pishet Taras V. - pro Veseluju Zhizn'.
nashi davnie druzja pomniat takogo cheloveka - eshe po letters'u. Eto lichnoe pismo, no u menia est' razreshenie avtora ego obnarodovat'.
Hotia chto-to mne podskazyvaet, chto vam vse eto uzhe ne ochen nuzhno.
Интересно, как одна и та же песня (След от самолёта) может
по-разному восприниматься в зависимости от контекста (от общей
концепции альбома). В одном случае невинная сентиментальная лирика,
в другом -- метафора смерти. Или я не прав?
Вполне возможно, что это моё сугубо личное восприятие. В конце концов,
иногда люди просто улетают "в Юту и Небраску". Даже "песенка пропета"
может означать всего лишь окончание гастролей.
И всё-таки, второй план у песни просвечивает, как мне кажется.
Ещё интересно, что другая песня (Ломать не строить), которая в более
традиционном (что ли) альбоме вызывала недоумение (ну, непонятно, о
чём речь вообще, чего ломать-то?), в Веселой жизни смотрелась бы очень
органично. Здесь она вполне могла бы быть заглавной, задавая тон всему альбому.
Я вот что имею в виду под традиционными для Умки образами (навскидку):
дырку в заборе, небесную дверь, другую сторону мира, запасы сна;
ветер в голове, в конце концов. Это не то что присутствует в жизни
где-то там, на обочине. Вовсе нет, ЭТО хотя и "не здесь", но всегда
рядом; ЭТОГО может быть так много, что уже достало вконец
("Замолчи, радио в моей голове!") В общем, наличие ЭТОГО создаёт
напряжение, как силовое поле между двумя полюсами, один из которых
обыденная жизнь, другой -- вот это самое. Жизнь требует тишины, покоя,
сытости, а ЭТО говорит "не пущу".
Так вот, в Веселой жизни всё не так. Нет, тут тоже присутствуют два
полюса, но нет никакой другой стороны, представляющей высшую ценность.
Два полюса здесь -- Бытие и Ничто, простите за пафос*. Здесь происходит
ценностный переворот, и обретает наивысшую ценность жизнь сама по себе.
Можно ничего (мягко говоря) не знать, можно "свалить с войны" (надо
полагать, "персональной" или "психоделической"). Всё это неважно.
Главное уцепиться за жизнь ("лёгкую", "весёлую" -- какая жуткая
ирония!), не то превратишься в тень, в нежить, будешь пялиться в
бесконечную тьму, плыть по бесконечной реке или вылетать в бесконечную
трубу.
Словом, я веду к тому, что выражение "ломать не строить" можно отнести
к дому, который строила Умка в течение практически всей своей
творческой жизни. К дому, в котором живёт Сид Барретт; к дому, где
Пушкин и Лермонтов ходят за ручку; к дому, который можно было разглядеть
через дырку в заборе. Не всегда он был доступен. О нём можно было
тосковать, дожидаясь, "когда откроют небесную дверь". В нашем мире
этого дома нет, поэтому символами дома становилось то, что ведёт к нему:
дорога, перекати-полка. Голос, в конце концов. Теперь, в Весёлой жизни,
этот дом не разрушен, правда, но заброшен (ср. "брошенный дом"), а "дырка
в заборе" наглухо задраена. Поэтому "всё, что имело смысл, перестало
его иметь". Раньше зенит звенел "золотыми колокольчиками", теперь он
совершенно пуст. Так что "нам не о чем больше думать и некуда больше
смотреть"...
Вот, навеяло...
В общем, главный вопрос человеческой жизни можно сформулировать так:
что важнее, "Дом" или "Свобода"? И можно ли их совместить? А прикол в
том, что под эти понятия каждый подставляет своё понимание, и в этом,
пожалуй, главная неразбериха.
==================================================================
*Единственная "традиционная" для Умки песня во всём альбоме, и то с
оговорками, это "Чучело". Правда, там, как и во всём альбоме, тоже
присутствует Ничто в образе Кащея, но оно бессильно, и лирический герой
окончательно говорит ему "прощай", а сам оказывается на "небесном
мосту". Если бы Ничто продолжало властвовать, просто отступившись на
время, оно никак не могло бы вызывать "смех". Скорее оно вызывало бы
ужас там, "где у людей страх". У "людей", которые никогда с Кащеем
вплотную не сталкивались, и либо не знают о его существовании, либо
никогда не задумывались о нём.
