кинопанорама :)
Нет, не могу не разразиться, а то меня разорвет. Это, конечно, опять для особо отмеченных пыльным мешком из-под риса, так что слабонервных реалистов сразу прошу отойти от экрана. Тем более, что сейчас будет информации - ноль, одни эмоции.
Этаг, начнем, пожалуй, с этой картинки замечательного и загадочного Сержа Сунне (Serge Sunne), "Хэйкэ моногатари" ("Повесть о доме Тайра"), которого, как видно, пробрало тем же.
Картинка эта обязана своим существованием фильму "Квайдан" Масаки Кобаяси, который я абсолютно случайно посмотрела на днях, когда мне пришло желание поглядеть на ночь какой-нибудь непритязательный, но жизнерадостный ужастик. Поисковик услужливо подсунул мне эту штуку, на которую я, к счастью своему, и клюнула.
Сразу надо сказать, что к жизнерадостным ужастикам штука имеет весьма условное отношение, поскольку представляет собой вариацию на тему особого жанра японского фольклора, называемого "кайдан" (ближе всего к этому в европейской традиции, вероятно, кельтские и западнославянские истории про русалок и привидений). Причем страшного, в нашем понимании, в японских привидениях нет ничего. Зато - они способны вызывать редкие и интересные чувства (что, возможно, японцами особенно и ценится, учитывая пристальный интерес дальневосточных культур к чувствам как краскам).
Фильм состоит из четырех новелл, из которых - скажу сразу - меня неожиданно впечатлила вторая, под названием "Безухий Хойчи" - пожалуй, самая простая по композиции и совсем не страшная. Вкратце - речь там идет о слепом монахе-сказителе гагаку (эпических поэм), который жил себе и жил при храме на пустынном берегу бухты Дан-но-ура, особо не задумываясь о том, что храм тот был воздвигнут в память великой битвы XII века, ставшей окончательной катастрофой для некогда могучего рода Тайра (Хэйкэ). Те, кто не погиб в бою - то есть не только самураи, но и весь двор малолетнего императора, с дамами в шелках и с императрицей-инокиней во главе, бросились с кораблей в море, "и сия пучина поглотила ея в один момент"... но случилось это в древние времена, память о которых дошла лишь в песнях. Которые монах-слепец любил и здорово исполнял. И вот однажды ночью является к нему некто и зычным голосом говорит "Пошли". А монах - он что, он берет свой инструмент, и идут они на берег моря.
А дальше происходит вот что:
Заметьте: фильм 1965 г. Никаких пресловутых японских компьютерных технологий еще не существует. Аниме еще не родилось. Павильонные съемки, нарисованное небо. Декорации в натуральную величину, театральный свет. А фантазия - уже абсолютно та.
И - чуть не написала "видит монах" - дело как раз в том, что он-то всего этого не видит, зато видим мы:
Вот это, позади сидящих, - полностью рисованный задник, а создается впечатление, что это море огня, действительно, бушует. Потому что перед ним развеваются вон те красные вымпелы. И время от времени, срываясь, пролетают через кадр.
А монах спрашивает: что вы хотите, чтобы я вам спел? Я, недостойный, так себе певец, но худо-бедно тринадцать песен о подвигах Гэндзи и Хэйкэ наизусть знаю. Раз вызвали на солидный корпоратив, значит, постараюсь соответствовать.
И отвечает ему некто: давай нам сегодня сказание о последней битве (то есть о той самой).
А монах - он что, он и сам это сказание больше всех любит, так что берет он свою бива наперевес и, не спеша, играет вступление. А музыкой эти сказания сопровождаются, надо сказать, очень даже выразительной.
И в молчании слушают неизвестные повесть о трагической доблести Хэйкэ, и разгораются тусклые глаза, и слезы текут по бледным щекам.
(Вот какой печальный тайровский нолдор, весь в поломанных стрелах, между прочим. Красиво до безумия)
"И только что землю родную
Завидит во мраке ночном,
Опять его сердце трепещет
И очи пылают огнем." (с)
И дамы призрачного двора
"И в темных гробах барабан
Могучую будит пехоту:
Встают молодцы егеря,
Встают старики гренадеры" (с)
Странно это пересекается с европейской классической живописью. Странно для нехристианской страны. Мадонна побежденных с маленьким императором...
Но близится рассвет, и волшебство рассеивается...
И все возвращается к тому, с чего и началось:
Финал у истории красивый, но - окончательно раскрывать карты не буду, поскольку все-таки каждый, кто заинтересовался, имеет право на собственное впечатление. Скажу только, к вопросу "о редких и интересных чувствах", что для меня эта новелла о том же, о чем я говорила в недавнем посте про Нарихиру: к нему, к слепому монаху, тоже - обернулись и обратились. И он понял и не отказал. Может, это и есть забытый смысл искусства?
А еще мне это напомнило "Воздушный корабль" Лермонтова, под который (в папином исполнении) я рыдала в детстве. Это так же ясно, просто и невозможно грустно. И так же есть в этой нехитрой истории какая-то правда, которая "на ладонь выше мира".
