За что ж вы Ваську-то Морозова?!!
Многосерийный пост "Лев Толстой очень любил детей".
Часть вторая.
За что ж вы Ваську-то Морозова?!
К делу.
Из Васьки сделали Федьку.
И я так и не поняла - зачем? Чем Федька лучше Васьки? Если кто-нибудь поймет, для чего был использован этот тонкий художественный прием, напишите, пожалуйста, очень хочется узнать!
Николай Богданов - Бельский. Крестьянский мальчик. По порядку:
Сначала - о том, как Васька пошел учиться.
«В 1859 году, ранней осенью, нам оповестили по деревне Ясная Поляна о желании Льва Николаевича - «граха», как мы тогда его называли - открыть школу в Ясной Поляне, и о том, чтобы желающие дети приходили учиться, что школа открывается бесплатная. Я помню, какая была суматоха. На деревне начались сходки, начались разные толки, суждения.
- Как? Почему? Не обман ли какой? Махина не махонькая - учить бесплатно. Их, пожалуй, наберется 50 ребят, а то и больше.
А некоторые родители даже утверждали, что если отдать своих ребят учиться, так «грах» обучит и отдаст их царю в солдаты. И они как раз попадут под турку. «Так, он через наших ребят хочет выхвалиться перед царем». А некоторые говорили умно: «Что было, то видели, а что будет, то увидим, а учить отдавать ребят надо, благо человек берется бесплатно, а то вот Иван Фоканов ходит третью зиму к дьячку, а ничего не выучил, а за плату 2 руб. в месяц». «И вы как хотите, а я пошлю своего», - сказал один, за ним другой, третий, помялись некоторые, согласились и все; «И я, и я своего».
Эта и следующие картинки - Геннадий Спирин. Иллюстрация к рассказу "Филипок".
Обычно крестьянские дети зимой сидели по домам, греясь на печках. Если выскочат, бывало, на двор, то схватят чью нибудь обуву или одежду - матери, брата или сестры. Чтобы идти в школу надо было одеться, а у многих ребят ничего не было.
«Все уж приготовились, - пишет дальше Морозов про сборы в школу: - рубашки белые, чистенькие, лапти новые, головы промаслены деревянным маслом или коровьим, у кого какое было. Вот мелькнул мимо нашего окна Кирюшка и влетел к нам в хату второпях.
- Где же Васька?
..................
- Кирюш, - говорю - мне обуться не во что, лаптей нет.
- У меня, - говорит, - у самого прохудалась пятка. А я пойду. Что же барин на ноги что ли смотреть будет? Была бы голова в порядке.
...Бог послал, скоро собрался и я. Заботливая моя сестра давно уже приготовила свои лапти и свой кафтан для меня, хотя и не в меру: лапти велики и кафтан длинен, потому что я из себя был худенький, тоненький, как лутошка... кафтан подтянул, рукава подвернул, голову промаслил квасом - масла не было.
На проулок стали собираться ребята, некоторых их отцы и матери провожали. Каждый своего». (У Васьки Морозова была мачеха, которая не любила его, старшая сестра заменяла ему мать, а в тот день провожала в школу.)
«Шествие тронулось, и я позади всех, провождаемый своей сестрой. Через несколько минут мы стояли перед барским домом. Шушукаются ребята между собой. Родители учат; «Как выйдет «грах», надо поклониться и сказать: здравия желаю, васятельство».
Я стоял, как собачий объедок, чувствуя, что я хуже всех одет, даже и меньше всех ростом, беднее всех и сирота. Мне мерещилось: «Ну-ка меня прогонят. Опять мачеха будет изъедать. Опять сестра будет плакать. А как тут хорошо! Я... никогда не видал дома такого. Уж, какие окна-то большие, как наши ворота, с телегой проедешь! А кругом деревья, сады, и у крыльца песочком посыпано»...
