Большевизм - убийство России
Оригинал взят у glavbuhdudin в Большевизм - убийство России
Суть большевизма - провоцирование жизни к ухудшению («чем хуже - тем лучше») с целью ее последующего радикального изменения.
«Ленинцев надо искать... среди тех, кто, громко проклиная Ленина, опьянен его мятежными страстями и подчинен его логике, логике революционного взрыва, суть коей формулируется так: чем хуже, тем лучше! Убеждение, что единственный способ радикально изменить жизнь - это провоцирование ее к ухудшению, составляло душу большевистской тактики, да и стратегии»
(В. Чаликова. С Лениным в башке // Век XX и мир. 1990. № 8. С. 34) (Чаликова, 1990).
Коммунизм - антисистема, «химерное образование».
«Коммунизм, очень сильный в критике "эксплуататорского общества", сам по себе нежизнеспособен, то есть является антисистемой, о чем опять же смотри у Л. Н. Гумилева в его труде "Этногенез и биосфера земли", где показано, что антисистемы появляются на скрещивании взаимно несопоставимых идей, создающих "химерные образования". Такой гигантской химерой и явилось "первое в мире государство рабочих и крестьян", просуществовашее столь долго лишь потому, что образовалось в неслыханно богатой и людскими и природными ресурсами стране. (В густо заселенном Китае, например, последствия «Великого скачка» сказались немедленно. На третий год уже ели человечину.)»
(Д. Балашов. Еще раз о Великой России // Вече. 1992. № 46. С. 120-121) (Балашов, 1992).
Тоталитаризм - «человеческая отрасль животноводства».
«Личность теряет до конца свое достоинство, свое отличие от животного. Для государства-зверя политика становится человеческой отраслью животноводства»
(Г. П. Федотов. Социальный вопрос и свобода // Г. П. Федотов. Судьба и грехи России. СПб. Т. 1. С. 290; первая публикация: Современные записки. Париж, 1931, № 47) {Федотов, 1931).
«Смертные приговоры выносились и приводились в исполнение не в порядке наказания за преступление, а в порядке ликвидации чужеродного и потому не пригодного для социалистического строительства материала. Помещики, буржуи, священники, кулаки, белые офицеры так же просто выводились в расход, как в рационально поставленных хозяйствах выводится в расход одна порода скота ради, введения другой»
(Ф. А. Степун. Бывшее и несбывшееся. Нью-Йорк, 1952. Т. 2. С. 202) (Степун, 1940-е).
Коммунизм есть отрицание жизни.
«Стремясь "войти в жизнь", коммунизм вытеснял жизнь и сеял смерть, ибо где есть коммунизм, там нет жизни, а где есть жизнь, там нет коммунизма. Россия умирала, поскольку соблюдала коммунистические декреты, и жила, поскольку их нарушала»
(Б. Вышеславцев. Парадоксы коммунизма// Путь. 1926. № 3. С. 85) (Вышеславцев, 1926).
Большевизм опирался прежде всего на нерусские силы.
«Большевики опирались прежде всего на нерусские силы, даже и "вооруженные": на латышские полки, на пленных венгерцев, на китайцев, в свое время завербованных на стройку Мурманской железной дороги, на евреев - и только на очень незначительную часть русского пролетариата»
(И. Солоневич. Белая Империя//И. Солоневич. Белая Россия. Статьи 1936-1940 гг. М, 1997. С. 158) (Солоневич, 1939-1940).
Большевизм - иностранное завоевание.
«Еще долго будут спорить наши ученые и художники: была ли русская революция следствием уже произошедшего в народе нравственного переворота? Или наоборот? И да будут при этом не забыты никакие обстоятельства, теперь не поминаемые. Конечно, побеждая на русской почве, как движению не увлечь русских сил, не приобрести русских черт! Но и вспомним же интернациональные силы революции! Все первые годы революции разве не было черт как бы иностранного нашествия? Когда в продовольственном или карательном отряде, приходившем уничтожать волость, случалось - почти никто не говорил по-русски, зато бывали и финны, австрийцы? Когда аппарат ЧК изобиловал латышами, поляками, евреями, мадьярами, китайцами? Когда большевистская власть в острые ранние периоды гражданской войны удерживалась на перевесе именно иностранных штыков, особенно латышских? (Тогда этого не скрывали и не стыдились.) Или позже, все 20-е годы, когда во всех областях культуры (и даже в географических названиях) последовательно вытравлялась вся русская традиция и русская история, как бывает разве только при оккупации, - это желание самоуничтожиться тоже было проявлением "русской идеи"? Замечает Горский, что году в 1919 границы Советской России примерно совпадали с границами Московского царства, значит, большевизм в основном поддержали русские... Но ведь эту географию и так можно истолковать, что русские в основном вынуждены были принять его на свои плечи, и только?»
(А. И. Солженицын. Раскаяние и самоограничение как категории национальной жизни (1923) //А. И. Солженицын. Публицистика. Статьи и речи. Вермонт; Париж, 1989. Т. 9. С. 62-63) (Солженицын, 1973).
Победа большевизма - результат поддержки западного капитала.
«Все эти пятьдесят лет - мы наблюдаем непрерывную, постоянную поддержку со стороны бизнесменов Запада, которые помогли советским коммунистическим вождям, их неуклюжей, нелепой экономике, которая не могла бы никогда справиться сама со своими трудностями, непрерывную помощь материалами и технологией. Крупнейшие стройки первой пятилетки были созданы исключительно при помощи американской технологии и американских материалов. И сам Сталин признавал, что две трети всего необходимого было получено с Запада. И если сегодня Советский Союз имеет могучие военные и полицейские силы, при стране по современным меркам нищей, - эти силы он имеет для подавления нашего свободного движения в Советском Союзе, то мы также должны благодарить, но в этот раз должны благодарить западный капитал» (А. И. Солженицын. Речь перед представителями АФТ-КПП. Вашингтон, 1975//А. И. Солженицын. Публицистика. Статьи и речи. Вермонт; Париж, 1989. Т. 9. С. 208-209) (Солженицын, 1975).
