Евро-2014 в картинках (август, 2014). Часть 4: Цюрих, Швейцария.
БЕГ С ИСТОРИЕЙ НА МЕСТЕ
Пожалуй, стоит остановиться, сделать небольшую паузу, перевести первое дыхание. Вот мы и достигли главной достопримечательности Цюриха. Гроссмюнстер стоит на противоположном берегу от Фраумюнстер: никогда им не стать братьями, т.к. Гроссмюнстер по своей сути был мужским монастырем, а Фраумюнстер - женским. И дело даже не в гендерных различиях (которые прямо-таки бросаются в глаза и в архитектуре зданий), а в ожесточенной конкуренции на протяжении веков между двумя кандидатами на звание «Символ Города». Вот если бы проводился конкурс «Мисс/Мистер», то они разошлись бы миром, унося призы в своих номинациях, но История до такого шоу-бизнеса не додумалась, и Фраумюнстер долгое время играла в Цюрихе первую скрипку. Итак, выходим на Гроссмюнстерплац, где я расскажу небольшую историю межполового конфликта двух очаровательных зданий.
Начнем, пожалуй, с дамы. Хотя бы из тех соображений, что она на два с половиной века старше конкурента. Женское аббатство было основано в середине девятого века и чувствовало себя более чем прекрасно до тех пор, пока в кафедральном соборе (конкуренция, понимаете ли) не начал проповедовать уже известный нам реформатор Цвингли, чья женоненавистническая деятельность в итоге привела к закрытию аббатства. Именно в это время кафедральный собор Гроссмюнстер приобрел важность и горделивую осанку фаворита, но Фрау сопротивлялась и досопротивлялась до того, что в конце XIX века подверглась жестокому насилию: все здания монастыря были разобраны, осталась только церковь, горделивая красавица-полукровка, вобравшая в себя характерные черты и романского, и готического стилей.
Как всякая нормальная женщина, Фраумюнстер всячески прихорашивалась, маскируя достопочтенный возраст и нанося моральные пощечины своему извечному противнику. Для начала церковь установила самый большой в кантоне Цюрих орган. В 20-30-х годах прошлого века ее своды украсил своими фресками Пауль Бодмер. В 40-е северный неф был украшен витражом Августо Джакометти (родной дядя всемирно известного скульптора Альберто Джакометти) - весьма экспрессивно и по-молодежному. В 60-е и вовсе прошла основательная реконструкция. Последнюю (и не сказать, что неудачную) попытку перетянуть на себя одеяло Фрау предприняла лет 40 назад, когда уболтала престарелого Марка Шагала оформить свои витражи. Туристы с огромным удовольствием ходят на них поглазеть, но вот фотографировать там нельзя, поэтому придется вам лично ехать, чтобы убедиться в их красоте.
Гроссмюнстер был заложен в конце XI века, а построен и принят в эксплуатацию лишь в XIII. Изначально он был максимально романским, и почти ничего не говорило о готике (разве что этот дьявольский красный хвостик…), но в таком виде шансов на лидерство почти не было. Дело в том, что одна башня Гросса была башенкой для выгула, а вторая - пожарной каланчей, и подобная ассиметрия смотрелась весьма инвалидно. В XV веке башни были приведены к единообразному виду и кафедральный собор приобрел современный вид, который в XVIII веке изрядно поменяли в результате реконструкции, навесив на него всевозможных украшений кипу. К счастью, в начале XX века благоразумие взяло вверх, и резонно рассудив, что Гроссмюнстер - не женщина, все эти украшательства были изъяты.
