В одиночку по Аляске. Назад в прошлое.
2015 год.
Размеренно подпрыгивая на неровностях гравийной дороги, словно едущий по шпалам, маленький Ford Fiesta входит в очередной плавный поворот и притормаживает в оцепенении. Сплошная стена из вековых сосен неожиданно прерывается. Прямо по курсу, среди деревьев возвышается уцелевший пролет старого деревянного железнодорожного моста.
Время счетчиком отстукивает назад дни, месяцы, года, десятилетия.
1911 год.
Помощник машиниста вытирает грязным рукавом заливающий глаза пот. Стрелка манометра отклоняется от красной черты. Пора подкидывать в топку уголь. Машинист дает два коротких гудка, и вскоре очередная порция раскаленного пара, вырываясь из котла, с новой силой толкает вперед железные поршни. Крутятся колеса. Новенький паровоз несется сквозь тайгу, в окружении белоснежных ледников, над бурлящими реками. Это первый паровоз, связывающий отныне «большую землю» с далеким шахтерским поселком Kennicott.
Отныне и в течение последующих 17-ти лет шахтеры с тамошних медных рудников будут ждать этот паровоз, который станет привозить сюда все необходимое им для работы и жизни. А обратно - увозить медь. Пока она не закончится. Так как все хорошее когда-нибудь да заканчивается.
И тогда, в 1938 году, последние жители стоящих на отшибе цивилизации поселков Kennikott и McCarthy, забросив в тамбур тяжелые чемоданы с нажитым непосильным трудом скарбом, оглянутся напоследок с подножки отходящего поезда на брошенные ими земли. Больше они сюда никогда не вернутся. Последний поезд. Последний протяжный гудок накроет обезлюдевшие вдруг дома и дороги. Поезд уйдет навсегда. Люди в эти места еще вернутся. Другие и через несколько десятков лет. А поезд - уже нет.
Железнодорожный мост теперь никому не нужен. Как обрубленный хвост ящерицы. У него больше нет ни начала, ни продолжения. Сейчас он никуда не ведет, только в прошлое. Деревянные опоры постепенно приходят в негодность и рушатся.
Почти со всей старой железной дороги рельсы сняли за ненадобностью, а на их месте проложили действующую ныне гравийную дорогу. Некоторым другим мостам повезло больше. Утратив стальные нервы, подлатанные и укрепленные, они и поныне продолжают служить людям.
И только старые ржавые гвозди, периодически прорастающие сквозь укатанную поверхность, напоминают о прошлой жизни этой дороги, которая уже никогда не повторится.
Размеренно подпрыгивая на неровностях гравийной дороги, словно едущий по шпалам, маленький Ford Fiesta входит в очередной плавный поворот и притормаживает в оцепенении. Сплошная стена из вековых сосен неожиданно прерывается. Прямо по курсу, среди деревьев возвышается уцелевший пролет старого деревянного железнодорожного моста.
Время счетчиком отстукивает назад дни, месяцы, года, десятилетия.
1911 год.
Помощник машиниста вытирает грязным рукавом заливающий глаза пот. Стрелка манометра отклоняется от красной черты. Пора подкидывать в топку уголь. Машинист дает два коротких гудка, и вскоре очередная порция раскаленного пара, вырываясь из котла, с новой силой толкает вперед железные поршни. Крутятся колеса. Новенький паровоз несется сквозь тайгу, в окружении белоснежных ледников, над бурлящими реками. Это первый паровоз, связывающий отныне «большую землю» с далеким шахтерским поселком Kennicott.
Отныне и в течение последующих 17-ти лет шахтеры с тамошних медных рудников будут ждать этот паровоз, который станет привозить сюда все необходимое им для работы и жизни. А обратно - увозить медь. Пока она не закончится. Так как все хорошее когда-нибудь да заканчивается.
И тогда, в 1938 году, последние жители стоящих на отшибе цивилизации поселков Kennikott и McCarthy, забросив в тамбур тяжелые чемоданы с нажитым непосильным трудом скарбом, оглянутся напоследок с подножки отходящего поезда на брошенные ими земли. Больше они сюда никогда не вернутся. Последний поезд. Последний протяжный гудок накроет обезлюдевшие вдруг дома и дороги. Поезд уйдет навсегда. Люди в эти места еще вернутся. Другие и через несколько десятков лет. А поезд - уже нет.
Железнодорожный мост теперь никому не нужен. Как обрубленный хвост ящерицы. У него больше нет ни начала, ни продолжения. Сейчас он никуда не ведет, только в прошлое. Деревянные опоры постепенно приходят в негодность и рушатся.
Почти со всей старой железной дороги рельсы сняли за ненадобностью, а на их месте проложили действующую ныне гравийную дорогу. Некоторым другим мостам повезло больше. Утратив стальные нервы, подлатанные и укрепленные, они и поныне продолжают служить людям.
И только старые ржавые гвозди, периодически прорастающие сквозь укатанную поверхность, напоминают о прошлой жизни этой дороги, которая уже никогда не повторится.