ГГС - громкоговорящая связь и сумеречные сны юности...
Краткое предисловие.
Я жуткий ретроград и Плюшкин. Я терпеть не могу современное цветное постельное бельё, и современные подушки со всеми этими ортопедическими подъёмами для головы, и прочими экологическими вывертами. В своём маленьком уютном домике, в котором я сейчас живу в Белгородской области, я до сих пор сплю на старом советском диване, и на белых советских простынях, которые я десять лет назад привёз с собой из Воронежа. На некоторых простынях по углам ещё долго сохранялись чёрные штампы ещё из советских прачечных. Со временем, конечно же, штампы уже отстирались, или срезались, так как простыни и пододеяльники неоднократно ремонтировались. Относительно белого постельного белья, в интернете я вычитал мнение, что традиционное белое или бежевое постельное бельё выбирают консервативные и педантичные люди. Они не любят кардинально менять свою жизнь и привыкли во всём соблюдать порядок. Они всегда поддерживают идеальную чистоту в доме. Кроме того, такая личность не боится трудностей и с лёгкостью их преодолевает, но в отношениях любит доминировать...
Моя подушка тоже помнит ещё те времена, когда я ложился на неё, начитавшись фантастических рассказов, и в полумраке своей комнаты на воронежском БАМе повторял сам себе - не буду бояться, не буду бояться, не буду бояться...
А в итоге всё равно укрывался с головой.
А потом на этой подушке я смотрел сумеречные сны юности. Наперник подушки узорами своего рисунка напоминает мне самые первые обои на стенах той воронежской квартиры, которые были там в момент нашего заселения, в 1981 году. Сейчас, когда я меняю наволочку, я люблю провести рукой по ткани подушки, которая помнит те давние времена, а то и прилечь на неё, прямо без наволочки, почувствовать щекой прикосновение к истории, вдохнуть запах прошлого...
И попытаться снова увидеть те далёкие, сумеречные сны юности...
Я уже не смогу объяснить жителям современных мегаполисов, какая тишина была по ночам на воронежском БАМе в начале девяностых годов. Открыв окно, я ночь напролёт слушал, как заливаются лягушки на озере напротив нашей девятиэтажки, и как поют соловьи в дачном посёлке. Если какая-нибудь припозднившаяся парочка возвращалась из города, или наоборот, спешила на остановку транспорта, то было слышно чёткий перестук каблучков по асфальту. При том мощном, бесперебойном отоплении, которое было в наших домах на БАМе в начале девяностых годов, окно я начинал открывать уже в марте - апреле. И вот, в той необыкновенной ночной тишине весны 1990 года, нарушаемой лишь кваканьем лягушек, раздавались за моим окном чёткие, отрывистые команды по громкоговорящей связи.
Громкоговорящая связь представляет собой проводную связь для оперативной передачи информации и предназначена для построения систем одностороннего оповещения людей, обеспечивая передачу сообщений сотрудникам в любом месте, где бы они ни находились. ГГС используется повсеместно: в магазинах и офисах, в школах и больницах, на производственных площадках и складах.
Когда я пытался логически мыслить, и понять, откуда же доносятся эти сообщения, то путём несложных рассуждений можно было установить, что аэродром находился слишком далеко, на другом берегу водохранилища, и оттуда даже при самом благоприятном стечении погодных условий невозможно было ничего услышать. Была одна военная часть поблизости, строения на территории которой было видно с моего балкона. Времена нынче такие, что не буду приводить здесь никаких местных географических названий и координат. Скорее всего, там и была эта громкоговорящая связь, тем более, что в коротких, отрывистых сообщениях часто звучали такие чисто военные термины, как КПП, и прочие. Но это днём можно было рассуждать логично.
А ночью...
Ночью тайна уже взяла меня в свои мохнатые лапы.
Я лежал под одеялом, прислушивался к темноте за окном, и фантазировал о том, что же могут означать все эти сообщения по громкоговорящей связи, и что же такого интересного может происходить на таинственном загородном объекте, пока все спят...
Иногда я ставил на подоконник возле открытого окна магнитофон, включал запись, а потом, днём, прослушивал всю кассету, ожидая, когда же будет звучать фрагмент с таинственными сообщениями по громкоговорящей связи.
