Pax Syriana IV. "Система Харири"
PostSkriptum.me
Невообразимое богатство Харири спрессовало в одну клику могущественных махинаторов и манипуляторов и Сирии, и Ливана. В нее входили упомянутые Хаддам, Шехаби, Каанан, Харири и лидер ливанских друзов Валид Джумблатт. Некоторые из членов клики с неприязнью относились к очевидному намерению Асада превратить Сирию в "наследственную республику".
Бывший министр иностранных дел Ливана Эли Салим вспоминает, как в 1983 году, когда он был в Париже, ему позвонил Рафик Харири и спросил, не может ли он срочно приехать к нему - у Харири было важное сообщение от саудовского короля Фахда. Харири отдыхал в Монако. Салим колебался, и объяснил Харири, что на следующей день ему необходимо быть в Бейруте. Харири ответил: "Нет проблем. Через 10 минут у посольства будет ждать автомобиль". Через 10 минут Салим сел в обещанный лимузин, был доставлен в аэропорт, откуда вылетел на личном реактивном самолете Харири в Ниццу. Из Ниццы его вертолетом переправили в Монако. В Монако его ждал Роллс-Ройс и два шофера в белом. В отеле его встретил Харири. Министр, еще не пришедший в себя от всего того, что с ним произошло, спросил: "Как может человек, родившийся в Сидоне иметь подобную систему?" Харири усмехнулся и сказал: "Это - не система Сидона. Это - система Харири. Или так, или никак. По-другому это не работает".
Главным оружием Харири был не его персональный шарм, чувство юмора и даже не дружба с саудовским королем. Абдулла Буахиб, бывший посол Ливана в Вашингтоне, так комментирует ливанскую политику и стремительный взлет Харири:"Если вы хотите работать в этой стране, вы должны платить. Вы должны платить Берри, вы должны платить Джумблатту, вы должны платить фалангистам. Харири не мог стать тем, чем он стал, без того, чтобы платить всем". К концу 80-х Харири ежемесячно платил ливанской армии по 500 тысяч долларов в месяц - с тем, чтобы солдаты получали жалованье вовремя и не переходили на сторону различных милиций. Он также в буквальном смысле, покупал и содержал за собственный счет школы и больницы - только для того, чтобы страна продолжала функционировать.
После 16 лет войны, центр Бейрута был превращен в пустырь, по краям которого стояли испещренные пулями и осколками снарядов развалины зданий оттоманской эпохи. Скелеты домов на улицах, носивших имена прославленных генералов Первой Мировой Войны: Фоша, Вейгана и Алленби выглядели так, как будто бы их сожрала какая-то особенная каменная проказа. Внутренние стены были покрыты бесчисленными графитти - с самолетами, танками и флагами различных милиций, которые на протяжении всей войны рисовали скучающие боевики.
Разрушение Бейрута было лишь видимым свидетельством того бедствия, в которое превратилась для Ливана война, и оно бледнеет перед человеческой ценой конфликта. С 1974 по 1990 были убиты 144 тысячи человек, 184 тысячи были ранены, 17 тысяч просто "исчезли". 90 тысяч семей потеряли свои дома. 71 город и деревня были полностью разрушены. 800 тысяч ливанцев навсегда покинули страну. Это - ужасающие цифры для Ливана, население которого в 1990 оценивалось в 3,5 миллиона человек. По оценкам ООН, материальный ущерб Ливану составлял 18 миллиардов долларов, и лишь на ремонт и восстановление жизненно необходимых служб требовалось 6 миллиардов, и немедленно.
Рафик Харири, с окончанием войны в октябре 1990 сконцентрировал свои усилия на восстановлении Бейрута. С этой целью была создана знаменитая Ливанская Компания Реконструкции и Развития, более известная по французской аббревиатуре, Solidere.
Первоначальное усилие, однако, было приторможено из-за склок в правительстве Омара Карами. Его экономическая бездарность привела к тому, что в начале 1992 ливанский фунт обрушился, с уровня 789 за доллар до 2000 за доллар. Это породило серию уличных бунтов в Бейруте. Сирийцы, первоначально, в особого внимания экономике фактически оккупированной ими стране не уделяли. Их главной заботой было "обеспечение безопасности" - в том виде, в котором они ее понимали.
