The Drones
Уже в первой серии Вустер, только приняв на работу Дживса, сразу отправляется в свой клуб - The Drones (Трутни).
В фильме клуб предстает весьма знаменательным местом. У входа висит эмблема - с изображением трутня. В дверях почему-то застряло чучело лося, которое невозможно сдвинуть ни туда, ни обратно, завсегдатаи занимаются катанием друг на друге, швырянием пончиков, "тритоньими танцами" под патефон.
Понятно, что все изображаемое здесь - пародия. Но вот на что?
Традиция английских джентльменов проводить свободное время в приятном обществе, находя при этом время для бесед и забав, да еще и в специально предназначенном для этого месте связана с именем вполне конкретного человека - сэра Уолтера Рейли (Walter Raleigh) (1552-1618)
Cэр Уолтер был человеком, имевшим огромное влияние при дворе королевы Елизаветы. Поэт и военачальник, мореплаватель и дипломат, он умел и любил собирать вокруг себя самых талантливых людей своего времени.
(Сам он в ютубе, конечно, не снялся, но вот каким его показал Клайв Оуэн - в фильме Елизавета: Золотой век)
Он несколько раз пересекал Атлантический океан, пытаясь разыскать в Новом Свете Золотой город - Эльдорадо, причем делал это преимущественно на территориях, занятых испанцами, за что снискал их крайнюю неприязнь. Не менее противен он был им и тем, что буквально из под носа увел у них партию табака (табак считался ноу-хау испанской короны и продажа его иностранцам испанскими подданными каралась смертью). Впоследствии он приложил немалые усилия к созданию колонии британских поселенцев в Вирджинии. Основным занятием поселенцев стало именно выращивание табака. Попутно он всячески занялся пропагандой табакокурения в Англии. В частности, известно, что в 1600 году он в буквальном смысле "дал прикурить" королеве Елизавете. Видимо, табачок впрок ей не пошел - через три года семидесятилетняя Елизавета скончалась.
Образ жизни сэра Уолтера и его способность создавать моду, привела к тому, что курение (или, как тогда говорили, "распитие") табака, стало "шикарным" занятием для узкого круга посвященных. К слову, достаточно дорогим - унция табака в начале семнадцатого века стоила унцию серебра. Именно для того, чтобы раскурить трубочку табака в хорошей компании, сэр Уолтер ввел в 1603 году обычай собираться с кругом своих друзей, к числу которых относились Бен Джонсон, Джон Донн, Фрэнсис Бэкон и (сам!) Уильям Шекспир в таверне Mermaid (Русалка).
Таверны существовали в Англии еще с римских времен (латиняне называли их tabernae) и представляли собой нечто среднее между ресторанчиком и постоялым двором, где можно было перекусить и - особенно - выпить, или переночевать - как уставшему путнику, так и весельчаку в поиске приключений. Многие из таких таверн представляли собой "Houses of bad repute but good reputation" - иными словами, "злачные места, но с хорошей репутацией". Понятно, что и до Рейли были и таверны для бедных, и таверны для богатых. Однако именно Рейли начал относиться к таверне как к месту для интеллектуального (или претендующего на таковое) общения. А рассказывать о своих морских странствиях под вывеской с русалкой, видимо, было сэру Уолтеру приятно вдвойне.
Совместное курение табака такому общению способствовало - во всяком случае, значительно больше, чем просто "распитие напитков и нарушение безобразий". Популярности табакокурения в Англии начала семнадцатого века в немалой степени поспособствовала немудрая политика короля Якова I, издавшего в 1604 году печально известный манифест "Counterblaste to Tobaco" . Согласно этому документу табакокурение было запрещено во многих публичных местах. После этого в Англии стали курить не только моряки и интеллектуальная элита, а вообще и стар и млад, невзирая на пол и сословия. Это и стало мощным импульсом для посещения таверн - до контроля над курением в которых у властей руки просто не доходили.
К слову, запреты на курение табака в семнадцатом веке прокатились по всему миру. Турецкий султан даже, вводя запрет на табакокурение, одновременно с этим велел отрубить головы 18 турецким курильщикам - видимо, чтобы наглядно продемонстрировать все пагубные последствия для здоровья этой привычки.
