(no subject)
А чтоб тебя, полнолуние, дырку в небе! Я торчу на балконе, хотя спать давно пора, потому что внутрь уйти невозможно: наконец-то тепло, и во всем городе подо мной идет какая-то скрытая приглушенная движуха, сквозь опущенные ставни пробиваются огоньки, с набережной доносятся африканские камлания на конгах, прямо внизу репетируют Семану Санту: таскают по ночной улице пустую платформу от пасо. На соседних темных крышах шорохи и шепот, тоже повылезли всякие существа нюхать ветер. А ветер, ветер опять! Даже не поймешь, весенний он или осенний, в нем сегодня влажная разбуженная земля, очень много реки и свежая мокрая трава пополам с прошлогодней. И много темного сырого неба. И еще временами тоскливая маркесовская смертная нота: запахи весны и цветения здесь бывают опасно близки к запаху распада: прорастая новой плотью, преет жирная южная органика, и запах взошедшего на ней иногда пугает. Так, наверно, пахнет ночная прерия (это я смотрю вестерн с Томми Ли Джонсом))). Это мои собственные ночные пространства бродят и бредят, и порастают юнкоговскими хищными травами - непонятно, на кой, и что с этим делать, совсем непонятно: у меня лицо устало таращиться и шевелить ноздрями, я не вмещаю всего этого, no cabe! Беда с этим городом: то в нем воешь, то вдруг любишь его до паралича.