Однажды, когда я спал, наверное, все детали этой сложной головоломки сошлись в какой-то области моего подсознания, и мне приснился очень реалистичный сон. Из окна моего девятого этажа в то время очень хорошо была видна сосновая лесополоса на берегу водохранилища, и так получилось, что всё, что находилось за ней, долгое время будоражило моё воображение, а отправиться туда на разведку я так и не собрался. И вот, мне приснилось, что прямо за этой сосновой лесопосадкой, на берегу воронежского водохранилища находится полигон для испытаний пожарной техники, и звуки громкоговорящей связи по ночам доносятся именно оттуда. Очевидно, это был такой flashforward, воспоминание о том, что ещё не случилось, но должно было случится в недалёком будущем, когда мне на пожарной машине в середине девяностых годов пришлось пройти все наши места вдоль и поперёк. В моём сне я очень ясно видел две вышки, два командно-допускных пункта, которые стояли по обе стороны полигона, полосу препятствий для испытаний пожарной техники, разные подсобные строения. Видел я даже ленивый прибой, накатывающий со стороны водохранилища на подступающий вплотную к полигону песчаный берег. Только выглядели все строения и вышки почему-то заброшенными и опустевшими, как будто уже много лет здесь не ступала нога человека. И чувствовал я себя там в полном одиночестве.
Некоторое время после пробуждения, да и не только после пробуждения, этот полигон прочно существовал в моём сознании, и ассоциировался с ночными сообщениями по громкоговорящей связи. Я даже собирался сходить туда, на берег водохранилища, посмотреть на всё это в реальности.
Потом, когда весной 1990 года мы всем классом отправились туда на воскресный пикник, никакого полигона, конечно же, там не обнаружилось. Была там просто обширная поляна на берегу водохранилища, за той самой сосновой лесопосадкой. Но я не удивился, и не расстроился. В моей Вселенной этот полигон был там и существовал, как я до сих пор абсолютно уверен, что там же существует и побережье воронежского водохранилища, в том виде, в каком я его запомнил в девяностых годах, с баржами, и с накренившимися знаками "Якорь не бросать!"
А сообщения по громкоговорящей связи в следующие годы прекратились. Не могу сказать точно, когда именно. Года два я, наверное, открывал каждую весну своё окно, надеясь снова услышать те таинственные сообщения, так волновавшие моё воображение весной 1990 года, чтобы снова попробовать окунуться в тайну.
Но тайна исчезла навсегда...
На каком доме изначально стоял Серп и Молот?
Когда мы в вселились в наш дом №27 на БАМе, в 1981 году, на крыше нашего дома стояла надпись "СССР - ОПЛОТ МИРА" и серп и молот, прямо в том месте, где под углом сходились два корпуса дома, спроектированного буквой "г". Серп и молот был украшен разноцветными лампочками, которые включали по большим праздникам. Была ещё одна девятиэтажка на Новосибирской, там, где на первом этаже находился хозяйственный магазин. На ней, на крыше стоял герб СССР. И вот, когда по большим праздникам, типа 7 ноября, возвращаешься в общественном транспорте из города, было красиво - сначала тебя встречает "цветомузыкой" герб СССР, а потом - серп и молот, на нашем доме.
Но, у меня сохранилась папка на два разворота, мой выпускной альбом из детского сада №139, там есть маленькая чёрно-белая фотография, где в кадр попал дом №31 на БАМе, и можно рассмотреть, что серп и молот стоит на его крыше. Возможно, так когда-то и было, девятиэтажка №31 одна из старейших на БАМе, она уже была, когда мы заселялись в наш дом. А дом №29 построили уже на моей памяти.
В любом случае, сейчас уже никого не найдёшь, кто бы смог подтвердить или опровергнуть эту информацию. Мне доводилось общаться с разными людьми, люди у нас в основном такие "наблюдательные", что могут прожить всю жизнь, и не замечать того, что находится у них под носом.
Проходные подъезды на воронежском БАМе.
Когда мы только вселились в дом №27 на БАМе, у нас, по соседству с нашим подъездом, был проходной подъезд №3. В детстве мне казалось очень здоровским и прикольным, не обходя весь дом, просто зайти в такой подъезд, и выйти с другой стороны дома. В проходном подъзде был такой загадочный, прохладный полумрак, там пахло электричеством и тайнами. Там стояли какие-то распределительные шкафы, большие катушки с кабелем, наверное, оставшиеся после строительства дома. Одно время, как мне помнится, там даже стоял какой-то стол со стулом, и сидела то ли вахтёрша, то ли лифтёрша. А по соседству, в однокомнатной квартире, там когда-то находился диспетчерский пульт лифтёрной.