Увы, также распроститься с головой пришлось и великолепному сэру Уолтеру. Король Якоб, видимо, вдохновленный примером турецкого коллеги, решил показать англичанам, что курение до добра не доводит. Заодно Уолтеру вспомнили старые грешки на испанских территориях в Новом Свете. Уолтер на казни вел себя браво и, по легенде, сам командовал процедурой экзекуции (за триста лет до Колчака) и, якобы, сказал занесшему над ним топор палачу - "Ну, поехали!" (за триста пятьдесят лет до Гагарина).
Как бы то ни было, дело было сделано. К тавернам стали относиться с гораздо большим почтением и стали называть те из них, где собирались компании с трубками и беседами специальным словом - Tabagie.
Кстати, государственный указ, касающийся курения табака был издан и в России - в 1696 году, вернувшись из своего путешествия по Европе, Петр Первый издал повеление, предписывающее дворянам "трубки табачные курить и по утрам кофей пить", чем надолго затормозил распространение этой вредной привычки в нашей стране.
Следующее важное событие в становлении клубной культуры Англии датируется 1652 годом, когда некто Паскуа Россе - выходец из Турции (по второй версии - из Армении, по третьей - из Ливана, по четвертой - из Сицилии) открыл в Лондоне первый кофейный дом - coffee-house под названием Turk's Head. В любом случае, этот Паскуа, откуда бы он ни взялся, не придумывал ничего нового. Он лишь воспроизводил (благо франшиз тогда не было) на британской земле турецкий Kahvehane,-существовавший в Турции с 14 века и представлявшие собой нехитрое заведение, в котором турки собирались вместе, пили кофе, играли в нарды. К слову, весь этот сюжет стал возможен исключительно благодаря отмене в Оттоманской империи запрета на экспорт кофе. До этого турки с кофейными контрабандистами делали то же самое, что испанцы - с контрабандистами табачными.
В Англии идея кофе-хауса была встречена с большим энтузиазмом.
Особенно после того, как выяснилось, что "вовсе не обязательно напиваться. Можно, например, поиграть во что-нибудь". И действительно, между кофе-хаусом и традиционной таверной сразу наметилась существенная разница. В тавернах подавали, в основном, пиво и другие напитки "опьяняющего действия". В кофе-хаусе стали предлагать, кроме кофе, еще и шоколад, чай и какао - то есть, напитки стимулирующего свойства. Если таверна была местом, куда мог забрести даже нищий бродяга, кофе-хаус начал претендовать на некоторую элитарность - отчасти, в связи с тем, что кофе был недешев. В первых кофе хаусах существовал запрет на алкогольные напитки, игры на деньги и "стенания об утраченной любви" (!).
Еще одним немаловажным дополнением к спектру услуг, предоставляемым кофе-хаусом стали "турецкие бани" - и лондонцы смогли с гордостью говорить о своих визитах в эти заведения: "попил кофе, встретился с друзьями, заодно - помылся".
В отличие от таверн кофе-хаусы становились местами не для всех, а для избранных. В кофе-хаусах было введено правило - платить нужно было не после распития напитка, а при входе. Поначалу - в конце семнадцатого века, посетитель просто платил при входе хозяину кофе-хауса пенни, показывая свою кредитоспособность. (В связи с этим - за двести лет до Горького - лондонские кофе-хаусы даже получили прозвание "Пенни Университеты")
Именно кофе-хаусы стали теми местами, в которых англичане, ведущие хоть сколько-нибудь значимую социальную жизнь, проводили большую часть своего дня. В течение 73 лет (!) до того, как было построено специальное здание, все биржевые операции в Лондоне проходили в кофе-хаусах - Jonathon's и Garraway's. Джонатан Свифт в качестве адреса для переписки указывал St. James Coffeehouse, а официальным местом нахождения редакции газеты The Tatler был Grecian Coffeehouse. К 1739 году в Лондоне их было уже 551.
В отличие от общедоступных таверн, элитарные кофе-хаусы 17 века стали местом, доступ куда был открыт только мужчинам. Считалось, что женщинам там делать нечего. Эта обидная ситуация продолжалась почти двести лет, пока на волне эмансипации британские дамы не начали открывать "дамские" клубы. Но и до сих пор есть клубы "только для джентльменов", вход для женщин запрещен. Так, в лондонский "Карлтон" не может зайти ни одна женщина, если только ее зовут не... Маргарет Тэчер. В 1674 г. английские женщины даже написали королю Карлу II “The Women’s Petition Against Coffee”, в котором жаловались ему на своих непутевых мужей, готовых проводить дни и ночи, попивая кофе и покуривая табак в кофе-хаусах.
