Есть в русском языке слово, которое столетиями остается загадкой. Одни его любят, другие - стесняются, а третьи делают вид, что его нет в их словарном запасе. Но все сходятся в одном: это самое русское среди русских слов. Причем настолько, что оно не переводится ни на один язык. Аналогов нет. Это слово - "авось".
"Авось" - своего рода родоначальник "маленьких" слов, плотно, но неприметно живущих в русском языке, - считает доктор филологических наук, декан факультета теоретической и прикладной лингвистики Института лингвистики РГГУ Игорь Шаронов. - Эти слова и словосочетания мы и за слова-то не считаем: "вот те раз", "ой", "ох", "то и дело", "надо же", "ого", "не ахти", "ух ты". Тем не менее их слова-сородичи - "было" и "ничего" - целую "былологию" и "ничегологию" в лингвистике образовали. А "авось" и "небось" и вовсе стали стержнем фундаментальных исследований по теоретической и прикладной лингвистике".
Шаронов убежден: "маленькие" слова тот самый каркас русского языка, который можно и привычно не замечать, но на котором, как это водится, жизнь родной речи крепится.
ШИФР ЗАГАДКИ
Лингвисты давно сошлись во мнении, что "маленькие" слова - это осколки фразеологических схем. Они сложились в результате медленной фрагментации предложений и словосочетаний, но сохранили смысл и значение тех самых выражений, что "ушли" либо в крылатые выражения, либо в филологическое небытие. Например, "вот те раз" - типичный осколок, выражающий крайнее разочарование или недоумение, - корнями уходит в поговорку "Вот те, бабушка, и Юрьев день". Или "вот ведь как" - осколок устоявшейся фразы середины XVIII века, сохранивший ее смысл без окончания - "...бывает в жизни".
![](https://rusmir.media/files/1/upload/1210x0/11173.jpg)
![](https://rusmir.media/assets/images/desktop/icon-photo.png)
Фото: Коллаж Олега Бородина
Однако есть среди "маленьких" слов такие экземпляры, которые не поддаются устоявшейся научной классификации. "Авось" - одно из них. У людей до сих пор нет понимания "авось" - это хорошо или плохо? Да и лингвисты веками спорят о том, какой частью речи является это слово. Словарь Даля утверждает, что "авось" - это наречие, сложившееся из сочетания первых букв фразы "а вот сейчас". Даль установил, что слово встречается с XVI века. До этого оно состояло даже из трех слов - "а-во-се", что и значило "а вот так", "а вот сейчас".
Но "авось" так вжилось в канву русского языка, что сегодня языковеды его относят то к усилительной частице, то к вводному слову, а в некоторых словосочетаниях и выражениях "авось" принимает вид имени существительного: "Авось с небосем водились, да оба в яму свалились".
Что касается смысловых нагрузок, тут еще сложнее. С одной стороны, такие пословицы и поговорки, как "русак на авось и взрос", "авось - вся надежда наша", "авось не унывает", "авось - великое слово". С другой - совершенно противоположные по смыслу: "авось - дурак, с головою выдаст", "авосевы города не горожены, авоськины детки не рожены", "кто авосьничает, тот и постничает". В разные эпохи перевешивает разный смысл, но, как правило, он отталкивается от беспечности русского человека и его веры в предопределенность свыше.
Противоположность и загадочность "авось" отразилась на его толковании писателями, поэтами и наукой. "Зачем же так пренебрегать авоськой с небоськой? Нехорошо <...> они очень добрые и теплые русские ребята, способные кинуться, когда надобно, и в огонь, и в воду, а это чего-нибудь да стоит в наше практическое время", - считал писатель Николай Лесков. А великий Пушкин и вовсе воспринимал "авось" как национальный речевой пароль: "Авось, о Шиболет народный, // Тебе б я оду посвятил!" Вслед за ним многие ученые, философы, писатели утверждают, что словом "авось" можно объяснить как загадку русской души, так и парадокс явления России как цивилизации.
Кстати, слово "авоська" - плетеная хозяйственная сумка советской эпохи - тоже происходит от старорусского "авося". "Авоська" появилась в 30-е годы XX века, а ее пик пришелся на 50-70-е, когда продукты не покупали, а "доставали". Вот и выходил человек из дома с душой и сумкой нараспашку: "Авось-ка что-нибудь куплю". В авоське помещалось все - арбузы, книги, картошка, пустые бутылки, апельсины... В перестроечные годы конца ХХ века, когда из магазинов пропало совсем все, сатирик Михаил Жванецкий переименовал "авоську" в "нихренаську". Скудно, трудно, зато весело и... "авось пронесет".
