Незатыкаемый фонтан Даррена Аронофского
Сценарий «Фонтана» написан амбициозно, с большим, как говорится, замахом. Действие разворачивается не линейно, как в целях облегчения восприятия принято в коммерческих голливудских фильмах, а как это иногда делают модернисты - одновременно, параллельно и кольцеобразно. В данном случае этот приём выражен в том, что главные герои существуют в нескольких инкарнациях и в трёх разных эпохах. Попробуем для внесения ясности расположить их в хронологическом порядке.
Первая эпоха - XVI век. Джекман тут конквистадор, а Вайс - королева Испании, которую он должен спасти от козней Великого инквизитора. Инквизитор - на самом деле скрытый еретик-манихеец, считающий человеческое тело всего лишь клеткой, в которую заключена душа. Для освобождения же сей души лучше всего, по его теории, тело убить. Королева же, естественно, боится, что такая политика приведёт к тому, что в результате массовой расправы с телами она скоро останется вовсе без подданных, но сказать об этом прямо она, по понятным причинам, не решается и поэтому развивает целую теорию о том, что конфликт между ней и инквизитором имеет метафизическую природу. Единственное, что, по её словам, может спасти её от поражения и смерти, - это растущее где-то в южноамериканских джунглях Древо Жизни. На его-то поиски она и отправляет своего верного конквистадора Джекмана.
Вторая эпоха - это, условно говоря, наше время плюс-минус лет десять. Джекман и Вайс - муж и жена. Она - писательница, которая от руки, пером и чернилами, идеальным каллиграфическим почерком и без единой помарки пишет роман под названием «Фонтан». Действие его происходит в Испании XVI века, где королева… что делает? Правильно - враждует с Великим инквизитором. А он (Джекман) - врач, занимающийся поисками лекарства от опухолей головного мозга, и надо же случиться такому совпадению, что у неё (у Вайс) как раз диагностировали именно эту болезнь. То есть даже не другую какую-нибудь онкологию, а именно рак мозга - прямо по основной специальности её мужа. Можно сказать, повезло. Ну, муж, ясное дело, не может примириться с этим и вовсю экспериментирует на обезьянках. В ходе таких опытов у животных стимулируют образование злокачественных опухолей, а потом начинают одно за другим пробовать разные средства борьбы с ними. Сколько герой Джекмана уморил таким образом ни в чём не повинных шимпанзе, мы сказать не можем, потому что это осталось за кадром. Когда фильм начинается, он как раз пытается вылечить очередного примата и вкалывает ему прямо в мозг экстракт… чего? Правильно - коры какого-то загадочного дерева, растущего в южноамериканских джунглях.
Третья эпоха - это уже век XXVI. И если в первой своей реинкарнации герой Джекмана был длинноволосым и бородатым, а во второй - плохо подстриженным и заросшим трёхдневной щетиной, то здесь он уже брит наголо. Такая эволюция человечества через парикмахерскую моду. Профессия его в этом перерождении - космонавт. В прозрачном шарике-ракете он бороздит просторы космоса, пока не натыкается на… что? Правильно - на растущее посреди вселенского вакуума Древо Жизни. У коры этого дерева такие же в точности волоски, как и те, что растут на шее Рейчел Вайс, и таким образом круг перерождений, по замыслу создателей, как бы замыкается.
Но в других воплощениях мучения героев всё никак не могут закончиться. Конквистадор вынужден не только сражаться с индейцами, но и подавлять бунт собственных соратников из приставленного сопровождать его отряда. Они считают, что он сошёл с ума и никакого Древа Жизни им вовек не найти. За это он их безжалостно и кроваво убивает. Потом он попадает в засаду и в конце концов оказывается на вершине индейского храма, где приносит в жертву верховного жреца местной религиозного культа, после чего ему действительно открывается гигантское Древо Жизни. Конквистадор вонзает в него свой кинжал и начинает пить белёсый, похожий на молоко сок, который сочится из разреза. От этого сока у него затягивается полученная в бою с индейцами рана, а несколько капель, упавших на землю, «оплодотворяют» её с такой жизненной силой, что она начинает прорастать буйными цветами. Конквистадор смотрит на это с восторгом победителя, но радость его преждевременна. Только что зажившая рана у него на животе вдруг начинает разбухать, пыжиться, тужиться и в конце концов прорывается той же шизофренической растительностью. Конквистадор падает на землю, какое-то время ещё пытается бороться с буквально бьющим из него «фонтаном жизни», а потом превращается в некое подобие садовой клумбы, каковая в итоге и поглощает его.
