Поэтический конкурс "Мифы Древней Греции". Голосование.
Приём работ на наш конкурс, посвященный Олимпиаде, закончен. Пришло время определять победителя.
Позвольте напомнить правила голосования:
1. В голосовании обязательно должны принимать участие все, кто прислал на конкурс свои работы. Если автор не проголосовал, его работа с конкурса снимается. Кроме того, принять участие в голосовании может любой участник сообщества ru_stixoplet.
2. Чтобы проголосовать, в комментариях к этой записи укажите порядковые номера (или авторов) не менее двух и не более четырёх понравившихся работ. Каждое произведение, отмеченное голосующим, получит 1 балл. Затем я суммирую голоса и повешу пост с результатами.
3. Голосование будет скрытым. Голосовать за себя запрещается. Чтобы ни у кого не закралось сомнений в честности процедуры подсчета результатов, после окончания голосования комментарии будут открыты.
Голосование начнется сегодня, 27 февраля, и продлится до полуночи 03 марта. Обратите внимание, что сообщество живет по московскому времени.
Теперь представляю вам стихотворения участников:
1. kolibelnaja
Волоокая Гера неспешно заходит в троллейбус -
И ведόмая смертным ладья без помехи отчаливает.
…Прислонясь к стеклу, наблюдаешь, как дома и аллеи
Мечутся в безднах, очерченных твоими очами.
Наступает ночь над твоей провинциальной Элладой.
Со смехом виснут на спутниках пьяные афродиты.
В переходах седые орфеи с хипповским взглядом
Бьются со смертью, приходящей даже в царство Аида.
Нынче сохранят твои волосы запах лета -
Для тебя и шоссе порастает лавром и дроком.
Торопись к своей комнате, к светлым страстям Интернета…
Не пристало тебе принимать беспутного бога.
Выйди на остановке в великом молодом молчании,
Пусть хранят тебя, как родную, все ночные химеры,
Одиночество - знак богини, ты знаешь, печаль моя…
Волоокая Гера, моя волоокая Гера!
2. ufadomrodnoj
Герострат не исчез
Что ей здесь, Артемиде? - во времени сгинул Эфес,
и в осколки разбита былая его красота.
Обречённый погибнуть, он вслед за богами исчез.
Герострат не исчез: на беду, состоялась мечта.
На развалинах храма коза обрывает траву.
Жаркий ветер с востока песок сеет среди руин.
Редкий путник привычно бормочет под нос бисмиллу,
понукает коня он нагайкою из-за спины.
Герострат не исчез: полустёртая тень на камнях
пепелище хранит круглый год, круглый век - день за днём.
Гонит прочь бедуина той тенью внушаемый страх,
и пришпилено солнце вверху на ковре голубом.
Будет призрачный храм каждый вечер на небе гореть
на потеху иным, заступившим на смену богам.
По ночам Артемида вакханит на Лысой горе,
и визгливой свирелью ей аккомпанирует Пан.
3. aeli_linne
***
Одиссей в Одессе провел неделю -
Семь кругов платанов, притонов, трюмов...
Ника Батхен
Одиссей в Одессе провёл неделю.
И Зевес плевался в небесных далях:
Мол, старухи-мойры, куда глядели?
С недосыпу ль, спьяну ль чего напряли?
Здесь, под Троей, средь трупов снуют собаки,
Ветер призракам вдов расплетает косы.
Одиссей - в Одессе... А на Итаке
До чего же безумная нынче осень!
Сад укутан шуршащей листвою палой.
По утрам на рамах солёный иней -
Это море в окна всю ночь стучало
В молчаливой, тревожной тоске бессильной.
"Был прибит по пьяни в кабацкой драке,
Не вернётся",- твердило ехидно море.
Одиссей - в Одессе... А на Итаке
Пенелопа нынче пьяна от горя.
И в тугое золото рыжих прядей
Седина серебром незаметно вкралась.
"Засылали ведь сватов. Кого же ради
Ты сейчас одинокую встретишь старость?
Сын подрос и утихла война под Троей?
Скоро будут резвиться на воле внуки?
Но всегда отыщет война героев:
У Аида с Хароном длиннее руки.
А представь: вдруг шлюху с глазами лани
Одиссей в это время целует в губы?"
...Но упрямым узором по тонкой ткани:
"Не погиб. Не сгинул. Вернётся. Любит."
Покрывала осталось чуть-чуть до встречи.
Как вплету кусочек последней нити,
То, возможно, в этот же самый вечер
Телеграмма дойдёт: "Завтра. Утром. Ждите."
И приедет: усталый, седой, угрюмый,
Да какой угодно - не в этом праздник!
А в Одессе Розочки или Фрумы
Лишь задами без толку крутить горазды.
Будет дождь осенний стучать по крыше.
Не сорвавшись на пошлую ревность-жалость,
Я спрошу у него: "Ты вернулся, рыжий?"
..."Не вернулся, рыжая... Возвращаюсь..."
4. umnickmd
Он закутывал ее в покрывало,
В покрывало из небесного шелка,
А она смотрела вдаль и молчала,
Улыбаясь из зеркальных осколков.
Он ласкал ее прохладную кожу,
Подносил к губам душистые вина,
А она смотрела строже и строже,
Что-то делал он не так, очевидно.
Он молился на закат, а ночами
Целовал ее прохладные груди,
Он взывал к богам, но боги молчали,
Боги это только боги - не люди.
А потом она сошла с пьедестала
И наутро Галатеи не стало...
5. garetty
Неудачник. Вариации на античную тему
Случилась та история
На греческом торгу.
Я расскажу её вам,
Конечно, как смогу.
Однажды, встав с постели,
Хитон надел Алкид.
Одежда придавала
Ему нелепый вид.
С досадой он подумал:
"Хитон наоборот...
Ну вот, клянусь Олимпом,
Весь день несчастье ждёт!"
Пошёл Алкид на рынок
Еды к обеду взять,
И двум рабам себя он
Велел сопровождать.
На рынке крик ужасный:
Торгуются, шумят.
И вот Алкид несчастный
Свернул в ближайший ряд.
Там обувь продавали,
Что подойдёт кому.
И здесь одни сандалии
Понравились ему.
Спросил Алкид про цену,
Подумал: "Высока!
Ну ладно, поторгуюсь,
Чтоб взять наверняка".
Пока они о ценах
Учёный спор вели,
Воришки те сандалии
Тихонько унесли.