Вот и складывается филологическая "преемственность поколений". Столетиями предки жили, приговаривая: "Авось пронесет". Или: "Небось плохого не случится!" Потом: "Авось что-нибудь куплю". Теперь современники не боятся называть отели, кафе и рестораны "Авось" и "Небось" в Санкт-Петербурге и Владивостоке, Пскове и Сибири. Вечные слова помогают.
КОМПЛЕКС САЛЬЕРИ
Не так давно студенты дошкольного отделения МГПУ в одном из детских садов Москвы в лицах читали малышам басню Ивана Крылова "Стрекоза и Муравей". После заслуженных аплодисментов они спросили дошколят, кто из героев им понравился. "Стрекоза", - почти единодушно ответили дети.
![](https://rusmir.media/files/1/upload/1210x0/11174.jpg)
![](https://rusmir.media/assets/images/desktop/icon-photo.png)
Фото: Коллаж Олега Бородина
Студенты обомлели. И хотя они смело бросились объяснять, что по замыслу создателей басни (как известно, сюжеты басен совпадали у Эзопа, Жана де Лафонтена и Андрея Ивановича Крылова. - Прим. авт.) в ней обличается лень Стрекозы и прославляется трудолюбие Муравья, дети оторопели и замкнулись. Этот феномен восприятия басен Крылова в разные эпохи отмечали сам автор, поэт Василий Жуковский, психолог Лев Выготский. В книге "Психология искусства" Выготский писал, что детям мораль Муравья "казалась очень черствой и непривлекательной, их сочувствие было на стороне Стрекозы, которая хоть лето, да прожила грациозно и весело".
"Басни Крылова - яркий пример того, как "маленькие" слова способны вырабатывать тестовый стереотип мышления, - говорит ведущий научный сотрудник Института русского языка им. В.В. Виноградова РАН Ирина Левонтина. - Ведь что делает баснописец? Его персонажи - живые человеческие существа в масках животных. А взаимоотношения живых существ не могут быть однозначными, тем более однонаправленными, они не могут сводиться к демонстрации какой-то одной заданной моральной сентенции. Да и язык Крылова, опирающийся на "маленькие" слова - "до того ль", "а, так ты...", "так поди же", "то и дело", - задает палитру смыслов, уловить которые способен человек, различающий оттенки. Это как с другими "маленькими" словами: "вот те раз", "ух ты", "не ахти", "ничего себе". Попробуй с ходу рассмотри, где там восхищение, где хорошо, где плохо, а где "одним все - другим ничего", или устойчивый комплекс Сальери. Мне представляется, что как раз сила и живучесть "маленьких" слов в том, что, отталкиваясь от устоявшихся стереотипов мышления и речи, они их разбивают многозначностью смыслов и объемностью содержания".
Именно этого, с точки зрения Ирины Левонтиной и Игоря Шаронова, нет или почти нет в современных "маленьких" словах. Например, новомодное заимствование "Вау!" однозначно выражает восторг. А вышедшее из употребления "Ахти, матушка" или почти устаревшее "Ой, какой (ая)" означали как восторг, так и потерю контроля. Еще жестче ситуация со словами "ужас", "круто" и "капец".
"Когда я слышу "Капец, как круто!", "Да, ужас, но ведь не ужас, ужас!" или "Вообще, капец, обидно", - говорит Игорь Шаронов, - я понимаю, что это тоже "маленькие" слова эпохи, но они ее, думаю, не переживут. Им не дано не только звучания и палитры смыслов. Они линейны, им еще не дано и чувства языка. "Русский язык, он пошире будет", - любил повторять в таких случаях академик Виноградов".
ПЕРСТЕНЬ ИЗ "НИЧЕГО"
Есть в русском языке еще одно загадочное и неприметное слово. С одной стороны, оно ничего не выражает, с другой - им можно выразить всё. Это слово "ничего".
Один из рассказов Владимира Гиляровского так и называется - "Ничего". В нем писатель вспоминает свою встречу с чешским публицистом Вацлавом Клофачем. Иностранец искренне восхищался словом "ничего". Во время Русско-японской войны 1904-1905 годов Клофач отступал вместе с российскими солдатами после боя под Хайченом. Он вспоминал: "Жара 53 градуса, воды ни капли целый день. Солдаты едва передвигают ноги, томясь от жажды под жгучими лучами <...> "Устали?" - спрашиваю <...> "Ничего!" - отвечают они, ласково улыбаясь, и продолжают идти". Клофач был потрясен, когда даже раненый и умирающий боец прошептал: "Ничего".
"Да, это великое слово, - пишет Гиляровский, - в нем непоколебимость России, в нем могучая сила русского народа, испытавшего и вынесшего больше, чем всякий другой народ. Только могучему организму всё "ничего", а по сути - нипочем".