А тем временем в нашем многострадальном веке с героями Джекмана и Вайс происходит следующее. Когда уже было замученная до смерти обезьянка начинает постепенно возвращаться к жизни, что несомненно свидетельствует о том, что и у героини Вайс появился весьма приличный шанс победить болезнь, эта самая героиня вдруг проникается мистическими идеями о том, что смерть на самом деле не так страшна, как её размалёвывают, и что умереть она в принципе очень даже не прочь. При условии, что муж допишет последнюю главу её романа, а её саму похоронят на ферме, где её останки пойдут на биоматериал для будущих всходов. Говоря иными словами, она тоже прорастёт, как та засаженная буйными семенами полянка, в которую превратился конквистадор. Всё происходит в точном соответствии с пожеланиями тихо и мирно отходящей в мир иной Вайс, и таким образом круг перерождений, по замыслу Аронофского, снова замыкается.
дальше читать не стои, поскольку дальше начинается снобитский бред рецензента, но извольте ознакомиться:
И вот тут мы подходим к самому главному во всём этом муторном наборе клише и банальностей. Я - человек очень широких взглядов и очень терпимый. Я многое готов был бы Аронофскому простить. И то, что он построил свою картину на спецэффектах, хотя это недостойно серьёзного режиссёра, потому что является уделом голливудских ремесленников, а не настоящих художников. И его неуклюжие подражания Тарковскому (особенно «Солярису») и кубриковской «Космической одиссее 2001 года». И то, что он свою невесту Рейчел Вайс всё время снимает в таких ракурсах и с такой подсветкой, как будто она по меньшей мере ангел небесный. И то, что у главного героя Хью Джекмана (того, который спец по раку мозга) всё время истерика и глаза на мокром месте (подозреваю, что эта его плаксивость сыграла не последнюю роль в том, что Брэд Питт отказался от участия в проекте). И даже то, что все свои идеи этот режиссёр высказывает примитивно и прямолинейно - как будто не знает, что искусство не должно быть головным. Это ему противопоказано. Иначе оно превращается в научно-популярную брошюру на заданную тему или в искусство плаката.
И даже всю ту состоящую из самых расхожих и незамысловатых представлений о «духовности» кашу в голове у Аронофского я готов был бы ему простить. Весь этот нью-эйджевский бред, своей убогостью рассчитанный разве что на одноклеточных, - и его тоже.
Но с одним и, возможно, самым главным мотивом фильма я мириться никак не могу. Речь идёт о попытке режиссёра представить смерть человека не как самое ужасное и самое противоестественное из всего, что только может с ним произойти на этой земле, а наоборот, как нечто замечательное и прекрасное, «духовное» и «возвышенное», что-то такое, что должно послужить источником и пищей для каких-то будущих форм и видов жизни. Вот эту «гламуризацию» абсолютного зла, которым несомненно является смерть; вот этот в результате совершенно извращённый, как мне кажется, взгляд на жизнь я принять никак не могу. На любые технические огрехи, на любые проколы в сценарии, на любые режиссёрские ляпы в конечном итоге можно (а иногда даже и нужно) закрывать глаза. Но патологические по своей сути, хулящие мир идеологемы оставлять незамеченными никак нельзя. Просто невозможно, да и нечестно как-то даже молча с ними соглашаться и тем самым как бы невольно принимать или тем более одобрять.