Тут продавец хватился:
"Держи его, держи!
Украл, подлец, сандалии!"
(С чего он так решил?)
Поскольку дело миром
Уладить не смогли,
Поникшего Алкида
На площадь повели.
На площади решались
Все важные дела,
И ныне несчастливца
Расправа тут ждала.
Толпа бурлит, как море.
Один кричит: "Он вор!"
Другой: "А без суда ты
Решать довольно скор!"
И в центре моря граждан
Торговец и Алкид.
Наш бедный несчастливец
Едва живой стоит.
Сильней всех возмущался
Один из горожан,
Он очень раскричался
И лишь суду мешал.
Тогда его внимательно
Торговец оглядел,
И вдруг свои сандалии
На крикуне узрел.
"Хватай его, воришку!
Держи его, народ!
А этот - невиновный,
Пускай домой идёт".
Лишь только "невиновен"
Толпа произнесла,
Как будто сила ветра
Алкида унесла.
Пока бежал домой он,
Молился всем богам:
"О Зевс, наш покровитель,
Хвалу тебе воздам!"
Мораль этой истории
Одну могу назвать:
Как встанешь, нужно правильно
Одежду надевать.
6. anidis_leviron
О, Афродита, жена хромоногого бога!
Плод незаконной любви твоей с Аресом славным
Стрелами страсти беспечно, бездумно играя,
Сеет смятенье средь смертных, ума их лишая.
О, Афродита Пандемос, любовница грозного бога!
Гнев твой навлечь на себя я совсем не желаю.
Ранена в сердце Эротом лукавым, сгораю
От незаконной любви к одному из жрецов Элевсины.
Ум мой бунтует, но сладкой истомою сердце
Полно, и тело готово к любовным утехам.
Голосу плоти внимаю и следую зову
Страсти преступной и лишь на тебя уповаю.
Ты не осудишь, не взглянешь с немой укоризной,
Будешь довольна, что волю твою исполняю.
Убереги же, богиня, от слов осужденья -
Их лишь достойны, по мнению Геры, неверные жены.
О, Афродита, тебе свою жизнь я вверяю:
Сердце читаешь мое, как открытую книгу.
Я подчиняюсь влеченью, и ум отвергая,
Я о защите молю и тебя прославляю!
7. ivanden
Не может быть другого варианта
легенды, где, печален и глубок,
сквозит тоннель, в который Ариадна
с героем отправляет свой клубок.
Всё решено - и скучно до безумья...
Тоскует автор в домике своём,
гекзаметром в ночи живописуя
простой сюжет, заверенный царём.
Прописаны шаги и диалоги,
и, темнотою лабиринта скрыт,
герой зевает, слушая далёкий
гул моря, омывающего Крит.
Все на виду - и каждый свыкся с ролью:
угрюмый демон с бычьей головой
сползёт по стенке, истекая кровью,
герой уйдёт - красивый, деловой,
уйдёт к невесте, что стоит у входа,
озябнув за размоткою клубка, -
уже готова к продолженью рода
на шкуре побеждённого быка.
До мелочей прописана легенда
(и невозможно что-то изменить) -
из тьмы веков протянутая кем-то,
дорогу указующая нить.
Но разве можно обезглавить память?
…Сочувствием и жалостью горя,
безлунной ночью прибегает плакать
в глухие катакомбы дочь царя,
тоскует о несчастном, одиноком,
держа в ладонях, как волна - ладью,
лобастую, с блестящим чёрным оком,
уродливую голову мою...
8. riweth
Известно, что чудо случается, если не ждешь.
Вот, например, представляете остров Крит?
Когда Минотавр покидает свой лабиринт,
На Крите тепло и дождь.
Садится в автобус желтый - а что бы нет,
Когда постмодерн и стаяли ледники.
И солнце ему - как рыбка на глубине...
Покинул тюрьму? Теперь и себя покинь.
Когда Минотавр оставил свою тюрьму,
Когда он в лазурном море топил ключи.
Он думал: «Наверное, это конец всему».
И долго невроз и травму потом лечил.
Теперь Минотавр не грустен. Какая месть?
С утра ему кофе, а вечером ча-ча-ча.
В обед ему хочется пару подростков съесть,
Да лабиринт мерещится по ночам.
И как он лежит, и его серебрит луна,
И как с вековечной кладки сдувает пыль.
… и как Минотавру надо - ключи со дна
И в старые камеры с новой своей тропы...
На Крите - ноябрь. Ветрено и темно.
В музее уснул охранник и все закрыто.
И было бы все банально и плохо - но,
Но Минотавр не купит билет до Крита.
Он только порою думает: «Там, наверно,
под небом дождливым поникла листва у лавра».
Эх, если б тюрьма оставила Минотавра!
Но это плохая сказка для постмодерна.
9. pashick
Спартанец
Как последний спартанец, стою у кирпичной стены,
На которой размашисто мелом начертано "ЦОЙ".
Я безудержно, дико, безумно хочу тишины,
Не ругайся, родная. Не плачь. Не гневи. Не психуй.
В этих граффити столько экспрессии, веры в добро,
Словно автором был благородный дородный аэд.
Но чернильную чёрную каплю роняет перо,
Ставя жирную кляксу поверх мирно прожитых лет.
Меловые скрижали сакральную тайну хранят.
Фермопилы иль Фивы, Микены, обильные злом...
Мы - Парис и Елена, мы скорчились в брюхе коня.
Мы - Париж и Ламанча, а мельницам не повезло.
Карфаген мы разрушим, и Трою сровняем с землёй,
И на стенах оракула в Делфах напишем "БАНЗАЙ!"
Ты, увы, не весталка, я тоже, увы, не герой.
Расстаёмся. Достало. Приехали. Хватит. Слезай.
Неподкупная мойра уже перерезала нить
И лисёнок под майкой прогрыз мне дыру в животе,
Так что больше не надо писать, sms-ить, звонить -
Мрачный старец Харон неподвластен мирской суете.
А когда поутихнет вдали звон разбитых сердец,
Я возьму нитрокраску - оружье брутальных мужчин,
И под милым когда-то окном намалюю "ПРОЩАЙ".
Лаконично и гордо. Как верный Лаконии сын.
10. helegnor
золотые яблоки
яблоки на ветвях. паданцы под ногой.
сорт «золотой налив» - редкость в земных краях.
спи, говорю, глазок, спи, говорю, другой,
спи-засыпай, мой страж, огненная змея.