Советский коммунизм - разрушение русского народа в качестве нации и вытеснение его на низшие ступени социальной иерархии.
«Характер империи в результате революции существенно изменился с точки зрения отношений между народами и властями. Прежде всего изменилось отношение между "метрополией" и "провинциями"... Фактически происходило разрушение русского народа в качестве нации и превращение его в множество разрозненных людей, разбросанных по гигантской территории и занимающих в основном низшие ступени социальной иерархии»
(А. Зиновьев. Кризис коммунизма (1990) // А. Зиновьев. Коммунизм как реальность. Кризис коммунизма. М., 1994. С. 377, 378) (Зиновьев, 1990).
Большевизм - слом органического течения народной жизни.
«История 70-летнего коммунистического господства в СССР, воспетого столькими бардами, добровольными и покупными, господства, сломавшего органическое течение народной жизни, - уже сегодня наконец видна многим во всей своей и неприглядности и мерзости»
(А. Солженицын. «Русский вопрос» на исходе века. М, 1995. С. 80) (Солженицын, 1995).
Большевизм - это лишение русских собственной государственности и экспроприация русских в пользу «слабых наций».
«Большевики царили на всей территории бывшей Российской империи. Механизм антиэволюции действовал во всем ареале их владычества. Зачем же говорить, что русские пострадали больше всех? Затем, что это правда... Лишенные собственной государственности, мы, русские, вынуждены были в ущерб себе - давать, давать, давать "слабым" нациям все: кадры интеллигенции и рабочей силы, технику, технологию, сырье, а главное - деньги, как в прорву»
(А. Севастьянов. Русские и капитализм. М., 1992. С. 100) (Севастьянов, 1992).
Большевики победили русских в 1917 г.войне, в результате чего Россия проиграла «экономическую» войну Западу.
«А победили нас дважды. Первый раз в Октябре и затем в гражданскую войну - социалисты (как потом большевики разобрались с коллегами - это другой вопрос). Второй раз - в ходе так называемого "мирного сосуществования", а по сути, в жестокой экономической войне. Победители не прячутся: Америка, Западная Европа, Израиль, Япония. Это второе - на мировой арене - поражение стопроцентно обусловлено первым - внутри страны. Ибо в результате победы социалистов мы были задержаны в своем развитии на очень долгий срок... Парадокс состоит в том, что социалисты, руководя русским национальным самоубийством, сумели задействовать не только фактор насилия; они обратились за поддержкой к русской народной душе и получили эту поддержку»
(А. Севастьянов. Русские и капитализм. М., 1992. С. 111) (Севастьянов, 1992).
Сила большевизма - в радикальной отмене человека с большой буквы.
«Колумбово яйцо большевизма - радикальная отмена человека с большой буквы. Своею смелою и страстною волею к радикальному переустройству жизни, большевизм прекрасно учел невыгодность двойственного, западно-европейского отношения к человеку. Послушно приняв позитивистски-материалистическое неверие в религиозную природу человека, он решительно додумал это положение до конца и пришел к полному отрицанию свободы. Расторгнутая в Европе связь между религиозной истиной и политической свободой была им снова восстановлена. Правда, - с обратным знаком, но зато и в полной мере: никаких богов; следовательно, и никаких свобод. В этом радикальном разрешении основного метафизического вопроса - громадная сила большевизма. Если либеральная буржуазия, а за ней и европейский социализм, отказались от легенды, что душа человека - это дыхание Божие, то большевизм всерьез поверил, что никакой души у человека нет, а потому в сущности нет и самого человека. Есть только пролетарий, душа которого - конденсированный пар в котле, и буржуй, душа которого - отработанный пар котла. Этою окончательною отменою человека, разрешающей большевизму строить счастье человечества, ни в коей мере и степени не считаясь с несчастием каждого отдельного человека, и объясняется безусловный успех его в прямом (теоретическом), а не только в переносном (этическом) смысле бесчеловечного дела»
(Ф. Степун. Путь творческой революции // Новый град. Париж, 1931. № 1. С. 12-13) (Степун, 1931).
Ленин и большевики производят страшный опыт над Россией.
«Конечно... за Лениным идет довольно значительная - пока - часть рабочих, но я верю, что разум рабочего класса, его сознание своих исторических задач скоро откроет пролетариату глаза на всю несбыточность обещаний Ленина, на всю глубину его безумия, и его нечаевско-бакунинский анархизм. Рабочий класс не может не понять, что Ленин на его шкуре, на его крови производит только некий опыт, стремится довести революционное настроение пролетариата до последней крайности и посмотреть - что из этого выйдет? Конечно, он не верит в возможность победы пролетариата в России при данных условиях, но, может быть, он надеется на чудо? Рабочий класс должен знать, что чудес в действительности не бывает, что его ждет голод, полное расстройство промышленности, разгром транспорта, длительная кровавая анархия, а за нею - не менее кровавая и мрачная реакция. Вот куда ведет пролетариат его сегодняшний вождь, и надо понять, что Ленин не всемогущий чародей, а хладнокровный фокусник, не жалеющий ни чести, ни жизни пролетариата»
(М. Горький. К демократии // Новая жизнь. 20 нояб. 1917 г. № 174. С. 149) (Горький, 1917).
«Ленин "вождь" и - русский барин, не чуждый некоторых душевных свойств этого ушедшего в небытие сословия, а потому он считает себя вправе проделать с русским народом жестокий опыт, заранее обреченный на неудачу... Эта неизбежная трагедия не смущает Ленина, раба догмы, и его приспешников - его рабов. Жизнь, во всей ее сложности, неведома Ленину, он не знает народной массы, не жил с ней, но он - по книжкам - узнал, чем можно поднять эту массу на дыбы, чем - всего легче - разъярить ее инстинкты. Рабочий класс для Ленина то же, что для металлиста руда. Возможно ли - при всех данных условиях - отлить из этой руды социалистическое государство? По-видимому, - невозможно; однако - отчего не попробовать? Чем рискует Ленин, если опыт не удастся? Он работает, как химик в лаборатории, с тою разницей, что химик пользуется мертвой материей, но его работа дает ценный для жизни результат, а Ленин работает над живым материалом и ведет к гибели революцию. Сознательные рабочие, идущие за Лениным, должны понять, что с русским рабочим классом приделывается безжалостный опыт, который уничтожит лучшие силы рабочих и надолго остановит нормальное развитие русской революции»
(М. Горький. Вниманию рабочих // Новая жизнь. 23 нояб. 1917 г. № 177. С. 151-152) (Горький, 1917).