«Если у тебя есть фонтан, заткни его - дай отдохнуть и фонтану», - писал когда-то Козьма Прутков. Даррен Аронофски, конечно, вряд ли читал Пруткова. Но незнание законов, как известно, не освобождает от необходимости их выполнения. Поэтому его не заткнутому вовремя «Фонтану» я по нашей десятибалльной шкале ничего выше двойки поставить не могу. Даже если бы и хотел, не могу - не имею права. http://www.iamik.ru/?op=full&what=content&ident=34863
Первая эпоха - XVI век. Джекман тут конквистадор, а Вайс - королева Испании, которую он должен спасти от козней Великого инквизитора. Инквизитор - на самом деле скрытый еретик-манихеец, считающий человеческое тело всего лишь клеткой, в которую заключена душа. Для освобождения же сей души лучше всего, по его теории, тело убить. Королева же, естественно, боится, что такая политика приведёт к тому, что в результате массовой расправы с телами она скоро останется вовсе без подданных, но сказать об этом прямо она, по понятным причинам, не решается и поэтому развивает целую теорию о том, что конфликт между ней и инквизитором имеет метафизическую природу. Единственное, что, по её словам, может спасти её от поражения и смерти, - это растущее где-то в южноамериканских джунглях Древо Жизни. На его-то поиски она и отправляет своего верного конквистадора Джекмана.
Вторая эпоха - это, условно говоря, наше время плюс-минус лет десять. Джекман и Вайс - муж и жена. Она - писательница, которая от руки, пером и чернилами, идеальным каллиграфическим почерком и без единой помарки пишет роман под названием «Фонтан». Действие его происходит в Испании XVI века, где королева… что делает? Правильно - враждует с Великим инквизитором. А он (Джекман) - врач, занимающийся поисками лекарства от опухолей головного мозга, и надо же случиться такому совпадению, что у неё (у Вайс) как раз диагностировали именно эту болезнь. То есть даже не другую какую-нибудь онкологию, а именно рак мозга - прямо по основной специальности её мужа. Можно сказать, повезло. Ну, муж, ясное дело, не может примириться с этим и вовсю экспериментирует на обезьянках. В ходе таких опытов у животных стимулируют образование злокачественных опухолей, а потом начинают одно за другим пробовать разные средства борьбы с ними. Сколько герой Джекмана уморил таким образом ни в чём не повинных шимпанзе, мы сказать не можем, потому что это осталось за кадром. Когда фильм начинается, он как раз пытается вылечить очередного примата и вкалывает ему прямо в мозг экстракт… чего? Правильно - коры какого-то загадочного дерева, растущего в южноамериканских джунглях.
Третья эпоха - это уже век XXVI. И если в первой своей реинкарнации герой Джекмана был длинноволосым и бородатым, а во второй - плохо подстриженным и заросшим трёхдневной щетиной, то здесь он уже брит наголо. Такая эволюция человечества через парикмахерскую моду. Профессия его в этом перерождении - космонавт. В прозрачном шарике-ракете он бороздит просторы космоса, пока не натыкается на… что? Правильно - на растущее посреди вселенского вакуума Древо Жизни. У коры этого дерева такие же в точности волоски, как и те, что растут на шее Рейчел Вайс, и таким образом круг перерождений, по замыслу создателей, как бы замыкается.
Но в других воплощениях мучения героев всё никак не могут закончиться. Конквистадор вынужден не только сражаться с индейцами, но и подавлять бунт собственных соратников из приставленного сопровождать его отряда. Они считают, что он сошёл с ума и никакого Древа Жизни им вовек не найти. За это он их безжалостно и кроваво убивает. Потом он попадает в засаду и в конце концов оказывается на вершине индейского храма, где приносит в жертву верховного жреца местной религиозного культа, после чего ему действительно открывается гигантское Древо Жизни. Конквистадор вонзает в него свой кинжал и начинает пить белёсый, похожий на молоко сок, который сочится из разреза. От этого сока у него затягивается полученная в бою с индейцами рана, а несколько капель, упавших на землю, «оплодотворяют» её с такой жизненной силой, что она начинает прорастать буйными цветами. Конквистадор смотрит на это с восторгом победителя, но радость его преждевременна. Только что зажившая рана у него на животе вдруг начинает разбухать, пыжиться, тужиться и в конце концов прорывается той же шизофренической растительностью. Конквистадор падает на землю, какое-то время ещё пытается бороться с буквально бьющим из него «фонтаном жизни», а потом превращается в некое подобие садовой клумбы, каковая в итоге и поглощает его.