ах, золотой бочок, солнце под кожурой -
сладко тебя срывать, сладко в ладонях греть.
жди, мой осенний сад - скоро придет герой
в шкуре степного льва, в стали и серебре.
сколько веков прошло? вспомнит ли он меня?
руки мои - кора, косы мои - метель.
сестры смеются вслед. я до заката дня
яблоки в дом ношу да собираю хмель.
слышу звенящий смех бледных речных наяд,
чую далекий гром гневных небесных сил.
молодость с веток рву. мёд она или яд?
что, если, осмелев, чуточку надкусить?..
молча держу в руках и уронить боюсь
яблочко гесперид - молодость не мою…
11. laas
когда записывают легенды, да даже травят дурацкие байки,
с самого начала врут в мелочах и преувеличивают силу горения.
орфей спускался в аид не за мертвой девкой, не за любимой собакой,
а за новой темой для музыки, за словами для стихотворения,
а за новой горой, за новой тропой, плодороднейшим черноземом,
перекинуться взглядом с хозяйкой, на равных кивнуть хозяину,
попримериваться к обстановке, пофилософствовать, быть пронзенным,
то, что может взять человек, дать на самом деле нельзя ему.
вот орфей вернется наверх, все это поможет - на первое время,
а потом перестанет, сотрется. похоже теряют девственность.
он не пробует наркотики, он не пишет, он просто лежит и дремлет.
и в аид не спускался больше: второй раз это не действует.
шевелит губами, покупает овечий сыр, похож на оборванного пирата,
утром спускается по склону на пляж - лучше бы была эвридика - глаза туманные.
море перекатывает камни во рту, как тренирующийся оратор,
море говорит ему что-то, он не обращает внимания.
12. bestiariy
Одиссея
Путешествуя воздухом, вдохом, дыханьем рот в рот,
ты замрешь на пороге у входа в чужое нутро,
тронешь мятные струны, готовясь к последней атаке.
Но запнется аэд, и слова потеряют свой вес,
и упав между строк, ты внезапно окажешься здесь -
удивленно шагнешь на песок постаревшей Итаки.
Никого. Только ветер блуждает в руинах дворца.
Пенелопа не ждет, Телемаку плевать на отца,
Солнце жалит глаза беспощадной сияющей точкой.
Одиссее конец, завершен многолетний круиз…
Так зачем тебе жить? Умирай, хитроумный Улисс!
Ты - герой, а герои должны умирать в одиночку.
И ты падаешь наземь, чернилами лист обагрив,
всё враньё и обман, и твоё возвращение - миф,
Время требует рифм, и гекзаметр больше не нужен.
Но по кубкам опять разольют пламенеющий мёд,
и жестокий певец, усмехаясь, сначала начнёт
песню: «Муза, скажи мне о том многоопытном муже…»
13. boris_golovin
Античная записка
Чтоб услышать опять это милое "ах"!;
ангел мой, я тебя подниму на руках:
мы с тобой одичали в разлуке,
я тебя потерял в городах и снегах,
в тяжком гомоне времени я на висках
не найду твои лёгкие руки.
Чтоб не видеть слезу в этих грустных глазах,
жизнь моя, смерть моя, я развею твой страх -
всё, что было, то было по правде:
мой корабль сгорел, порох весь отсырел,
не хватило коня, крепкой водки и стрел,
Александр вмешался и Клавдий.
Ты взойдёшь, весневея, из жирной земли,
я зароюсь в неё по макушку, вели -
я сквозь землю пройду, Персефона,
но в каких-то других превращеньях и снах
я воскресну и вновь унесу на руках
голос твой в кущи райского звона.
14. sulwen_earel
Отпусти меня в лабиринт,
Настоящий, а не туманный.
Там спокойно. Там вьется нить
Ариадны, бинтуя раны.
Можно просто коснуться стены
Настоящей, шершавой и твердой.
И гулять, не считая дни,
Притворяясь, что это город.
Знаешь, там ведь нет никого,
Никого, там пустынно и тихо.
Я возьму себе отпуск на год.
Или век. Но найду все же выход.
Знаешь, чем хорош лабиринт,
Критикуемый в древней Элладе?
В его бронзово-винной прохладе
Все же выход можно найти.
15. valevst
Новая Троянская война
Ударные лупят по голове десятками ног, и вот
вступает труба или сразу две, кто должен, тот разберёт.
Повзводно, поротно, подушно, марш, летит эшелон туда,
где нет ни лакеев, ни секретарш, где срезаны провода.
Там пьяный в зюзю орёт комбриг, тряся револьвером у
лица адъютанта, чёрт побери, грозя не пойми кому.
Там я, присев на зелёный склон дорожного полотна,
смотрю и думаю, что вот он-то знает, за что война.
А мне не то что узнать никак, но, вроде, знал да забыл.
Спросить неловко, мол, где наш враг, откуда столько могил?
Спросить не успею, начнётся бой, жестокий, как за своё.
Комбриг погибнет, не крикнув «Ой», повалится, и адьё.
Его адъютант, раздавив пенсне и путаясь в сапогах,
успеет обрадоваться весне, но тут раздастся «ба-бах».
И, прислонившийся головой к растресканному стеклу,
он будет выглядеть как живой. А на вагонном полу
среди заклёпок и мятых гильз, раздавленного пенсне,
кровавых брызг, долетевших из трёх дыр на его спине
лежит потерянный медальон, в котором женский портрет,
и я догадаюсь о том, что он и есть искомый ответ.
Елена здесь или Хелен там, в других же краях - бог весть.
Её портреты по всем фронтам во всех медальонах есть.
А я-то помню её другой, на кухне пьющей кефир,
слегка качающею ногой, которой молится мир.
Но это лучше сейчас забыть, поскольку идёт война,
Всему привычному, стало быть, совсем другая цена.
Цена - копейка, цена - пятак, цена - последний патрон.
Летит в ночи, рассекая мрак, зелёный штабной вагон.
Коньяк доливая в чайный стакан, летят во чреве его,
кому суждено умирать от ран у вражеских берегов.
…
Похоже, ждёт меня впереди победа большой ценой,
а там, пожалуй, как ни крути, и возвращенье домой.
Там ждёт жена и вяжет носки, пуловеры, свитера.
Там запах корюшки и трески весною плывёт с утра.
Там падает косо солнечный луч сквозь пыльные витражи
в парадном гулком, где лифт гремуч. Там хочется жить и жить.