Итак, Гросс был значительно моложе своей конкурентки, уродливее, не имел авторитета. Что же делать в такой ситуации и как, скажите на милость, выходить на лидирующую позицию? А вот так! Часто в подобных случаях на помощь приходит что-нибудь недоказуемое, но, безусловно, высокодуховное, это работает почти безотказно. Легенда была слеплена быстро и легко и даже получила незабываемый слоган, выражающий абсолютное презрение к женскому аббатству: «Даже конь распознает святыню!» Дело было так…
Ехал грека Карл Великий через реку Лиммат. Не успел конь пройти по берегу и пары сотен шагов, как колени его передних ног подогнулись и он пал мордой в сырую землю, вздымая гордым утесом свой нерушимый круп с великочтимым наездником. Карлу такое поведение животного пришлось не по нраву и он строго так спросил, словно бы надеясь получить ответ (что, конечно, было очень глупо): «Ты что же, конья морда, себя так по-свински ведешь?!» А конь, не будь дураком, хитро повел бровью и округлил до предела правый глаз, как бы отвечая: «Вашблагородие, тут святое место, чую дух из-под земли какой-то смрадный и дюже праведный исходит. Походу, закопаны здесь Феликс и Регула».
Вы не знаете, кто такие Феликс и Регула? Это брат и сестра, отъявленные христиане, святые, покровители Цюриха. Были пойманы римлянами, но отказались даже под пытками чтить их языческих богов. Тогда римляне отрубили упрямцам головы. Вы спросите, а в чем же чудо? А в том, что братишка и сестренка после этого взялись за руки, свободными руками прихватили свои головы и в таком очаровательном виде прошли сорок шагов, после чего упали от усталости. Мне вот чисто теоретически интересно: если бы Иисуса Христа не распяли, а лишили головы, сумел бы он повторить их подвиг и пройти такое же расстояние, неся в руках венец, одетый на собственную голову? Ладно, учитывая, что дева Мария вряд ли бы его в этот момент держала за руку, то хотя бы двадцать шагов?
В общем, Карл проникся духом святым и велел сопровождающим это место запомнить. А коня того звали Юлий. Гай Юлий. Стоп-стоп-стоп, это я уже пошутил, имя коня история не сохранила. Зато эта история позволила Гроссмюнстеру резко набрать дополнительные баллы в борьбе за авторитет, и именно он является первым символом города на сегодняшний день.
А на самом видном месте к собору пришпилен Карл Великий собственной персоной. Правда, оригинальный Карл, изрядно потрепанный временем, убран со стены во внутренние помещения, а на стене сейчас находится его точная копия 1935 года изготовления. Обратите внимание, что антиптичье устройство здесь - обыкновенная сетка (супротив привычных нам штырьков). И если какой-нибудь особо умный дачник вдруг спросит, почему именно Карла повесили на стену, хотя, по утверждениям историков, он никакого приказа на постройку собора не давал, то я отвечу вопросом: "А что, надо было коня над входом пришпиливать?"
И еще одна примечательная деталь: по всему периметру фигурки не повторяются. Сколько же было фантазии приложено к такой простой детали дизайна.
А вот петух на шпиле весьма странного вида: какой-то механистичный, без выдумки и изящества.
И вот вопрос тебе, мой дорогой молчаливый читатель: за кого ты в этом споре, за джентльмена или за леди? Лично мне обидно. За третьего. На протяжении всех этих столетий за развитием событий следила старейшая церковь Цюриха - церковь святого Петра. И никто почему-то не обращает особого внимания на самые большие часы в Европе. Грустный Петр и фонарь:
Довольно уже исторических путешествий, надо остановиться и осмотреться, тем более что время уже вечернее и вполне пригодное для еды. Да, речь идет именно об ужине, т.к. кушать тоже иногда хочется. Останавливаемся, осматриваемся: фонарь.
Нет, в смысле кормежки он нам не помощник. Смотрим вниз: мусорный бак. Гхм, это можно было бы и вовсе пропустить, но торчащая из него рукоятка совсем нового зонта привлекает внимание. В дальнейшем я неоднократно видел в швейцарских мусорках зонты-трости, сломанные и не очень. Никакого логического объяснения этому явлению найти не удалось, о подобной традиции почему-то никто не упоминает. Что же, либо мне просто вот так на них везло, либо я столкнулся с Великой Швейцарской Тайной, которую тщательно охраняют от любопытных туристических носов. Но к ужину, опять же, это не имеет ровным счетом никакого отношения.