Фарес Буез, министр иностранных дел Ливан в тот период говорит: "Сирийцы осознали, что контролировать политическую ситуацию - недостаточно. Им необходимо было контролировать и экономику. Единственным человеком, через которого они могли контролировать экономику был Рафик Харири".
Назначение Харири премьером не было, однако, чем-то само собой разумеющимся. Несмотря на его огромную популярность и саудовские связи, а также дружбу с могущественным сирийским вице-президентом Абдель-Халимом Хаддамом и начальником сирийского генштаба Хикматом Шехаби, многие в Дамаске противились его выдвижению, указывая на слишком тесные связи с Саудами и Западом. Против вступления в политику был также весь клан Харири. Его второй сын, Саад, на вопрос "почему?", грустно отвечает: "Смотрите, что случилось. Все знали, и он знал об этом заранее".
Летом 1992 года прошли первые за 20 лет парламентские выборы, организованные сирийцами. Их вмешательство было настолько явным, что наблюдатели назвали это мероприятие "патетическим". Христиане выборы бойкотировали, явка избирателей была менее 30%.
Хафез Асад обладал достаточным опытом и понимал, что политического и военного господства для контроля над Ливаном ему недостаточно. Для того, чтобы Ливан не выскользнул из рук, ему необходим был экономический инструмент, и таким инструментом был Харири. Харири можно предоставить широкую экономическую свободу, право провозглашать и осуществлять смелые реформы, доить западных и саудовских доноров и восстанавливать Ливан. "Система безопасности" между тем, будет чисто сирийской прерогативой, в которой ливанские вооруженные силы и ливанская разведка будут играть роль аппендиксов, управляемых штаб-квартирой в Дамаске.
22 октября 1992 Харири был назначен премьер-министром. Курс фунта немедленно подскочил на 10%. Репортер спросил Харири, не слишком ли он велик для такой крошечной страны, как Ливан. Тот ответил: "И что вы предлагаете? Сделать Харири меньше или Ливан больше?"
Личность Харири отложила отпечаток на весь последовавший период. Он управлял Ливаном, как будто тот был продолжением его торгово-промышленной империи. Первый кабинет Харири был наполнен его бывшими сотрудниками и протеже. Один из министров так и называл теперь правительство "Корпорация Харири". Расставив своих людей на ключевых позициях, Харири начал обходить непробиваемую бюрократию государственной машины путем создания теневой администрации, в которой правительственные чиновники и менеджмент частных корпораций работали вместе и напрямую подчинялись премьеру. К подобного рода учреждениям, относился, прежде всего, Совет Развития и Реконструкции. Совет превратился в "суперминистерство", которое ворочало колоссальным восстановительным бюджетом в 18 миллиардов долларов.
Жемчужиной в короне Харири, и главным его инструментом по восстановлению Ливана, был, однако, Solidere. Компания имела права на 1,2 миллиона квадратных метров лучшей площади Бейрута. К этому предполагалось добавить еще 680 тысяч метров, отвоеванных у моря. Solidere, для того, чтобы не увязнуть в спорах между тысячами владельцев разрушенной собственности в Бейруте, предложила следующую схему: каждый собственник получал долю в уставном капитале Solidere, соответствующую стоимости его собственности. В 1994 году состоялась публичная продажа акций. Харири вложил в Solidere 125 миллионов долларов, и стал крупнейшим акционером компании, владевшим 6,5% капитала. Это, конечно же, вызвало нескончаемый поток обвинений в конфликте интересов. Зажиточные сунниты Бейрута также жаловались на то, что их владения в ходе обмена на акции были "сознательно недооценены". Как всегда, многие жаловались на "безжалостный снос" исторических строений. Во всем центральном Бейруте было решено оставить лишь 227 зданий.
Бурлящий разноязыкий и грязный "плавильный котел" старого Бейрута исчез навсегда и был заменен тремя внушающими надежду новыми кварталами. Кроме того, снос старого Бейрута открыл множество ранее неизвестных археологических памятников - от финикийских склепов до замков крестоносцев. У Solidere, однако, не было времени заниматься этим и результатом стала "археологическая бойня", в результате которой только что обнаруженные и неисследованные памятники уничтожались или снова засыпались землей. Следствием этого стало политическое обвинение в том, что Харири сознательно уничтожает "финикийское наследие и "исламизирует" Бейрут.