Мой путь туда лежит через мрак, предательства, суету.
И это так, это, правда, так…
Нас высадят на мосту,
где мат комбрига, и рваный флаг, и холод ночной степи.
Мой каждый шаг, это к дому шаг - звено за звеном в цепи.
16. ina4e
Где Ариадна точит каблуки
Как много нам пройти.
Дорога снова.
СновА.
Неровен шаг, и каблуки
Цепляются за слово,
Пусть не себя, а ветку - но сломав.
Как много мне с тобой.
Куда как больше.
БольшЕй.
Чем даже список мой,
Где есть и Польша
(Пока зачеркнута лишь Аннушка на шее).
Как много мне сплести,
И в узелок - что рвано.
Руно
Зато тебе нести.
И подниматься рано.
Зато и день, и ночь - веретено.
Как много улиц там.
Тупик-развязка.
ВязкА.
И нет начала всем концам.
Мой лабиринт, моя и связка.
Как много в отражениях - песка.
Как короток запас.
Устали ноги?
Наги
И босы - оба. Зол - Минас.
Ты думаешь, один ты - на дороге?
Царевна - вокруг стен - все меряет круги.
И ниток - пруд пруди, и город городи,
Но у тебя сейчас -
Пока полого.
Клубок в карман клади.
Целую.
Ты в пути.
17. ligrin
Паламед
«Какая сука Одиссей!», - люблю говаривать, косея.
От Одиссея жизни всей осталась только Одиссея.
А Паламед был деловит, он, гнева не боясь Зевеса,
дал людям числа, алфавит! Он меры дал длины и веса,
на годы, месяцы и дни разбил расплывчатое время.
На список дел его взгляни - не хватит нобелевских премий!
Познав движение светил, он корабли по ним направил,
для войска правил наплодил и для приёма пищи правил.
Презревши Одиссеев раж и Одиссеевы замашки,
не раздобытый им фураж без маузера и фуражки,
где надо, действуя рублём, где надо, расставляя точки,
с одним копьём и кораблём он раздобыл без проволочки.
Игру придумал не одну из тех, что любит наша эра.
Да и Троянскую войну воспел он, кстати, ДО Гомера!
Но Одиссей похлопотал, припрятал золотишко в яме,
шутя его оклеветал - и Паламед побит камнями!
Нет! Я понять как человек могу, конечно, Одиссея.
Он был всего лишь древний грек, да и Итака - не Расея.
Ну, не хотелось на войну, ну, на хрена ему чужбина?
На кой ему бросать жену и новорожденного сына?
Ну да, под психа он канал, ну да, устроил представленье,
а Паламед и распознал, и заложил без сожаленья!
Конечно, хамство затаить за это, в общем-то, несложно,
и можно было отомстить, и дать по роже было можно.
Но чтобы подло предавать? Но чтобы, избегая стычки,
вот так камнями побивать по древнегреческой привычке?
Не комильфо, как ни крути! А не похвально, так уж точно!
Но Одиссей у всех в чести, а Паламед забыт - и прочно.
А всё Гомер! Исток всего - Гомера к Паламеду зависть.
Поэт и комплексы его - проблем грядущих мира завязь.
Поэты лепят этот мир. Поэта слово - мира мера.
Один - забыт, другой - кумир. Всё это происки Гомера.
Поэт не знает берегов. Покорен мир поэтов лирам.
Поэты создают богов - и эти боги правят миром!
18. al_ta_hd
Детские бормоталочки в предвкушении отпуска
Мы поедем к минотавру,
К меду, к мирному минойцу,
Да чего там - просто к морю,
Ко всему на букву "м."
Эх, подальше бы от дома,
Где в саду гуляла морра,
Не на радость муми-маме,
Уморившейся совсем.
Скажем мы "эге" эгейским
Белым, ласковым барашкам,
Всем, покрывшим этот берег,
Залоснившимся ковром...
Если дальше от шумихи,
И поближе к минотавру,
То тавридою повеет -
С детства выжженным тавром.
И тезей какой-то скажет
Загрустившей ариадне,
Обнимая на прощанье:
Ах, какие были дни!
Погуляли мы по пляжу
Покрутили в пальцах пряжу,
Но пора мне на корабль,
Вот моток твой - извини.
Здесь шалят смешные боги.
Каменистые дороги
Не обманут, ты же видишь
Из под камня вытек мёд...
В жизни скалы, в жизни рифы,
Но есть сказки в ней и мифы,
Например, что бык похитит
Покатает и вернёт.
19. the_polar_star
В пеньи ветра в бой идут герои
- Если мы не можем жить, как люди,
Будем жить, как звёзды, не как черви,
На рассвете битва страшной будет, -
Друг и командир сказал, во-первых...
Ждут рассвет спартанские фаланги,
Ждёшь рассвет - и молишься Аресу,
В первый круг - везенье в битве - благо...
Во-вторых, чтоб проиграли персы.
Через ночь, костры, деревья, звёзды
Афинянка меч свой обнажает
И Палладе молится серьёзно,
И река совы след отражает...
Проследи зари последний лучик,
Видеть вам - немного зорь вечерних...
Вам - закон исполнить честно, люди,
В небе жить, как звёзды, не как черви.
---
По реке рассвет приплыл бурливой,
И труба подъём запела громко,
На ветвях божественной оливы
Под крыло сова взяла совёнка.
Афинянка просит перед битвой,
Пусть ценою жизни - о победе,
И негромко ветер флейт мотивом
Прозвенел. Вслед командиру метя,
Дева в одеянии мужчины
Многих персов поразила ныне...
- О, неизречимая богиня,
Разлучить не дай меня с родными,
Родину храни и командира, -
Афинянка шепчет, умирая,
По реке - оливы ветвь, знак мира,
И труба победный гром играет.
___
- Если мы не можем жить, как люди,
Будем жить, как звёзды, не как черви, -
Говорит комэск вам, - ляжем грудью...
Факелы на фюзеляжах - вчерне...
- Прикрываем мы, они штурмуют,
Первым звеньям - гансов сразу в гриву,
Ведьма, жди, вали волну вторую...
И на фюзеляжах - ветвь оливы...
И Афина, и Арес без брани
Снова прикрывают оба строя,
И под звуки флейты утром ранним
В пеньи ветра в бой летят герои...
Демоны, что гансов прикрывали,
Факелом повержены, флейт пеньем,
Люди - сами звёзд завоевали...
