(no subject)
Прочитал тут недавно, как Онищенко надумал запретить петрушку. Небыдло неделю как бурлит, на тему профпригодности главного санитарного врача страны, ставит диагнозы, все дела короче. И в общем факт, что суп можно продолжать варить безбоязненно, а глупый запрет касается только плодов, никого не волнует особенно. Мне сразу пионерский лагерь вспомнился, как там под лестницей траву курили. Судя по эффекту, это было что-то из арсенала образцово-показательной хозяйки, вероятно укроп.
Собрались мы, значит группой товарищей под лесенкой, перед отбоем ,и решили приобщиться к растафари-движению, расширить сознание и вообще…Тогда конечно, я как-то по-другому свои цели представлял, но душа моя стремилась именно к вышесказанному, ага. Сначала забили в папиросу, ну а потом и приспособление из пластиковой бутылки под названием бульбулятор своей участи не избежало. Эффект был интересный, сильно отсроченный по времени, но фантастически продолжительный. В смысле тогда, я ровным счётом ничего не ощутил, но спустя 7 лет, на моём лице появляется улыбка всякий раз, когда вспоминаю тот случай.
Мне в этой связи «Башня из чёрного дерева» Джона Фаулза кажется актуальным примером абсурдности ситуации. Там впрниципе, совершенно про другие моменты речь, хотя сам автор не исключает многослойности смысловой нагрузки произведения.
По сюжету, молодой художник-абстракционист приезжает в поместье к состоявшемуся престарелому метру. Там благочестивый отец семейства, привыкший к жизни в рамках признаваемых социумом, попадает совершенно в иную атмосферу. Одной из центральных идей является взгляд двух художников на понятие греха, табу. Для старого Бресли грех это вызов, для молодого Дэвида это скорее императивный заперт. В итоге Дэвид оказывается не готов к свалившейся на него свободе мысли, свободе самостоятельно выбирать свои действия, не оглядываясь на правила предлагаемые социумом. В конце он бежит из поместья старика, пытаясь стереть все воспоминания о визите, обреченный на страдания из-за так и не сделанного выбора, от осознания своей ограниченности.
Почему-то сразу все эти запреты на наркотики и продажу алкоголя вспоминаются. Ещё меня всегда поражали люди которые подобные вещи категорически избегают и по-видимому жутко боятся.
Собрались мы, значит группой товарищей под лесенкой, перед отбоем ,и решили приобщиться к растафари-движению, расширить сознание и вообще…Тогда конечно, я как-то по-другому свои цели представлял, но душа моя стремилась именно к вышесказанному, ага. Сначала забили в папиросу, ну а потом и приспособление из пластиковой бутылки под названием бульбулятор своей участи не избежало. Эффект был интересный, сильно отсроченный по времени, но фантастически продолжительный. В смысле тогда, я ровным счётом ничего не ощутил, но спустя 7 лет, на моём лице появляется улыбка всякий раз, когда вспоминаю тот случай.
Мне в этой связи «Башня из чёрного дерева» Джона Фаулза кажется актуальным примером абсурдности ситуации. Там впрниципе, совершенно про другие моменты речь, хотя сам автор не исключает многослойности смысловой нагрузки произведения.
По сюжету, молодой художник-абстракционист приезжает в поместье к состоявшемуся престарелому метру. Там благочестивый отец семейства, привыкший к жизни в рамках признаваемых социумом, попадает совершенно в иную атмосферу. Одной из центральных идей является взгляд двух художников на понятие греха, табу. Для старого Бресли грех это вызов, для молодого Дэвида это скорее императивный заперт. В итоге Дэвид оказывается не готов к свалившейся на него свободе мысли, свободе самостоятельно выбирать свои действия, не оглядываясь на правила предлагаемые социумом. В конце он бежит из поместья старика, пытаясь стереть все воспоминания о визите, обреченный на страдания из-за так и не сделанного выбора, от осознания своей ограниченности.
Почему-то сразу все эти запреты на наркотики и продажу алкоголя вспоминаются. Ещё меня всегда поражали люди которые подобные вещи категорически избегают и по-видимому жутко боятся.