“Несмотря на то, что Васька Морозов трясся больше всех при первом знакомстве со своим учителем, Толстой сразу приметил его, ласково ему улыбнулся, назвал его Васькой-котом”, - пишет дочь писателя Александра Львовна и вспоминает, как потом к нему приклеилось еще одно прозвище - "Васька-карапуз". В 1859 году, кстати, ему было 10 лет. Ученье шло на лад, скоро все и читали и писали, "васятельство", заменилось простым обращением «Лев Николаевич». Затем стали и сочинения писать - сначала по пословицам, а после на разные темы.
Сам Василий Морозов в своих "Воспоминаниях о Л.Н. Толстом ученика Яснополянской школы" пишет, как однажды Л.Н. сказал ему:
- Морозов, напиши ты что-нибудь мне сам.
- А что писать, Лев Николаевич?
- Напиши так, как ты стал себя помнить, каких лет ты был. Пяти или шести лет. Как вы жили и как ты помнишь вообще свою жизнь.
- Хорошо, Лев Николаевич.
И я стал писать, долго я писал, мудрствовал. Написанное Лев Николаевич просматривал и все говорил:
- Хорошо, очень, очень хорошо!
Я опять с большим усердием продолжаю, и опять Лев Николаевич просматривает и опять говорит:
- Хорошо, очень, очень хорошо! Продолжай еще.
Я мудрствовал все дальше и дальше, и мне наконец стало надоедать. Мне казалось длинно и хотелось скорей закончить конец.
В конце я поставил: «С тех пор мы стали хорошо жить», - и потом подношу ему и говорю:
- Лев Николаевич, посмотрите, что, не довольно мне писать?
Лев Николаевич посмотрел и сказал:
- Хорошо, очень, очень хорошо! - свернул мое писание, прибрал к себе.
- Вот я тебе его напечатаю.
Я в душе не верил этому. Но вскоре я свой рассказ прочел напечатанным, - «Солдаткино житье», как назвал мой рассказ Лев Николаевич. (Напечатано было в пятой книжке педагогического журнала "Ясная Поляна" - КМ)
Я радовался на свой написанный и отпечатанный рассказ. Меня повысили, я как бы выдавался первым учеником Яснополянской школы. Приезжали некоторые посетители, любители школ и близко знакомые Льва Николаевича, отдавали мне должное, как маленькому писаке, мне сыпались одобрения, и я с гордостью в душе торжествовал.
Теперь легким движением пера Васька превращается в Федьку, а история уже звучит по-другому. Она рассказана Толстым в педагогической статье "Кому у кого учиться писать, крестьянским ребятам у нас или нам у крестьянских ребят?"
Л.Н. пишет, как предложил ученикам написать сочинение и дал несколько тем. В их числе была история мальчика, “у которого бедного и распутного отца отдали в солдаты и к которому отец возвращается из солдатства исправленным и хорошим человеком”. Дальше - рассказ Толстого:
Федьке чрезвычайно понравилась эта тема. Он сейчас же схватил перо, бумагу и стал писать. Когда он показал мне 1-ю главу и я начал ее читать, я чувствовал, что он находится в сильном волнении и, сдерживая дыхание, смотрит то на рукопись, следя за моим чтением, то на мое лицо, желая угадать на нем выражение одобрения или неодобрения.
Когда я ему сказал, что это очень хорошо, - он весь вспыхнул, но ничего не сказал мне и раздраженно тихим шагом дошел с тетрадью до столика, уложил ее и медленно вышел на двор. На дворе он был бешено резв с ребятами в этот день и, когда глаза наши встречались, смотрел на меня такими благодарными, ласковыми глазами".
Про главу встречи мальчика с отцом Л.Н. выразился кратко: “Ничего подобного этим страницам я не встречал в русской литературе”. Весь текст рассказа можно почитать здесь.
А последнюю сцену в рассказе Толстой назвал картиной "веселой семейной жизни". Вот она:
Поутру мать говорит: «Ох, дров-то нет у меня!» А отец говорит: «Топор есть?» - «Есть, да щербатый, плохой». Отец обулся, взял топор и вышел на двор. Я побежал за ним.
