Лауреаты "Нобелевки" по физике? Они не все были из NT-клуба
Оригинал взят у kanonik в Лауреаты "Нобелевки" по физике? Они не все были из NT-клуба
Йоханнес Штарк. Логико-сенсорный интроверт (ЛСИ). Выдающийся германский физик-экспериментатор (1874-1957), лауреат Нобелевской премии по физике (1919 г.). Его имя носит известный «эффект Штарка». Один из очень редких представителей типа ЛСИ, оставивших свой след в истории серьезной физической науки (среди же лауреатов Нобелевской премии - возможно, либо вообще единственный представитель типа, либо - принимая во внимание и физика Лемана, тип которого не вполне ясен - один из двоих за целое столетие).
Фото:
http://phys.bspu.unibel.by/static/hist/physport/gif/phys/stark.jpg ;. На фотографиях обратите внимание на характерный «сенсорно-колючий» взгляд).
Нобелевской премии по физике Штарк был удостоен в 1919 году «за открытие эффекта Доплера в канальных лучах и расщепления спектральных линий в электрических полях». Все его работы были выполнены в рамках одной и той же темы (поведение ионов в электрических полях) и одним и тем же методом - с помощью так называемых «канальных» лучей и спектрометрии (на этом методе Штарк набил себе руку, причем так ловко, что его опыты по расщеплению спектральных линий ионов водорода в электростатическом поле - т.н. «эффект Штарка» - долгое время никому из иных экспериментаторов не удавалось повторить).
В научных учреждениях, где работал молодой Штарк, за ним неизменно закреплялась репутация одновременно и талантливого экспериментатора, и очень «колючей» личности (говорили о его замкнутости, неуживчивости, нетерпимости к чужому мнению и особенно к любым «абстрактным фантазиям», а также о его склонности к доктринерскому упрямству и властному доминированию).
Впрочем, в начале своей научной деятельности Штарк с симпатией относился к теориям, порывавшим с идеями классической физики (особенно в сфере электромагнетизма). Когда Альберт Эйнштейн в 1905 г. предложил специальную теорию относительности, Штарк был среди ее первых сторонников, а поскольку теория относительности описывает поведение движущихся тел, он даже предложил свои наблюдения доплеровского эффекта в подтверждение теории относительности. В 1907 г. он обращается к Эйнштейну с просьбой предоставить для публикации в "Jahrbuch der Radioaktivitat und Electronik" статью по теории относительности и всячески отстаивает идею Эйнштейна о корпускулярной природе света, которая отвергалась вплоть до 20-х гг. (при определенных условиях свет ведет себя как поток частиц - корпускул, или порций энергии - квантов).
Последующая эволюция научных взглядов Штарка показала, однако, что его первоначальный интерес к работам Эйнштейна был вызван отнюдь не пониманием им теории относительности (ярым врагом которой очень скоро заявил себя Штарк), но лишь тем, что Эйнштейн отстаивал корпускулярную природу электромагнитных волн. Ментальности ЛСИ гораздо более симпатична идея локальных частиц, нежели непонятно «размазанных» по пространству волн и полей. Потому и молодому Штарку поначалу оказались по душе ранние работы Эйнштейна, в которых тот, казалось бы, опровергал прежнее волновое представление об электромагнетизме и возвращал физику к более консервативной идее осуществления любых силовых взаимодействий посредством столкновения классических частиц (имеется в виду гипотеза Эйнштейна о квантах света, примененная им для объяснения законов фотоэффекта). Так, в 1909 году Штарк смертельно ссорится со своим покровителем физиком-теоретиком Зоммерфельдом на почве объяснения законов фотоэффекта. Штарк настаивает, что свет при поглощении или торможении веществом ведет себя исключительно как частица, Зоммерфельд же считает, что для объяснения взаимодействия света с веществом достаточно теории поля и классической электродинамики с ее волновыми представлениями о свете.
Но впоследствии, когда на основе в том числе работ Эйнштейна по фотоэффекту и ранних работ самого Штарка появились новые революционные научные теории, утверждавшие идею двойственной корпускулярно-волновой природы любой материи, то есть волновых свойств частиц (в том числе и любимых Штарком «классических частиц», ионов и электронов), Штарк сразу стал непримиримым идейным противником всей «новой физики» - как теории относительности, так и особенно квантовой механики. Вероятностная природа физических основ бытия в его сенсорно-логическую ментальность (да еще с болевой ЧИ) никак не могла вписаться, и потому сразу и на всю его дальнейшую жизнь вызвала его злобный и агрессивный протест.
Таким образом, Штарк по складу характера был доктринером, заведомо согласным лишь с корпускулярной природой материи. Поначалу, в начале 20-го века, когда физика стала возвращать понятие частиц в электродинамику, доктринерская позиция Штарка оказалась временно прогрессивной. Но как только появилась квантовая механика с ее новым представлением о двойственной корпускулярно-волновой природе вещества, доктринерство Штарка в полной мере проявило себя негативно, и он немедленно повел себя как фанатик-реакционер, игнорирующий любые опыты и доводы, если для их понимания требовались напряжение воображения и вероятностная логика.
После 1913 года научные и политические взгляды Штарка стремительно становятся все более реакционными. Несмотря на то, что его собственные работы явились важным подтверждением модели атома Нильса Бора, Штарк так и не принял выводов Бора. В своей Нобелевской лекции (1919 г.) он даже утверждал, будто модель Бора противоречит «самому духу физики». Энтузиазм, с которым он некогда относился к теории Эйнштейна, тоже бесследно исчез, и, хотя и квантовая теория, и теория относительности получали все большее научное обоснование и признание, он категорически отвергал обе теории. Штарк резко неприязненно относился и к политическим взглядам Эйнштейна (в годы первой мировой войны Эйнштейн придерживался пацифистских взглядов), и к его научным трудам.
