоточия можно назвать преобладающим как в области всей нашей внутренней торговли отечественными мануфактурными товарами, произведениями Урала и вообще всеми товарами, следующими, как железо и рыба, по Волге через Нижний (кроме, однако, хлеба, для которого Нижегородская ярмарка маловажна, в сравнении с другими местами, хотя и стала важнее в последнее время, вследствие прямой отправки из Нижнего по железной дороге), - так и в азиатской торговле, в особенности сибирской, и в некоторых вывозных наших отраслях (как кожи и меха, вообще идущие с востока и севера). На ярмарку приезжает множество торговцев, и даже многие знатнейшие, без всякого товара, единственно для расчетов, как обыкновенно выражаются. Под этими расчетами должно разуметь как вообще все то, для чего торгующий посещает биржу, так и расчеты в тесном смысле слова, преимущественно же получения, для которых ярмарки составляют, при обстоятельствах нашего кредита, самый удобный способ: тому, кто не расплатится исправно, не будет отпущено вновь товара как самим его кредитором, так и другими, состоящими с последним в связях. Эта мера все-таки весьма действительная, и у нас она едва ли не единственная охрана кредита. В этом отношении Нижегородская ярмарка представляет особенные удобства, так как здесь производятся расчеты и за множество других ярмарок и операций, происходивших помимо ее: не приехал кто-нибудь из обычных посетителей за товаром к Макарию, значит, дело плохо, значит, надо посылать за деньгами на место. На таком сходбище людей из всех краев России всего лучше может быть обнаружено и оглашено положение дел всякого торговца. Для всех этих биржевых целей многие приезжают на ярмарку лишь на один день, на несколько часов; за одним обедом или чаем принимаются важнейшие решения, заключаются миллионные сделки, которых самое выполнение будет вовсе не на ярмарке, а у себя дома или, всего скорее, в Москве. Из Москвы, которая всесильна на Нижегородской ярмарке, преимущественно и совершаются такого рода посещения; так же точно наезжают и значительнейшие фабриканты-хозяева, которых личное присутствие вовсе не нужно для продажи их товара, производящейся приказчиками. Московско-Нижегородская железная дорога, отчасти Николаевская, и пароходы сделали возможными подобные краткие посещения ярмарки, прежде вовсе неизвестные; теперь множество людей, и особенно крупные торговцы, бывают на ярмарке по нескольку раз. Таким образом, новые способы сообщений, и в том числе телеграфы, которые разносят с ярмарки вести о ценах и передают, смотря по обстоятельствам ее розыгрыша, приказания о заготовке и отправлении товаров, усилили биржевой характер ярмарки. Этот характер может в ближайшем будущем даже усилиться.
Но все, что мы сказали, еще не выражает главного и самого существенного в наших глазах значения Нижегородской ярмарки, без которого она не могла бы служить и всем целям, выше указанным. Это значение заключается, прежде всего и более всего, в распределении товаров внутреннего нашего потребления между средними и мелкими или вообще розничными торговцами (так называемыми городовыми, то есть местными купцами), закупающими здесь товары из первых рук, у самих фабрикантов или у гуртовщиков. В этом главная экономическая сила Нижегородской ярмарки для внутренней торговли и фабричной промышленности России, отчасти также и для иностранной: наиболее распространенные у нас и наиболее неизбежные (дешевые и грубые) иностранные товары также идут отсюда к местам внутреннего сбыта. Как важна эта деятельность для России, кажется, нет надобности распространяться. С одной стороны, ее пространство, редкость народонаселения и недостаточность путей сообщения, требующие несравненно больших капиталов для обращения товаров и для коммерческих операций с ними, чем малые пространства и густое народонаселение; с другой стороны, при подобных естественных условиях, малочисленность крупных капиталов и слабость кредита; далее, редкость городских поселений и значительных торговых людей в большей части Империи, - все это придает особенное значение процессу снабжения товаром мест потребления, переходу товаров из первых рук во вторые, посредничеству между производителями и их гуртовыми покупателями с одной стороны и мелочниками, продающими товар потребителям, с другой. Покупка товара городовыми купцами у гуртовщиков, съезд городовых к Макарию - вот, кажется нам, важнейшая часть этого торга, далеко преобладающая над всеми другими его элементами, как бы некоторые из них ни были значительны; и вот также причина того могущественного влияния, которое имеет Макарьевский торг на весь механизм нашего народного хозяйства. Так, главная цель чайной развязки на Нижегородской ярмарке заключается в снабжении чаем городовых купцов; от этой операции зависят распродажа чая сибиряками гуртовщикам и закупка товаров для Кяхты, а не наоборот. То же самое найдем мы и во всех других отраслях товаров. По этой же причине получила ныне такое преобладающее на ярмарке значение торговля хлопчатобумажными изделиями, составляющими громадную отрасль внутреннего потребления: подле оборотов по распродаже этих изделий оседлым и кочевым (ходебщикам) местным торговцам все другие хлопчатобумажные операции, какова закупка материалов (хлопка и красок) для фабрикации, также отчасти здесь производящаяся, совершенно ничтожны. Распродажа товара городовым дает тон всем ярмарочным оборотам, связанным с хлопчатобумажною фабрикацией; ею обусловлены и ею руководствуются все другие ярмарочные операции, связанные с хлопчатобумажным делом и в других отраслях ярмарочной торговли. Расплата городовых и всякого звания розничных торговцев, торгующих на местах, за товар, забранный на предыдущих ярмарках, забор ими нового товара, количество привезенных ими с собою наличных денег, размеры и сроки выпрашиваемых ими кредитов, остатки непроданного ими товара, их отзыв о ходе дел на местах, их виды и надежды на будущее - вот что составляет главный интерес Нижегородской ярмарки для всех ее участников, что дает то или другое направление ее развязке, что определяет хорошую или дурную ярмарку, что составляет ее самый жизненный и самый капитальный вопрос даже и для того торговца, который приехал на нее без товара, даже для того, кто совсем на нее не ездил. Этот вопрос, очевидно, обусловливает собою все мануфактурное производство России и все обороты внутренней торговли на целый год. Ярмарка всего лучше изображает собою внутреннее, местное потребление России, для которого она служит главною у нас господствующею коммерческою пружиной; отсюда понятно все ее великое экономическое значение. Здесь сбывается по преимуществу товар, вошедший у нас во всеобщее употребление, - товар ординарный, средний, фундаментальный, соответствующий общим вкусам публики. С другой стороны, чтобы какой-нибудь товар сделался предметом потребления массы публики, важнее всего, чтоб он показался на Нижегородской ярмарке.
