Мартовский этюд
И так всегда: кальянная истома
и, как в давно знакомом синема,
тень тополя ползёт по окнам дома,
заканчиваясь там, где синева.
И так всегда: в покое белолобом
крадётся дым, как лодка по реке,
и тени птиц несутся по сугробам,
заканчиваясь где-то вдалеке.
И так всегда: исхлёстаны ветвями,
идут миры, ступая точно в след,
даруя свет - и красный, и медвяный -
нездешний свет и негасимый свет.
И кто кого на память прикарманит,
и кто кому - совсем или едва,
всё сложится в загадочный орнамент,
кончающийся там, где синева.
И так всегда: задумчивые дети,
беспечные, как камни, старики,
весенних крон не латаные сети,
латунный блеск отточенной строки,
и первых звёзд мерцающие вишни,
и женский смех, и холод - всё слова…
И тень моя взбирается всё выше,
заканчиваясь там, где синева.
и, как в давно знакомом синема,
тень тополя ползёт по окнам дома,
заканчиваясь там, где синева.
И так всегда: в покое белолобом
крадётся дым, как лодка по реке,
и тени птиц несутся по сугробам,
заканчиваясь где-то вдалеке.
И так всегда: исхлёстаны ветвями,
идут миры, ступая точно в след,
даруя свет - и красный, и медвяный -
нездешний свет и негасимый свет.
И кто кого на память прикарманит,
и кто кому - совсем или едва,
всё сложится в загадочный орнамент,
кончающийся там, где синева.
И так всегда: задумчивые дети,
беспечные, как камни, старики,
весенних крон не латаные сети,
латунный блеск отточенной строки,
и первых звёзд мерцающие вишни,
и женский смех, и холод - всё слова…
И тень моя взбирается всё выше,
заканчиваясь там, где синева.