Когда напротив нас построили дом №29, там тоже были проходные подъезды. И вот я, когда ещё был ребёнком, ходил через них, гулял, гулял, пока не услышал от пацанов из дома №29 обычную в наших БАМовских краях отповедь:
-Раз ты не живёшь в нашем доме, то почему ходишь через наш подъезд в наш двор?
Связываться с такими типчиками было себе дороже, и я перестал ходить через проходные подъезды. А вскоре все проходные подъезды на БАМе заколотили досками, в нашем доме в подъезде №3 заложили кирпичом этот проход, поставили металлическую дверь, сделали там какую-то бытовку для обслуживающего персонала. Те два подъезда, которые выходили на ту сторону, где когда-то были теплицы, и тоже изначально были проходными, тоже заколотили.
Но ещё долго, когда на прогулках то здесь, то там, по разным укромным уголкам БАМа, я видел глухие, навсегда закрытые двери таких проходных подъездов, у меня всегда случались приступы ностальгии...
Тайна воронежского парка Танаис.
Мне было лет десять - одиннадцать, когда вместе с двоюродным братом мы случайно нашли заброшенный аттракцион на окраине воронежского парка Танаис. Это была поляна среди сосен на самой глухой окраине парка Танаис, которую пересекали несколько вытоптанных пешеходных тропинок. Поблизости не было никаких касс, и невозможно было вообще объяснить, как здесь оказался этот всеми забытый аттракцион, разве что, про него просто забыли в администрации парка. Это был закольцованный монорельс на уровне земли, который проходил через небольшой металлический домик. Ворота с обеих сторон этого депо были заперты. Что за паровозик или тележка были спрятаны и забыты в этом домике - уже никто никогда доподлинно не узнает. Ограждения, как это бывает вокруг работающих аттракционов, не было. Можно было свободно ходить вокруг и всё рассматривать.
Меня охватил такой азарт, что словами не описать - так мне хотелось заглянуть хоть в какую-нибудь замочную скважину или щель, чтобы разглядеть, что же такого скрывается в этом ангаре. То самое "дзын-нь", о котором я ещё расскажу чуть ниже. Мы долго ещё сидели с двоюродным братом на ржавом монорельсе, и обсуждали, что же это мог быть за аттракцион такой, про который даже мой брат ничего не знал, хотя жил он по соседству с парком?
До сих пор, когда я вспоминаю тот день, у меня бывает такое ощущение, что в тот момент, на поляне среди сосен, рядом с заброшенным аттракционом, я был как никогда близок к настоящей Сказке.
И если бы удалось проникнуть в тот запертый металлический домик, в моей жизни впервые случилось бы настоящее Чудо...
Знак "Якорь не бросать!"
Во времена моего детства и юности такие знаки стояли на побережье воронежского водохранилища, да и сейчас они там стоят. Вырос я, подросли и знаки - в восьмидесятых годах они были размером с обычный дорожный знак, а в середине девяностых годов установили мощные, высоченные металлические столбы с огромными дисками. На задней стенке диска у них есть специальный металлический ящик, в котором должна стоять ещё и сирена, подавать гудки в тумане. В детстве, когда я придумывал свои собственные миры, мне всегда казалось, что в этом ящике на самом деле находится секретная система навигации и связи. Вот бы забраться туда, на вершину знака, думал я, открыть крышку, а под ней я обнаружу старинную, массивную телефонную трубку, диск для набора номера, загадочные спиралевидные механизмы, сжатые в пружину, зубчатые колёсики, которые будут едва заметно вращаться и тикать, пульт с большими выключателями и лампочками, и всё это сразу же оживёт, заработает от моего прикосновения, и кто знает, с кем я смогу связаться по этой секретной линии связи? Возможно, с прошлым или с будущим?
Когда у меня появился интернет, я сразу же нашёл всю документацию, касающуюся знаков "Якорь не бросать!"
Знак "Якорь не бросать!" обозначает зону подводного перехода, где запрещено отдавать якоря, опускать цепи, волокуши, лоты. Знак представляет из себя щит, окаймлённый красной полосой и разделённый красной диагональной полосой. Символ - якорь чёрного цвета. Знаки устанавливаются в ста метрах выше и ниже по течению оси переходов и подводных сооружений для обозначения на участке водного пути охранной зоны, как правило, попарно на одном или обоих берегах. Знаки устанавливают владельцы сооружений по согласованию с органами, регулирующими судоходство.
