Ауровиль
Одна из самых известных в мире попыток большой добровольной сегрегации была сделана в Индии, недалеко от Мадраса и Пандичери, в 1968-ом году. Ауровиль задумывался последователями поэта, интеллектуала, духовного учителя и утописта Шри Ауробиндо как мост между культурой ведической традиции (индуизм и буддизм) и западной европейской эзотерикой, но со временем превратился в центр международного «духовного туризма». По своей структуре проект создавался как антиавторитарный социализм и прообраз будущего, преображенного «духовной революцией», человечества «господ без рабов». Харизматиком и главным организатором была «духовная наследница» Ауробиндо Мирра Альфанса, которую иногда (доброжелатели) сравнивают с основательницей общины «Фридхорн» или (недоброжелатели) с гораздо более властной женщиной-матриархом из фильма «Пляж». Так или иначе, все в Ауровиле почтительно называли Мирру «матерью», советовались с ней по любым практическим и духовным вопросам и авторитет её был абсолютен. На момент официального создания Ауровиля она уже не первый год руководила первоначальным «Ашрамом», своеобразным «монастырем йогинов», в котором и был разработан проект Ауровиля как «возможная утопия».
Ауровиль начался с озеленения пустынной местности под сады и огороды, организации бесплатной больницы для местных жителей-тамилов, совместного строительства жилья, лодок и организации всевозможных мастерских. Общее настроение этого периода таково: если ты умеешь делать что-то, нужное людям, возьми себе нескольких учеников и открой мастерскую, а если пока не умеешь - стань учеником. Согласно первоначальному плану «трансцендентального социализма» всё, произведенное в мастерских и садах, принадлежит Ауровилю как общности. Денежные отношения внутри каждой общины сводились к минимуму, однако отменить их полностью не удалось хотя бы потому, что изначально слишком много людей было занято в разных мастерских, а значит, сохранялась необходимость эквивалентного обмена и взаимных расчетов между ними. Пяти часов обязательного труда вполне хватало для скромного благосостояния тогдашних ауровильцев. Остальное время они тратили на творчество, праздники, духовные практики и собрания. Поощрялись переходы из одной мастерской в другую, тем более, что и все мастерские и их продукция принадлежали на начальном этапе Ауровилю, как целому, а не отдельным коллективам. Получилась агломерация нескольких, живущих рядом общин-мастерских, члены которых пытались мыслить интересами Ауровиля, а не только своей узкой группы. В таком крупном поселении с населением около тысячи человек и при столь большом и разнообразном хозяйстве, анархистский консенсус был, конечно, невозможен и формой принятия важных решений в Ауровиле стала прямая, а иногда и представительная, демократия т.е. признавалось некоторое ограничение меньшинства в интересах большинства. Особенно много споров это «ограничение» вызывало, когда приходилось перераспределять доходы от более прибыльных мастерских и групп к менее успешным, чтобы избежать явного неравенства уровней жизни. Ауровилем руководил, составлял общий план работ и распределял доходы «по справедливости», а не «по эффективности», единый выборный орган. Конкретными направлениями работы -- медицина, обучение, питание, продажа товаров вовне, прием новых членов -- занимались отдельные выборные комитеты. Очень важно было, принимая новых людей, давать им время на притирку, чтобы их удерживала в Ауровиле не просто любовь к востоку и общению с неординарными личностями, но и высокая степень сознательности, позволяющая мыслить интересами всего проекта, а не только личными или узкой группы близких знакомых. Одной из первых проблем стало желание некоторых из основателей и ветеранов Ауровиля, уставших от восточной экзотики и жизни в третьем мире, уехать в 70-ых годах, получив свою, первоначально вложенную кооператорами в проект, долю капитала. Не всегда просто складывались и отношения с местными тамилами. Тамилы отказывались смотреть на ауровильцев как на равных и предпочитали привычно служить им, как белым господам-сахибам т.е. всё тем же колонизаторам, а если всё же удавалось убедить кого-то из них в том, что эти белые - не господа, а равные, тамилы часто переставали уважать поселенцев и начинали откровенно паразитировать на их общине, приворовывать и пользоваться всем, не давая ничего взамен.
После смерти основательницы Ауровиля и прихода второй волны энтузиастов в середине 70-ых годов началась предсказуемая «нормализация». Потеря харизматика и особенно накопление достатка подтвердили марксистскую теорию о том, что частная собственность неизбежно развивается там, где есть что делить, а общий доход становится существенно выше минимума, необходимого для аскетичной и духовной жизни мечтателей-бессеребряников. Как и в случае со многими израильскими кибуцами, нанимающими приезжих на работу, Ауровиль во многих отношениях стал существовать за счет грубой работы аборигенов-тамилов, которым нужно было продавать кому-то свой дешевый труд. Самые успешные мастерские решили оставлять основную часть прибыли у себя, сохранив лишь небольшой общий фонд для взаимовыручки. Сейчас Ауровиль это прежде всего центр нью-эйджевого туризма, состоящий из нескольких автономных фирм с чуть более высоким уровнем кооперации, нежели в обычной рыночной корпорации, владеющей курортом и организующей экзотический туризм. Заплатив, тут можно пожить во вполне комфортных, хоть и не роскошных, условиях, помедитировать под руководством наставника, пройти несколько психотренингов, сходить на пару лекций по восточной философии и психотехнике и поработать немного на общем экологически безупречном огороде, а так же попробовать себя в роли резчика по камню, танцора индийских танцев или ткача. Чтобы стать полноправным гражданином Ауровиля и остаться здесь надолго, потребуется внести серьёзный денежный пай. При всем этом, Ауровиль остается одним из самых приятных и интересных мест на земле по мнению большинства людей, побывавших там.
Можно сказать, что этот проект менялся по мере того, как гасла в людях очень популярная в 60-ых годах прошлого века надежда не скорую «трансцендентальную революцию» и повсеместное изменение человечества с помощью появляющихся везде общин, сочетавших добровольный социализм с духовным и мистическим поиском. Ауровиль не стал «столицей» этого нового человечества или «лабораторией» этого процесса обособления людей от капитализма, авторитарной власти и слишком рациональной культуры, потому что сам процесс истории пошел совсем в другую сторону. «Мятежные 60ые» оказались перезагрузкой, а не концом капитализма, они открыли новые рынки и новые способы извлечения прибыли из человеческих эмоций и надежд. «Мировая революция миллионов равноправных общин» постепенно забывалась, уступив место «духовному туризму», как отдыху от слишком требовательной и потребительской жизни мегаполисов.