Hotia chto-to mne podskazyvaet, chto vam vse eto uzhe ne ochen nuzhno.
Интересно, как одна и та же песня (След от самолёта) может
по-разному восприниматься в зависимости от контекста (от общей
концепции альбома). В одном случае невинная сентиментальная лирика,
в другом -- метафора смерти. Или я не прав?
Вполне возможно, что это моё сугубо личное восприятие. В конце концов,
иногда люди просто улетают "в Юту и Небраску". Даже "песенка пропета"
может означать всего лишь окончание гастролей.
И всё-таки, второй план у песни просвечивает, как мне кажется.
Ещё интересно, что другая песня (Ломать не строить), которая в более
традиционном (что ли) альбоме вызывала недоумение (ну, непонятно, о
чём речь вообще, чего ломать-то?), в Веселой жизни смотрелась бы очень
органично. Здесь она вполне могла бы быть заглавной, задавая тон всему альбому.
Я вот что имею в виду под традиционными для Умки образами (навскидку):
дырку в заборе, небесную дверь, другую сторону мира, запасы сна;
ветер в голове, в конце концов. Это не то что присутствует в жизни
где-то там, на обочине. Вовсе нет, ЭТО хотя и "не здесь", но всегда
рядом; ЭТОГО может быть так много, что уже достало вконец
("Замолчи, радио в моей голове!") В общем, наличие ЭТОГО создаёт
напряжение, как силовое поле между двумя полюсами, один из которых
обыденная жизнь, другой -- вот это самое. Жизнь требует тишины, покоя,
сытости, а ЭТО говорит "не пущу".
Так вот, в Веселой жизни всё не так. Нет, тут тоже присутствуют два
полюса, но нет никакой другой стороны, представляющей высшую ценность.
Два полюса здесь -- Бытие и Ничто, простите за пафос*. Здесь происходит
ценностный переворот, и обретает наивысшую ценность жизнь сама по себе.
Можно ничего (мягко говоря) не знать, можно "свалить с войны" (надо
полагать, "персональной" или "психоделической"). Всё это неважно.
Главное уцепиться за жизнь ("лёгкую", "весёлую" -- какая жуткая
ирония!), не то превратишься в тень, в нежить, будешь пялиться в
бесконечную тьму, плыть по бесконечной реке или вылетать в бесконечную
трубу.
Словом, я веду к тому, что выражение "ломать не строить" можно отнести
к дому, который строила Умка в течение практически всей своей
творческой жизни. К дому, в котором живёт Сид Барретт; к дому, где
Пушкин и Лермонтов ходят за ручку; к дому, который можно было разглядеть
через дырку в заборе. Не всегда он был доступен. О нём можно было
тосковать, дожидаясь, "когда откроют небесную дверь". В нашем мире
этого дома нет, поэтому символами дома становилось то, что ведёт к нему:
дорога, перекати-полка. Голос, в конце концов. Теперь, в Весёлой жизни,
этот дом не разрушен, правда, но заброшен (ср. "брошенный дом"), а "дырка
в заборе" наглухо задраена. Поэтому "всё, что имело смысл, перестало
его иметь". Раньше зенит звенел "золотыми колокольчиками", теперь он
совершенно пуст. Так что "нам не о чем больше думать и некуда больше
смотреть"...
Вот, навеяло...
В общем, главный вопрос человеческой жизни можно сформулировать так:
что важнее, "Дом" или "Свобода"? И можно ли их совместить? А прикол в
том, что под эти понятия каждый подставляет своё понимание, и в этом,
пожалуй, главная неразбериха.
==================================================================
*Единственная "традиционная" для Умки песня во всём альбоме, и то с
оговорками, это "Чучело". Правда, там, как и во всём альбоме, тоже
присутствует Ничто в образе Кащея, но оно бессильно, и лирический герой
окончательно говорит ему "прощай", а сам оказывается на "небесном
мосту". Если бы Ничто продолжало властвовать, просто отступившись на
время, оно никак не могло бы вызывать "смех". Скорее оно вызывало бы
ужас там, "где у людей страх". У "людей", которые никогда с Кащеем
вплотную не сталкивались, и либо не знают о его существовании, либо
никогда не задумывались о нём.