Ночью знак "Якорь не бросать!" обозначают два постоянных жёлтых огня, расположенных вертикально.
А в детстве мне казалось, что не всё так просто с этими знаками.
Некоторые состояния, которые возникали в моём сознании, и в моей постоянно мечущейся юношеской душе в то время, можно описать только словами классика:
"С некоторых пор у шестиклассницы Белки Языковой стало иногда появляться странное ощущение. Вдруг казалось ей, что окружающее пространство на миг затвердело и с металлическим звяканьем прогибается то в одну, то в другую сторону. Словно лист из упругой жести. Такие листы всегда чуть изогнуты; надавишь, и - дзынь! - твёрдая плоскость превращается из выпуклой в вогнутую. Или наоборот. Как обширный противень, на котором мама печёт в газовой духовке пироги с картошкой.
Однако Белка понимала, что сравнение это очень приблизительное. Во-первых, объёмное и обширное пространство не похоже на плоскость из тонкого металла. Во-вторых, звяканье, с которым оно прогибалось, было бесшумным. В-третьих, противнем сколько ни щёлкай, в окружающем мире ничего не изменится. А когда в ушах (или где-то внутри, или просто в душе) вдруг раздаётся неслышное, но ощутимое "дзын-нь" и всё вокруг на полсекунды делается щекочущим и зыбким - это знак, что случится событие. Необязательно важное и заметное, но необычное".
Владислав Крапивин, "Топот шахматных лошадок".
Однажды, накануне первого дня весенних каникул 1990 года, у меня было именно такое состояние. То самое "дзын-нь" в душе, ожидание волшебства наяву, жажда какой-то настоящей, большой тайны. Почти всю ночь я просидел за письменным столом, с включенной лампой, рисовал какие-то комиксы в школьной тетради. Под утро немного вздремнул тревожным, чутким сном, но с первыми лучами солнца тут же проснулся, позавтракал, сунул в карманы куртки какие-то инструменты, которые туда поместились, и пошёл на воронежское водохранилище. Во что бы то ни стало я решил вскрыть ту самую коробку на обратной стороне знака "Якорь не бросать!", и разгадать тайну, которая волновала моё воображение ещё с тех самых детских лет, когда вместе с родителями я открывал для себя побережье воронежского водохранилища.
Но, не смотря на раннее утро, на водосбросе было уже полно рыбаков, и я подумал, что это будет выглядеть как-то глупо и не солидно, если я у всех на глазах полезу сейчас штурмовать этот знак "Якорь не бросать!", да ещё буду там ковыряться в коробке, сидя на нём...
Когда я в то утро возвращался домой, мимо очистных сооружений, и через дачный посёлок, случился ещё один прикол.
В 1990 году кто-то додумался поставить газетный киоск "Союзпечать" за гастрономом, там, где когда-то стоял ещё и пивной ларёк. Логика такого решения очевидно состояла в том, что местные алкаши, сначала основательно поднабравшись, потом захотят приобщиться к мировой культуре, и бросятся к газетному киоску, покупать печатную продукцию. Потом, очевидно, всем стало понятно невыигрышное положение киоска, и его переместили к дому №33А, за почту. Там хотя бы люди проходили мимо, по пешеходной дорожке, до магазина, и обратно. Там он и стоял этот киоск, ещё некоторое время, пока не начались совсем уж смутные времена, и потом его убрали.
Ассортимент печатной продукции, которой торговали в то время в киосках "Союзпечать" - это отдельная тема. Если бы сейчас вернуться в то время, можно было бы многое купить, почитать, и удивиться.
И вот, возвращаясь с водохранилища, решил я заглянуть в этот киоск. Стоял там в витрине раскрытый журнал, на развороте которого была напечатана репродукция иконы с ликом Христа. В те времена, в начале девяностых годов, на волне всеобщего увлечения религией и всем необычным, и я из любопытства решил узнать, что же это за журнал, и что за репродукция. Был я ещё в возбуждённом состоянии, после своей утренней прогулки, и после целой ночи ожидания тайн, поэтому, протянув продавщице деньги, я, для наглядности, просунул руку прямо в окошко этого киоска, и начал возбуждённо показывать пальцем, какой именно журнал мне нужен.
Продавщица начала громко возмущаться на это, а мне почему-то вдруг стало прикольно и легко на душе...
Когда сейчас, много лет спустя, я вспоминаю все эти события, то иногда мне кажется, что порой мне нужно было активнее следовать за знаками, которые посылала мне судьба...