«Народные комиссары относятся к России как к материалу для опыта, русский народ для них - та лошадь, которой ученые-бактериологи прививают тиф для того, чтобы лошадь выработала в своей крови противотифозную сыворотку. Вот именно такой жестокий и заранее обреченный на неудачу опыт производят комиссары над русским народом, не думая о том, что измученная, полуголодная лошадка может издохнуть»
(М. Горький. Несвоевременные мысли //Новая жизнь. 23 дек. 1917. № 198. С. 182) (Горький, 1917).
Для большевиков Россия - бездушный материал для социальных опытов и экспериментов.
«Где-нибудь надо произвести опыт, таким местом оказалась Россия, и на ее спине Ленин может произвести эксперимент, как на спине всякой другой страны. И ни одна страна не мыслится им как совокупность миллионов человек; нет, это - только бездушный материал, созданный для производства экспериментов»
(П. Я. Рысс. Русский опыт. Историко-психологический очерк русской революции. Париж, 1921. С. 120) {Рысс, 1921).
Большевистский строй - опыт над человечеством.
«Не забудем, что советский "социализм" сводится к такому залезанию во все самомалейшие щели индивидуальной и семейной жизни, какой не знал ни один из режимов в истории. Все стали жить как бы под стеклянным колпаком, под ежеминутным гнетом самых вздорных и мучительно-издевательских регулирований... В своих лекциях по анатомии профессор Лесгафт рассказывал об одном опыте, приведенном над кроликом. Его поместили в ящик, пропускавший только красный свет. Находясь некоторое время исключительно под влиянием красного цвета, кролик претерпел ряд глубочайших изменений, как в своей физической, так и в психической структуре. Между кроликом обыкновенного дневного света и кроликом света красного образовалась глубокая пропасть во всех направлениях. Но именно нечто подобное случилось и с поколением, воспитанным на духовной пище большевизма. Вся Россия была превращена в такой исполинский ящик, пропускавший только красный свет, и в этом исполинском ящике вот уже десятый год вынуждены жить миллионы кроликов, коим всякий иной свет, кроме красного, заказан... Тут, следовательно, достигнута такая степень обработки гипнозом, что не может уже помочь кратковременная проверка гипноза реальностью. Созданы большие категории людей, которым уже не опасно показать соблазны свободы. Кролик, выпущенный из своего ящика, отвергнет белый свет и жадно востоскует о своем красном ящике. Он стал целомудренным, и врата адовы свободы его уже не одолеют»
(Ст. Иванович (С. О. Португейс). Наследники революции // Современные записки. 1927. № 30. С. 481-484) (Португейс, 1927).
«Национализированная техника умственных и духовных внушений дала современным диктатурам такие грандиозные возможности легко и незаметно впрыскивать массам "опиум для народа", о которых и мечтать не могли техники, организаторы и идеологи довоенной реакции»
(Ст. Иванович (С. О. Португейс). Из размышлений о революции // Современные записки. 1936. № 58. С. 400) (Португейс, 1936).
Большевистская Россия - Полигон для осуществления утопий.
«...Россия становится географическим пространством, бессодержательным, как бы пустым, которое может быть заполнено любой государственной формой. Одни - интернационалисты, которым ничего не говорят русские национальные традиции; другие - вчерашние патриоты, которые отрекаются от самого существенного завета этой традиции - от противостояния исламу, от противления Чингисхану, - чтобы создать совершенно новую, вымышленную страну своих грез. В обоих случаях Россия мыслится национальной пустыней, многообещающей областью для основания государственных утопий»
(Г. П. Федотов. Будет ли существовать Россия? // Г. П. Федотов. Судьба и грехи России. СПб., 1992. Т. 1. С. 173) {Федотов, 1929).
Большевики предают русскую культуру, вознаграждая приманкой русофобства ограбленные и терроризированные окраины.
«...Большевики,ревнивые к военным и финансовым основам своей власти, совершенно не заинтересованы в защите русской культуры. Они предают ее на каждом шагу, вознаграждая приманкой русофобства ограбленные и терроризированные окраины»
(Г. П. Федотов. Проблемы будущей России (1) // Г. П. Федотов. Судьба и грехи России. Избранные статьи по философии русской истории и культуры. СПб., 1991. Т. 1. С. 249; первая публикация: Современные записки. Париж, 1931. № 45) (Федотов, 1931).
Большевизм - инструмент разрушения России.
«Если принять, что Россия была препятствием на пути не маловразумительного "прогресса", а конкретно - распространения технологической цивилизации, то может быть сделается понятным явление, иначе загадочное: социалистическая революция в России финансировалась капиталистами! Финансирование было очень многосторонним, в каждом отдельном случае можно найти свою индивидуальную причину. Но у такого сложного явления должна быть и какая-то общая причина. И ее естественно видеть в том, что в России в начале XX в. складывался свой путь развития, альтернативный индустриальной цивилизации. Революция же была наиболее эффективным способом ее с этого пути столкнуть... Если смотреть на Революцию как на способ свернуть Россию с ее более самобытного пути развития и включить как элемент в систему технологической цивилизации, то участие в этом действии западного капитала станет понятным, оправданным и оправдавшим себя. Последовавшие за революцией 70 лет были эпохой разрушения именно тех структур, которые составляли основу русского общества и его мировоззрения»
(И. Шафаревич. Две дороги к одному обрыву (1988) // И. Шафаревич. Сочинения в 3-х тт. М., 1994. Т. 1. С. 425-426) (Шафаревич, 1988).