Отец сдернул с крыши жердь, положил на колоду, взмахнул топором, живо перерубил и принес в избу и говорит: «Ну, вот тебе и дрова, топи печь; а я нынче пойду - приищу купить избу да лесу на двор. Корову также купить надо».
Мать говорит: «Ох, денег много на все надо».
А отец говорит: «А работать будем. Вон мужик-то растет!» Отец показал на меня.
Вот отец помолился богу, поел хлебца, оделся и говорит матери: «А есть яички свежие, так испеки в золе к обеду». И пошел со двора.
Отец долго не ворочался. Я стал проситься у матери за отцом. Она не пускала. Я хотел уйти, а мать не пустила меня и побила. Я сел на печку и стал плакать. Тут отец вошел в избу и говорит: «О чем плачешь?» Я говорю: «Я хотел за тобой бечь, а мать меня не пустила, да еще побила»,- и еще пуще заплакал. Отец засмеялся, подошел к матери и стал ее бить нарочно, а сам приговаривал: «Не бей Федьку, не бей Федьку!» Мать нарочно будто заплакала, отец засмеялся и говорит: «Вот вы с Федькой какие на слезы слабые, сейчас и плакать». Потом отец сел за стол, посадил меня с собой рядом и закричал: «Ну, теперь давай нам, мать, с Федюшкой обедать: мы есть хотим».
Мать дала нам каши и яиц, и мы стали есть. А мать говорит: «Ну, что же,- иструб?» А отец говорит: «Купил: восемьдесят целковых, липовый, белый, как стекло. Вот дай срок, мужикам купим винца, они мне и свезут воскресным делом».
С тех пор мы стали хорошо жить.
Эта повесть в своем первоначальном виде печатается в книжке под заглавием “Солдаткино житье”.
И вот вопрос - зачем Л.Н. поменял ему имя?!
У меня только одна версия. Васька в сочинении назвал себя Федькой, может быть, оттуда так и пошло. Мы помним, что у Морозова была мачеха и сценку про мать и отца он, полагаю, сочинял согласно своим идеальным понятиям о счастье. Может быть, имя Федька тоже ему казалось более счастливым?
Кстати, "нежная натура" Федор в первой части ЛТ_олд1 это тот же Василий Морозов. И про него вообще много упоминаний в педагогических статьях Толстого, например: "Федька, мальчик лет 10, нежная, восприимчивая, поэтическая и лихая натура. Опасность для него составляет, кажется, самое главное условие удовольствия". А в других местах он упоминается, как "Морозов" и "ученик В.М."
«Солдаткино житье» с подзаголовком "Рассказ мужика" Толстой потом включал в издания своей "Азбуки". А имя Василия Морозова в толстоведении упоминается с приставкой "тот самый Федька".
==============
После истории с сочинениями у Льва Толстого в конце статьи появились педагогические выводы. Вот они в кратком пересказе:
Чувства правды, красоты и добра независимы от степени развития.
Родившись, человек представляет собой первообраз гармонии.
Воспитание портит, а не исправляет людей.
Чем больше испорчен ребенок, тем меньше нужно его воспитывать, тем больше нужно ему свободы, в том числе, свободы сочинять.
Темы для сочинений должны быть самые серьезные и интересующие самого учителя.
Детям за образцы надо предлагать только детские сочинения
К логике и постройке предложений не придираться, по поводу опрятности тетрадей, почерка и ошибок замечаний не делать.
Подробнее о свободе в яснополянской школе - в следующем посте.
Читайте многосерийный пост «Лев Толстой очень любил детей».
Часть третья называется "Внешний беспорядок - незаменим".
==============
Ещё напоминаю, что скоро ВСЕ тексты из толстовского ПСС (90 томов, на минуточку) будут выложены в сеть благодаря проекту "Весь Толстой в один клик".
Сейчас волонтёры расшировывают уже 69 том.
А аудиторы проверяют 63 том.
ТОП рейтинг аудиторов
4420 страниц
Дмитрий Кабанов
3960 страниц
Елена Шах
2500 страниц
Татьяна Ремизова
2360 страниц
глеб щербаков
1920 страниц
Дарья Сперанская