Несмотря на эти обвинения, действиями Харири и Solidere, прежде всего, руководили расчет и стремление как можно быстрее восстановить Бейрут. Сам Харири в интервью в 1996 году сказал: "Я против отмена конфессиональной системы - до тех пор, пока этого не потребуют сами христиане. И я имею ввиду не 51% христиан, я имею ввиду 75-80%. В противном случае, я предпочитаю, чтобы все оставалось по-прежнему".
В действительности, оппозиция Харири, по меньшей мере, оппозиция психологическая, была сильна. Христиане, впервые с момента получения независимости, были оттеснены от реального управления страной, главную роль в котором играл теперь могущественный суннитский олигарх, а не знатный маронитский президент. Суннитские элиты Бейрута, Триполи и Сидона с недоверием относились к "саудовскому выскочке". Шииты же рассматривали Харири и его предприятия в качестве авангарда усиления саудовского влияния в стране.
Сам Харири тоже не сидел сложа руки - в 1992-996 он создал собственную сеть лолялистов, новую межконфессиональную политическую элиту, опираясь на поддержку которой он мог осуществить реконструкцию и реформы. У него были свои люди в каждой этнической и религиозной группе, в каждой ливанской милиции. Он также расширил собственную медиа-империю, создав Future Television и газету Al-Mustaqbal.
В чем бы не обвиняли Харири, результаты были налицо. В 1992-1995 темп прироста ВНП составил 8%, фунт укрепился, были выпущены (и куплены!) первые в истории страны евробонды, к середине 90-х ливанская диаспора каждый квартал переводила в страну по 1,5 миллиарда долларов.
Главной целью Харири было восстановить Бейрут в качестве центра финансов и услуг Ближнего Востока - роль, которая в период гражданской войны перешла к Дубаи. Амбициозный "План Горизонт", рассчитанный на 10 лет предусматривал невиданные вложения в инфраструктуру . Только сооружение нового международного аэропорта в Бейруте стоило 486 миллионов долларов. План предусматривал модернизацию системы электроснабжения, строительство нового шоссе Бейрут-Дамаск, сети шоссейных дорог вокруг Бейрута. Харири работал по 18 часов в день, и внушал уважение даже своим злейшим противникам.
Мухаммед Раад, глав парламентского блока "Хизбаллы" в парламенте говорит: "Он был образцовой правительственной фигурой. Мы более никогда не сталкивались с человеком, работавшим по 18 часов в день. Он не только читал все представленные документы, он требовал пояснений к ним и следил за развитием проектов. Он источал идеи. Его мозг работал постоянно. Иногда, когда вы с кем-то говорите, вы понимаете, что человек не слышит. Харири слушал и слышал всегда".
Успех стоил дорого. Фунт был защищен высокой учетной ставкой, что опустошало общественные финансы. Внутренний долг вырос с 1,5 миллиардов долларов до 18 миллиардов. Покупательская способность населения упала на 15%. 28% населения, миллион человек жили "за чертой абсолютной бедности". Беженцы гражданской войны не вернулись. Вместо этого еще 200 тысяч ливанцев - в основном, профессионалов и людей с хорошим образованием, уехали в Европу и Америку, где их жалованье было в 5-6 раз выше, чем на родине. Бедняки тоже толпами покидали страну, устремляясь в Африку и в страны Залива в поисках лучшей жизни.
В 1995 Харири сформировал новое правительство. Именно в этот период начинают проявляться первые признаки будущего кризиса, и будущей катастрофы, которая стоила Харири жизни. Харири хотел добиться отсрочки президентских выборов на три года с тем, чтобы не допустить на высокий пост командующего ливанской армии, Эмиля Лахуда. Лахуд, с его точки зрения, олицетворял жесткие военные связи с Сирией, которые ограничивали проводимую им политику либерализации экономики. Харири надеялся, путем изменения статьи 49 ливанской конституции, продлить срок полномочий действовавшего президента, Элиаса Храви.
Идеология Лахуда, военно-полицейского аппаратчика сирийского типа прямо противоречила попыткам Харири превратить Ливан в образцовое капиталистическое предприятие. Лахуд стал командующим ливанской армии в ноябре 1989. При сирийской поддержке Лахуд подмял под себя не только армию, но аппарат государственной безопасности.