«Во все времена антирусскую политику большевиков поддерживали мощные мировые силы, в том числе и вполне антикоммунистические. Ибо православная Россия с ее духовным потенциалом и богатейшими природными ресурсами была белым пятном в мире потребительской цивилизации. Распространенное на Западе сочетание русофобии и коммунизмофилии имеет своего рода экзистенциальные причины»
(В. Аксючиц. Идеократия в России. М., 1995. С. 132) (Аксючиц, 1995).
СССР - Россия без России.
«Советский период российской истории - это отрицание России во временных (исторических) и территориальных пределах самой России. Дабы придать себе статус вечности, пустой и ирреальный коммунистический режим всегда старался втиснуть себя в старые и чуждые ему "одежды" дореволюционной России. СССР и был этой Россией без России. Советский человек был псевдорусским человеком»
(П. Болдырев. Уроки России. Нью-Йорк, 1993. С. X-XI) (Болдырев, 1993).
Геноцид русского народа - одна из главных задач режима Ленина-Сталина.
«Подрубить именно русский народ и истощить именно его силы - была из нескрываемых задач Ленина. И Сталин продолжал следовать этой политике, даже когда произнес свой известный сентиментальный тост о "русском народе"»
(А. Солженицын. «Русский вопрос» на исходе века. М., 1995. С. 84) (Солженицын, 1995).
«...Антирусское содержание революции и "строительства социализма" ускользнуло от сознания моего народа. Мы просто не поняли, что оказались объектом национальной агрессии, геноцида»
(А. Севастьянов. Русские и капитализм. М., 1992. С. 112) (Севастьянов, 1992).
Большевизм - превращение России в колонию с целью подкупить мировой капитализм.
«Обездолив, истребив и изгнав свою национальную буржуазию, коммунистическая власть призывает из-за границы буржуазных варягов. В этом двойное свидетельство крайней слабости советской власти: она не может по политическим и полицейским соображениям, диктуемым инстинктом самосохранения, допустить на здоровых началах к хозяйственной работе в стране национальную буржуазию, но она своим экономическим банкротством вынуждена искать помощи у буржуазии иностранной. В этой системе концессий обнаруживается и крайняя слабость, и глубокий цинизм советской власти. Это политика двойной измены: цинической измены национальному идеалу и национальному достоинству и столь же цинической измены социалистическому идеалу. Системой концессией коммунистическая власть низводит Россию и в национальном и в социальном отношении на уровень экзотических колоний <... > Все значения и вся значительность советской концессионной системы лежит в области политической: обанкротившаяся в экономическом отношении власть этой системой пытается экономически и, главное, политически подкупить в свою пользу мировой капитализм»
(П. Б. Струве. Итоги и существо коммунистического хозяйства (1921) // П. Б. Струве. Избранные сочинения. М., 1999. С. 314) (Струве, 1921).
Большевизм - разрушение всех сил русского народа.
«Революция эта, каковы бы ни были идеи, ее вдохновляющие или вдохновлявшие, существенно бьша разрушением и деградацией всех сил народа, материальных и духовных. Это факт наглядный и непререкаемый, которого нельзя ничем оспорить. Русская революция означает огромное, невиданное в истории в таких размерах падение и понижение культуры»
(П. Б. Струве. Прошлое, настоящее, будущее (1922) // П. Б. Струве. Избранные сочинения. М, 1999. С. 321) (Струве, 1922).
Большевизм - разрыв с национальным прошлым.
«Самое злостное, самое ядовитое, самое ужасное в большевизме - а большевизм во всех его выражениях есть подлинное существо революции - есть преступный, отцеубийственный разрыв с великим национальным прошлым, которое в смрадную эпоху разрушения, переживаемую нами, есть единственное хранилище и прибежище национального духа»
(П. Б. Струве. Прошлое, настоящее, будущее (1922) // П. Б. Струве. Избранные сочинения. М., 1999. С. 324) (Струве, 1922).
«Правильное заключается в том, что интернационалистически-коммунистическая идеология чужда русскому народу, что она лишь использовала возбуждение народных масс и некоторые их инстинкты и, создав военную организацию, через нее властвует над народом. Неправильна и утопична мысль, что эта организация может осуществлять какое бы то ни было национальное призвание. Действительность не дает никаких опорных пунктов для национальной идеализации большевизма»
(П. Б. Струве. Россия (1920) // П. Б. Струве. Избранные сочинения. М., 1999. С. 337) {Струве, 1920).
Большевизм - уничтожение России как последнего оплота христианства.
«Нельзя не видеть, что одной из главных причин революции стали не грехи, а достоинства России и ее последнего Царя.
Россия была последним "белым пятном" истинных христианских ценностей в эпоху наступавшей капиталистической цивилизации, разлагающей мир. На религиозном языке этот процесс разложения христианского мира называется апостасией - отступлением людей от Божественной истины. А власть, сопротивляющаяся апостасии, отождествляется с тем "Удерживающим", о котором апостол Павел говорил как о последней преграде воцарению антихриста (2 Фес. 2, 7-8). И если рассмотреть историю Нового времени, то очевидно (об этом на своем языке писал и Маркс), что этим "Удерживающим" была православная Россия по главе с Русским Царем - Помазанником Божиим. Поэтому его свержение и убийство было ритуальным, переломным моментом истории, - независимо от того, сознавали это или нет сами убийцы... с православной точки зрения могут два принципиально разных типа общества: 1) общество, сознающее смысл жизни как исполнение Божия замысла о человеке, воспитывающее его к духовному совершенству и тем самым спасающее его для жизни вечной - такова цель православной монархии; 2) общество, игнорирующее Божественный замысел и управляющее людьми посредством опоры на людские пороки, для господства над преходящим миром земным - что предлагал сатана Христу в пустыне. В "русской" революции 1917 г. столкнулись эти две концепции, и с сокрушением удерживающей России человечество вступило в предапокалипсическую эпоху»
(М. Назаров. За кулисами «русской» революции // Э. Саттон. Уолл-Стрит и большевицкая революция. М 1998. С. 375-376) (Назаров, 1998).
