Холодное озеро.
Общий равнодушный покой в кайме высоких гор. Ни ветра, ни ряби. Стекло. Глубина и прозрачность (до камушка на дне). Тишина на середине. По краям берега радужные облака брызг и грохот водопадов. Истоки и устья.
Холодная экономика. Неподвластная никому материя.
Ни запруды, ни шлюзов, ни волнореза. Ни закачки, ни откачки воды. Ни ирригации, ни мелиорации. Озеро никому не принадлежит. Экономика никому не принадлежит. Никто не может отрезать дамбой часть озерной глади и устроить там личный пляж с шезлонгами и причалы с яхтами. Никто не может захватить себе часть экономики, огородить и воздвигнуть на ней свой укрепленный форпост.
Общее извне неуправляемое. Частное извне неуправляемое. Внешнее управление, закон существует только для того, чтобы разграничить общее и частное таким образом, чтобы они не мешали друг другу. Законом рядные частности разделены в частном, и обобщены в общем. Общее не управляет частным, частное не управляет общим. Общее управляет общим, частное управляет частным. Одно равно в правах другому. Единица равна всеобщему, и наоборот.
Вода из озера течет там и туда, где должно, куда это выгодно и удобно, в первую очередь, для самого источника. Река течет в озеро на условиях, благоприятных для потока. Избыток и недостаточность, между ними работа перераспределения. Частное (река) отдает себя общему (озеру), а общее делится собой с частным. Добровольно и по договору. Свобода от захвата. Отсутствие принуждения.
Действительно частное и действительно общее, не перемешанные между собой, остающиеся самими собой, несокрушимы и неуяезвимы. Там, где смещение начал, там и борьба между ними, а в итоге крах и падение. Общая частность и частная общность на уровне идеологии возможны только как обманчивая химера, Фата Моргана, а на уровне обыденной практики только как глупость или преступление (что и происходит постоянно).
Сила не идет в узкие обстоятельства, туда, где ее могут захватить и взять под контроль. Могущество ищет свободу. Свобода любит свободу. Свободная стихия совершенно неуправляемая по сути; любые попытки внедрить в нее управление приводят не к внешнему ее упорядочиванию, а к увеличению внутренней стихийности самого процесса управления.
Управлять и упорядочивать в действительности можно только тем и то, что находится вне свободы и ей противодействует. В данном случае само управление есть акт свободы. Подлинный порядок зиждется на необходимости свободы. Вещественность мира опирается на пустоту всеразрешения.
Порядок, существующий только ради самого себя как такового, уничтожает свою первопричину, свою жизненную подоснову. Слишком большой порядок - самый страшный бардак.
Окоём Наднесь: Холодное озеро.