Как из маленького еврейского мальчика вырос большой еврейский негодяй
Оригинал взят у holmogor в Алиса Лиддел стала проституткой
Удивительный случай, когда выросший мальчик полностью уничтожает концепцию произведения.
Денис Драгунский: Самый верный шаг России был бы - предоставить Киеву военную помощь. Помочь законному правительству обезвредить вооруженных сепаратистов.
Представьте:
Алиса Лиддел стала проституткой.
Кристофер Роббин стал маньяком-убийцей.
Вот где-то так.
Кстати, "Денискины рассказы" я в детстве читать не мог. На мое несчастье открыл я книжку на рассказе "Тайное становится явным". И почему-то меня охватило такое чувство гадливости, что я дальше читать не мог...
То есть я понимал, что в отличие от какого-нибудь Алексина это интересно, но все равно было так гадко, что не мог.
Впрочем, по своему концепция работает. Уверен, что сам Драгунский полагает, что говорит безупречно моральные вещи: "Россия ведет тайную войну на Украине, поддерживает террористов, а надо бы напротив - поступить морально, помочь Киеву. Ведь тайное становится явным". Это такая специальная безупречная этика для своих и в пользу своих, которая не включает себя в принципе "быдло, ватников и пролов". Только между порядочными рукопожатными людьми.
Так сказать моральный анклав. Строго как Ольшанский написал:
- В Эстонии морально поддерживать эстонцев. В Израиле - евреев.
- А в России.
- А в России морально поддерживать эстонцев, евреев и т.д.
Кстати, надо как-нибудь написать эссе "Книги, которые на меня не повлияли". А их довольно много. Есть масса книг из обычного детского набора, которых у меня не было, или были, но я все равно их по каким-то загадочным причинам не читал.
Дело в том, что у меня в детстве было какое-то странное чувство смущения и стыда. И чрезмерной эмоциональной вовлеченности. И из-за него я не мог читать некоторые книги и смотреть некоторые фильмы.
И наоборот то, что было от этого чувства отчуждено, что его не кололо - я охотно читал. Поэтому мир моего детского чтения был чуть параллелен обычному детскому чтению.
Удивительный случай, когда выросший мальчик полностью уничтожает концепцию произведения.
Денис Драгунский: Самый верный шаг России был бы - предоставить Киеву военную помощь. Помочь законному правительству обезвредить вооруженных сепаратистов.
Представьте:
Алиса Лиддел стала проституткой.
Кристофер Роббин стал маньяком-убийцей.
Вот где-то так.
Кстати, "Денискины рассказы" я в детстве читать не мог. На мое несчастье открыл я книжку на рассказе "Тайное становится явным". И почему-то меня охватило такое чувство гадливости, что я дальше читать не мог...
То есть я понимал, что в отличие от какого-нибудь Алексина это интересно, но все равно было так гадко, что не мог.
Впрочем, по своему концепция работает. Уверен, что сам Драгунский полагает, что говорит безупречно моральные вещи: "Россия ведет тайную войну на Украине, поддерживает террористов, а надо бы напротив - поступить морально, помочь Киеву. Ведь тайное становится явным". Это такая специальная безупречная этика для своих и в пользу своих, которая не включает себя в принципе "быдло, ватников и пролов". Только между порядочными рукопожатными людьми.
Так сказать моральный анклав. Строго как Ольшанский написал:
- В Эстонии морально поддерживать эстонцев. В Израиле - евреев.
- А в России.
- А в России морально поддерживать эстонцев, евреев и т.д.
Кстати, надо как-нибудь написать эссе "Книги, которые на меня не повлияли". А их довольно много. Есть масса книг из обычного детского набора, которых у меня не было, или были, но я все равно их по каким-то загадочным причинам не читал.
Дело в том, что у меня в детстве было какое-то странное чувство смущения и стыда. И чрезмерной эмоциональной вовлеченности. И из-за него я не мог читать некоторые книги и смотреть некоторые фильмы.
И наоборот то, что было от этого чувства отчуждено, что его не кололо - я охотно читал. Поэтому мир моего детского чтения был чуть параллелен обычному детскому чтению.