Суть большевизма - провоцирование жизни к ухудшению («чем хуже - тем лучше») с целью ее последующего радикального изменения.
«Ленинцев надо искать... среди тех, кто, громко проклиная Ленина, опьянен его мятежными страстями и подчинен его логике, логике революционного взрыва, суть коей формулируется так: чем хуже, тем лучше! Убеждение, что единственный способ радикально изменить жизнь - это провоцирование ее к ухудшению, составляло душу большевистской тактики, да и стратегии»
(В. Чаликова. С Лениным в башке // Век XX и мир. 1990. № 8. С. 34) (Чаликова, 1990).
Коммунизм - антисистема, «химерное образование».
«Коммунизм, очень сильный в критике "эксплуататорского общества", сам по себе нежизнеспособен, то есть является антисистемой, о чем опять же смотри у Л. Н. Гумилева в его труде "Этногенез и биосфера земли", где показано, что антисистемы появляются на скрещивании взаимно несопоставимых идей, создающих "химерные образования". Такой гигантской химерой и явилось "первое в мире государство рабочих и крестьян", просуществовашее столь долго лишь потому, что образовалось в неслыханно богатой и людскими и природными ресурсами стране. (В густо заселенном Китае, например, последствия «Великого скачка» сказались немедленно. На третий год уже ели человечину.)»
(Д. Балашов. Еще раз о Великой России // Вече. 1992. № 46. С. 120-121) (Балашов, 1992).
Тоталитаризм - «человеческая отрасль животноводства».
«Личность теряет до конца свое достоинство, свое отличие от животного. Для государства-зверя политика становится человеческой отраслью животноводства»
(Г. П. Федотов. Социальный вопрос и свобода // Г. П. Федотов. Судьба и грехи России. СПб. Т. 1. С. 290; первая публикация: Современные записки. Париж, 1931, № 47) {Федотов, 1931).
«Смертные приговоры выносились и приводились в исполнение не в порядке наказания за преступление, а в порядке ликвидации чужеродного и потому не пригодного для социалистического строительства материала. Помещики, буржуи, священники, кулаки, белые офицеры так же просто выводились в расход, как в рационально поставленных хозяйствах выводится в расход одна порода скота ради, введения другой»
(Ф. А. Степун. Бывшее и несбывшееся. Нью-Йорк, 1952. Т. 2. С. 202) (Степун, 1940-е).
Коммунизм есть отрицание жизни.
«Стремясь "войти в жизнь", коммунизм вытеснял жизнь и сеял смерть, ибо где есть коммунизм, там нет жизни, а где есть жизнь, там нет коммунизма. Россия умирала, поскольку соблюдала коммунистические декреты, и жила, поскольку их нарушала»
(Б. Вышеславцев. Парадоксы коммунизма// Путь. 1926. № 3. С. 85) (Вышеславцев, 1926).
Большевизм опирался прежде всего на нерусские силы.
«Большевики опирались прежде всего на нерусские силы, даже и "вооруженные": на латышские полки, на пленных венгерцев, на китайцев, в свое время завербованных на стройку Мурманской железной дороги, на евреев - и только на очень незначительную часть русского пролетариата»
(И. Солоневич. Белая Империя//И. Солоневич. Белая Россия. Статьи 1936-1940 гг. М, 1997. С. 158) (Солоневич, 1939-1940).
Большевизм - иностранное завоевание.
«Еще долго будут спорить наши ученые и художники: была ли русская революция следствием уже произошедшего в народе нравственного переворота? Или наоборот? И да будут при этом не забыты никакие обстоятельства, теперь не поминаемые. Конечно, побеждая на русской почве, как движению не увлечь русских сил, не приобрести русских черт! Но и вспомним же интернациональные силы революции! Все первые годы революции разве не было черт как бы иностранного нашествия? Когда в продовольственном или карательном отряде, приходившем уничтожать волость, случалось - почти никто не говорил по-русски, зато бывали и финны, австрийцы? Когда аппарат ЧК изобиловал латышами, поляками, евреями, мадьярами, китайцами? Когда большевистская власть в острые ранние периоды гражданской войны удерживалась на перевесе именно иностранных штыков, особенно латышских? (Тогда этого не скрывали и не стыдились.) Или позже, все 20-е годы, когда во всех областях культуры (и даже в географических названиях) последовательно вытравлялась вся русская традиция и русская история, как бывает разве только при оккупации, - это желание самоуничтожиться тоже было проявлением "русской идеи"? Замечает Горский, что году в 1919 границы Советской России примерно совпадали с границами Московского царства, значит, большевизм в основном поддержали русские... Но ведь эту географию и так можно истолковать, что русские в основном вынуждены были принять его на свои плечи, и только?»
(А. И. Солженицын. Раскаяние и самоограничение как категории национальной жизни (1923) //А. И. Солженицын. Публицистика. Статьи и речи. Вермонт; Париж, 1989. Т. 9. С. 62-63) (Солженицын, 1973).
Победа большевизма - результат поддержки западного капитала.
«Все эти пятьдесят лет - мы наблюдаем непрерывную, постоянную поддержку со стороны бизнесменов Запада, которые помогли советским коммунистическим вождям, их неуклюжей, нелепой экономике, которая не могла бы никогда справиться сама со своими трудностями, непрерывную помощь материалами и технологией. Крупнейшие стройки первой пятилетки были созданы исключительно при помощи американской технологии и американских материалов. И сам Сталин признавал, что две трети всего необходимого было получено с Запада. И если сегодня Советский Союз имеет могучие военные и полицейские силы, при стране по современным меркам нищей, - эти силы он имеет для подавления нашего свободного движения в Советском Союзе, то мы также должны благодарить, но в этот раз должны благодарить западный капитал» (А. И. Солженицын. Речь перед представителями АФТ-КПП. Вашингтон, 1975//А. И. Солженицын. Публицистика. Статьи и речи. Вермонт; Париж, 1989. Т. 9. С. 208-209) (Солженицын, 1975).