Звёздами вам жить - ещё не время.
Позвольте напомнить правила голосования:
1. В голосовании обязательно должны принимать участие все, кто прислал на конкурс свои работы. Если автор не проголосовал, его работа с конкурса снимается. Кроме того, принять участие в голосовании может любой участник сообщества ru_stixoplet.
2. Чтобы проголосовать, в комментариях к этой записи укажите порядковые номера (или авторов) не менее двух и не более четырёх понравившихся работ. Каждое произведение, отмеченное голосующим, получит 1 балл. Затем я суммирую голоса и повешу пост с результатами.
3. Голосование будет скрытым. Голосовать за себя запрещается. Чтобы ни у кого не закралось сомнений в честности процедуры подсчета результатов, после окончания голосования комментарии будут открыты.
Голосование начнется сегодня, 27 февраля, и продлится до полуночи 03 марта. Обратите внимание, что сообщество живет по московскому времени.
Теперь представляю вам стихотворения участников:
1. kolibelnaja
Волоокая Гера неспешно заходит в троллейбус -
И ведόмая смертным ладья без помехи отчаливает.
…Прислонясь к стеклу, наблюдаешь, как дома и аллеи
Мечутся в безднах, очерченных твоими очами.
Наступает ночь над твоей провинциальной Элладой.
Со смехом виснут на спутниках пьяные афродиты.
В переходах седые орфеи с хипповским взглядом
Бьются со смертью, приходящей даже в царство Аида.
Нынче сохранят твои волосы запах лета -
Для тебя и шоссе порастает лавром и дроком.
Торопись к своей комнате, к светлым страстям Интернета…
Не пристало тебе принимать беспутного бога.
Выйди на остановке в великом молодом молчании,
Пусть хранят тебя, как родную, все ночные химеры,
Одиночество - знак богини, ты знаешь, печаль моя…
Волоокая Гера, моя волоокая Гера!
2. ufadomrodnoj
Герострат не исчез
Что ей здесь, Артемиде? - во времени сгинул Эфес,
и в осколки разбита былая его красота.
Обречённый погибнуть, он вслед за богами исчез.
Герострат не исчез: на беду, состоялась мечта.
На развалинах храма коза обрывает траву.
Жаркий ветер с востока песок сеет среди руин.
Редкий путник привычно бормочет под нос бисмиллу,
понукает коня он нагайкою из-за спины.
Герострат не исчез: полустёртая тень на камнях
пепелище хранит круглый год, круглый век - день за днём.
Гонит прочь бедуина той тенью внушаемый страх,
и пришпилено солнце вверху на ковре голубом.
Будет призрачный храм каждый вечер на небе гореть
на потеху иным, заступившим на смену богам.
По ночам Артемида вакханит на Лысой горе,
и визгливой свирелью ей аккомпанирует Пан.
3. aeli_linne
***
Одиссей в Одессе провел неделю -
Семь кругов платанов, притонов, трюмов...
Ника Батхен
Одиссей в Одессе провёл неделю.
И Зевес плевался в небесных далях:
Мол, старухи-мойры, куда глядели?
С недосыпу ль, спьяну ль чего напряли?
Здесь, под Троей, средь трупов снуют собаки,
Ветер призракам вдов расплетает косы.
Одиссей - в Одессе... А на Итаке
До чего же безумная нынче осень!
Сад укутан шуршащей листвою палой.
По утрам на рамах солёный иней -
Это море в окна всю ночь стучало
В молчаливой, тревожной тоске бессильной.
"Был прибит по пьяни в кабацкой драке,
Не вернётся",- твердило ехидно море.
Одиссей - в Одессе... А на Итаке
Пенелопа нынче пьяна от горя.
И в тугое золото рыжих прядей
Седина серебром незаметно вкралась.
"Засылали ведь сватов. Кого же ради
Ты сейчас одинокую встретишь старость?
Сын подрос и утихла война под Троей?
Скоро будут резвиться на воле внуки?
Но всегда отыщет война героев:
У Аида с Хароном длиннее руки.
А представь: вдруг шлюху с глазами лани
Одиссей в это время целует в губы?"
...Но упрямым узором по тонкой ткани:
"Не погиб. Не сгинул. Вернётся. Любит."
Покрывала осталось чуть-чуть до встречи.
Как вплету кусочек последней нити,
То, возможно, в этот же самый вечер
Телеграмма дойдёт: "Завтра. Утром. Ждите."
И приедет: усталый, седой, угрюмый,
Да какой угодно - не в этом праздник!
А в Одессе Розочки или Фрумы
Лишь задами без толку крутить горазды.
Будет дождь осенний стучать по крыше.
Не сорвавшись на пошлую ревность-жалость,
Я спрошу у него: "Ты вернулся, рыжий?"
..."Не вернулся, рыжая... Возвращаюсь..."
4. umnickmd
Он закутывал ее в покрывало,
В покрывало из небесного шелка,
А она смотрела вдаль и молчала,
Улыбаясь из зеркальных осколков.
Он ласкал ее прохладную кожу,
Подносил к губам душистые вина,
А она смотрела строже и строже,
Что-то делал он не так, очевидно.
Он молился на закат, а ночами
Целовал ее прохладные груди,
Он взывал к богам, но боги молчали,
Боги это только боги - не люди.
А потом она сошла с пьедестала
И наутро Галатеи не стало...
5. garetty
Неудачник. Вариации на античную тему
Случилась та история
На греческом торгу.
Я расскажу её вам,
Конечно, как смогу.
Однажды, встав с постели,
Хитон надел Алкид.
Одежда придавала
Ему нелепый вид.
С досадой он подумал:
"Хитон наоборот...
Ну вот, клянусь Олимпом,
Весь день несчастье ждёт!"
Пошёл Алкид на рынок
Еды к обеду взять,
И двум рабам себя он
Велел сопровождать.
На рынке крик ужасный:
Торгуются, шумят.
И вот Алкид несчастный
Свернул в ближайший ряд.
Там обувь продавали,
Что подойдёт кому.
И здесь одни сандалии
Понравились ему.
Спросил Алкид про цену,
Подумал: "Высока!
Ну ладно, поторгуюсь,
Чтоб взять наверняка".
Пока они о ценах
Учёный спор вели,
Воришки те сандалии
Тихонько унесли.
Тут продавец хватился:
"Держи его, держи!
Украл, подлец, сандалии!"