Валид Джумблатт, лидер ливанских друзов, так комментирует возникшую в Ливане систему: "Сирийцы организовали разделение труда. Армия - сфера их ответственности. Харири - денежный мешок. Храви - президент, выполняющий их приказы. Армия - отдельный институт, напрямую подчиненный только Лахуду и сирийцам. Сирийская инфильтрация в армию была очень сильной, и они строили ее по своей модели".
К середине 90-х армия увеличилась с 20 до 60 тысяч человек - как за счет бывших боевиков, так и за счет призывников, которых закон обязывал пройти действительную службу в течение года. Вместо того, чтобы ехать на военные курсы в США и Францию, ливанские офицеры теперь отправлялись в Дамаск. Там, кроме изучения устаревших моделей оружия советского производства, они подвергались сильнейшему промыванию мозгов и идеологической обработке. Каждое утро для всех, включая старших офицеров, начиналось с традиционного сирийского военного вопля "Йяиш раис Асада! Йяиш ал-Баас!" (да здравствует президент Асад, да здравствует БААС).
Попытки противостоять "сирианизации" армии были пресечены, небольшая группа возмущенных офицеров выдавлена на досрочную пенсию. Оставшиеся предпочли закрыть на происходящее глаза - и этому способствовали высокое жалованье, разнообразные прибавки и льготы. Военный бюджет за 10 лет вырос с 271 миллиона до 900 миллионов долларов, и превратился в основную статью государственных расходов. Большая часть военных расходов шла на выплаты раздутому до неимоверности офицерскому корпусу. Каждому офицеру полагался служебный автомобиль, бесплатный бензин, бесплатный телефон, бесплатная квартира и бесплатное образование для детей (включая университетское).
Примером отношения офицеров к государственным средствам является рассказ Фуада Синьоры, друга Харири и тогдашнего министра финансов. В 1994 году офицерский корпус пожелал получить в свое распоряжение флотилию джипов Чироки. Синьора безуспешно бился за то, чтобы купить другую, более дешевую модель. Единственная уступка, на которую пошло военное министерство - джипы были куплены новые, но модели 94-го, а не 95-го года. Это сэкономило на каждой машине по 5 тысяч долларов. Лахуд настаивал на покупке модели 95-го, и даже послал спецназ, который захватил здание министерства финансов. Синьора говорит: "Это было похоже на начало государственного переворота".
По словам одного из министров , Лахуд считал Харири "политически неблагонадежным", и ставил правительство "не выше муниципального совета". В Ливане все понимали, что Лахуд стремится стать президентом, и что это стремление приведет к кризису. У Лахуда были все основания надеяться на успех. Его главным союзником в Дамаске был второй сын президента Хафиза Асада, Башар. Союз Башара с Лахудом оказался фатальным для Харири, а в ретроспективе, возможно и для самой Сирии.
Башара, после смерти в автомобильной катастрофе "принца" - старшего брата Баселя, срочно отозвали из Лондона и начали обучать управлению страной. Первым шагом был крэш-курс в танковой академии города Хомс, после чего 28-летнему офтальмологу, который до этого в армии не служил, присвоили офицерское звание. Вторым шагом стало назначение Башара ответственным за ливанские дела, которые ранее были исключительно вотчиной вице-президента Хаддама.
Президентские полномочия президента Храви истекали 24 ноября 1995. В начале октября бригадный генерал Гази Каанан, глава сирийской военной разведки в Ливане, посетил вечеринку бывшего премьера Омара Карами, на которой собрались сливки ливанского высшего света. Каанан сообщил собравшимся, что полномочия Храви необходимо продлить, и что решение парламента об изменении соответствующей статьи конституции должно быть принято открытым голосованием. Откровенная провокация, приведшая в состояние ступора всех присутствовавших, скорее всего, была намеренной попыткой прощупать Вашингтон. Тот хранил молчание, которое сирийцы приняли за одобрение. 110 из 128 депутатов проголосовали за изменение конституции и продление полномочий Храви. В принятии правильного решения им помог не только страх перед сирийской разведкой, но и "кредиты" которые щедро раздал им Харири через подконтрольные ему финансовые учреждения. Величина кредитов колебалась от нескольких сотен тысяч до нескольких миллионов долларов.