Смотрим дальше: Цюрихское озеро. На том берегу наверняка можно поесть, но откровенно говоря, хочется найти что-нибудь поближе.
Поэтому протискиваемся в ближайший переулок и ищем приятное на вид заведение общепита, имеющее в своем меню национальные блюда. Удача какая: всё находится буквально под рукой! Вот только… Кажется, о том, что Цюрих очень дорогой, уже сообщалось? Национальное блюдо стоит от 110 франков (что в переводе на рубли - 4750). Подобная расточительность на первом же этапе может фатально сказаться на Большом Плане, поэтому всё развернутое на приманку «традиционная кухня» закатывается обратно. Смотрим в «обычном» кафе цены на «обычные» блюда: средняя цена - около 40 франков (1725 рублей). Закатывается все остальное.
Если вы не обременены никакими Большими Планами и прочими (весьма неприятными) побочными обстоятельствами, то позвольте себе расслабиться и откушайте, не отходя далеко от Гросса, в противном случае лучше вернитесь обратно к нему и подумайте хорошенько. Возвращаемся?
Если вы вернулись на Гроссмюнстерплац, остановились и хорошенько подумали, то наверняка вспомнили, что во время поисков жилья за окном трамвая промелькнула знакомая буква «М»! В Цюрихе, будьте спокойны, санитария в «Макдональдсе» на высочайшем уровне (да и во всех остальных местах - тоже). Ура, вот он-то нас и накормит, а пока определяемся с направлением поисков: надо пройти по Мюнстербрюкке, миновать Фраумюнстер и двинуть в направлении на закат. Так и поступаем.
Вот, кстати, мосту Мюнстербрюкке тоже должно быть обидно. Пусть он не такой старый, как святой Петр (построен был только в XIX веке), но роль играет куда большую, и ходят по нему в куда больших количествах, но символом города почему-то вовсе не считают.
Отдавая дань уважения, остановимся на его отполированной подошвами спине и попрощаемся с этим дивным местом. Фотографу достаточно просто поворачиваться, а читателю предстоит включить и воображение, чтобы представить панораму, открывающуюся с моста.
Север. Это неуклюжее нагромождение стен, окон, перил, настилов, свай и прочих инженерно-строительных прелестей тоже, как ни странно является мостом. Знакомьтесь: Ратхаусбрюкке - широкий и беспощадный, низкий и бессмысленный.
На южной стороне расположен самый первый (по расположению, а не по возрасту) мост через Лиммат, буквально на границе реки и озера: Квайбрюкке - центральная ось кровеносной транспортной системы Цюриха. Столь же важным для города является еще только один мост - Банхофбрюкке. Но об этом позже.
На юго-западе (западный берег Лиммата) уютно расположено здание больше похожее на дворец, чем на главпочтамт и помещение для проведения аукционов. Но тем не менее…
На юго-востоке (восточный берег Лиммата) - бывшая Вассеркирхе (то бишь Водная Церковь). Само собой, благословенный и уже не раз помянутый Цвингли не мог вытерпеть никакой такой церкви на воде. Все реформаторство закончилось вполне предсказуемо: церковь была названа местом сектантства и идолопоклонства, после чего у Вассеркирхе остался только один выход: срочно переименоваться в Хельмхаус и стать первой публичной библиотекой Цюриха.
На северо-востоке (восточный берег Лиммата) выпячивает себя городская Ратуша - казенное и мрачное здание, в котором принимались все самые важные решения в истории Цюриха. Постройка не увеселяет пейзаж, но интересна тем, что стоит прямо на воде. Вот ее основание (а вовсе никакой не мост!) и набережная с одиноким туристом на ступеньках.
Пора уже перестать крутить головой. Просто посмотрим в последний раз на Гроссмюнстер, скажем ему «прощай» (и обязательно пожелаем удачи в нелегкой борьбе за звание «лица города») и отправимся искать спасительный «Макдональдс». В следующей части.
