Что на самом деле сделал «самый богатый норвежец»
На фото: один из самых богатых норвежцев Улаф Тон знает, что благотворительность - выгодное дело
Мировые информационные агентства радостно сообщают, а топ-блогеры вторят им на все лады: «Самый богатый норвежец Улаф Тон отдал всё своё состояние в 2,9 млрд евро на благотворительность: научные исследования, поддержку местных сообществ в регионах присутствия его компании» и пр. Вспоминают других больших благотворителей (Гейтса с Баффетом), называют Тона Санта-Клаусом. В общем, добрая рождественская сказка.
Пара слов о бизнесе Тона. Ему принадлежит группа Olav Thon Gruppen, владеющая несколькими частными компаниями и 71,9% акций в торгуемой на бирже корпорации Olav Thon Eiendomsselskap (OTE). OTE строит, владеет и управляет крупными торговыми центрами, офисными зданиями, отелями, ресторанами, доходными домами и прочими объектами. В общей сложности компания контролирует 450 зданий в Норвегии и 25 за её пределами, включая пять из шести крупнейших торговых центров страны (и множество мелких), более 80 отелей, офисные центры. Доналоговая прибыль - около 2 млрд норвежских крон (более 230 млн евро) в год. Заметим, что стоимость доли Olav Thon Gruppen в OTE составляет всего 1 млрд евро, остальные почти 2 млрд евро приходятся на непубличные компании.
И всё то будет роздано бедным? Экономический подход к реальности не позволяет безоговорочно верить в такие красивые жесты, даже если их делают норвежцы (или особенно поэтому). Стоило копнуть немного глубже, посмотреть подробности сделки и почитать норвежскую прессу (насколько это возможно) - и результат очевиден: всё немного (или совсем) не так. Разложим по пунктам.
1) Не самый богатый норвежец. Просто для истерики в СМИ намного лучше подходит слово «самый», чем «второй». Особенно учитывая личность «первого» - крайне неприятного для всей этой лево-либеральной тусовки человека. Впрочем, в определении «самый богатый норвежец» есть тонкость с пониманием слова «норвежец». Дело в том, что самый богатый - владелец крупнейшего в мире танкерного флота Йон Фредриксен - с 2006 года гражданин Кипра, он не сумасшедший, чтобы платить норвежские налоги. Это жёсткий капиталист, по норвежским меркам нещадно эксплуатирующий своих работников (и даже проигравший суд из-за этого), сколотивший состояние во время ирано-иракской войны - его танкеры перевозили иранскую нефть (напомним, в то время иракский президент Саддам Хусейн считался почти другом Запада, а иранский аятолла Хомейни - наоборот).
2) Никаких миллиардов на благотворительность не пошло вообще. Да, Тон создал благотворительный фонд и пообещал передать ему все акции Olav Thon Gruppen. Но эти акции не будут продаваться, они останутся в фонде, который из дивидендов станет передавать на разные благие цели 50-100 млн норвежских крон в год. Это всего 6-12 млн евро. В общем-то, копейки. Информация о деньгах была в сообщениях, но мало кто обратил внимание на несопоставимость сумм: ежегодно на благие цели будет передаваться примерно 0,2-0,4% нынешнего состояния Тона (а оно, скорее всего, будет расти, то есть доля может ещё уменьшиться).
3) В озвученных направлениях будущих благотворительных потоков привлекает внимание «поддержка местных сообществ». Откровенно говоря, это сложно назвать благотворительностью, такая деятельность больше похожа на подкуп местных жителей, чтобы те не слишком возмущались по поводу строительства по соседству гигантских моллов и офисных зданий. Практика «задабривания» местных жителей хорошо известна во всём мире (кроме России, где девелоперские компании предпочитают их игнорировать или избивать): проще потратить пару копеек на оборудование детской площадки, посадку десятка деревьев и организацию фольклорного праздника, чем отбиваться в судах от возмущённых пенсионеров. Теперь компании Тона эти «взятки» будут проводить по разряду «благотворительности». Почему бы и нет.
4) Упаковка активов в благотворительный фонд - традиционная схема ухода от налогов. Достаточно вспомнить примеры IKEA и Schwarz Beteiligungs GmbH (немецкий розничный гигант Дитера Шварца стоимостью больше $10 млрд) - обе эти компании формально по большей части принадлежат благотворительным фондам. В данном случае то же самое: ушлые норвежские журналисты уже раскопали, что расходы фонда Тона на благотворительность будут намного меньше, чем экономия на налогах. Кстати, руководство фонда составлено из топ-менеджеров компаний Тона.
5) Улаф Тон - очень пожилой человек, он не имеет детей и прохладно относится к другим родственникам. Как ни печально, но ему пора всерьёз задумываться о том, что будет с компанией после его смерти. Принадлежащие ему акции, скорее всего, должны были бы перейти наследникам - более или менее дальним родственникам, которые вряд ли стали бы продолжать строительство мощной империи недвижимости. А оставлять дело всей своей жизни на растерзание и распродажу по частям очень обидно.
На самом деле, это даже не скрывается. Сам Тон на пресс-конференции сказал, что хочет, чтобы его компания существовала «намного дольше, чем проживёт он сам». Благотворительный фонд, управляемый единомышленниками и друзьями, в этом смысле очень подходящий вариант. При правильном написании устава фонда можно сделать так, что акции компании фактически не будут принадлежать никому и останутся только как свидетельство собственности и источник дивидендов. После смерти Тона топ-менеджеры его компании (которых он назначил сам) продолжат управлять корпоративным имуществом и денежными потоками, но не смогут разделить собственность между собой. Родственникам тем более ничего не светит. А компания продолжит жить, благо от научно-технического прогресса и прочих потрясений её деятельность практически не зависит.
6) Есть и ещё одна сторона, заинтересованная в сохранении бизнеса Тона в виде единой крупной компании. Это правящая сейчас в Норвегии право-консервативная коалиция, включающая Партию Прогресса. Улаф Тон был одним из главных спонсоров этой партии во время последней избирательной компании, он, в отличие от многих бизнесменов, не скрывает свои взгляды. Несмотря на образ доброго дедушки и слова о том, что он гордится своими гигантскими налоговыми платежами, миллиардер откровенно говорит о засилье малокультурных иностранцев в Норвегии и о слишком «социалистическом» характере государства. Он даже называет Норвегию «последней республикой Советского Союза». Партия прогресса по норвежским меркам - «правая» и «популистская», её относительный успех, который позволил ей войти в правительство, во многом оплачен Тоном. Вполне вероятно, что коллеги Тона останутся верны его взглядам и продолжат финансировать норвежских консерваторов, а в случае развала компании это было бы невозможно.