Советский коммунизм - разрушение русского народа в качестве нации и вытеснение его на низшие ступени социальной иерархии.
«Характер империи в результате революции существенно изменился с точки зрения отношений между народами и властями. Прежде всего изменилось отношение между "метрополией" и "провинциями"... Фактически происходило разрушение русского народа в качестве нации и превращение его в множество разрозненных людей, разбросанных по гигантской территории и занимающих в основном низшие ступени социальной иерархии»
(А. Зиновьев. Кризис коммунизма (1990) // А. Зиновьев. Коммунизм как реальность. Кризис коммунизма. М., 1994. С. 377, 378) (Зиновьев, 1990).
Большевизм - слом органического течения народной жизни.
«История 70-летнего коммунистического господства в СССР, воспетого столькими бардами, добровольными и покупными, господства, сломавшего органическое течение народной жизни, - уже сегодня наконец видна многим во всей своей и неприглядности и мерзости»
(А. Солженицын. «Русский вопрос» на исходе века. М, 1995. С. 80) (Солженицын, 1995).
Большевизм - это лишение русских собственной государственности и экспроприация русских в пользу «слабых наций».
«Большевики царили на всей территории бывшей Российской империи. Механизм антиэволюции действовал во всем ареале их владычества. Зачем же говорить, что русские пострадали больше всех? Затем, что это правда... Лишенные собственной государственности, мы, русские, вынуждены были в ущерб себе - давать, давать, давать "слабым" нациям все: кадры интеллигенции и рабочей силы, технику, технологию, сырье, а главное - деньги, как в прорву»
(А. Севастьянов. Русские и капитализм. М., 1992. С. 100) (Севастьянов, 1992).
Большевики победили русских в 1917 г.войне, в результате чего Россия проиграла «экономическую» войну Западу.
«А победили нас дважды. Первый раз в Октябре и затем в гражданскую войну - социалисты (как потом большевики разобрались с коллегами - это другой вопрос). Второй раз - в ходе так называемого "мирного сосуществования", а по сути, в жестокой экономической войне. Победители не прячутся: Америка, Западная Европа, Израиль, Япония. Это второе - на мировой арене - поражение стопроцентно обусловлено первым - внутри страны. Ибо в результате победы социалистов мы были задержаны в своем развитии на очень долгий срок... Парадокс состоит в том, что социалисты, руководя русским национальным самоубийством, сумели задействовать не только фактор насилия; они обратились за поддержкой к русской народной душе и получили эту поддержку»
(А. Севастьянов. Русские и капитализм. М., 1992. С. 111) (Севастьянов, 1992).
Сила большевизма - в радикальной отмене человека с большой буквы.
«Колумбово яйцо большевизма - радикальная отмена человека с большой буквы. Своею смелою и страстною волею к радикальному переустройству жизни, большевизм прекрасно учел невыгодность двойственного, западно-европейского отношения к человеку. Послушно приняв позитивистски-материалистическое неверие в религиозную природу человека, он решительно додумал это положение до конца и пришел к полному отрицанию свободы. Расторгнутая в Европе связь между религиозной истиной и политической свободой была им снова восстановлена. Правда, - с обратным знаком, но зато и в полной мере: никаких богов; следовательно, и никаких свобод. В этом радикальном разрешении основного метафизического вопроса - громадная сила большевизма. Если либеральная буржуазия, а за ней и европейский социализм, отказались от легенды, что душа человека - это дыхание Божие, то большевизм всерьез поверил, что никакой души у человека нет, а потому в сущности нет и самого человека. Есть только пролетарий, душа которого - конденсированный пар в котле, и буржуй, душа которого - отработанный пар котла. Этою окончательною отменою человека, разрешающей большевизму строить счастье человечества, ни в коей мере и степени не считаясь с несчастием каждого отдельного человека, и объясняется безусловный успех его в прямом (теоретическом), а не только в переносном (этическом) смысле бесчеловечного дела»
(Ф. Степун. Путь творческой революции // Новый град. Париж, 1931. № 1. С. 12-13) (Степун, 1931).
Ленин и большевики производят страшный опыт над Россией.
«Конечно... за Лениным идет довольно значительная - пока - часть рабочих, но я верю, что разум рабочего класса, его сознание своих исторических задач скоро откроет пролетариату глаза на всю несбыточность обещаний Ленина, на всю глубину его безумия, и его нечаевско-бакунинский анархизм. Рабочий класс не может не понять, что Ленин на его шкуре, на его крови производит только некий опыт, стремится довести революционное настроение пролетариата до последней крайности и посмотреть - что из этого выйдет? Конечно, он не верит в возможность победы пролетариата в России при данных условиях, но, может быть, он надеется на чудо? Рабочий класс должен знать, что чудес в действительности не бывает, что его ждет голод, полное расстройство промышленности, разгром транспорта, длительная кровавая анархия, а за нею - не менее кровавая и мрачная реакция. Вот куда ведет пролетариат его сегодняшний вождь, и надо понять, что Ленин не всемогущий чародей, а хладнокровный фокусник, не жалеющий ни чести, ни жизни пролетариата»
(М. Горький. К демократии // Новая жизнь. 20 нояб. 1917 г. № 174. С. 149) (Горький, 1917).
«Ленин "вождь" и - русский барин, не чуждый некоторых душевных свойств этого ушедшего в небытие сословия, а потому он считает себя вправе проделать с русским народом жестокий опыт, заранее обреченный на неудачу... Эта неизбежная трагедия не смущает Ленина, раба догмы, и его приспешников - его рабов. Жизнь, во всей ее сложности, неведома Ленину, он не знает народной массы, не жил с ней, но он - по книжкам - узнал, чем можно поднять эту массу на дыбы, чем - всего легче - разъярить ее инстинкты. Рабочий класс для Ленина то же, что для металлиста руда. Возможно ли - при всех данных условиях - отлить из этой руды социалистическое государство? По-видимому, - невозможно; однако - отчего не попробовать? Чем рискует Ленин, если опыт не удастся? Он работает, как химик в лаборатории, с тою разницей, что химик пользуется мертвой материей, но его работа дает ценный для жизни результат, а Ленин работает над живым материалом и ведет к гибели революцию. Сознательные рабочие, идущие за Лениным, должны понять, что с русским рабочим классом приделывается безжалостный опыт, который уничтожит лучшие силы рабочих и надолго остановит нормальное развитие русской революции»
(М. Горький. Вниманию рабочих // Новая жизнь. 23 нояб. 1917 г. № 177. С. 151-152) (Горький, 1917).