Я жуткий ретроград и Плюшкин. Я терпеть не могу современное цветное постельное бельё, и современные подушки со всеми этими ортопедическими подъёмами для головы, и прочими экологическими вывертами. В своём маленьком уютном домике, в котором я сейчас живу в Белгородской области, я до сих пор сплю на старом советском диване, и на белых советских простынях, которые я десять лет назад привёз с собой из Воронежа. На некоторых простынях по углам ещё долго сохранялись чёрные штампы ещё из советских прачечных. Со временем, конечно же, штампы уже отстирались, или срезались, так как простыни и пододеяльники неоднократно ремонтировались. Относительно белого постельного белья, в интернете я вычитал мнение, что традиционное белое или бежевое постельное бельё выбирают консервативные и педантичные люди. Они не любят кардинально менять свою жизнь и привыкли во всём соблюдать порядок. Они всегда поддерживают идеальную чистоту в доме. Кроме того, такая личность не боится трудностей и с лёгкостью их преодолевает, но в отношениях любит доминировать...
Моя подушка тоже помнит ещё те времена, когда я ложился на неё, начитавшись фантастических рассказов, и в полумраке своей комнаты на воронежском БАМе повторял сам себе - не буду бояться, не буду бояться, не буду бояться...
А в итоге всё равно укрывался с головой.
А потом на этой подушке я смотрел сумеречные сны юности. Наперник подушки узорами своего рисунка напоминает мне самые первые обои на стенах той воронежской квартиры, которые были там в момент нашего заселения, в 1981 году. Сейчас, когда я меняю наволочку, я люблю провести рукой по ткани подушки, которая помнит те давние времена, а то и прилечь на неё, прямо без наволочки, почувствовать щекой прикосновение к истории, вдохнуть запах прошлого...
И попытаться снова увидеть те далёкие, сумеречные сны юности...
Я уже не смогу объяснить жителям современных мегаполисов, какая тишина была по ночам на воронежском БАМе в начале девяностых годов. Открыв окно, я ночь напролёт слушал, как заливаются лягушки на озере напротив нашей девятиэтажки, и как поют соловьи в дачном посёлке. Если какая-нибудь припозднившаяся парочка возвращалась из города, или наоборот, спешила на остановку транспорта, то было слышно чёткий перестук каблучков по асфальту. При том мощном, бесперебойном отоплении, которое было в наших домах на БАМе в начале девяностых годов, окно я начинал открывать уже в марте - апреле. И вот, в той необыкновенной ночной тишине весны 1990 года, нарушаемой лишь кваканьем лягушек, раздавались за моим окном чёткие, отрывистые команды по громкоговорящей связи.
Громкоговорящая связь представляет собой проводную связь для оперативной передачи информации и предназначена для построения систем одностороннего оповещения людей, обеспечивая передачу сообщений сотрудникам в любом месте, где бы они ни находились. ГГС используется повсеместно: в магазинах и офисах, в школах и больницах, на производственных площадках и складах.
Когда я пытался логически мыслить, и понять, откуда же доносятся эти сообщения, то путём несложных рассуждений можно было установить, что аэродром находился слишком далеко, на другом берегу водохранилища, и оттуда даже при самом благоприятном стечении погодных условий невозможно было ничего услышать. Была одна военная часть поблизости, строения на территории которой было видно с моего балкона. Времена нынче такие, что не буду приводить здесь никаких местных географических названий и координат. Скорее всего, там и была эта громкоговорящая связь, тем более, что в коротких, отрывистых сообщениях часто звучали такие чисто военные термины, как КПП, и прочие. Но это днём можно было рассуждать логично.
А ночью...
Ночью тайна уже взяла меня в свои мохнатые лапы.
Я лежал под одеялом, прислушивался к темноте за окном, и фантазировал о том, что же могут означать все эти сообщения по громкоговорящей связи, и что же такого интересного может происходить на таинственном загородном объекте, пока все спят...
Иногда я ставил на подоконник возле открытого окна магнитофон, включал запись, а потом, днём, прослушивал всю кассету, ожидая, когда же будет звучать фрагмент с таинственными сообщениями по громкоговорящей связи.