Нельзя точно утверждать, кто именно придумал слово "клуб", но известно, что уже в 1659 году некто John Aubrey писал: "We now use the word clubbe for a sodality in a tavern." Это "клуббе" (древнегерманское слово, означающее "пучок" или "связку") использовалось в 17 веке для обозначения отнюдь не места, а группы людей, объединявшихся в компанию, для того, чтобы сообща пойти в кофейню. С одной стороны это позволяло создавать некий совместный бюджет на такого рода предприятия, с другой стороны создавало ситуацию, в который "каждый знает каждого" и придавало сообществу сотрапезников достаточно закрытый характер.
На формирование того, что называется английским клубом сейчас, очень сильно повлияла политическая обстановка конца 17 - начала 18 века в Англии, в результате чего на политической сцене стало появляться достаточно много закрытых групп, объединенных политическими интересами и обостренным ощущением "своих" и "чужих". Для этих групп идея "клуба" - сначала как группы людей, а потом и места, оказалась весьма подходящей. В 1724 два самых популярных кофе-хауса - St. James и Cocoa-Tree - стали официально называться клубами.
Тогда же начала складываться и вся атрибутика того, из чего состоит современный английский клуб. Чтобы попасть в клуб стало уже недостаточно положить просто пенни при входе. Нужно было получить рекомендацию действующего члена клуба (а иногда и нескольких) , быть избранным уже тогда использовалась процедура голосования, состоящая в бросании белых и черных шаров в корзину и платить достаточно приличный членский взнос, а иногда и удовлетворять какому-либо условию, которое могло быть достаточно экзотичным. В клуб Bachelors' естественно, допускались только холостяки.
В 18-19 веках начали возникать клубы для выпускников университетов, для офицеров армии и флота, любителей альпинизма и венской оперы и многие другие. Довольно приличные членские взносы позволяли содержать для клуба достаточно внушительные здания, в которых можно было не только скоротать время, но и просто жить! Архитектура и интерьер клубов постоянно усовершенствовались.
Вот, например, как выглядит изнутри The Automobile Club of Great Britain and Ireland (основан в 1897 году).
В цокольном этаже - бассейн. На первом этаже - ресторан, зал, клубные комнаты - где засидевшийся член клуба мог даже переночевать.
На втором этаже - комната для заседаний комитета клуба, библиотека, биллиардная, курительная, комната для игры в карты.
В России первый "клоб" англицкого типа открыл банкир Гарнер. Количество членов "клоба" не превышало 400 человек, при том, что "список ожидающих" достигало тысячи. В 1823 году вступил туда и Пушкин. Захаживал, сиживал, беседовал с Иваном Андреичем Крыловым, наблюдал, как Аракчеев со Сперанским в карты играют. ("Народных заседаний проба в палатах аглицкого клоба»). Жаловался жене: "Не дождавшись сумерков, пошел я в Английский клоб, где со мною случилось небывалое происшествие. У меня в клобе украли 350 рублей, украли не в тинтере, не в вист, а украли, как крадут на площадях. Каков наш клоб? перещеголяли мы и московский!"
Британские же писатели не только охотно посещали клубы, но и создавали их, а когда это по каким-то причинам не получалось, придумывали их - как Диккенс - Пиквикский клуб, Конан Дойл - клубы Багатель и Диоген, а Вудхаус - клуб Дроунз для Вустера и Джуниор Ганимид - для Дживса...
Скорее всего, Вудхаусу было важно не изобразить в виде Дроунз какой-то конкретный лондонский клуб, а показать клубную культуру Лондона как таковую. Из реально существовавших клубов, наиболее близки к Дроунз, пожалуй, четыре:
Bachelors' Club (о котором уже шла речь), - интересен тем, что в нем, как и в Дроунз собирались, исключительно молодые люди - холостяки.
Buck's Club (основанный 1919) - известный тем, что в нем служил бармен МакГарри, ставший прототипом бармена клуба Дроунз (тоже МакГарри) в рассказах Вудхауса.
Bath Club - известный своим бассейном, (очень похожим на описанный Вудхаусом), в котором Таппи Глоссоп разыграл Берти, после чего и возникла неразбериха, связанная со взаимным пронзанием иглами постельных грелок.
Art Club - основанный Диккенсом; интересен уже тем, что находился по тому же адресу, по которому Вудхаус "прописал" The Drones - на Dover Street, 40.
Идея клуба как места действия своих произведений оказалась для Вудхауса настолько плодотворной, что Дживсом и Вустером он не ограничился, а написал целый цикл рассказов, связанных с этим клубом. Но это уже другая история.