Лахуд был компенсирован продлением его собственной каденции в качестве командующего ливанской армии - как раз до того срока, когда должен был начаться следующий раунд схватки за пост президента. Два наиболее могущественных суннита в Дамаске - Абдель-Халим Хаддам и начальник генштаба сирийской армии Хикмат Шехаби, разделяли критическое отношение Харири к Лахуду, и указывали на то, что ливанцы воспротивятся тому, чтобы ими правил военный. К ним присоединился шеф разведки Каанан, который видел в Лахуде большой потенциал для грядущих неприятностей.
Именно в это время внутри сирийского режима сформировался круг почитателей Лахуда - молодых алавитских политиков второго поколения, которые и по сей день правят Сирией. Первоначально они группировались вокруг Баселя. В их число входили дочь Асада Бушра Асад, сын Махер Асада, могущественное семейство Махлуф (клан супруги Хафеза Асада, Анис), еще один могущественный алавитский клан, Шалиш, и будущий муж Бушры, офицер сирийской разведки Ассеф Шавкат. Круг "по наследству" перешел к Башару.
С точки зрения молодых алавитов, Лахуд мог проколоть ауру суннитского всемогущества, которую с таким блеском создал вокруг себя Харири. Первая стычка из-за кандидатуры ливанского президента в 1995 году продемонстрировала и линию разлома, которая сейчас со всей очевидностью обнажилась в Сирии - разлома между молодой алавитской элитой против суннитской элиты предыдущего поколения, пробившейся вместе с Асадом к власти в Сирии.
Термин "суннитская элита" скорее следует понимать, как собирательный. Невообразимое богатство Харири спрессовало в одну клику могущественных махинаторов и манипуляторов и Сирии, и Ливана. В нее входили упомянутые Хаддам, Шехаби, Каанан, Харири и лидер ливанских друзов Валид Джумблатт. Некоторые из членов клики с неприязнью относились к очевидному намерению Асада превратить Сирию в "наследственную республику". Это противоречило не только их политическим амбициям, но и социалистической идеологии БААС. Хаддам вспоминает, что если в начале 80-х ему еще удавалось хотя бы затрагивать эту скользкую тему, к 90-м она превратилась в табу: "После болезни Асада в 1983 ( он перенес тяжелый сердечный приступ) тема превратилась в слишком чувствительную для обсуждения. Его любовь к собственной семье оказалась сильнее его долга президента. Все это было очень неправильно. Решение о наследовании противоречило всем законам и установлениям Сирии. К концу 90-х он более еще сильнее, и его сантименты усиливались еще больше". Именно в дело о "сирийском наследстве" оказался замешан Харири, вместе со своими суннитскими союзниками в Дамаске - и именно это соперничество между старой "суннитской" гвардией и молодой "алавитской" элитой оказалось фатальным не только для него, но и для всего удивительного и не имеющего аналогов в истории симбиоза, который мы здесь называем Pax Syriana.
Материалы по новейшей истории Сирии и Ливана:
Асад продал Голанские высоты Израилю
Арабская Весна - дубль первый. Создание Арабского Бюро
Призраки Сайкса-Пико над “временным государством Сирия”
Почему Сирию хотят превратить в братскую могилу алавитов
Истоки и природа “алавитского заговора”
Когда китайские друзы завоюют Мекку и Иерусалим
Фатальная ненависть друзов к сирийскому президенту
С Асадом или без: Коллапс сирийского государства
Тайная война в Леванте и либидо друзской принцессы Асмахан
Иерусалим-Каир. Эмира Асмахан на дороге смерти
Три путча Хафеза Асада
Конституция Хафеза Асада. Как алавитов приняли в шииты
Три столпа идеологии БААС
Хафез Асад и Аллах
Легенда о золотом рыцаре. Как Сирия осталась без наследника
Башар Асад, халиф и фельдмаршал
После раскола: Россия будет содержать алавитское государство Асада в Латакии
Почему Сирия добивается фрагментации Турции
Анализ перспектив турецкой военной интервенции в Сирии
Pax Syriana.I Раис Харири - путь наверх
Pax Syriana.II Хафез Асад - спаситель христианства и ликвидатор Палестины
Pax Syriana.III Другая Шестидневная Война и крах маронитского Ливана