(no subject)
Как, по-вашему, называется человек, которого обворовали? А если два раза? А если три? А больше?
То ли я выгляжу в свои 37 всё ещё юношески наивным, то ли я не только выгляжу так, но так и поступаю, но в прошедшую субботу я был обворован уже в седьмой раз.
Первый раз - пожалуй, единственный, за который мне стыдно не было. Трое ребятишек залезли на четвертый этаж, разбили окно шариком от подшипника, перевернули всё вверх дном, вытащили из шкафа тщательно отобранные на память купюры последнего советского образца, выпили бутылку паленого коньяка, и на выходе были приняты нарядом милиции, вызванном бдительными соседями. Суд совсем не походил на описанный классиками детективной литературы; на вопрос судьи: «Существенен ли ущерб, нанесенный Вам подозреваемыми?» я ответил, что в общем-то ещё неизвестно, кто именно нанес ущерб, чем привел судью в ярость. Ни денег, ни палёного коньяку мне не вернули.
Второй раз. Я - ответственный работник ремонтной фирмы. В обменнике очередь, а материалы нужно срочно покупать. Да и у молодого человека те же проблемы - нужно срочно купить доллары. Только он опасается, не жулик ли я. Смотрит на мои бумажки, трет их, складывает. И тут из дверей обменника выбегает к нам, видимо, охранник, с криками: «Вот я вам с рук менять!» Я быстро хватаю банкноты, убегаю, думая, что чуть не влетел, минимум, на мордобой. Минут через пять меня начинает смущать общее внешнее сходство и акцент охранника и несостоявшегося контрагента. Смутные подозрения, «а те ли мне вернули баксы» немедленно подтверждаются.
Третий и четвертый разы случились дуплетом.
Первый раз попал в настоящую Европу, развешены во все стороныи глаза и уши, не до предупреждений. Подумаешь, на 5 минут оставил сумку в номере. Пришедший полицейский объяснил, куда я должен пойти со своей пропавшей сотней, что никто и не собирается опрашивать уборщицу, которая как раз в это время убиралась на этаже, и что валите в свою Россию.
После случившегося предупреждение экскурсовода «возле Собора Святого Семейства много карманников, оставляйте сумки в автобусе» было исполнено тщательно, чему свидетелем стала еще одна пропавшая именно из оставленной сумки сотня. Конечно, в автобус никто не входил, а водитель работает в этой компании стотыщмиллионов лет, и никто никогда на него не жаловался.
Раз пятый был приключением. Цель двух молодых людей возле своей куртки, висящей на вешалке в кафе, я угадал быстро, однако пока я ловил более субтильного, второй удрал с кошельком. Милиции приехало столько, что на Сретенке встало всё движение, а дяденька в костюме терминатора, которого привезли на случай пальбы, не влезал в дверь. Вечером мне позвонил следователь и объяснил, что поскольку кошелька при пойманном не нашли, то посадить несчастного беженца с Кавказа не получится, и кстати, не хочу ли я поговорить с его женой? Рыдающая женщина по телефону долго обещала расцеловать все ноги мне и всем моим родственникам до седьмого колена, и вернуть деньги, сколько украдено, если я подпишу нужные бумаги. Гуманизм, привитый в детстве, победил. Кошелек, из которого она в кабинете следователя отдавала мне деньги, был братом-близнецом украденного у меня.
В шестом разе ничего интересного не было. Сумку вытащили в метро вместе с паспортом и правами. Все источники хором утверждали, что обычно документы или просто подкидывают, или говорят, что нашли и просят, сколько не жалко, максимум 1000 рублей (долларов 30). Мальчик и девочка, заявившиеся на встречу, сказали, «Эй, нэ заплатыш пытсот баксов, мы нычего нэ нахадылы». Паспорта как раз тогда меняли, советские на российские, права мне тоже предстояло менять, пытсот баксов я им нэ дал.
Девяностые кончились, десять лет прошло, мальчик и девочка подросли. Хотя может быть эти и были просто внешне похожи на тех, выросших. Выскочив из брошенной поперек улицы глухо затонированной машины, они вошли передо мной в обувной в эту субботу. Банкеток было много, но сесть они решили на ту же, где сидел и я. Результат - покупку обуви пришлось отложить ввиду отсутствия кошелька. А также ключей от квартиры, документов на машину и прав. Милиция приехала быстро, но их соврешенно не заинтересовала ни внешность воров, ни приметы машины. В протоколе было написано: «Кто бы мог совершить кражу, не имею понятия». «Ну Вы же не можете сказать нам их адрес и паспортные данные?» - спросил следователь, - «значит - не имеете понятия. Точка.»
Документы подкинули. Спасибо добрым людям из соседнего супермаркета, не поленившимся меня найти. Теперь, поскольку у того супермаркета есть камеры наружного и внутреннего наблюдения, при желании можно было бы и найти похитетелей. У меня времени нет, да и корочки нужной. А у милиции нет желания.
И пара замечаний.
Общая сумма, потерянная мной за все семь инцидентов, меньше, чем потеря стоимости купленных у крупнейшего российского банка акций при его помпезном размещении на рынке в мае прошлого года.
И второе. Головой я понимаю, что не бывает преступных народов. Однако вероятность того, что четыре раза из пяти обворовавшие меня говорили по-русски с характерным акцентом, могу оценить при этих условиях, как 0,0006%. Можно, конечно, допустить, что это крайнее невезение. Но не будет ли это всё так же наивно?
