The American Conservative, США: Насколько важен Путин
Всегда отличающийся глубоким пониманием темы американский журналист Кристофер Колдуэлл (Christopher Caldwell) говорит, что он не собирается убеждать людей, что им думать о Владимире Путине, но скорее как думать о нем. Да, по нашим стандартам Путин - зло. Но с другой стороны:
"Однако если бы мы оценивали лидеров по традиционным меркам, принимая во внимание то, как они защищают границы и содействуют процветанию своих стран, Путин считался бы превосходным государственным деятелем нашего времени. Кто в состоянии соперничать с ним на мировой арене? Пожалуй, только турецкий президент Реджеп Тайип Эрдоган.
Когда Путин в начале 2000 года пришел к власти, его страна была беззащитна. Она обанкротилась. Ее раскроила на части новая клептократическая элита, действовавшая в сговоре с давними противниками России американцами. Путин изменил эту ситуацию. В первом десятилетии 21-го века он сделал то, что в 1920-х годах в Турции сделал Кемаль Ататюрк. На руинах империи Путин построил государство, придав ему направление движения и цель. Он приструнил российских плутократов. Он восстановил военную мощь страны. И он довольно резко и открыто не согласился с тем, что Россия должна раболепствовать в той мировой системе, которой заправляют американцы, и которую формируют иностранные политики и лидеры бизнеса. Российские избиратели ставят ему в заслугу то, что он спас страну".
Вот еще:
"Нельзя сказать, что Путин появился из ниоткуда. Российский народ не только мирится с ним; он уважает и почитает его. Чтобы лучше понять, почему он правит страной 17 лет, нужно вспомнить, что спустя несколько лет после краха коммунизма средняя продолжительность жизни в России стала ниже, чем в Бангладеш. Это бесчестье и позор, в котором виноват Борис Ельцин. Бесшабашный оппортунизм Ельцина в конце 1980-х годов сделал его незаменимым врагом коммунизма. Но он не смог стать полноправным отцом-основателем современного государства. Александр Солженицын, которого некоторые люди считают величайшим человеком 20-го столетия за его произведения о коммунизме, полагал, что посткоммунистические руководители сделали страну еще хуже. В 2000 году Солженицын написал: «В результате ельцинской эпохи все основные области нашей политической, экономической, культурной и нравственной жизни были уничтожены или разграблены. Будем ли мы и дальше грабить и уничтожать Россию до тех пор, пока ничего не останется?» Именно в этом году к власти пришел Путин. И он дал ответ на вопрос Солженицына.
Путин совершил два поступка, благодаря которым заслужил преданность Солженицына и других россиян. Он обуздал миллиардеров, которые грабили страну, и восстановил позиции России на мировой арене. Давайте рассмотрим это по очереди".
Вот еще:
"Так почему же люди думают о Путине так, как думают? Потому что он стал символом национального самоопределения. Консерваторы-популисты смотрят на него точно так же, как прогрессивисты когда-то смотрели на Фиделя Кастро. Это человек, который говорит, что не подчинится окружающему его миру. Не нужно быть коммунистом, чтобы должным образом оценить то, как Кастро, несмотря на все свои перегибы, выкроил пространство для независимости своей страны".
Прочитайте весь материал, он весьма увлекательный.
Я наткнулся на эту статью, когда читал комментарий Марка Мовсесяна в First Things. И там этот профессор юридического права обсуждает перспективы обретающего очертания альянса между РПЦ и американскими протестантами. Мовсесян понимает наличие сильных теологических расхождений, которые мешают возникновению прочного и долговечного движения "Протестанты и православные вместе". Но это не значит, что обе стороны не могут и не будут сотрудничать по практическим вопросам.
Вот отрывок из статьи:
"На международной арене западные адвокаты все более прогрессивно трактуют права человека, особенно, что касается вопросов пола и сексуальности. Христиане-традиционалисты, к которым относятся православные из России, могут искренне верить в то, что их мировоззрение быстро становится недопустимым на форумах по правам человека. Они задаются вопросом о том, когда однополые браки будут объявлены международным правом человека, а отказывающиеся утверждать это право страны станут париями в области правозащиты. И когда транссексуальность получит юридическую защиту. Недавнее противостояние в Женеве по резолюции о так называемых традиционных ценностях можно воспринимать как проявление конфликта между двумя соперничающими концепциями человеческого достоинства. Первая, которой придерживается большинство западных юристов, сосредоточена на личной свободе. А вторая, которую выдвигают представители мирового Востока и Юга, в центр внимания ставит традиционные представления о природе человека.
Американские протестанты, по крайней мере, консервативные протестанты, могут искренне восхищаться Русской православной церковью, а также Путиным, поскольку те отказываются уступать укрепляющим свои позиции прогрессивистам".
А вот текст послания митрополита Илариона, председателя Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата(эдакий министр иностранных дел РПЦ), которое он произнес в пресвитерианской церкви в Далласе (США) 13 февраля 2011 на литургии. Я присутствовал на службе и на его выступлении. Послание было очень хорошо принято консервативной общиной.