«Народные комиссары относятся к России как к материалу для опыта, русский народ для них - та лошадь, которой ученые-бактериологи прививают тиф для того, чтобы лошадь выработала в своей крови противотифозную сыворотку. Вот именно такой жестокий и заранее обреченный на неудачу опыт производят комиссары над русским народом, не думая о том, что измученная, полуголодная лошадка может издохнуть»
(М. Горький. Несвоевременные мысли //Новая жизнь. 23 дек. 1917. № 198. С. 182) (Горький, 1917).
Для большевиков Россия - бездушный материал для социальных опытов и экспериментов.
«Где-нибудь надо произвести опыт, таким местом оказалась Россия, и на ее спине Ленин может произвести эксперимент, как на спине всякой другой страны. И ни одна страна не мыслится им как совокупность миллионов человек; нет, это - только бездушный материал, созданный для производства экспериментов»
(П. Я. Рысс. Русский опыт. Историко-психологический очерк русской революции. Париж, 1921. С. 120) {Рысс, 1921).
Большевистский строй - опыт над человечеством.
«Не забудем, что советский "социализм" сводится к такому залезанию во все самомалейшие щели индивидуальной и семейной жизни, какой не знал ни один из режимов в истории. Все стали жить как бы под стеклянным колпаком, под ежеминутным гнетом самых вздорных и мучительно-издевательских регулирований... В своих лекциях по анатомии профессор Лесгафт рассказывал об одном опыте, приведенном над кроликом. Его поместили в ящик, пропускавший только красный свет. Находясь некоторое время исключительно под влиянием красного цвета, кролик претерпел ряд глубочайших изменений, как в своей физической, так и в психической структуре. Между кроликом обыкновенного дневного света и кроликом света красного образовалась глубокая пропасть во всех направлениях. Но именно нечто подобное случилось и с поколением, воспитанным на духовной пище большевизма. Вся Россия была превращена в такой исполинский ящик, пропускавший только красный свет, и в этом исполинском ящике вот уже десятый год вынуждены жить миллионы кроликов, коим всякий иной свет, кроме красного, заказан... Тут, следовательно, достигнута такая степень обработки гипнозом, что не может уже помочь кратковременная проверка гипноза реальностью. Созданы большие категории людей, которым уже не опасно показать соблазны свободы. Кролик, выпущенный из своего ящика, отвергнет белый свет и жадно востоскует о своем красном ящике. Он стал целомудренным, и врата адовы свободы его уже не одолеют»
(Ст. Иванович (С. О. Португейс). Наследники революции // Современные записки. 1927. № 30. С. 481-484) (Португейс, 1927).
«Национализированная техника умственных и духовных внушений дала современным диктатурам такие грандиозные возможности легко и незаметно впрыскивать массам "опиум для народа", о которых и мечтать не могли техники, организаторы и идеологи довоенной реакции»
(Ст. Иванович (С. О. Португейс). Из размышлений о революции // Современные записки. 1936. № 58. С. 400) (Португейс, 1936).
Большевистская Россия - Полигон для осуществления утопий.
«...Россия становится географическим пространством, бессодержательным, как бы пустым, которое может быть заполнено любой государственной формой. Одни - интернационалисты, которым ничего не говорят русские национальные традиции; другие - вчерашние патриоты, которые отрекаются от самого существенного завета этой традиции - от противостояния исламу, от противления Чингисхану, - чтобы создать совершенно новую, вымышленную страну своих грез. В обоих случаях Россия мыслится национальной пустыней, многообещающей областью для основания государственных утопий»
(Г. П. Федотов. Будет ли существовать Россия? // Г. П. Федотов. Судьба и грехи России. СПб., 1992. Т. 1. С. 173) {Федотов, 1929).
Большевики предают русскую культуру, вознаграждая приманкой русофобства ограбленные и терроризированные окраины.
«...Большевики,ревнивые к военным и финансовым основам своей власти, совершенно не заинтересованы в защите русской культуры. Они предают ее на каждом шагу, вознаграждая приманкой русофобства ограбленные и терроризированные окраины»
(Г. П. Федотов. Проблемы будущей России (1) // Г. П. Федотов. Судьба и грехи России. Избранные статьи по философии русской истории и культуры. СПб., 1991. Т. 1. С. 249; первая публикация: Современные записки. Париж, 1931. № 45) (Федотов, 1931).
Большевизм - инструмент разрушения России.
«Если принять, что Россия была препятствием на пути не маловразумительного "прогресса", а конкретно - распространения технологической цивилизации, то может быть сделается понятным явление, иначе загадочное: социалистическая революция в России финансировалась капиталистами! Финансирование было очень многосторонним, в каждом отдельном случае можно найти свою индивидуальную причину. Но у такого сложного явления должна быть и какая-то общая причина. И ее естественно видеть в том, что в России в начале XX в. складывался свой путь развития, альтернативный индустриальной цивилизации. Революция же была наиболее эффективным способом ее с этого пути столкнуть... Если смотреть на Революцию как на способ свернуть Россию с ее более самобытного пути развития и включить как элемент в систему технологической цивилизации, то участие в этом действии западного капитала станет понятным, оправданным и оправдавшим себя. Последовавшие за революцией 70 лет были эпохой разрушения именно тех структур, которые составляли основу русского общества и его мировоззрения»
(И. Шафаревич. Две дороги к одному обрыву (1988) // И. Шафаревич. Сочинения в 3-х тт. М., 1994. Т. 1. С. 425-426) (Шафаревич, 1988).