В фильме клуб предстает весьма знаменательным местом. У входа висит эмблема - с изображением трутня. В дверях почему-то застряло чучело лося, которое невозможно сдвинуть ни туда, ни обратно, завсегдатаи занимаются катанием друг на друге, швырянием пончиков, "тритоньими танцами" под патефон.
Понятно, что все изображаемое здесь - пародия. Но вот на что?
Традиция английских джентльменов проводить свободное время в приятном обществе, находя при этом время для бесед и забав, да еще и в специально предназначенном для этого месте связана с именем вполне конкретного человека - сэра Уолтера Рейли (Walter Raleigh) (1552-1618)
Cэр Уолтер был человеком, имевшим огромное влияние при дворе королевы Елизаветы. Поэт и военачальник, мореплаватель и дипломат, он умел и любил собирать вокруг себя самых талантливых людей своего времени.
(Сам он в ютубе, конечно, не снялся, но вот каким его показал Клайв Оуэн - в фильме Елизавета: Золотой век)
Click to viewОн несколько раз пересекал Атлантический океан, пытаясь разыскать в Новом Свете Золотой город - Эльдорадо, причем делал это преимущественно на территориях, занятых испанцами, за что снискал их крайнюю неприязнь. Не менее противен он был им и тем, что буквально из под носа увел у них партию табака (табак считался ноу-хау испанской короны и продажа его иностранцам испанскими подданными каралась смертью). Впоследствии он приложил немалые усилия к созданию колонии британских поселенцев в Вирджинии. Основным занятием поселенцев стало именно выращивание табака. Попутно он всячески занялся пропагандой табакокурения в Англии. В частности, известно, что в 1600 году он в буквальном смысле "дал прикурить" королеве Елизавете. Видимо, табачок впрок ей не пошел - через три года семидесятилетняя Елизавета скончалась.
Образ жизни сэра Уолтера и его способность создавать моду, привела к тому, что курение (или, как тогда говорили, "распитие") табака, стало "шикарным" занятием для узкого круга посвященных. К слову, достаточно дорогим - унция табака в начале семнадцатого века стоила унцию серебра. Именно для того, чтобы раскурить трубочку табака в хорошей компании, сэр Уолтер ввел в 1603 году обычай собираться с кругом своих друзей, к числу которых относились Бен Джонсон, Джон Донн, Фрэнсис Бэкон и (сам!) Уильям Шекспир в таверне Mermaid (Русалка).
Таверны существовали в Англии еще с римских времен (латиняне называли их tabernae) и представляли собой нечто среднее между ресторанчиком и постоялым двором, где можно было перекусить и - особенно - выпить, или переночевать - как уставшему путнику, так и весельчаку в поиске приключений. Многие из таких таверн представляли собой "Houses of bad repute but good reputation" - иными словами, "злачные места, но с хорошей репутацией". Понятно, что и до Рейли были и таверны для бедных, и таверны для богатых. Однако именно Рейли начал относиться к таверне как к месту для интеллектуального (или претендующего на таковое) общения. А рассказывать о своих морских странствиях под вывеской с русалкой, видимо, было сэру Уолтеру приятно вдвойне.
Совместное курение табака такому общению способствовало - во всяком случае, значительно больше, чем просто "распитие напитков и нарушение безобразий". Популярности табакокурения в Англии начала семнадцатого века в немалой степени поспособствовала немудрая политика короля Якова I, издавшего в 1604 году печально известный манифест "Counterblaste to Tobaco" . Согласно этому документу табакокурение было запрещено во многих публичных местах. После этого в Англии стали курить не только моряки и интеллектуальная элита, а вообще и стар и млад, невзирая на пол и сословия. Это и стало мощным импульсом для посещения таверн - до контроля над курением в которых у властей руки просто не доходили.
К слову, запреты на курение табака в семнадцатом веке прокатились по всему миру. Турецкий султан даже, вводя запрет на табакокурение, одновременно с этим велел отрубить головы 18 турецким курильщикам - видимо, чтобы наглядно продемонстрировать все пагубные последствия для здоровья этой привычки.
Увы, также распроститься с головой пришлось и великолепному сэру Уолтеру. Король Якоб, видимо, вдохновленный примером турецкого коллеги, решил показать англичанам, что курение до добра не доводит. Заодно Уолтеру вспомнили старые грешки на испанских территориях в Новом Свете. Уолтер на казни вел себя браво и, по легенде, сам командовал процедурой экзекуции (за триста лет до Колчака) и, якобы, сказал занесшему над ним топор палачу - "Ну, поехали!" (за триста пятьдесят лет до Гагарина).