(С чего он так решил?)
Поскольку дело миром
Уладить не смогли,
Поникшего Алкида
На площадь повели.
На площади решались
Все важные дела,
И ныне несчастливца
Расправа тут ждала.
Толпа бурлит, как море.
Один кричит: "Он вор!"
Другой: "А без суда ты
Решать довольно скор!"
И в центре моря граждан
Торговец и Алкид.
Наш бедный несчастливец
Едва живой стоит.
Сильней всех возмущался
Один из горожан,
Он очень раскричался
И лишь суду мешал.
Тогда его внимательно
Торговец оглядел,
И вдруг свои сандалии
На крикуне узрел.
"Хватай его, воришку!
Держи его, народ!
А этот - невиновный,
Пускай домой идёт".
Лишь только "невиновен"
Толпа произнесла,
Как будто сила ветра
Алкида унесла.
Пока бежал домой он,
Молился всем богам:
"О Зевс, наш покровитель,
Хвалу тебе воздам!"
Мораль этой истории
Одну могу назвать:
Как встанешь, нужно правильно
Одежду надевать.
6. anidis_leviron
О, Афродита, жена хромоногого бога!
Плод незаконной любви твоей с Аресом славным
Стрелами страсти беспечно, бездумно играя,
Сеет смятенье средь смертных, ума их лишая.
О, Афродита Пандемос, любовница грозного бога!
Гнев твой навлечь на себя я совсем не желаю.
Ранена в сердце Эротом лукавым, сгораю
От незаконной любви к одному из жрецов Элевсины.
Ум мой бунтует, но сладкой истомою сердце
Полно, и тело готово к любовным утехам.
Голосу плоти внимаю и следую зову
Страсти преступной и лишь на тебя уповаю.
Ты не осудишь, не взглянешь с немой укоризной,
Будешь довольна, что волю твою исполняю.
Убереги же, богиня, от слов осужденья -
Их лишь достойны, по мнению Геры, неверные жены.
О, Афродита, тебе свою жизнь я вверяю:
Сердце читаешь мое, как открытую книгу.
Я подчиняюсь влеченью, и ум отвергая,
Я о защите молю и тебя прославляю!
7. ivanden
Не может быть другого варианта
легенды, где, печален и глубок,
сквозит тоннель, в который Ариадна
с героем отправляет свой клубок.
Всё решено - и скучно до безумья...
Тоскует автор в домике своём,
гекзаметром в ночи живописуя
простой сюжет, заверенный царём.
Прописаны шаги и диалоги,
и, темнотою лабиринта скрыт,
герой зевает, слушая далёкий
гул моря, омывающего Крит.
Все на виду - и каждый свыкся с ролью:
угрюмый демон с бычьей головой
сползёт по стенке, истекая кровью,
герой уйдёт - красивый, деловой,
уйдёт к невесте, что стоит у входа,
озябнув за размоткою клубка, -
уже готова к продолженью рода
на шкуре побеждённого быка.
До мелочей прописана легенда
(и невозможно что-то изменить) -
из тьмы веков протянутая кем-то,
дорогу указующая нить.
Но разве можно обезглавить память?
…Сочувствием и жалостью горя,
безлунной ночью прибегает плакать
в глухие катакомбы дочь царя,
тоскует о несчастном, одиноком,
держа в ладонях, как волна - ладью,
лобастую, с блестящим чёрным оком,
уродливую голову мою...
8. riweth
Известно, что чудо случается, если не ждешь.
Вот, например, представляете остров Крит?
Когда Минотавр покидает свой лабиринт,
На Крите тепло и дождь.
Садится в автобус желтый - а что бы нет,
Когда постмодерн и стаяли ледники.
И солнце ему - как рыбка на глубине...
Покинул тюрьму? Теперь и себя покинь.
Когда Минотавр оставил свою тюрьму,
Когда он в лазурном море топил ключи.
Он думал: «Наверное, это конец всему».
И долго невроз и травму потом лечил.
Теперь Минотавр не грустен. Какая месть?
С утра ему кофе, а вечером ча-ча-ча.
В обед ему хочется пару подростков съесть,
Да лабиринт мерещится по ночам.
И как он лежит, и его серебрит луна,
И как с вековечной кладки сдувает пыль.
… и как Минотавру надо - ключи со дна
И в старые камеры с новой своей тропы...
На Крите - ноябрь. Ветрено и темно.
В музее уснул охранник и все закрыто.
И было бы все банально и плохо - но,
Но Минотавр не купит билет до Крита.
Он только порою думает: «Там, наверно,
под небом дождливым поникла листва у лавра».
Эх, если б тюрьма оставила Минотавра!
Но это плохая сказка для постмодерна.
9. pashick
Спартанец
Как последний спартанец, стою у кирпичной стены,
На которой размашисто мелом начертано "ЦОЙ".
Я безудержно, дико, безумно хочу тишины,
Не ругайся, родная. Не плачь. Не гневи. Не психуй.
В этих граффити столько экспрессии, веры в добро,
Словно автором был благородный дородный аэд.
Но чернильную чёрную каплю роняет перо,
Ставя жирную кляксу поверх мирно прожитых лет.
Меловые скрижали сакральную тайну хранят.
Фермопилы иль Фивы, Микены, обильные злом...
Мы - Парис и Елена, мы скорчились в брюхе коня.
Мы - Париж и Ламанча, а мельницам не повезло.
Карфаген мы разрушим, и Трою сровняем с землёй,
И на стенах оракула в Делфах напишем "БАНЗАЙ!"
Ты, увы, не весталка, я тоже, увы, не герой.
Расстаёмся. Достало. Приехали. Хватит. Слезай.
Неподкупная мойра уже перерезала нить
И лисёнок под майкой прогрыз мне дыру в животе,
Так что больше не надо писать, sms-ить, звонить -
Мрачный старец Харон неподвластен мирской суете.
А когда поутихнет вдали звон разбитых сердец,
Я возьму нитрокраску - оружье брутальных мужчин,
И под милым когда-то окном намалюю "ПРОЩАЙ".
Лаконично и гордо. Как верный Лаконии сын.
10. helegnor
золотые яблоки
яблоки на ветвях. паданцы под ногой.
сорт «золотой налив» - редкость в земных краях.
спи, говорю, глазок, спи, говорю, другой,
спи-засыпай, мой страж, огненная змея.
ах, золотой бочок, солнце под кожурой -
сладко тебя срывать, сладко в ладонях греть.
