Проблема «гаммельнского крысолова» в творчестве АБС
Это - мини-исследование творчества братьев Стругацких по одной теме: отношение к так называемым «чужим», или вопрос о «гаммельнском крысолове».
Исходная точка, с которой начиналась эволюция их отношения, отражена в рассказе «Чрезвычайное происшествие» (задуман в 1959). Напомню: там внутрь космического корабля в полёте проникают некие таинственные мухи. Которые вдобавок быстро размножаются и пожирают воздух... Описано это так:
«Произошло самое страшное, что может произойти на корабле. Это бывает очень редко, но лучше бы этого не случалось никогда. У планетолёта толстые стены, и всё, что через эти стены проникает, смертельно опасно. Всё равно что - метеорит, жёсткие излучения или какие-нибудь восьминогие мухи. И опаснее всего мухи. Три года назад Виктор Борисович участвовал в спасении экспедиции на Каллисто. В экспедиции было пять человек - два пилота и трое учёных, - и они занесли в свой корабль протоплазму ядовитой планетки. Коридоры корабля были затянуты клейкой прозрачной паутиной, под ногами хлюпало и чавкало, а в рубке лежал в кресле капитан Рудольф Церер, белый и неподвижный, и лохматые сиреневые паучки бегали по его губам».
Правда, решение проблемы даже в этом рассказе не такое однозначное, как можно предположить из приведённой цитаты. Корабль разгерметизируют, мух вымывают сжатым воздухом в космическое пространство, но какое-то их количество всё же сохраняют. Зачем? «Представьте себе завод без машин и котлов. Гигантские инсектарии, в которых с неимоверной быстротой плодятся и развиваются миллиарды наших мух. Сырьё - воздух. Сотни тонн первоклассной неорганической клетчатки в день. Бумага, ткани, покрытия… А вы говорите - в реактор».
Следующая остановка в отношении к «чужим» - это Странники в «Мире Полудня». Таинственная инопланетная раса, преследующая собственные непонятные цели. Тут мы уже видим прямую аллюзию на легенду о гаммельнском крысолове. В повести «Жук в муравейнике» (1979) они описаны местными жителями как некие «отвратительные нелюди»: «Они организовали настоящую охоту за детьми, за этой последней надеждой человечества, они наводнили планету «нехорошими людьми». Сначала это были подделки под людей, имеющие вид весёлых размалёванных дядей, звенящих бубенчиками и играющих весёлые песенки. Глупые детишки с радостью шли за ними и навсегда исчезали... Тогда же на главных площадях появились такие вот сияющие в ночи игрушечные лавки - ребёнок заходил туда и исчезал бесследно».
А вот как выглядит лавка с игрушками для приманивания детей:
«Объект «Пятно-96» вблизи похож на гигантскую старинную шкатулку голубого хрусталя во всем её варварском великолепии, сверкающую бесчисленными драгоценными камнями и самоцветами. Ровный бело-голубой свет пронизывает её изнутри... Стены этого удивительного здания совершенно прозрачны, а внутри сверкает и переливается весёлый хаос красного, золотого, зелёного, жёлтого, так что не сразу замечаешь широкий, как ворота, приветливо распахнутый вход, к которому ведут несколько низких плоских ступеней.
- Игрушки!.. - благоговейно шепчет Притулатан и принимается ёрзать, сползая с меня.
Только теперь я понимаю, что шкатулку наполняют вовсе не драгоценности, а разноцветные игрушки, сотни и тысячи разноцветных, чрезвычайно аляповатых игрушек - несуразно огромные, ярко размалёванные куклы, уродливые деревянные автомобили и великое множество какой-то разноцветной мелочи, которую трудно разглядеть на таком расстоянии».
«Нелюди с неистощимой выдумкой выбрасывали на поверхность всё новые и новые типы охотников за детьми. Появились «чудовища». Почти невозможно попасть в такое, когда оно нападает на ребёнка. Появились гигантские яркие бабочки - они падали на ребенка, окутывали его крыльями и исчезали вместе с ним. Эти бабочки вообще неуязвимы для пуль. Наконец последняя новинка: появились гады, совершенно не отличимые от обыкновенного бойца. Эти просто берут ничего не подозревающего ребёнка за руку и уводят с собой. Некоторые из них умеют даже разговаривать».
Жители планеты полны самых худших предположений о судьбе пропавших детей и люто ненавидят похитителей, причём их немудрено понять, но вот у землян такой ясности нет. Они обсуждают между собой намерения Странников:
«- В конце концов, что плохого мы можем сказать о Странниках? Ну, возьмите вы операцию «Мёртвый мир»… Ведь они там как-никак население целой планеты спасли! Несколько миллиардов человек!
- Утешаешь… - сказал Экселенц, мрачно усмехаясь. - А ведь они там не население спасали. Они планету спасали от населения! И очень успешно… А куда делось население - этого нам знать не дано…»
Главный сюжетный стержень произведения - как отнестись к Льву Абалкину, который в виде человеческого эмбриона был оставлен когда-то, несколько тысяч лет назад, Странниками, в законсервированном виде, а теперь родился, вырос и совершает какие-то очень подозрительные и непонятные действия. Есть подозрение, что он убил своего друга и наблюдавшего за ним врача Тристана... В конце концов Абалкина из соображений безопасности планеты убивает представитель спецслужб Рудольф Сикорски (Экселенц).