Как бы то ни было, дело было сделано. К тавернам стали относиться с гораздо большим почтением и стали называть те из них, где собирались компании с трубками и беседами специальным словом - Tabagie.
Кстати, государственный указ, касающийся курения табака был издан и в России - в 1696 году, вернувшись из своего путешествия по Европе, Петр Первый издал повеление, предписывающее дворянам "трубки табачные курить и по утрам кофей пить", чем надолго затормозил распространение этой вредной привычки в нашей стране.
Следующее важное событие в становлении клубной культуры Англии датируется 1652 годом, когда некто Паскуа Россе - выходец из Турции (по второй версии - из Армении, по третьей - из Ливана, по четвертой - из Сицилии) открыл в Лондоне первый кофейный дом - coffee-house под названием Turk's Head. В любом случае, этот Паскуа, откуда бы он ни взялся, не придумывал ничего нового. Он лишь воспроизводил (благо франшиз тогда не было) на британской земле турецкий Kahvehane,-существовавший в Турции с 14 века и представлявшие собой нехитрое заведение, в котором турки собирались вместе, пили кофе, играли в нарды. К слову, весь этот сюжет стал возможен исключительно благодаря отмене в Оттоманской империи запрета на экспорт кофе. До этого турки с кофейными контрабандистами делали то же самое, что испанцы - с контрабандистами табачными.
В Англии идея кофе-хауса была встречена с большим энтузиазмом.
Особенно после того, как выяснилось, что "вовсе не обязательно напиваться. Можно, например, поиграть во что-нибудь". И действительно, между кофе-хаусом и традиционной таверной сразу наметилась существенная разница. В тавернах подавали, в основном, пиво и другие напитки "опьяняющего действия". В кофе-хаусе стали предлагать, кроме кофе, еще и шоколад, чай и какао - то есть, напитки стимулирующего свойства. Если таверна была местом, куда мог забрести даже нищий бродяга, кофе-хаус начал претендовать на некоторую элитарность - отчасти, в связи с тем, что кофе был недешев. В первых кофе хаусах существовал запрет на алкогольные напитки, игры на деньги и "стенания об утраченной любви" (!).
Еще одним немаловажным дополнением к спектру услуг, предоставляемым кофе-хаусом стали "турецкие бани" - и лондонцы смогли с гордостью говорить о своих визитах в эти заведения: "попил кофе, встретился с друзьями, заодно - помылся".
В отличие от таверн кофе-хаусы становились местами не для всех, а для избранных. В кофе-хаусах было введено правило - платить нужно было не после распития напитка, а при входе. Поначалу - в конце семнадцатого века, посетитель просто платил при входе хозяину кофе-хауса пенни, показывая свою кредитоспособность. (В связи с этим - за двести лет до Горького - лондонские кофе-хаусы даже получили прозвание "Пенни Университеты")
Именно кофе-хаусы стали теми местами, в которых англичане, ведущие хоть сколько-нибудь значимую социальную жизнь, проводили большую часть своего дня. В течение 73 лет (!) до того, как было построено специальное здание, все биржевые операции в Лондоне проходили в кофе-хаусах - Jonathon's и Garraway's. Джонатан Свифт в качестве адреса для переписки указывал St. James Coffeehouse, а официальным местом нахождения редакции газеты The Tatler был Grecian Coffeehouse. К 1739 году в Лондоне их было уже 551.
В отличие от общедоступных таверн, элитарные кофе-хаусы 17 века стали местом, доступ куда был открыт только мужчинам. Считалось, что женщинам там делать нечего. Эта обидная ситуация продолжалась почти двести лет, пока на волне эмансипации британские дамы не начали открывать "дамские" клубы. Но и до сих пор есть клубы "только для джентльменов", вход для женщин запрещен. Так, в лондонский "Карлтон" не может зайти ни одна женщина, если только ее зовут не... Маргарет Тэчер. В 1674 г. английские женщины даже написали королю Карлу II “The Women’s Petition Against Coffee”, в котором жаловались ему на своих непутевых мужей, готовых проводить дни и ночи, попивая кофе и покуривая табак в кофе-хаусах.