А тем временем в нашем многострадальном веке с героями Джекмана и Вайс происходит следующее. Когда уже было замученная до смерти обезьянка начинает постепенно возвращаться к жизни, что несомненно свидетельствует о том, что и у героини Вайс появился весьма приличный шанс победить болезнь, эта самая героиня вдруг проникается мистическими идеями о том, что смерть на самом деле не так страшна, как её размалёвывают, и что умереть она в принципе очень даже не прочь. При условии, что муж допишет последнюю главу её романа, а её саму похоронят на ферме, где её останки пойдут на биоматериал для будущих всходов. Говоря иными словами, она тоже прорастёт, как та засаженная буйными семенами полянка, в которую превратился конквистадор. Всё происходит в точном соответствии с пожеланиями тихо и мирно отходящей в мир иной Вайс, и таким образом круг перерождений, по замыслу Аронофского, снова замыкается.
дальше читать не стои, поскольку дальше начинается снобитский бред рецензента, но извольте ознакомиться:
И вот тут мы подходим к самому главному во всём этом муторном наборе клише и банальностей. Я - человек очень широких взглядов и очень терпимый. Я многое готов был бы Аронофскому простить. И то, что он построил свою картину на спецэффектах, хотя это недостойно серьёзного режиссёра, потому что является уделом голливудских ремесленников, а не настоящих художников. И его неуклюжие подражания Тарковскому (особенно «Солярису») и кубриковской «Космической одиссее 2001 года». И то, что он свою невесту Рейчел Вайс всё время снимает в таких ракурсах и с такой подсветкой, как будто она по меньшей мере ангел небесный. И то, что у главного героя Хью Джекмана (того, который спец по раку мозга) всё время истерика и глаза на мокром месте (подозреваю, что эта его плаксивость сыграла не последнюю роль в том, что Брэд Питт отказался от участия в проекте). И даже то, что все свои идеи этот режиссёр высказывает примитивно и прямолинейно - как будто не знает, что искусство не должно быть головным. Это ему противопоказано. Иначе оно превращается в научно-популярную брошюру на заданную тему или в искусство плаката.
И даже всю ту состоящую из самых расхожих и незамысловатых представлений о «духовности» кашу в голове у Аронофского я готов был бы ему простить. Весь этот нью-эйджевский бред, своей убогостью рассчитанный разве что на одноклеточных, - и его тоже.
Но с одним и, возможно, самым главным мотивом фильма я мириться никак не могу. Речь идёт о попытке режиссёра представить смерть человека не как самое ужасное и самое противоестественное из всего, что только может с ним произойти на этой земле, а наоборот, как нечто замечательное и прекрасное, «духовное» и «возвышенное», что-то такое, что должно послужить источником и пищей для каких-то будущих форм и видов жизни. Вот эту «гламуризацию» абсолютного зла, которым несомненно является смерть; вот этот в результате совершенно извращённый, как мне кажется, взгляд на жизнь я принять никак не могу. На любые технические огрехи, на любые проколы в сценарии, на любые режиссёрские ляпы в конечном итоге можно (а иногда даже и нужно) закрывать глаза. Но патологические по своей сути, хулящие мир идеологемы оставлять незамеченными никак нельзя. Просто невозможно, да и нечестно как-то даже молча с ними соглашаться и тем самым как бы невольно принимать или тем более одобрять.
«Если у тебя есть фонтан, заткни его - дай отдохнуть и фонтану», - писал когда-то Козьма Прутков. Даррен Аронофски, конечно, вряд ли читал Пруткова. Но незнание законов, как известно, не освобождает от необходимости их выполнения. Поэтому его не заткнутому вовремя «Фонтану» я по нашей десятибалльной шкале ничего выше двойки поставить не могу. Даже если бы и хотел, не могу - не имею права. http://www.iamik.ru/?op=full&what=content&ident=34863