Однажды, когда я спал, наверное, все детали этой сложной головоломки сошлись в какой-то области моего подсознания, и мне приснился очень реалистичный сон. Из окна моего девятого этажа в то время очень хорошо была видна сосновая лесополоса на берегу водохранилища, и так получилось, что всё, что находилось за ней, долгое время будоражило моё воображение, а отправиться туда на разведку я так и не собрался. И вот, мне приснилось, что прямо за этой сосновой лесопосадкой, на берегу воронежского водохранилища находится полигон для испытаний пожарной техники, и звуки громкоговорящей связи по ночам доносятся именно оттуда. Очевидно, это был такой flashforward, воспоминание о том, что ещё не случилось, но должно было случится в недалёком будущем, когда мне на пожарной машине в середине девяностых годов пришлось пройти все наши места вдоль и поперёк. В моём сне я очень ясно видел две вышки, два командно-допускных пункта, которые стояли по обе стороны полигона, полосу препятствий для испытаний пожарной техники, разные подсобные строения. Видел я даже ленивый прибой, накатывающий со стороны водохранилища на подступающий вплотную к полигону песчаный берег. Только выглядели все строения и вышки почему-то заброшенными и опустевшими, как будто уже много лет здесь не ступала нога человека. И чувствовал я себя там в полном одиночестве.
Некоторое время после пробуждения, да и не только после пробуждения, этот полигон прочно существовал в моём сознании, и ассоциировался с ночными сообщениями по громкоговорящей связи. Я даже собирался сходить туда, на берег водохранилища, посмотреть на всё это в реальности.
Потом, когда весной 1990 года мы всем классом отправились туда на воскресный пикник, никакого полигона, конечно же, там не обнаружилось. Была там просто обширная поляна на берегу водохранилища, за той самой сосновой лесопосадкой. Но я не удивился, и не расстроился. В моей Вселенной этот полигон был там и существовал, как я до сих пор абсолютно уверен, что там же существует и побережье воронежского водохранилища, в том виде, в каком я его запомнил в девяностых годах, с баржами, и с накренившимися знаками "Якорь не бросать!"
А сообщения по громкоговорящей связи в следующие годы прекратились. Не могу сказать точно, когда именно. Года два я, наверное, открывал каждую весну своё окно, надеясь снова услышать те таинственные сообщения, так волновавшие моё воображение весной 1990 года, чтобы снова попробовать окунуться в тайну.
Но тайна исчезла навсегда...
На каком доме изначально стоял Серп и Молот?
Когда мы в вселились в наш дом №27 на БАМе, в 1981 году, на крыше нашего дома стояла надпись "СССР - ОПЛОТ МИРА" и серп и молот, прямо в том месте, где под углом сходились два корпуса дома, спроектированного буквой "г". Серп и молот был украшен разноцветными лампочками, которые включали по большим праздникам. Была ещё одна девятиэтажка на Новосибирской, там, где на первом этаже находился хозяйственный магазин. На ней, на крыше стоял герб СССР. И вот, когда по большим праздникам, типа 7 ноября, возвращаешься в общественном транспорте из города, было красиво - сначала тебя встречает "цветомузыкой" герб СССР, а потом - серп и молот, на нашем доме.
Но, у меня сохранилась папка на два разворота, мой выпускной альбом из детского сада №139, там есть маленькая чёрно-белая фотография, где в кадр попал дом №31 на БАМе, и можно рассмотреть, что серп и молот стоит на его крыше. Возможно, так когда-то и было, девятиэтажка №31 одна из старейших на БАМе, она уже была, когда мы заселялись в наш дом. А дом №29 построили уже на моей памяти.
В любом случае, сейчас уже никого не найдёшь, кто бы смог подтвердить или опровергнуть эту информацию. Мне доводилось общаться с разными людьми, люди у нас в основном такие "наблюдательные", что могут прожить всю жизнь, и не замечать того, что находится у них под носом.
Проходные подъезды на воронежском БАМе.
Когда мы только вселились в дом №27 на БАМе, у нас, по соседству с нашим подъездом, был проходной подъезд №3. В детстве мне казалось очень здоровским и прикольным, не обходя весь дом, просто зайти в такой подъезд, и выйти с другой стороны дома. В проходном подъзде был такой загадочный, прохладный полумрак, там пахло электричеством и тайнами. Там стояли какие-то распределительные шкафы, большие катушки с кабелем, наверное, оставшиеся после строительства дома. Одно время, как мне помнится, там даже стоял какой-то стол со стулом, и сидела то ли вахтёрша, то ли лифтёрша. А по соседству, в однокомнатной квартире, там когда-то находился диспетчерский пульт лифтёрной.