«Во все времена антирусскую политику большевиков поддерживали мощные мировые силы, в том числе и вполне антикоммунистические. Ибо православная Россия с ее духовным потенциалом и богатейшими природными ресурсами была белым пятном в мире потребительской цивилизации. Распространенное на Западе сочетание русофобии и коммунизмофилии имеет своего рода экзистенциальные причины»
(В. Аксючиц. Идеократия в России. М., 1995. С. 132) (Аксючиц, 1995).
СССР - Россия без России.
«Советский период российской истории - это отрицание России во временных (исторических) и территориальных пределах самой России. Дабы придать себе статус вечности, пустой и ирреальный коммунистический режим всегда старался втиснуть себя в старые и чуждые ему "одежды" дореволюционной России. СССР и был этой Россией без России. Советский человек был псевдорусским человеком»
(П. Болдырев. Уроки России. Нью-Йорк, 1993. С. X-XI) (Болдырев, 1993).
Геноцид русского народа - одна из главных задач режима Ленина-Сталина.
«Подрубить именно русский народ и истощить именно его силы - была из нескрываемых задач Ленина. И Сталин продолжал следовать этой политике, даже когда произнес свой известный сентиментальный тост о "русском народе"»
(А. Солженицын. «Русский вопрос» на исходе века. М., 1995. С. 84) (Солженицын, 1995).
«...Антирусское содержание революции и "строительства социализма" ускользнуло от сознания моего народа. Мы просто не поняли, что оказались объектом национальной агрессии, геноцида»
(А. Севастьянов. Русские и капитализм. М., 1992. С. 112) (Севастьянов, 1992).
Большевизм - превращение России в колонию с целью подкупить мировой капитализм.
«Обездолив, истребив и изгнав свою национальную буржуазию, коммунистическая власть призывает из-за границы буржуазных варягов. В этом двойное свидетельство крайней слабости советской власти: она не может по политическим и полицейским соображениям, диктуемым инстинктом самосохранения, допустить на здоровых началах к хозяйственной работе в стране национальную буржуазию, но она своим экономическим банкротством вынуждена искать помощи у буржуазии иностранной. В этой системе концессий обнаруживается и крайняя слабость, и глубокий цинизм советской власти. Это политика двойной измены: цинической измены национальному идеалу и национальному достоинству и столь же цинической измены социалистическому идеалу. Системой концессией коммунистическая власть низводит Россию и в национальном и в социальном отношении на уровень экзотических колоний <... > Все значения и вся значительность советской концессионной системы лежит в области политической: обанкротившаяся в экономическом отношении власть этой системой пытается экономически и, главное, политически подкупить в свою пользу мировой капитализм»
(П. Б. Струве. Итоги и существо коммунистического хозяйства (1921) // П. Б. Струве. Избранные сочинения. М., 1999. С. 314) (Струве, 1921).
Большевизм - разрушение всех сил русского народа.
«Революция эта, каковы бы ни были идеи, ее вдохновляющие или вдохновлявшие, существенно бьша разрушением и деградацией всех сил народа, материальных и духовных. Это факт наглядный и непререкаемый, которого нельзя ничем оспорить. Русская революция означает огромное, невиданное в истории в таких размерах падение и понижение культуры»
(П. Б. Струве. Прошлое, настоящее, будущее (1922) // П. Б. Струве. Избранные сочинения. М, 1999. С. 321) (Струве, 1922).
Большевизм - разрыв с национальным прошлым.
«Самое злостное, самое ядовитое, самое ужасное в большевизме - а большевизм во всех его выражениях есть подлинное существо революции - есть преступный, отцеубийственный разрыв с великим национальным прошлым, которое в смрадную эпоху разрушения, переживаемую нами, есть единственное хранилище и прибежище национального духа»
(П. Б. Струве. Прошлое, настоящее, будущее (1922) // П. Б. Струве. Избранные сочинения. М., 1999. С. 324) (Струве, 1922).
«Правильное заключается в том, что интернационалистически-коммунистическая идеология чужда русскому народу, что она лишь использовала возбуждение народных масс и некоторые их инстинкты и, создав военную организацию, через нее властвует над народом. Неправильна и утопична мысль, что эта организация может осуществлять какое бы то ни было национальное призвание. Действительность не дает никаких опорных пунктов для национальной идеализации большевизма»
(П. Б. Струве. Россия (1920) // П. Б. Струве. Избранные сочинения. М., 1999. С. 337) {Струве, 1920).
Большевизм - уничтожение России как последнего оплота христианства.
«Нельзя не видеть, что одной из главных причин революции стали не грехи, а достоинства России и ее последнего Царя.
Россия была последним "белым пятном" истинных христианских ценностей в эпоху наступавшей капиталистической цивилизации, разлагающей мир. На религиозном языке этот процесс разложения христианского мира называется апостасией - отступлением людей от Божественной истины. А власть, сопротивляющаяся апостасии, отождествляется с тем "Удерживающим", о котором апостол Павел говорил как о последней преграде воцарению антихриста (2 Фес. 2, 7-8). И если рассмотреть историю Нового времени, то очевидно (об этом на своем языке писал и Маркс), что этим "Удерживающим" была православная Россия по главе с Русским Царем - Помазанником Божиим. Поэтому его свержение и убийство было ритуальным, переломным моментом истории, - независимо от того, сознавали это или нет сами убийцы... с православной точки зрения могут два принципиально разных типа общества: 1) общество, сознающее смысл жизни как исполнение Божия замысла о человеке, воспитывающее его к духовному совершенству и тем самым спасающее его для жизни вечной - такова цель православной монархии; 2) общество, игнорирующее Божественный замысел и управляющее людьми посредством опоры на людские пороки, для господства над преходящим миром земным - что предлагал сатана Христу в пустыне. В "русской" революции 1917 г. столкнулись эти две концепции, и с сокрушением удерживающей России человечество вступило в предапокалипсическую эпоху»
(М. Назаров. За кулисами «русской» революции // Э. Саттон. Уолл-Стрит и большевицкая революция. М 1998. С. 375-376) (Назаров, 1998).