То ли я выгляжу в свои 37 всё ещё юношески наивным, то ли я не только выгляжу так, но так и поступаю, но в прошедшую субботу я был обворован уже в седьмой раз.
Первый раз - пожалуй, единственный, за который мне стыдно не было. Трое ребятишек залезли на четвертый этаж, разбили окно шариком от подшипника, перевернули всё вверх дном, вытащили из шкафа тщательно отобранные на память купюры последнего советского образца, выпили бутылку паленого коньяка, и на выходе были приняты нарядом милиции, вызванном бдительными соседями. Суд совсем не походил на описанный классиками детективной литературы; на вопрос судьи: «Существенен ли ущерб, нанесенный Вам подозреваемыми?» я ответил, что в общем-то ещё неизвестно, кто именно нанес ущерб, чем привел судью в ярость. Ни денег, ни палёного коньяку мне не вернули.
Второй раз. Я - ответственный работник ремонтной фирмы. В обменнике очередь, а материалы нужно срочно покупать. Да и у молодого человека те же проблемы - нужно срочно купить доллары. Только он опасается, не жулик ли я. Смотрит на мои бумажки, трет их, складывает. И тут из дверей обменника выбегает к нам, видимо, охранник, с криками: «Вот я вам с рук менять!» Я быстро хватаю банкноты, убегаю, думая, что чуть не влетел, минимум, на мордобой. Минут через пять меня начинает смущать общее внешнее сходство и акцент охранника и несостоявшегося контрагента. Смутные подозрения, «а те ли мне вернули баксы» немедленно подтверждаются.
Третий и четвертый разы случились дуплетом.
Первый раз попал в настоящую Европу, развешены во все стороныи глаза и уши, не до предупреждений. Подумаешь, на 5 минут оставил сумку в номере. Пришедший полицейский объяснил, куда я должен пойти со своей пропавшей сотней, что никто и не собирается опрашивать уборщицу, которая как раз в это время убиралась на этаже, и что валите в свою Россию.
После случившегося предупреждение экскурсовода «возле Собора Святого Семейства много карманников, оставляйте сумки в автобусе» было исполнено тщательно, чему свидетелем стала еще одна пропавшая именно из оставленной сумки сотня. Конечно, в автобус никто не входил, а водитель работает в этой компании стотыщмиллионов лет, и никто никогда на него не жаловался.
Раз пятый был приключением. Цель двух молодых людей возле своей куртки, висящей на вешалке в кафе, я угадал быстро, однако пока я ловил более субтильного, второй удрал с кошельком. Милиции приехало столько, что на Сретенке встало всё движение, а дяденька в костюме терминатора, которого привезли на случай пальбы, не влезал в дверь. Вечером мне позвонил следователь и объяснил, что поскольку кошелька при пойманном не нашли, то посадить несчастного беженца с Кавказа не получится, и кстати, не хочу ли я поговорить с его женой? Рыдающая женщина по телефону долго обещала расцеловать все ноги мне и всем моим родственникам до седьмого колена, и вернуть деньги, сколько украдено, если я подпишу нужные бумаги. Гуманизм, привитый в детстве, победил. Кошелек, из которого она в кабинете следователя отдавала мне деньги, был братом-близнецом украденного у меня.
В шестом разе ничего интересного не было. Сумку вытащили в метро вместе с паспортом и правами. Все источники хором утверждали, что обычно документы или просто подкидывают, или говорят, что нашли и просят, сколько не жалко, максимум 1000 рублей (долларов 30). Мальчик и девочка, заявившиеся на встречу, сказали, «Эй, нэ заплатыш пытсот баксов, мы нычего нэ нахадылы». Паспорта как раз тогда меняли, советские на российские, права мне тоже предстояло менять, пытсот баксов я им нэ дал.
Девяностые кончились, десять лет прошло, мальчик и девочка подросли. Хотя может быть эти и были просто внешне похожи на тех, выросших. Выскочив из брошенной поперек улицы глухо затонированной машины, они вошли передо мной в обувной в эту субботу. Банкеток было много, но сесть они решили на ту же, где сидел и я. Результат - покупку обуви пришлось отложить ввиду отсутствия кошелька. А также ключей от квартиры, документов на машину и прав. Милиция приехала быстро, но их соврешенно не заинтересовала ни внешность воров, ни приметы машины. В протоколе было написано: «Кто бы мог совершить кражу, не имею понятия». «Ну Вы же не можете сказать нам их адрес и паспортные данные?» - спросил следователь, - «значит - не имеете понятия. Точка.»
Документы подкинули. Спасибо добрым людям из соседнего супермаркета, не поленившимся меня найти. Теперь, поскольку у того супермаркета есть камеры наружного и внутреннего наблюдения, при желании можно было бы и найти похитетелей. У меня времени нет, да и корочки нужной. А у милиции нет желания.
И пара замечаний.
Общая сумма, потерянная мной за все семь инцидентов, меньше, чем потеря стоимости купленных у крупнейшего российского банка акций при его помпезном размещении на рынке в мае прошлого года.
И второе. Головой я понимаю, что не бывает преступных народов. Однако вероятность того, что четыре раза из пяти обворовавшие меня говорили по-русски с характерным акцентом, могу оценить при этих условиях, как 0,0006%. Можно, конечно, допустить, что это крайнее невезение. Но не будет ли это всё так же наивно?