Якутский дневник. 4 июля.
Двадцать первый день экспедиции. Знакомлюсь с хозяевами и новой частью наледи.
Утомлённый вчерашним восхождением по реке, спал очень крепко, что называется без задних ног. И тот момент, когда в избе открылась дверь, и в неё заглянул мальчик, воспринял сначала как отрывок сна. Дверь тут же закрылась, но я проснулся и оставался какое-то время в недоумении, а был ли мальчик. Но мальчик был. Дверь вновь открылась и в неё просунулась в нерешительности детская мордашка.
- Ты с папой?
Тот согласно кивнул головой, хмурясь недовольно, но не без любопытства. Всё понятно, пришли хозяева. Надо подниматься, идти знакомиться.
Выйдя на улицу, нашёл там много лошадей, с которыми возились мужчина и женщина, снимали с них различные тюки и упряжь. Подошел, познакомился. Оказывается, мой визит был не столь уж и неожиданным. Справлялись какое-то время назад обо мне из администрации по связи, не приходил ли фотограф. У дома как раз стоял мой штатив. Так что хозяевам сразу и стало понятно, что пожаловал тот самый фотограф.
Хозяева представились Аликом и Настей, а мальчика зовут Владик. Я ещё ранее знал, что этот дом принадлежит семье Тарковых из посёлка Сасыр ( здесь чаще употребляют второе название - Чистай), что в верховьях Момы. До самого посёлка отсюда более сотни километров, если по прямой. Но, как уже говорил, точных сведений не имел, обитает ли кто-то здесь в настоящее время. Тарковы очень большая семья - шесть братьев и одна сестра. Алик из них самый маленький, ему тридцать шесть лет. И, можно сказать, Кытыл их родовая земля. Алик своё детство провёл именно здесь. Тут, рядом с наледью, очень удобное пастбище для лошадей. Как я понял, Алик работает в коневодческом кооперативе, в котором около трёх сотен лошадей. У момской наледи на попечении Алика около тридцати, да ещё несколько личных лошадей.
Оказывается, хозяева уходили на несколько дней к устью реки Тарын-Юрях. Как я понял, это достаточно далеко. По крайней мере, с их слов, они ехали верхом всю ночь. Оттуда им нужно было перегнать несколько лошадей сюда, на Кытыл. В это время года переходы здесь делают именно по ночам. Не так жарко, а значит и животным легче. Алик вот сразу обратил моё внимание. Лошадям нужно дать остыть, сёдла снимают только часа через два. Лишь потом можно отпускать пастись. Но с этой премудростью уже знаком. Когда ходил на Лабынкыр в Оймяконском улусе, Сашка-коневод тоже учил этому.
Хозяева приняли хорошо. А я и не сомневался. Выделили место на свободных нарах. Ну что же поживу в эвенской семье коневодов. Живут они здесь очень просто, по таёжному, не очень заботятся о комфорте. Так уж испокон веков повелось. Баня даже и не предусмотрена. А хотелось бы. Эти ещё хоть в избе живут. Местные оленеводы же вообще живут в палатках и даже зимой. С печками, конечно, но это всё равно сурово.
Алик и Настя.
Владик.
...иии сопровождающие их лица.
Устали лошадки после трудного перехода. Не идут даже пастись. Редко можно увидеть лошадь лежащей, видно действительно было нелегко.
Итак, с хозяевами познакомился, но ещё нужно было познакомиться с наледью в этой части. Вчера было не до того. Но днём погода что-то хмурилась и особого смысла туда идти не возникало. А к вечеру набежала чёрная туча, из которой не слабо хлынуло. Думал уж на сегодня моё свидание со снежной королевой откладывается. Но дождь прекратился и на горизонте показался просвет. Для меня это было стартовой отмашкой. Схватил фоторюкзак, штатив и ружьё, побежал к любимому объекту. И дебют в этой части наледи удался. Поэтому сегодня будет много красивых пейзажей. А с хозяевами ближе познакомимся завтра или в последующие дни. Тут ещё долго поживём.
Здесь, посреди наледной поляны, много таких вот бугров, который видите в центральной части кадра. Этот ещё небольшой. Дальше увидите гораздо больше. Они как острова. И на некоторых растёт лес. На одном даже встречал небольшое озерцо. Не очень разбирался в их природе, но, похоже, это так называемые булгунняхи. Или более научным термином - гидролакколит. А образно говоря, это что-то вроде ледяной грыжи. То есть ледяные пласты вечной мерзлоты, под давлением верхних слоёв, начинают выдавливаться вверх в ослабленных зонах, поднимая эти верхние слои. Вот так и образуются подобные бугры. Вторая версия такова. Это реликты речной поймы. То есть, какое-то время назад речные протоки поменяли своё русло и размыли лесные и задернованные участки. И остались лишь вот такие реликтовые острова. Протоки здесь, кстати, не момские. Они отходят от русла Эйемю.
За полосой тумана, на заднем плане видна конусовидная гора со срезанной вершиной. Это и есть недействующий вулкан Балаган-Тас.
А здесь на дальнем плане уже известная нам гора Ураса-Хая или Эмий-Тас, она же просто сиська.