Нельзя точно утверждать, кто именно придумал слово "клуб", но известно, что уже в 1659 году некто John Aubrey писал: "We now use the word clubbe for a sodality in a tavern." Это "клуббе" (древнегерманское слово, означающее "пучок" или "связку") использовалось в 17 веке для обозначения отнюдь не места, а группы людей, объединявшихся в компанию, для того, чтобы сообща пойти в кофейню. С одной стороны это позволяло создавать некий совместный бюджет на такого рода предприятия, с другой стороны создавало ситуацию, в который "каждый знает каждого" и придавало сообществу сотрапезников достаточно закрытый характер.
На формирование того, что называется английским клубом сейчас, очень сильно повлияла политическая обстановка конца 17 - начала 18 века в Англии, в результате чего на политической сцене стало появляться достаточно много закрытых групп, объединенных политическими интересами и обостренным ощущением "своих" и "чужих". Для этих групп идея "клуба" - сначала как группы людей, а потом и места, оказалась весьма подходящей. В 1724 два самых популярных кофе-хауса - St. James и Cocoa-Tree - стали официально называться клубами.
Тогда же начала складываться и вся атрибутика того, из чего состоит современный английский клуб. Чтобы попасть в клуб стало уже недостаточно положить просто пенни при входе. Нужно было получить рекомендацию действующего члена клуба (а иногда и нескольких) , быть избранным уже тогда использовалась процедура голосования, состоящая в бросании белых и черных шаров в корзину и платить достаточно приличный членский взнос, а иногда и удовлетворять какому-либо условию, которое могло быть достаточно экзотичным. В клуб Bachelors' естественно, допускались только холостяки.
В 18-19 веках начали возникать клубы для выпускников университетов, для офицеров армии и флота, любителей альпинизма и венской оперы и многие другие. Довольно приличные членские взносы позволяли содержать для клуба достаточно внушительные здания, в которых можно было не только скоротать время, но и просто жить! Архитектура и интерьер клубов постоянно усовершенствовались.
Вот, например, как выглядит изнутри The Automobile Club of Great Britain and Ireland (основан в 1897 году).
В цокольном этаже - бассейн. На первом этаже - ресторан, зал, клубные комнаты - где засидевшийся член клуба мог даже переночевать.
На втором этаже - комната для заседаний комитета клуба, библиотека, биллиардная, курительная, комната для игры в карты.
В России первый "клоб" англицкого типа открыл банкир Гарнер. Количество членов "клоба" не превышало 400 человек, при том, что "список ожидающих" достигало тысячи. В 1823 году вступил туда и Пушкин. Захаживал, сиживал, беседовал с Иваном Андреичем Крыловым, наблюдал, как Аракчеев со Сперанским в карты играют. ("Народных заседаний проба в палатах аглицкого клоба»). Жаловался жене: "Не дождавшись сумерков, пошел я в Английский клоб, где со мною случилось небывалое происшествие. У меня в клобе украли 350 рублей, украли не в тинтере, не в вист, а украли, как крадут на площадях. Каков наш клоб? перещеголяли мы и московский!"
Британские же писатели не только охотно посещали клубы, но и создавали их, а когда это по каким-то причинам не получалось, придумывали их - как Диккенс - Пиквикский клуб, Конан Дойл - клубы Багатель и Диоген, а Вудхаус - клуб Дроунз для Вустера и Джуниор Ганимид - для Дживса...
Скорее всего, Вудхаусу было важно не изобразить в виде Дроунз какой-то конкретный лондонский клуб, а показать клубную культуру Лондона как таковую. Из реально существовавших клубов, наиболее близки к Дроунз, пожалуй, четыре:
Bachelors' Club (о котором уже шла речь), - интересен тем, что в нем, как и в Дроунз собирались, исключительно молодые люди - холостяки.
Buck's Club (основанный 1919) - известный тем, что в нем служил бармен МакГарри, ставший прототипом бармена клуба Дроунз (тоже МакГарри) в рассказах Вудхауса.
Bath Club - известный своим бассейном, (очень похожим на описанный Вудхаусом), в котором Таппи Глоссоп разыграл Берти, после чего и возникла неразбериха, связанная со взаимным пронзанием иглами постельных грелок.
Art Club - основанный Диккенсом; интересен уже тем, что находился по тому же адресу, по которому Вудхаус "прописал" The Drones - на Dover Street, 40.
Идея клуба как места действия своих произведений оказалась для Вудхауса настолько плодотворной, что Дживсом и Вустером он не ограничился, а написал целый цикл рассказов, связанных с этим клубом. Но это уже другая история.