Пожалуй, стоит остановиться, сделать небольшую паузу, перевести первое дыхание. Вот мы и достигли главной достопримечательности Цюриха. Гроссмюнстер стоит на противоположном берегу от Фраумюнстер: никогда им не стать братьями, т.к. Гроссмюнстер по своей сути был мужским монастырем, а Фраумюнстер - женским. И дело даже не в гендерных различиях (которые прямо-таки бросаются в глаза и в архитектуре зданий), а в ожесточенной конкуренции на протяжении веков между двумя кандидатами на звание «Символ Города». Вот если бы проводился конкурс «Мисс/Мистер», то они разошлись бы миром, унося призы в своих номинациях, но История до такого шоу-бизнеса не додумалась, и Фраумюнстер долгое время играла в Цюрихе первую скрипку. Итак, выходим на Гроссмюнстерплац, где я расскажу небольшую историю межполового конфликта двух очаровательных зданий.
Начнем, пожалуй, с дамы. Хотя бы из тех соображений, что она на два с половиной века старше конкурента. Женское аббатство было основано в середине девятого века и чувствовало себя более чем прекрасно до тех пор, пока в кафедральном соборе (конкуренция, понимаете ли) не начал проповедовать уже известный нам реформатор Цвингли, чья женоненавистническая деятельность в итоге привела к закрытию аббатства. Именно в это время кафедральный собор Гроссмюнстер приобрел важность и горделивую осанку фаворита, но Фрау сопротивлялась и досопротивлялась до того, что в конце XIX века подверглась жестокому насилию: все здания монастыря были разобраны, осталась только церковь, горделивая красавица-полукровка, вобравшая в себя характерные черты и романского, и готического стилей.
Как всякая нормальная женщина, Фраумюнстер всячески прихорашивалась, маскируя достопочтенный возраст и нанося моральные пощечины своему извечному противнику. Для начала церковь установила самый большой в кантоне Цюрих орган. В 20-30-х годах прошлого века ее своды украсил своими фресками Пауль Бодмер. В 40-е северный неф был украшен витражом Августо Джакометти (родной дядя всемирно известного скульптора Альберто Джакометти) - весьма экспрессивно и по-молодежному. В 60-е и вовсе прошла основательная реконструкция. Последнюю (и не сказать, что неудачную) попытку перетянуть на себя одеяло Фрау предприняла лет 40 назад, когда уболтала престарелого Марка Шагала оформить свои витражи. Туристы с огромным удовольствием ходят на них поглазеть, но вот фотографировать там нельзя, поэтому придется вам лично ехать, чтобы убедиться в их красоте.
Гроссмюнстер был заложен в конце XI века, а построен и принят в эксплуатацию лишь в XIII. Изначально он был максимально романским, и почти ничего не говорило о готике (разве что этот дьявольский красный хвостик…), но в таком виде шансов на лидерство почти не было. Дело в том, что одна башня Гросса была башенкой для выгула, а вторая - пожарной каланчей, и подобная ассиметрия смотрелась весьма инвалидно. В XV веке башни были приведены к единообразному виду и кафедральный собор приобрел современный вид, который в XVIII веке изрядно поменяли в результате реконструкции, навесив на него всевозможных украшений кипу. К счастью, в начале XX века благоразумие взяло вверх, и резонно рассудив, что Гроссмюнстер - не женщина, все эти украшательства были изъяты.