Мы достаточно, кажется, выяснили ту экономическую функцию Нижегородской ярмарки, которая, по нашему убеждению, господствует в ней над всеми другими ее действиями; этих действий мы не отрицаем: мы даем им только подчиненное, второстепенное значение.
На Нижегородской ярмарке можно найти все без изъятия виды, формы и ступени коммерческой деятельности, начиная от самых крупных, оптовых и даже международных операций, ворочающих миллионами, до самого мелкого розничного торга, рассчитывающего свои прибыли по копейкам. Огромное стечение народа всякого звания, всяких национальностей, с разнообразными вкусами и потребностями, чрезвычайно плодит здесь местный розничный торг, так что розничная торговля собственно ярмарочная, удовлетворяющая потребностям самой ярмарочной публики (например, трактирная), составляет сама по себе обширную отрасль ярмарочной деятельности, употребляющую тысячи рук. И там, где всего более поражает масса продающегося товара, где всего в избытке, где склады товаров составляют настоящие горы, и где притом, вследствие особенностей нашей торговли, оптовый торг большею частию соединяется в одних руках с розничным, - там же находят для себя выгоду люди, продающие чай только по осьмушкам, и разносчики, которых весь оборот состоит из десятка яблоков или двух дюжин пуговиц, переносимых ими с одного места на другое. Где сосредоточена наша самая обширная торговля хлопчатобумажными изделиями, где нет русской ситцевой фабрики, которой товар не продавался бы из первых рук, там находит для себя пользу торговка, разъезжающая по ярмаркам с 20-ю кусками ситца, который она получает тут же на ярмарке из лавок, где может каждый купить этого ситца в каком угодно количестве. Рядом с лавкой фабриканта, у которого вы можете купить и 100, и 10 кусков, стоит лавка, в которой продается его же товар купцом, не фабрикантом, и притом продается не только в розницу, но и большими партиями. Это обстоятельство объясняется, между прочим, тем, что у фабриканта можно получить только его ситец, а у купца ситцы разных фирм, и притом купец получает и продает на сроки покупателю, который не имеет кредита у фабриканта и т. д. Так объясняются все подобные, с первого взгляда непонятные явления, придающие столь великое разнообразие Макарьевскому торгу. Особенно многолюдна на нем толпа всякого рода кочевых торгашей и разносчиков, между которыми самые деятельные владимирцы (офени), играющие не последнюю роль на ярмарке; они не только забирают здесь товар для разноски по всем концам России, но, как первые знатоки ярмарки и дела, служат сводчиками, комиссионерами, посредниками и т. д. для всякого рода сделок и операций. Говоря о разных видах торговли и промыслов, существующих на ярмарке, можно упомянуть еще о скупщиках крестьянских произведений (например, сырых кож), или прасолах, которые сбывают здесь свой товар, собранный на местах по мелочам в течение года.
Кредитные и банкирские операции ограничиваются на Нижегородской ярмарке учетом векселей, для которого нарочно приезжают некоторые капиталисты (преимущественно из Москвы), и которым занимаются и многие другие, сверх специальной своей торговли; всякие иные кредитные операции сосредоточены исключительно в Государственном банке, и, конечно, для пользы торговли весьма желательно развитие здесь, как и везде, частных банкирских домов. Чисто спекулятивная торговля, то есть рассчитанная единственно на перекуп и перепродажу на самой ярмарке, вообще, сколько мы могли заметить, не играет большой роли; по крайней мере едва ли есть участники ярмарки, посвятившие себя исключительно спекуляции, хотя она и производится большею частию торговцев совокупно с настоящею покупкой и продажей товара.
СЛЕДУЮЩИЙ ОТРЫВОК: Нравы Нижегородской ярмарки