Окончательное решение украинского вопроса (3)
Эта особенность малороссов-хохлов, кстати сказать, хорошо отражена в творчестве Гоголя - в его малорусском цикле о вечерах на хуторе близ Диканьки и в других его повестях и рассказах. Чертовщина - это главная особенность этих рассказов. Ведьмы, Вии, оборотни, черти - все это завораживает, и под пером великого писателя приобретает особое очарование. Но ничего подобного в великорусской культуре нет, а русские лешии и русалки вовсе не наводят такого ужаса. Откуда все это в малороссах? Откуда вся эта чертовщина, все эти оборотни и ведьмаки, и откуда весь этот нездоровый мистицизм самого Гоголя?
Именно оттуда. Это подсознательный страх малороссов, основанный на чувстве "двойного дна" собственной природы, когда русский православный писарь-хохол вдруг превращается в представителя иного, враждебного мира, и становится оборотнем. И этот мир - тюркский, мир дикой кочевой Степи. Тот мир, который, казалось бы, навсегда ушел в прошлое, покоренный русской европейской христианской культурой, но который на самом деле никуда не делся, и который притаился в самих малороссах, возникших из смешения русского мира и мира кочевного, степного, тюрко-татарского. И этот мир блуждает по крови малороссов, таится в закоулках их подсознания, и стоит лишь прервать православную молитву - как тысяча чертей и поганой нечисти набросится на малорусского парубка, и унесет его в этот мертвый мир кочевых теней и поганых чудовищ.
Эта неопределенность, двойственность малороссов хорошо видна и по их истории, когда вопрос, куда податься - к русскому Царю, польскому королю или турецкому султану - не имеет принципиального значения, и решается каждый раз, исходя из текущих раскладов и выгоды. Хохол или запорожский казак с равным успехом готов служить любому из них. Ибо он в равной степени принадлежит и к миру русско-православному, и миру тюркско-степному. Или, точнее, не принадлежит никому из них, и в любой момент может перекинуться в противоположную сторону, с одинаковым остервенением вырезая русских (даже своих малороссов), турков или поляков. Бешенство смешанной славяно-тюркской крови превращает хохла в изгоя и ублюдка для любой цивилизации и культуры. Но и что-то свое он построить не в состоянии - и полную несостоятельность в строительстве хоть каких-то устойчивых государственных и культурных форм хохлы демонстрируют на протяжении столетий. Грабежи, шантаж и разбой - это все, на что они способны, и только это они могут предложить окружающему миру, продавая свои услуги попеременно московских царям, польским королям или турецким султанам. Хохол, в сущности, ненавидит любые формы государственности и культуры, так как для него - смешанного культурно-этнического происхождения - любая определенность в этом вопросе невыносима. Его кочевые корни, его азиатское происхождение не терпит никакой культуры, а требует только крови, зверств, грабежа и насилий. Дикое Поле степей и анархия - вот подлинная стихия хохла, от запорожского сброда до батьки Махно.
Украинство - это культурный проект, в котором эта азиатская, кочевно-тюркская кровь хохла обретает свою идею и свой смысл. И этот смысл - в ненависти к русским и к России. И ко всему русскому, что есть в самом хохле. До появления украинства хохол мог резать с одинаковым успехом русских, поляков, татар или евреев. Украинство организует это хохляцкое бешенство в строго одной форме и направляет его ненависть только и исключительно против русских и России. И только теперь хохол обретает свою идею и смысл своего существования, окончательно проклиная и предавая ненависти все русское в себе и вставая на службу любым антирусским силам.
При определенных условиях это украинское бешенство могло бы быть направлено и против поляков или немцев. Австрийские спецслужбы просто раньше русских поняли суть малорусского умопомрачения, и постарались придать им чисто антирусские и антироссийские формы. И вот этот голем уже полтора столетия верно служит своим хозяевам - австрийцам, немцам, американцам. И чем дальше и дольше развивается украинский проект - тем меньше в нем русского, и тем более дикие русофобские формы он принимает.
Вий окончательно овладел душой малорусского парубка. Теперь это просто зверь и оборотень, а украинство окончательно развилось в самую поганую, отвратительную и разрушительную азиатчину.
Именно оттуда. Это подсознательный страх малороссов, основанный на чувстве "двойного дна" собственной природы, когда русский православный писарь-хохол вдруг превращается в представителя иного, враждебного мира, и становится оборотнем. И этот мир - тюркский, мир дикой кочевой Степи. Тот мир, который, казалось бы, навсегда ушел в прошлое, покоренный русской европейской христианской культурой, но который на самом деле никуда не делся, и который притаился в самих малороссах, возникших из смешения русского мира и мира кочевного, степного, тюрко-татарского. И этот мир блуждает по крови малороссов, таится в закоулках их подсознания, и стоит лишь прервать православную молитву - как тысяча чертей и поганой нечисти набросится на малорусского парубка, и унесет его в этот мертвый мир кочевых теней и поганых чудовищ.
Эта неопределенность, двойственность малороссов хорошо видна и по их истории, когда вопрос, куда податься - к русскому Царю, польскому королю или турецкому султану - не имеет принципиального значения, и решается каждый раз, исходя из текущих раскладов и выгоды. Хохол или запорожский казак с равным успехом готов служить любому из них. Ибо он в равной степени принадлежит и к миру русско-православному, и миру тюркско-степному. Или, точнее, не принадлежит никому из них, и в любой момент может перекинуться в противоположную сторону, с одинаковым остервенением вырезая русских (даже своих малороссов), турков или поляков. Бешенство смешанной славяно-тюркской крови превращает хохла в изгоя и ублюдка для любой цивилизации и культуры. Но и что-то свое он построить не в состоянии - и полную несостоятельность в строительстве хоть каких-то устойчивых государственных и культурных форм хохлы демонстрируют на протяжении столетий. Грабежи, шантаж и разбой - это все, на что они способны, и только это они могут предложить окружающему миру, продавая свои услуги попеременно московских царям, польским королям или турецким султанам. Хохол, в сущности, ненавидит любые формы государственности и культуры, так как для него - смешанного культурно-этнического происхождения - любая определенность в этом вопросе невыносима. Его кочевые корни, его азиатское происхождение не терпит никакой культуры, а требует только крови, зверств, грабежа и насилий. Дикое Поле степей и анархия - вот подлинная стихия хохла, от запорожского сброда до батьки Махно.
Украинство - это культурный проект, в котором эта азиатская, кочевно-тюркская кровь хохла обретает свою идею и свой смысл. И этот смысл - в ненависти к русским и к России. И ко всему русскому, что есть в самом хохле. До появления украинства хохол мог резать с одинаковым успехом русских, поляков, татар или евреев. Украинство организует это хохляцкое бешенство в строго одной форме и направляет его ненависть только и исключительно против русских и России. И только теперь хохол обретает свою идею и смысл своего существования, окончательно проклиная и предавая ненависти все русское в себе и вставая на службу любым антирусским силам.
При определенных условиях это украинское бешенство могло бы быть направлено и против поляков или немцев. Австрийские спецслужбы просто раньше русских поняли суть малорусского умопомрачения, и постарались придать им чисто антирусские и антироссийские формы. И вот этот голем уже полтора столетия верно служит своим хозяевам - австрийцам, немцам, американцам. И чем дальше и дольше развивается украинский проект - тем меньше в нем русского, и тем более дикие русофобские формы он принимает.
Вий окончательно овладел душой малорусского парубка. Теперь это просто зверь и оборотень, а украинство окончательно развилось в самую поганую, отвратительную и разрушительную азиатчину.