жди, мой осенний сад - скоро придет герой
в шкуре степного льва, в стали и серебре.
сколько веков прошло? вспомнит ли он меня?
руки мои - кора, косы мои - метель.
сестры смеются вслед. я до заката дня
яблоки в дом ношу да собираю хмель.
слышу звенящий смех бледных речных наяд,
чую далекий гром гневных небесных сил.
молодость с веток рву. мёд она или яд?
что, если, осмелев, чуточку надкусить?..
молча держу в руках и уронить боюсь
яблочко гесперид - молодость не мою…
11. laas
когда записывают легенды, да даже травят дурацкие байки,
с самого начала врут в мелочах и преувеличивают силу горения.
орфей спускался в аид не за мертвой девкой, не за любимой собакой,
а за новой темой для музыки, за словами для стихотворения,
а за новой горой, за новой тропой, плодороднейшим черноземом,
перекинуться взглядом с хозяйкой, на равных кивнуть хозяину,
попримериваться к обстановке, пофилософствовать, быть пронзенным,
то, что может взять человек, дать на самом деле нельзя ему.
вот орфей вернется наверх, все это поможет - на первое время,
а потом перестанет, сотрется. похоже теряют девственность.
он не пробует наркотики, он не пишет, он просто лежит и дремлет.
и в аид не спускался больше: второй раз это не действует.
шевелит губами, покупает овечий сыр, похож на оборванного пирата,
утром спускается по склону на пляж - лучше бы была эвридика - глаза туманные.
море перекатывает камни во рту, как тренирующийся оратор,
море говорит ему что-то, он не обращает внимания.
12. bestiariy
Одиссея
Путешествуя воздухом, вдохом, дыханьем рот в рот,
ты замрешь на пороге у входа в чужое нутро,
тронешь мятные струны, готовясь к последней атаке.
Но запнется аэд, и слова потеряют свой вес,
и упав между строк, ты внезапно окажешься здесь -
удивленно шагнешь на песок постаревшей Итаки.
Никого. Только ветер блуждает в руинах дворца.
Пенелопа не ждет, Телемаку плевать на отца,
Солнце жалит глаза беспощадной сияющей точкой.
Одиссее конец, завершен многолетний круиз…
Так зачем тебе жить? Умирай, хитроумный Улисс!
Ты - герой, а герои должны умирать в одиночку.
И ты падаешь наземь, чернилами лист обагрив,
всё враньё и обман, и твоё возвращение - миф,
Время требует рифм, и гекзаметр больше не нужен.
Но по кубкам опять разольют пламенеющий мёд,
и жестокий певец, усмехаясь, сначала начнёт
песню: «Муза, скажи мне о том многоопытном муже…»
13. boris_golovin
Античная записка
Чтоб услышать опять это милое "ах"!;
ангел мой, я тебя подниму на руках:
мы с тобой одичали в разлуке,
я тебя потерял в городах и снегах,
в тяжком гомоне времени я на висках
не найду твои лёгкие руки.
Чтоб не видеть слезу в этих грустных глазах,
жизнь моя, смерть моя, я развею твой страх -
всё, что было, то было по правде:
мой корабль сгорел, порох весь отсырел,
не хватило коня, крепкой водки и стрел,
Александр вмешался и Клавдий.
Ты взойдёшь, весневея, из жирной земли,
я зароюсь в неё по макушку, вели -
я сквозь землю пройду, Персефона,
но в каких-то других превращеньях и снах
я воскресну и вновь унесу на руках
голос твой в кущи райского звона.
14. sulwen_earel
Отпусти меня в лабиринт,
Настоящий, а не туманный.
Там спокойно. Там вьется нить
Ариадны, бинтуя раны.
Можно просто коснуться стены
Настоящей, шершавой и твердой.
И гулять, не считая дни,
Притворяясь, что это город.
Знаешь, там ведь нет никого,
Никого, там пустынно и тихо.
Я возьму себе отпуск на год.
Или век. Но найду все же выход.
Знаешь, чем хорош лабиринт,
Критикуемый в древней Элладе?
В его бронзово-винной прохладе
Все же выход можно найти.
15. valevst
Новая Троянская война
Ударные лупят по голове десятками ног, и вот
вступает труба или сразу две, кто должен, тот разберёт.
Повзводно, поротно, подушно, марш, летит эшелон туда,
где нет ни лакеев, ни секретарш, где срезаны провода.
Там пьяный в зюзю орёт комбриг, тряся револьвером у
лица адъютанта, чёрт побери, грозя не пойми кому.
Там я, присев на зелёный склон дорожного полотна,
смотрю и думаю, что вот он-то знает, за что война.
А мне не то что узнать никак, но, вроде, знал да забыл.
Спросить неловко, мол, где наш враг, откуда столько могил?
Спросить не успею, начнётся бой, жестокий, как за своё.
Комбриг погибнет, не крикнув «Ой», повалится, и адьё.
Его адъютант, раздавив пенсне и путаясь в сапогах,
успеет обрадоваться весне, но тут раздастся «ба-бах».
И, прислонившийся головой к растресканному стеклу,
он будет выглядеть как живой. А на вагонном полу
среди заклёпок и мятых гильз, раздавленного пенсне,
кровавых брызг, долетевших из трёх дыр на его спине
лежит потерянный медальон, в котором женский портрет,
и я догадаюсь о том, что он и есть искомый ответ.
Елена здесь или Хелен там, в других же краях - бог весть.
Её портреты по всем фронтам во всех медальонах есть.
А я-то помню её другой, на кухне пьющей кефир,
слегка качающею ногой, которой молится мир.
Но это лучше сейчас забыть, поскольку идёт война,
Всему привычному, стало быть, совсем другая цена.
Цена - копейка, цена - пятак, цена - последний патрон.
Летит в ночи, рассекая мрак, зелёный штабной вагон.
Коньяк доливая в чайный стакан, летят во чреве его,
кому суждено умирать от ран у вражеских берегов.
…
Похоже, ждёт меня впереди победа большой ценой,
а там, пожалуй, как ни крути, и возвращенье домой.
Там ждёт жена и вяжет носки, пуловеры, свитера.
Там запах корюшки и трески весною плывёт с утра.
Там падает косо солнечный луч сквозь пыльные витражи
в парадном гулком, где лифт гремуч. Там хочется жить и жить.
Мой путь туда лежит через мрак, предательства, суету.