Вот отрывки:
"Современное человечество не только обезбожено: оно обесчеловечено. Бесчеловечность, равнодушие к страданиям других, нежелание помочь, поделиться, выйти навстречу, эгоцентризм и эгоизм приобретают поистине вселенские масштабы. Все труднее бывает в пустыне современного мира встретить человека. Очень часто люди живут так, будто им не придется отвечать за свои грехи, так, будто нет Бога, который дал людям заповеди, установил для них законы и нравственные правила. Множество людей живет так, будто за порогом смерти ничего не будет. И живут они для себя, для своего удовольствия, для удовлетворения своих человеческих похотей.
К сожалению, эти горькие слова мы можем адресовать не только к неверующим людям, но и к представителям некоторых течений современного христианства. И это главная духовная проблема нашего времени - размытие нравственных основ христианской цивилизации.
Сегодня с глубоким сожалением мы можем констатировать, что острота противостояния между различными христианскими конфессиями проходит не столько по линии богословских споров, сколько в отношении прежде казалось немыслимых вещей - христиане расходятся в понимании нравственного закона. Если несколько десятилетий назад споры о том что грешно, а что праведно, были редки: о чем спорить, если в Библии все сказано предельно понятно, - то теперь желание ревизии, а точнее сказать, приспособления ясных заповедей Божиих к любым проявлениям человеческой прихоти, разрастается со скоростью раковой опухоли.
И вот уже мировоззренческий и нравственный водораздел пролегает не между верующими и неверующими, а внутри сообщества людей, называющими себя христианами. Часто это можно наблюдать даже внутри одной конфессии. Несколько месяцев назад, выступая в Никейском клубе Англиканской церкви, я говорил о том, что различие во взглядах между членами либерального и консервативного крыла этой церкви больше, нежели различие между англиканами и представителями других конфессий".
Вот еще:
"Чтобы успешно противостоять злу, нам самим надо твердо стоять на позициях добра, а не абстрактного плюрализма. Но как можно говорить о твердой нравственной позиции, если основы основ нравственности размываются и не без участия христианских лидеров? Перед нами стоит задача объединить усилия христиан, стоящих на ясном понимании Слова Божия. Не допускающих размывания его нравственных императивов в угоду духу времени.
Если в какой-либо общине, называющей себя христианской, практикующих гомосексуалистов возводят в сан «епископов», вводится чин благословения однополых союзов, пересматриваются основополагающие библейские нормы, касающиеся брака, семьи, человеческой сексуальности, то можно ли такую общину называть церковью? Это соль, которая потеряла силу, перестала быть соленой, и «уже ни к чему не годна, как разве выбросить ее вон на попрание людям» (Мф. 5, 13).
Водораздел мнений в современном христианском мире сейчас проходит по нескольким важным и простым вопросам - признание или нет абсолютной ценности человеческой жизни и связанное с этим принципом отношение к абортам и эвтаназии; сохранение библейского взгляда на семью и вытекающий отсюда традиционный взгляд на отношения мужчины и женщины; наконец, признание за собой обязанности и просто смелость открыто называть грех грехом.
Для нас должно, наконец, стать очевидным, что скрывается под маской либерализации христианской доктрины, под размыванием христианского нравственного учения. Почему именно эта область христианского богословия стала объектом различного рода экспериментов и релятивизации в ряде протестантских церквей и общин западного мира, а не какая-либо иная? Почему вообще пересмотр христианских нравственных норм стал возможен в этих общинах? Какие силы стояли и стоят за этими процессами, какие цели они преследуют?
Одно из объяснений, далеко впрочем, не единственное, состоит в том, что христианство проповедует воздержание, умеренность, самоограничение, и в этом смысле оно, безусловно, тормозит безудержный рост потребления, на котором основана современная рыночная экономика. И поэтому людей, которые хотели бы устранить его из жизни общества, оказывается немало. Финансово заинтересованные круги постараются исключить влияние христианской этики в сфере экономики и бизнеса, полностью подчинив их основному рыночному правилу: «предложение должно опережать спрос». Они также попытаются эмансипировать сферу эксплуатации человеческой сексуальности от любого рода общественного контроля, в первую очередь, лишить христианские церкви права выражать свою озабоченность по этому вопросу в публичном пространстве.
Что можем противопоставить этим тенденциям мы, христиане, порой столь разобщенные и не имеющие единомыслия не только в богословских, но и в антропологических вопросах?"
Вы сможете понять, почему протестанты могут найти общую позицию с РПЦ. Митрополит Илларион закончил свою речь призывом ко всем традиционным христиансикм конфессиям вместе противостоять тем, кто стремиться к крайней либерализации и секуляризации общества (stand together against the liberalizers and secularizers).
Богословская пропасть между протестантами и православными очень широкая, слишком большая для преодоления. Но, повторю снова: в величайшей битве нашего времени эти различия не так важны, как то общее, что у нас есть!
Оригинал публикации:
перевод