Итак, Гросс был значительно моложе своей конкурентки, уродливее, не имел авторитета. Что же делать в такой ситуации и как, скажите на милость, выходить на лидирующую позицию? А вот так! Часто в подобных случаях на помощь приходит что-нибудь недоказуемое, но, безусловно, высокодуховное, это работает почти безотказно. Легенда была слеплена быстро и легко и даже получила незабываемый слоган, выражающий абсолютное презрение к женскому аббатству: «Даже конь распознает святыню!» Дело было так…
Ехал грека Карл Великий через реку Лиммат. Не успел конь пройти по берегу и пары сотен шагов, как колени его передних ног подогнулись и он пал мордой в сырую землю, вздымая гордым утесом свой нерушимый круп с великочтимым наездником. Карлу такое поведение животного пришлось не по нраву и он строго так спросил, словно бы надеясь получить ответ (что, конечно, было очень глупо): «Ты что же, конья морда, себя так по-свински ведешь?!» А конь, не будь дураком, хитро повел бровью и округлил до предела правый глаз, как бы отвечая: «Вашблагородие, тут святое место, чую дух из-под земли какой-то смрадный и дюже праведный исходит. Походу, закопаны здесь Феликс и Регула».
Вы не знаете, кто такие Феликс и Регула? Это брат и сестра, отъявленные христиане, святые, покровители Цюриха. Были пойманы римлянами, но отказались даже под пытками чтить их языческих богов. Тогда римляне отрубили упрямцам головы. Вы спросите, а в чем же чудо? А в том, что братишка и сестренка после этого взялись за руки, свободными руками прихватили свои головы и в таком очаровательном виде прошли сорок шагов, после чего упали от усталости. Мне вот чисто теоретически интересно: если бы Иисуса Христа не распяли, а лишили головы, сумел бы он повторить их подвиг и пройти такое же расстояние, неся в руках венец, одетый на собственную голову? Ладно, учитывая, что дева Мария вряд ли бы его в этот момент держала за руку, то хотя бы двадцать шагов?
В общем, Карл проникся духом святым и велел сопровождающим это место запомнить. А коня того звали Юлий. Гай Юлий. Стоп-стоп-стоп, это я уже пошутил, имя коня история не сохранила. Зато эта история позволила Гроссмюнстеру резко набрать дополнительные баллы в борьбе за авторитет, и именно он является первым символом города на сегодняшний день.
А на самом видном месте к собору пришпилен Карл Великий собственной персоной. Правда, оригинальный Карл, изрядно потрепанный временем, убран со стены во внутренние помещения, а на стене сейчас находится его точная копия 1935 года изготовления. Обратите внимание, что антиптичье устройство здесь - обыкновенная сетка (супротив привычных нам штырьков). И если какой-нибудь особо умный дачник вдруг спросит, почему именно Карла повесили на стену, хотя, по утверждениям историков, он никакого приказа на постройку собора не давал, то я отвечу вопросом: "А что, надо было коня над входом пришпиливать?"
И еще одна примечательная деталь: по всему периметру фигурки не повторяются. Сколько же было фантазии приложено к такой простой детали дизайна.
А вот петух на шпиле весьма странного вида: какой-то механистичный, без выдумки и изящества.
И вот вопрос тебе, мой дорогой молчаливый читатель: за кого ты в этом споре, за джентльмена или за леди? Лично мне обидно. За третьего. На протяжении всех этих столетий за развитием событий следила старейшая церковь Цюриха - церковь святого Петра. И никто почему-то не обращает особого внимания на самые большие часы в Европе. Грустный Петр и фонарь:
Довольно уже исторических путешествий, надо остановиться и осмотреться, тем более что время уже вечернее и вполне пригодное для еды. Да, речь идет именно об ужине, т.к. кушать тоже иногда хочется. Останавливаемся, осматриваемся: фонарь.
Нет, в смысле кормежки он нам не помощник. Смотрим вниз: мусорный бак. Гхм, это можно было бы и вовсе пропустить, но торчащая из него рукоятка совсем нового зонта привлекает внимание. В дальнейшем я неоднократно видел в швейцарских мусорках зонты-трости, сломанные и не очень. Никакого логического объяснения этому явлению найти не удалось, о подобной традиции почему-то никто не упоминает. Что же, либо мне просто вот так на них везло, либо я столкнулся с Великой Швейцарской Тайной, которую тщательно охраняют от любопытных туристических носов. Но к ужину, опять же, это не имеет ровным счетом никакого отношения.