3 июля
Анонс.
Утомлённый вчерашним восхождением по реке, спал очень крепко, что называется без задних ног. И тот момент, когда в избе открылась дверь, и в неё заглянул мальчик, воспринял сначала как отрывок сна. Дверь тут же закрылась, но я проснулся и оставался какое-то время в недоумении, а был ли мальчик. Но мальчик был. Дверь вновь открылась и в неё просунулась в нерешительности детская мордашка.
- Ты с папой?
Тот согласно кивнул головой, хмурясь недовольно, но не без любопытства. Всё понятно, пришли хозяева. Надо подниматься, идти знакомиться.
Выйдя на улицу, нашёл там много лошадей, с которыми возились мужчина и женщина, снимали с них различные тюки и упряжь. Подошел, познакомился. Оказывается, мой визит был не столь уж и неожиданным. Справлялись какое-то время назад обо мне из администрации по связи, не приходил ли фотограф. У дома как раз стоял мой штатив. Так что хозяевам сразу и стало понятно, что пожаловал тот самый фотограф.
Хозяева представились Аликом и Настей, а мальчика зовут Владик. Я ещё ранее знал, что этот дом принадлежит семье Тарковых из посёлка Сасыр ( здесь чаще употребляют второе название - Чистай), что в верховьях Момы. До самого посёлка отсюда более сотни километров, если по прямой. Но, как уже говорил, точных сведений не имел, обитает ли кто-то здесь в настоящее время. Тарковы очень большая семья - шесть братьев и одна сестра. Алик из них самый маленький, ему тридцать шесть лет. И, можно сказать, Кытыл их родовая земля. Алик своё детство провёл именно здесь. Тут, рядом с наледью, очень удобное пастбище для лошадей. Как я понял, Алик работает в коневодческом кооперативе, в котором около трёх сотен лошадей. У момской наледи на попечении Алика около тридцати, да ещё несколько личных лошадей.
Оказывается, хозяева уходили на несколько дней к устью реки Тарын-Юрях. Как я понял, это достаточно далеко. По крайней мере, с их слов, они ехали верхом всю ночь. Оттуда им нужно было перегнать несколько лошадей сюда, на Кытыл. В это время года переходы здесь делают именно по ночам. Не так жарко, а значит и животным легче. Алик вот сразу обратил моё внимание. Лошадям нужно дать остыть, сёдла снимают только часа через два. Лишь потом можно отпускать пастись. Но с этой премудростью уже знаком. Когда ходил на Лабынкыр в Оймяконском улусе, Сашка-коневод тоже учил этому.
Хозяева приняли хорошо. А я и не сомневался. Выделили место на свободных нарах. Ну что же поживу в эвенской семье коневодов. Живут они здесь очень просто, по таёжному, не очень заботятся о комфорте. Так уж испокон веков повелось. Баня даже и не предусмотрена. А хотелось бы. Эти ещё хоть в избе живут. Местные оленеводы же вообще живут в палатках и даже зимой. С печками, конечно, но это всё равно сурово.
Алик и Настя.
Владик.
...иии сопровождающие их лица.
Устали лошадки после трудного перехода. Не идут даже пастись. Редко можно увидеть лошадь лежащей, видно действительно было нелегко.
Итак, с хозяевами познакомился, но ещё нужно было познакомиться с наледью в этой части. Вчера было не до того. Но днём погода что-то хмурилась и особого смысла туда идти не возникало. А к вечеру набежала чёрная туча, из которой не слабо хлынуло. Думал уж на сегодня моё свидание со снежной королевой откладывается. Но дождь прекратился и на горизонте показался просвет. Для меня это было стартовой отмашкой. Схватил фоторюкзак, штатив и ружьё, побежал к любимому объекту. И дебют в этой части наледи удался. Поэтому сегодня будет много красивых пейзажей. А с хозяевами ближе познакомимся завтра или в последующие дни. Тут ещё долго поживём.
Здесь, посреди наледной поляны, много таких вот бугров, который видите в центральной части кадра. Этот ещё небольшой. Дальше увидите гораздо больше. Они как острова. И на некоторых растёт лес. На одном даже встречал небольшое озерцо. Не очень разбирался в их природе, но, похоже, это так называемые булгунняхи. Или более научным термином - гидролакколит. А образно говоря, это что-то вроде ледяной грыжи. То есть ледяные пласты вечной мерзлоты, под давлением верхних слоёв, начинают выдавливаться вверх в ослабленных зонах, поднимая эти верхние слои. Вот так и образуются подобные бугры. Вторая версия такова. Это реликты речной поймы. То есть, какое-то время назад речные протоки поменяли своё русло и размыли лесные и задернованные участки. И остались лишь вот такие реликтовые острова. Протоки здесь, кстати, не момские. Они отходят от русла Эйемю.
За полосой тумана, на заднем плане видна конусовидная гора со срезанной вершиной. Это и есть недействующий вулкан Балаган-Тас.
А здесь на дальнем плане уже известная нам гора Ураса-Хая или Эмий-Тас, она же просто сиська.
3 июля
Анонс.