Ну, а остальные новеллы - тоже хороши и по-своему поэтичны. Так что смотрите, советую.
Этаг, начнем, пожалуй, с этой картинки замечательного и загадочного Сержа Сунне (Serge Sunne), "Хэйкэ моногатари" ("Повесть о доме Тайра"), которого, как видно, пробрало тем же.
Картинка эта обязана своим существованием фильму "Квайдан" Масаки Кобаяси, который я абсолютно случайно посмотрела на днях, когда мне пришло желание поглядеть на ночь какой-нибудь непритязательный, но жизнерадостный ужастик. Поисковик услужливо подсунул мне эту штуку, на которую я, к счастью своему, и клюнула.
Сразу надо сказать, что к жизнерадостным ужастикам штука имеет весьма условное отношение, поскольку представляет собой вариацию на тему особого жанра японского фольклора, называемого "кайдан" (ближе всего к этому в европейской традиции, вероятно, кельтские и западнославянские истории про русалок и привидений). Причем страшного, в нашем понимании, в японских привидениях нет ничего. Зато - они способны вызывать редкие и интересные чувства (что, возможно, японцами особенно и ценится, учитывая пристальный интерес дальневосточных культур к чувствам как краскам).
Фильм состоит из четырех новелл, из которых - скажу сразу - меня неожиданно впечатлила вторая, под названием "Безухий Хойчи" - пожалуй, самая простая по композиции и совсем не страшная. Вкратце - речь там идет о слепом монахе-сказителе гагаку (эпических поэм), который жил себе и жил при храме на пустынном берегу бухты Дан-но-ура, особо не задумываясь о том, что храм тот был воздвигнут в память великой битвы XII века, ставшей окончательной катастрофой для некогда могучего рода Тайра (Хэйкэ). Те, кто не погиб в бою - то есть не только самураи, но и весь двор малолетнего императора, с дамами в шелках и с императрицей-инокиней во главе, бросились с кораблей в море, "и сия пучина поглотила ея в один момент"... но случилось это в древние времена, память о которых дошла лишь в песнях. Которые монах-слепец любил и здорово исполнял. И вот однажды ночью является к нему некто и зычным голосом говорит "Пошли". А монах - он что, он берет свой инструмент, и идут они на берег моря.
А дальше происходит вот что:
Заметьте: фильм 1965 г. Никаких пресловутых японских компьютерных технологий еще не существует. Аниме еще не родилось. Павильонные съемки, нарисованное небо. Декорации в натуральную величину, театральный свет. А фантазия - уже абсолютно та.
И - чуть не написала "видит монах" - дело как раз в том, что он-то всего этого не видит, зато видим мы:
Вот это, позади сидящих, - полностью рисованный задник, а создается впечатление, что это море огня, действительно, бушует. Потому что перед ним развеваются вон те красные вымпелы. И время от времени, срываясь, пролетают через кадр.
А монах спрашивает: что вы хотите, чтобы я вам спел? Я, недостойный, так себе певец, но худо-бедно тринадцать песен о подвигах Гэндзи и Хэйкэ наизусть знаю. Раз вызвали на солидный корпоратив, значит, постараюсь соответствовать.
И отвечает ему некто: давай нам сегодня сказание о последней битве (то есть о той самой).
А монах - он что, он и сам это сказание больше всех любит, так что берет он свою бива наперевес и, не спеша, играет вступление. А музыкой эти сказания сопровождаются, надо сказать, очень даже выразительной.
И в молчании слушают неизвестные повесть о трагической доблести Хэйкэ, и разгораются тусклые глаза, и слезы текут по бледным щекам.
(Вот какой печальный тайровский нолдор, весь в поломанных стрелах, между прочим. Красиво до безумия)
"И только что землю родную
Завидит во мраке ночном,
Опять его сердце трепещет
И очи пылают огнем." (с)
И дамы призрачного двора
"И в темных гробах барабан
Могучую будит пехоту:
Встают молодцы егеря,
Встают старики гренадеры" (с)
Странно это пересекается с европейской классической живописью. Странно для нехристианской страны. Мадонна побежденных с маленьким императором...
Но близится рассвет, и волшебство рассеивается...
И все возвращается к тому, с чего и началось:
Финал у истории красивый, но - окончательно раскрывать карты не буду, поскольку все-таки каждый, кто заинтересовался, имеет право на собственное впечатление. Скажу только, к вопросу "о редких и интересных чувствах", что для меня эта новелла о том же, о чем я говорила в недавнем посте про Нарихиру: к нему, к слепому монаху, тоже - обернулись и обратились. И он понял и не отказал. Может, это и есть забытый смысл искусства?
А еще мне это напомнило "Воздушный корабль" Лермонтова, под который (в папином исполнении) я рыдала в детстве. Это так же ясно, просто и невозможно грустно. И так же есть в этой нехитрой истории какая-то правда, которая "на ладонь выше мира".
Ну, а остальные новеллы - тоже хороши и по-своему поэтичны. Так что смотрите, советую.