Архангельск. Дом в Банном переулке.
«Нет ни одного гадкого слова, которое не было бы дано человеку в качестве фамилии. Счастлив человек, получивший по наследству фамилию Баранов. Не обременены никакими тяготами и граждане с фамилиями Баранович и Барановский. Намного хуже чувствует себя Баранский. Уже в этой фамилии слышится какая-то насмешка. В школе Баранскому живется труднее, чем высокому и сильному Баранову, футболисту Барановскому и чистенькому коллекционеру марок Барановичу. И совсем скверно живется на свете гр. Барану, Баранчику и
Барашеку».
(Илья Ильф и Евгений Петров «Светлая личность»)
Но, кроме фамилии, есть и название улицы, на которой живет человек. Благородно звучат такие названия, как Троицкий проспект, Воскресенская, Поморская.
Немного странно звучат сейчас такие названия улиц, как Советская, Карла Либкнехта, Розы Люксембург и Карла Маркса.
А если ты живешь в Банном переулке?
В который раз приходится объяснять людям, что в твоем переулке нет бани… И раньше бани не было… Банным назывался остров… Нет, сейчас острова тоже нет…
Хотя, были и хуже названия. До начала 70-х годов прошлого века в центре Соломбалы существовал Приютский переулок, потом как-то тихо и незаметно исчезнувший.
Банный переулок еще держится, хотя, стоит там всего десяток домов. Этот дом пустует уже года два. Он еще крепок на вид, и почему съехали люди, непонятно.
Хотя, дома, как люди. Вроде, и крепок на вид иной мужичок, и даже молодцеват, и может еще присвистнуть в спину длинноногой молоденькой девчонке, но уже стучит при быстрой ходьбе сердце, и испарина выступает на лбу, и все чаще покалывает по вечерам где-то в боку.
Кто знает, может в доме сгнили полы, вот-вот рухнут потолочные балки, или грибок ест стены. В дом я не заходил, хотя люблю заходить в заброшенные деревенские дома. Городские дома, в отличие от деревенских, умирают плохо, и нет там ничего, кроме тоски и уныния.
Но снаружи дом смотрится хорошо. Да, в доме выбиты окна, распахнуты двери, но, все равно, дом притягивает взор. Дело не в красоте, а в гармонии, хотя, что такое красота, как не гармония.
Мастер, строивший дом, знал свое дело, и соотношение высоты и ширины оконных проемов со стенами настолько точное, что понимаешь, будь окна немного больше, или немного меньше, это было бы уже не то.
А какое у дома чердачное окошко! Это же не окошко, а статуя на носу чайного клипера «Катти Сарк»! Убрать окошко, и дом сразу поскучнеет и уменьшится в размерах.
В таком доме хорошо жить без соседей, чтобы кухня с русской печью была на первом этаже, а на втором этаже, чтобы была большая комната с абажуром, фикусом, настенными часами, креслом-качалкой и книжными полками.
Может быть, первый хозяин так и жил. Но давно это было. Умер мастер, строивший дом, умер заказчик, а скоро и дом умрет.
Барашеку».
(Илья Ильф и Евгений Петров «Светлая личность»)
Но, кроме фамилии, есть и название улицы, на которой живет человек. Благородно звучат такие названия, как Троицкий проспект, Воскресенская, Поморская.
Немного странно звучат сейчас такие названия улиц, как Советская, Карла Либкнехта, Розы Люксембург и Карла Маркса.
А если ты живешь в Банном переулке?
В который раз приходится объяснять людям, что в твоем переулке нет бани… И раньше бани не было… Банным назывался остров… Нет, сейчас острова тоже нет…
Хотя, были и хуже названия. До начала 70-х годов прошлого века в центре Соломбалы существовал Приютский переулок, потом как-то тихо и незаметно исчезнувший.
Банный переулок еще держится, хотя, стоит там всего десяток домов. Этот дом пустует уже года два. Он еще крепок на вид, и почему съехали люди, непонятно.
Хотя, дома, как люди. Вроде, и крепок на вид иной мужичок, и даже молодцеват, и может еще присвистнуть в спину длинноногой молоденькой девчонке, но уже стучит при быстрой ходьбе сердце, и испарина выступает на лбу, и все чаще покалывает по вечерам где-то в боку.
Кто знает, может в доме сгнили полы, вот-вот рухнут потолочные балки, или грибок ест стены. В дом я не заходил, хотя люблю заходить в заброшенные деревенские дома. Городские дома, в отличие от деревенских, умирают плохо, и нет там ничего, кроме тоски и уныния.
Но снаружи дом смотрится хорошо. Да, в доме выбиты окна, распахнуты двери, но, все равно, дом притягивает взор. Дело не в красоте, а в гармонии, хотя, что такое красота, как не гармония.
Мастер, строивший дом, знал свое дело, и соотношение высоты и ширины оконных проемов со стенами настолько точное, что понимаешь, будь окна немного больше, или немного меньше, это было бы уже не то.
А какое у дома чердачное окошко! Это же не окошко, а статуя на носу чайного клипера «Катти Сарк»! Убрать окошко, и дом сразу поскучнеет и уменьшится в размерах.
В таком доме хорошо жить без соседей, чтобы кухня с русской печью была на первом этаже, а на втором этаже, чтобы была большая комната с абажуром, фикусом, настенными часами, креслом-качалкой и книжными полками.
Может быть, первый хозяин так и жил. Но давно это было. Умер мастер, строивший дом, умер заказчик, а скоро и дом умрет.