Чуть иначе о "ничего" писал поэт Петр Вяземский: "Какая погода сегодня?" - "Ничего". - "Как вам нравится эта книга?" - "Ничего". - "Красивая женщина?" - "Ничего". - "Довольны ли вы своим губернатором?" - "Ничего". В этих словах, пожалуй, себя узнает и современник. "Ничего, вытерпим", - говорят и сегодня многие люди, сталкиваясь то с реформами, то с ростом цен, то с кризисами, которые перетекают один в другой. В этом обороте есть какая-то вечная лукавая сдержанность, боязнь проговориться, совершенно русское "себе на уме".
"Мы так вжились в это "ничего", - считает старший научный сотрудник Института русского языка им. В.В. Виноградова РАН Дмитрий Сичинава, - что уже не важно, какая это часть речи. Даже языковеды не сразу скажут, какая это часть речи: отрицательное местоимение? Наречие? Модальная частица? Неизменяемое прилагательное? Категория состояния? Споры не утихают. Вот такое многозначное "ничего". Я бы еще рядом с ним поставил "было". Чего только стоит одна фраза у Достоевского: "Тут же умер было, но воскрес". Или у Гончарова: "Обломов хотел было встать, но сел снова". А сколько народных речевых жемчужин на основе "было"? "Построили было, но разрушили", "открыл было рот", "чуть было не забыл", "я подумал было, что ты не придешь"! Полная неразбериха в пунктуации, но сколько силы духа и значений! И в этом смысле и "было", и "ничего", наверное, вместе с "авось" и "небось" заметно влияют на формирование национального характера".
Особое отношение к слову "ничего" было и у германского канцлера Отто фон Бисмарка. Он даже посвятил ему отдельный рассказ в своих мемуарах. Бисмарк признавался, что пережил личную эволюцию отношения к "ничего" - от непонимания, негодования, смирения до признания и уважения.
А все началось прозаично. Как-то раз по пути из Москвы в Санкт-Петербург Бисмарк, бывший тогда послом Германии в России, нанял случайного ямщика. Рассмотрев как следует лошадей, дипломат усомнился, что они смогут пробежать 600 километров до Санкт-Петербурга. Канцлер указал на это ямщику. "Ничего, ничего", - ответил тот, продолжая возиться с поводьями. И так понесся по разбитой дороге, что Бисмарк перепугался. "Ты меня не вывалишь?" - спросил он ямщика. "Ничего, ничего", - снова ответил тот. Конечно же, сани опрокинулись. Бисмарк упал в снег и до крови изодрал лицо. Поднявшись, он в ярости замахнулся на ямщика тяжелой металлической тростью. Тот даже не пытался увернуться. Пытаясь чистым снегом оттереть кровь с лица посла, он привычно повторял: "Ничего, ничего..."
В Санкт-Петербурге Бисмарк заказал кольцо из той самой трости и приказал сделать на нем надпись: "Ничего". Канцлер потом не раз признавался, что кольцо "Ничего" не раз утешало его в скверные минуты. Он писал в мемуарах, что говорил себе "ничего", вспоминал того самого ямщика с клячами, и ему становилось легче. "Это "ничего", - писал Бисмарк, - помогало понять русских и принять их трудный русский язык". Кстати, именно Бисмарку принадлежит крылатая фраза: "Русские долго запрягают, но быстро едут".
Потом, когда Железного канцлера в Европе упрекали за слишком мягкое отношение к России, он отвечал: "В Германии только я один говорю "ничего", а в России - весь народ". Не исключено, что благодаря этому "ничего" знаменитый политик нашел шифр к пониманию русского менталитета. Ведь в "ничего", как считали в разные эпохи самые разные, но отнюдь не глупые люди - чех Вацлав Клофач, немец Отто Бисмарк, индиец Джавахарлал Неру, - зашифрована вся сила духа русских.
Однако похоже, что у "ничего" в последние десятилетия появился и крепнет лукавый и сильный конкурент. И опять силу многозначного слова, близкого по смыслу и содержанию к "ничего", одним из первых заметил и обозначил иностранец. В этот раз, как отмечают лингвисты Института русского языка им. В.В. Виноградова РАН, им оказался швед, первый генеральный директор ИКЕА в России, Леннарт Дальгрен.
Вот цитата из его книги "Вопреки абсурду. Как я покорял Россию, а она - меня": "Нормально" - вне всяких сомнений, одно из самых употребляемых слов русского языка. Все у них нормально. Как дела - нормально. Как здоровье - нормально. О чем ни спросить - все нормально. При этом я не уставал удивляться, есть ли в России хоть что-нибудь, что вписывается в мое понимание нормы".
Нормально подметил. Как тут не сказать: "Ничего".
Источник