Когда напротив нас построили дом №29, там тоже были проходные подъезды. И вот я, когда ещё был ребёнком, ходил через них, гулял, гулял, пока не услышал от пацанов из дома №29 обычную в наших БАМовских краях отповедь:
-Раз ты не живёшь в нашем доме, то почему ходишь через наш подъезд в наш двор?
Связываться с такими типчиками было себе дороже, и я перестал ходить через проходные подъезды. А вскоре все проходные подъезды на БАМе заколотили досками, в нашем доме в подъезде №3 заложили кирпичом этот проход, поставили металлическую дверь, сделали там какую-то бытовку для обслуживающего персонала. Те два подъезда, которые выходили на ту сторону, где когда-то были теплицы, и тоже изначально были проходными, тоже заколотили.
Но ещё долго, когда на прогулках то здесь, то там, по разным укромным уголкам БАМа, я видел глухие, навсегда закрытые двери таких проходных подъездов, у меня всегда случались приступы ностальгии...
Тайна воронежского парка Танаис.
Мне было лет десять - одиннадцать, когда вместе с двоюродным братом мы случайно нашли заброшенный аттракцион на окраине воронежского парка Танаис. Это была поляна среди сосен на самой глухой окраине парка Танаис, которую пересекали несколько вытоптанных пешеходных тропинок. Поблизости не было никаких касс, и невозможно было вообще объяснить, как здесь оказался этот всеми забытый аттракцион, разве что, про него просто забыли в администрации парка. Это был закольцованный монорельс на уровне земли, который проходил через небольшой металлический домик. Ворота с обеих сторон этого депо были заперты. Что за паровозик или тележка были спрятаны и забыты в этом домике - уже никто никогда доподлинно не узнает. Ограждения, как это бывает вокруг работающих аттракционов, не было. Можно было свободно ходить вокруг и всё рассматривать.
Меня охватил такой азарт, что словами не описать - так мне хотелось заглянуть хоть в какую-нибудь замочную скважину или щель, чтобы разглядеть, что же такого скрывается в этом ангаре. То самое "дзын-нь", о котором я ещё расскажу чуть ниже. Мы долго ещё сидели с двоюродным братом на ржавом монорельсе, и обсуждали, что же это мог быть за аттракцион такой, про который даже мой брат ничего не знал, хотя жил он по соседству с парком?
До сих пор, когда я вспоминаю тот день, у меня бывает такое ощущение, что в тот момент, на поляне среди сосен, рядом с заброшенным аттракционом, я был как никогда близок к настоящей Сказке.
И если бы удалось проникнуть в тот запертый металлический домик, в моей жизни впервые случилось бы настоящее Чудо...
Знак "Якорь не бросать!"
Во времена моего детства и юности такие знаки стояли на побережье воронежского водохранилища, да и сейчас они там стоят. Вырос я, подросли и знаки - в восьмидесятых годах они были размером с обычный дорожный знак, а в середине девяностых годов установили мощные, высоченные металлические столбы с огромными дисками. На задней стенке диска у них есть специальный металлический ящик, в котором должна стоять ещё и сирена, подавать гудки в тумане. В детстве, когда я придумывал свои собственные миры, мне всегда казалось, что в этом ящике на самом деле находится секретная система навигации и связи. Вот бы забраться туда, на вершину знака, думал я, открыть крышку, а под ней я обнаружу старинную, массивную телефонную трубку, диск для набора номера, загадочные спиралевидные механизмы, сжатые в пружину, зубчатые колёсики, которые будут едва заметно вращаться и тикать, пульт с большими выключателями и лампочками, и всё это сразу же оживёт, заработает от моего прикосновения, и кто знает, с кем я смогу связаться по этой секретной линии связи? Возможно, с прошлым или с будущим?
Когда у меня появился интернет, я сразу же нашёл всю документацию, касающуюся знаков "Якорь не бросать!"
Знак "Якорь не бросать!" обозначает зону подводного перехода, где запрещено отдавать якоря, опускать цепи, волокуши, лоты. Знак представляет из себя щит, окаймлённый красной полосой и разделённый красной диагональной полосой. Символ - якорь чёрного цвета. Знаки устанавливаются в ста метрах выше и ниже по течению оси переходов и подводных сооружений для обозначения на участке водного пути охранной зоны, как правило, попарно на одном или обоих берегах. Знаки устанавливают владельцы сооружений по согласованию с органами, регулирующими судоходство.