И это так, это, правда, так…
Нас высадят на мосту,
где мат комбрига, и рваный флаг, и холод ночной степи.
Мой каждый шаг, это к дому шаг - звено за звеном в цепи.
16. ina4e
Где Ариадна точит каблуки
Как много нам пройти.
Дорога снова.
СновА.
Неровен шаг, и каблуки
Цепляются за слово,
Пусть не себя, а ветку - но сломав.
Как много мне с тобой.
Куда как больше.
БольшЕй.
Чем даже список мой,
Где есть и Польша
(Пока зачеркнута лишь Аннушка на шее).
Как много мне сплести,
И в узелок - что рвано.
Руно
Зато тебе нести.
И подниматься рано.
Зато и день, и ночь - веретено.
Как много улиц там.
Тупик-развязка.
ВязкА.
И нет начала всем концам.
Мой лабиринт, моя и связка.
Как много в отражениях - песка.
Как короток запас.
Устали ноги?
Наги
И босы - оба. Зол - Минас.
Ты думаешь, один ты - на дороге?
Царевна - вокруг стен - все меряет круги.
И ниток - пруд пруди, и город городи,
Но у тебя сейчас -
Пока полого.
Клубок в карман клади.
Целую.
Ты в пути.
17. ligrin
Паламед
«Какая сука Одиссей!», - люблю говаривать, косея.
От Одиссея жизни всей осталась только Одиссея.
А Паламед был деловит, он, гнева не боясь Зевеса,
дал людям числа, алфавит! Он меры дал длины и веса,
на годы, месяцы и дни разбил расплывчатое время.
На список дел его взгляни - не хватит нобелевских премий!
Познав движение светил, он корабли по ним направил,
для войска правил наплодил и для приёма пищи правил.
Презревши Одиссеев раж и Одиссеевы замашки,
не раздобытый им фураж без маузера и фуражки,
где надо, действуя рублём, где надо, расставляя точки,
с одним копьём и кораблём он раздобыл без проволочки.
Игру придумал не одну из тех, что любит наша эра.
Да и Троянскую войну воспел он, кстати, ДО Гомера!
Но Одиссей похлопотал, припрятал золотишко в яме,
шутя его оклеветал - и Паламед побит камнями!
Нет! Я понять как человек могу, конечно, Одиссея.
Он был всего лишь древний грек, да и Итака - не Расея.
Ну, не хотелось на войну, ну, на хрена ему чужбина?
На кой ему бросать жену и новорожденного сына?
Ну да, под психа он канал, ну да, устроил представленье,
а Паламед и распознал, и заложил без сожаленья!
Конечно, хамство затаить за это, в общем-то, несложно,
и можно было отомстить, и дать по роже было можно.
Но чтобы подло предавать? Но чтобы, избегая стычки,
вот так камнями побивать по древнегреческой привычке?
Не комильфо, как ни крути! А не похвально, так уж точно!
Но Одиссей у всех в чести, а Паламед забыт - и прочно.
А всё Гомер! Исток всего - Гомера к Паламеду зависть.
Поэт и комплексы его - проблем грядущих мира завязь.
Поэты лепят этот мир. Поэта слово - мира мера.
Один - забыт, другой - кумир. Всё это происки Гомера.
Поэт не знает берегов. Покорен мир поэтов лирам.
Поэты создают богов - и эти боги правят миром!
18. al_ta_hd
Детские бормоталочки в предвкушении отпуска
Мы поедем к минотавру,
К меду, к мирному минойцу,
Да чего там - просто к морю,
Ко всему на букву "м."
Эх, подальше бы от дома,
Где в саду гуляла морра,
Не на радость муми-маме,
Уморившейся совсем.
Скажем мы "эге" эгейским
Белым, ласковым барашкам,
Всем, покрывшим этот берег,
Залоснившимся ковром...
Если дальше от шумихи,
И поближе к минотавру,
То тавридою повеет -
С детства выжженным тавром.
И тезей какой-то скажет
Загрустившей ариадне,
Обнимая на прощанье:
Ах, какие были дни!
Погуляли мы по пляжу
Покрутили в пальцах пряжу,
Но пора мне на корабль,
Вот моток твой - извини.
Здесь шалят смешные боги.
Каменистые дороги
Не обманут, ты же видишь
Из под камня вытек мёд...
В жизни скалы, в жизни рифы,
Но есть сказки в ней и мифы,
Например, что бык похитит
Покатает и вернёт.
19. the_polar_star
В пеньи ветра в бой идут герои
- Если мы не можем жить, как люди,
Будем жить, как звёзды, не как черви,
На рассвете битва страшной будет, -
Друг и командир сказал, во-первых...
Ждут рассвет спартанские фаланги,
Ждёшь рассвет - и молишься Аресу,
В первый круг - везенье в битве - благо...
Во-вторых, чтоб проиграли персы.
Через ночь, костры, деревья, звёзды
Афинянка меч свой обнажает
И Палладе молится серьёзно,
И река совы след отражает...
Проследи зари последний лучик,
Видеть вам - немного зорь вечерних...
Вам - закон исполнить честно, люди,
В небе жить, как звёзды, не как черви.
---
По реке рассвет приплыл бурливой,
И труба подъём запела громко,
На ветвях божественной оливы
Под крыло сова взяла совёнка.
Афинянка просит перед битвой,
Пусть ценою жизни - о победе,
И негромко ветер флейт мотивом
Прозвенел. Вслед командиру метя,
Дева в одеянии мужчины
Многих персов поразила ныне...
- О, неизречимая богиня,
Разлучить не дай меня с родными,
Родину храни и командира, -
Афинянка шепчет, умирая,
По реке - оливы ветвь, знак мира,
И труба победный гром играет.
___
- Если мы не можем жить, как люди,
Будем жить, как звёзды, не как черви, -
Говорит комэск вам, - ляжем грудью...
Факелы на фюзеляжах - вчерне...
- Прикрываем мы, они штурмуют,
Первым звеньям - гансов сразу в гриву,
Ведьма, жди, вали волну вторую...
И на фюзеляжах - ветвь оливы...
И Афина, и Арес без брани
Снова прикрывают оба строя,
И под звуки флейты утром ранним
В пеньи ветра в бой летят герои...
Демоны, что гансов прикрывали,
Факелом повержены, флейт пеньем,
Люди - сами звёзд завоевали...
Звёздами вам жить - ещё не время.