Позднее Борис Стругацкий опубликовал разъяснения к роману, из которых следовало, что Сикорски был совершенно неправ в своих подозрениях, Тристана Абалкин не убивал, вообще дурных намерений не питал и т.д. Короче говоря, совершенно зря спецслужбист Сикорски подозревал Странников в чём-то плохом...
Ну и, наконец, пожалуй, последняя точка в развитии этой темы - роман «Хромая судьба» (написан в 1982 году, опубликован в 1986-м), включавший более раннюю повесть «Гадкие лебеди». Повесть - ещё одна вариация легенды о гаммельнском крысолове. Но если в «Жуке в муравейнике» крысоловы-Странники и их намерения были чем-то непонятным для героев, то ли добром, то ли злом, то теперь новые «крысоловы» - уже однозначное добро. Намерения их по-прежнему туманны, как и прежде, и выглядят, вообще-то, сверхподозрительно: они заманивают к себе всех детей города. Однако доброта их мотивов априорно ставится выше всяких подозрений. Вот только глупые обыватели-горожане, лишившиеся своих детей, этого и не способны понять, и готовы уже устроить «крысоловам» погром…
«…А дети шли бесконечной серой колонной по серым размытым дорогам, шли, спотыкаясь, оскальзываясь и падая под проливным дождем, шли, согнувшись, промокшие насквозь, сжимая в посиневших лапках жалкие промокшие узелки, шли, маленькие, беспомощные, непонимающие, шли плача, шли молча, шли, оглядываясь, шли, держась за руки и за хлястики, а по сторонам дороги вышагивали мрачные черные фигуры без лиц, и на месте лиц были черные повязки, а над повязками безжалостно и холодно смотрели нечеловеческие глаза, и руки, затянутые в черные перчатки, сжимали автоматы, и дождь лил на вороненую сталь, и капли дрожали и катились по стали... Чепуха, думал Виктор, чепуха, это совсем не то, совсем не теперь, это я видел, но это было очень давно, а теперь совсем не так…
…Они уходили радостно, и дождь был для них другом, они весело шлепали по лужам горячими босыми ногами, они весело болтали, и пели, и не оглядывались, потому что уже всё забыли, потому что у них было только будущее, потому что они навсегда забыли свой храпящий и сопящий предутренний город, скопище клопиных нор, гнездо мелких страстишек и мелких желаний, чрево, беременное чудовищными преступлениями, непрерывно извергающее преступления и преступные намерения, как муравьиная матка непрерывно извергает яйца, они ушли, щебеча и болтая, и скрылись в тумане, пока мы, пьяные, захлёбывались спёртым воздухом, поражаемые погаными кошмарами, которых они никогда не видели и никогда не увидят…»
Первый абзац - непроизвольно всплывшее воспоминание о Великой войне (выражение АБС) и о том, как проникшие тогда извне чужие силы решали вопросы с детьми. А затем герой успокаивает себя сам, теперь совсем не то, что тогда, теперь пришедшие извне «крысоловы» - это добро, воплощённое Добро.
Это всё, конечно, очень беглый и краткий обзор творчества АБС по данной теме, но тенденция в нём, то есть творчестве, очевидна: от полного неприятия того, что приходит извне, со стороны «чужих», к, наоборот, полнейшему приятию. Если первоначально герои Стругацких исходят из того, что «всё, что через эти стены проникает, смертельно опасно», то завершают они столь же категоричной верой в то, что «всё, что через эти стены проникает», безоговорочно полезно и правильно. Может ли быть иначе? Ведь Странники или кто там вовне - это более продвинутая, более мудрая, более совершенная раса, она знает, как лучше, и надо с ней безоговорочно согласиться, даже если её намерения абсолютно туманны.
Как-то я уже писал, что творчество братьев Стругацких с непревзойдённой ясностью отразило советскую интеллигенцию последнего полустолетия ХХ века - со всеми её идеалами, обычаями, верованиями, сомнениями, предрассудками - и метаморфозами, через которые она прошла. Потому что сами Стругацкие были неотделимой частью этого социального слоя. В общем, они были зеркалом советской и постсоветской интеллигенции. И если поначалу она относилась к тому, что пришло в СССР «извне», от «чужих», в ходе Великой войны, с величайшей враждебностью и неприятием, то спустя десятилетия отношение поменялось на... Ну, вы понимаете, как оно поменялось. Так что изменение отношения к Странникам и прочим «гаммельнским крысоловам» и их проектам в произведениях АБС просто-напросто отразило этот процесс.
А что в наше время? Рискну предположить, что среди мыслящей части общества (которая может совсем и не совпадать со старой интеллигенцией, оставшейся от советских времён) идёт обратный процесс. И постепенно она приходит к трудному, мучительному для неё выводу о том, что «всё, что через эти стены проникает, смертельно опасно. Всё равно что - метеорит, жёсткие излучения или какие-нибудь восьминогие мухи. И опаснее всего мухи...»
Право, жаль, что Стругацкие об этом так, как умели писать они одни, уже не напишут...