Ночью знак "Якорь не бросать!" обозначают два постоянных жёлтых огня, расположенных вертикально.
А в детстве мне казалось, что не всё так просто с этими знаками.
Некоторые состояния, которые возникали в моём сознании, и в моей постоянно мечущейся юношеской душе в то время, можно описать только словами классика:
"С некоторых пор у шестиклассницы Белки Языковой стало иногда появляться странное ощущение. Вдруг казалось ей, что окружающее пространство на миг затвердело и с металлическим звяканьем прогибается то в одну, то в другую сторону. Словно лист из упругой жести. Такие листы всегда чуть изогнуты; надавишь, и - дзынь! - твёрдая плоскость превращается из выпуклой в вогнутую. Или наоборот. Как обширный противень, на котором мама печёт в газовой духовке пироги с картошкой.
Однако Белка понимала, что сравнение это очень приблизительное. Во-первых, объёмное и обширное пространство не похоже на плоскость из тонкого металла. Во-вторых, звяканье, с которым оно прогибалось, было бесшумным. В-третьих, противнем сколько ни щёлкай, в окружающем мире ничего не изменится. А когда в ушах (или где-то внутри, или просто в душе) вдруг раздаётся неслышное, но ощутимое "дзын-нь" и всё вокруг на полсекунды делается щекочущим и зыбким - это знак, что случится событие. Необязательно важное и заметное, но необычное".
Владислав Крапивин, "Топот шахматных лошадок".
Однажды, накануне первого дня весенних каникул 1990 года, у меня было именно такое состояние. То самое "дзын-нь" в душе, ожидание волшебства наяву, жажда какой-то настоящей, большой тайны. Почти всю ночь я просидел за письменным столом, с включенной лампой, рисовал какие-то комиксы в школьной тетради. Под утро немного вздремнул тревожным, чутким сном, но с первыми лучами солнца тут же проснулся, позавтракал, сунул в карманы куртки какие-то инструменты, которые туда поместились, и пошёл на воронежское водохранилище. Во что бы то ни стало я решил вскрыть ту самую коробку на обратной стороне знака "Якорь не бросать!", и разгадать тайну, которая волновала моё воображение ещё с тех самых детских лет, когда вместе с родителями я открывал для себя побережье воронежского водохранилища.
Но, не смотря на раннее утро, на водосбросе было уже полно рыбаков, и я подумал, что это будет выглядеть как-то глупо и не солидно, если я у всех на глазах полезу сейчас штурмовать этот знак "Якорь не бросать!", да ещё буду там ковыряться в коробке, сидя на нём...
Когда я в то утро возвращался домой, мимо очистных сооружений, и через дачный посёлок, случился ещё один прикол.
В 1990 году кто-то додумался поставить газетный киоск "Союзпечать" за гастрономом, там, где когда-то стоял ещё и пивной ларёк. Логика такого решения очевидно состояла в том, что местные алкаши, сначала основательно поднабравшись, потом захотят приобщиться к мировой культуре, и бросятся к газетному киоску, покупать печатную продукцию. Потом, очевидно, всем стало понятно невыигрышное положение киоска, и его переместили к дому №33А, за почту. Там хотя бы люди проходили мимо, по пешеходной дорожке, до магазина, и обратно. Там он и стоял этот киоск, ещё некоторое время, пока не начались совсем уж смутные времена, и потом его убрали.
Ассортимент печатной продукции, которой торговали в то время в киосках "Союзпечать" - это отдельная тема. Если бы сейчас вернуться в то время, можно было бы многое купить, почитать, и удивиться.
И вот, возвращаясь с водохранилища, решил я заглянуть в этот киоск. Стоял там в витрине раскрытый журнал, на развороте которого была напечатана репродукция иконы с ликом Христа. В те времена, в начале девяностых годов, на волне всеобщего увлечения религией и всем необычным, и я из любопытства решил узнать, что же это за журнал, и что за репродукция. Был я ещё в возбуждённом состоянии, после своей утренней прогулки, и после целой ночи ожидания тайн, поэтому, протянув продавщице деньги, я, для наглядности, просунул руку прямо в окошко этого киоска, и начал возбуждённо показывать пальцем, какой именно журнал мне нужен.
Продавщица начала громко возмущаться на это, а мне почему-то вдруг стало прикольно и легко на душе...
Когда сейчас, много лет спустя, я вспоминаю все эти события, то иногда мне кажется, что порой мне нужно было активнее следовать за знаками, которые посылала мне судьба...