Смотрим дальше: Цюрихское озеро. На том берегу наверняка можно поесть, но откровенно говоря, хочется найти что-нибудь поближе.
Поэтому протискиваемся в ближайший переулок и ищем приятное на вид заведение общепита, имеющее в своем меню национальные блюда. Удача какая: всё находится буквально под рукой! Вот только… Кажется, о том, что Цюрих очень дорогой, уже сообщалось? Национальное блюдо стоит от 110 франков (что в переводе на рубли - 4750). Подобная расточительность на первом же этапе может фатально сказаться на Большом Плане, поэтому всё развернутое на приманку «традиционная кухня» закатывается обратно. Смотрим в «обычном» кафе цены на «обычные» блюда: средняя цена - около 40 франков (1725 рублей). Закатывается все остальное.
Если вы не обременены никакими Большими Планами и прочими (весьма неприятными) побочными обстоятельствами, то позвольте себе расслабиться и откушайте, не отходя далеко от Гросса, в противном случае лучше вернитесь обратно к нему и подумайте хорошенько. Возвращаемся?
Если вы вернулись на Гроссмюнстерплац, остановились и хорошенько подумали, то наверняка вспомнили, что во время поисков жилья за окном трамвая промелькнула знакомая буква «М»! В Цюрихе, будьте спокойны, санитария в «Макдональдсе» на высочайшем уровне (да и во всех остальных местах - тоже). Ура, вот он-то нас и накормит, а пока определяемся с направлением поисков: надо пройти по Мюнстербрюкке, миновать Фраумюнстер и двинуть в направлении на закат. Так и поступаем.
Вот, кстати, мосту Мюнстербрюкке тоже должно быть обидно. Пусть он не такой старый, как святой Петр (построен был только в XIX веке), но роль играет куда большую, и ходят по нему в куда больших количествах, но символом города почему-то вовсе не считают.
Отдавая дань уважения, остановимся на его отполированной подошвами спине и попрощаемся с этим дивным местом. Фотографу достаточно просто поворачиваться, а читателю предстоит включить и воображение, чтобы представить панораму, открывающуюся с моста.
Север. Это неуклюжее нагромождение стен, окон, перил, настилов, свай и прочих инженерно-строительных прелестей тоже, как ни странно является мостом. Знакомьтесь: Ратхаусбрюкке - широкий и беспощадный, низкий и бессмысленный.
На южной стороне расположен самый первый (по расположению, а не по возрасту) мост через Лиммат, буквально на границе реки и озера: Квайбрюкке - центральная ось кровеносной транспортной системы Цюриха. Столь же важным для города является еще только один мост - Банхофбрюкке. Но об этом позже.
На юго-западе (западный берег Лиммата) уютно расположено здание больше похожее на дворец, чем на главпочтамт и помещение для проведения аукционов. Но тем не менее…
На юго-востоке (восточный берег Лиммата) - бывшая Вассеркирхе (то бишь Водная Церковь). Само собой, благословенный и уже не раз помянутый Цвингли не мог вытерпеть никакой такой церкви на воде. Все реформаторство закончилось вполне предсказуемо: церковь была названа местом сектантства и идолопоклонства, после чего у Вассеркирхе остался только один выход: срочно переименоваться в Хельмхаус и стать первой публичной библиотекой Цюриха.
На северо-востоке (восточный берег Лиммата) выпячивает себя городская Ратуша - казенное и мрачное здание, в котором принимались все самые важные решения в истории Цюриха. Постройка не увеселяет пейзаж, но интересна тем, что стоит прямо на воде. Вот ее основание (а вовсе никакой не мост!) и набережная с одиноким туристом на ступеньках.
Пора уже перестать крутить головой. Просто посмотрим в последний раз на Гроссмюнстер, скажем ему «прощай» (и обязательно пожелаем удачи в нелегкой борьбе за звание «лица города») и отправимся искать спасительный «Макдональдс». В следующей части.