В 1917 г. Штарк намеревался занять пост профессора физики в Геттингенском университете, но получил отказ (как из-за своих взглядов, так и из-за характера), и принял предложение стать профессором физики Грейфевальдского университета, преподаватели которого придерживались консервативных научных и политических взглядов.
С недоверием относясь к демократическому веймарскому правительству, послевоенной Германии и к берлинским физикам, игравшим главную роль в Германском физическом обществе (среди тамошних теоретиков преобладали ИЛЭ), Штарк в 1920 г. предпринимает попытку организовать независимую германскую физическую ассоциацию консервативно-реакционной направленности, отвергающую все новомодные и «заумные» «еврейские» новации в физике, но терпит провал - созданная им организация не сумела получить ни авторитета, ни влияния.
В эти годы он вкладывает средства от Нобелевской премии в покупку фарфоровой фабрики, чем еще более подрывает свой авторитет в научных кругах - в те времена среди ученых было принято тратить «нобелевку» только на научные исследования.
Одним из немногих оставшихся союзников Штарка был Филипп фон Ленард, ревностный противник того, что сам Ленард назвал «еврейской догматической физикой». Штарк становится одним из ведущих апологетов «арийской физики» Ленарда (по разъяснению самого Ленарда, под этим термином он подразумевал физику, «отвергающую высокоабстрактные теории, развиваемые еврейскими физиками»). Своим главным врагом сторонники «арийской физики» считали Эйнштейна.
Как уроженец южной Германии, Штарк был знаком с нацистской партией с момента ее создания и поддерживал Адольфа Гитлера с начала 20-х гг. Тогда же он стал членом нацистской партии. Когда в 1933 г. нацисты пришли к власти и пост директора Государственного физико-технического института стал вакантным, партийные связи Штарка обеспечили ему этот пост, а также пост главы Германской исследовательской ассоциации. В качестве новозванного директора он вынашивал амбициозные планы реорганизации всей немецкой науки на консервативных «арийских» началах, с изгнанием из нее любых сторонников «заумного», то есть вероятностного и черноинтуитивного взгляда на вещи. По мнению Штарка, нобелевская премия, которую за свои работы в области квантовой механики получил выдающийся германский физик-теоретик Вернер Гейзенберг (ИЛЭ), была «демонстрацией находящегося под еврейским влиянием Нобелевского комитета против национал-социалистической Германии».
Однако из-за горячности, с которой Штарк нападал вообще на всех ученых, осмеливавшихся ему противоречить и выступать в защиту современной физики (не обязательно евреев), в том числе из-за его нападок на авторитетных германских нобелевских лауреатов Зоммерфельда, Макса фон Лауэ и Вернера Гейзенберга, которых он называл «белыми жидами в науке», влияние его среди немецких физиков даже в годы нацизма осталось очень небольшим. Кроме того, Штарк умудрился нажить себе врагов в имперском министерстве образования. Ни одному из его планов не суждено было сбыться, и в конце концов Штарк, в силу множества доносов и жалоб на него, впал в немилость у нацистского идеолога Альфреда Розенберга. В 1936 г. после провала схемы добычи золота методом разделения ионов в электрическом поле, которую Штарк поддерживал, Штарк был вынужден подать в отставку с поста главы германской физической ассоциации. Однако вплоть до 1939 г. он продолжал оставаться на посту директора Государственного физико-технического института.
В 1947 суд, занимавшийся делами по денацификации, приговорил Штарка к четырем годам исправительных работ за антисемитскую пропаганду. Умер Штарк в Траунштейне 21 июня 1957.
Логико-сенсорные интроверты имеют болевую интуицию возможностей, и поэтому не эффективны в теоретической физике и других научных отраслях, где требуются широта взгляда и открытость новому. Но зато они усидчивы и терпеливы, имеют в тенденции особо острое зрение и точную тонкую моторику, и потому, кстати, способны к микроминиатюризации. Именно эти последние черты позволили Штарку добиться в молодости успеха в той части экспериментальной физики, где его способность к созданию высокоточных и притом миниатюрных электронно-оптических устройств оказалась востребована. К сожалению, в большинстве иных научных сфер маркерные свойства ЛСИ (особенно сцепленные с болевой ЧИ) чаще оказываются контрпродуктивными, и последующая научная карьера Штарка это тоже подтвердила.
В научно-технической области ЛСИ могут быть успешны там, где предпочтительно следование стандартам и инструкциям, а не открытость новым идеям, где преобладают требования к высокой механической точности, и где полезна общая установка бетанских логиков на максимальное упрощенчество (то есть чем проще, тем лучше, ничего лишнего). Поэтому ЛСИ часты среди механиков и часовщиков, среди конструкторов стрелкового оружия, но среди физиков-теоретиков они отсутствуют напрочь. Противопоказаны им (и представляемой ими «бетанской науке») также любые сферы, где вредно любое предвзятое доктринерство или где требуется подход с точки зрения вероятностной логики, или где важно учитывать влияние на эксперимент множества факторов, в том числе паразитных. По этой причине большинство «лжеоткрытий» в биологии и медицине сделано бетанскими логиками - их результаты, во-первых, иногда заранее диктуются предвзятостью, а во-вторых, именно у бетанцев методическое обеспечение эксперимента, с точки зрения критического учета и устранения всех потенциально возможных артефактов, часто не выдерживает критики (причиной этого является отсутствие логико-интуитивной сцепки в образе мыслей). Пример - «открытие» самозарождения жизни в пробирке, сделанное в 1952 году сталинским биологом О.Лепешинской (она даже успела получить Сталинскую премию, хотя разгадка «открытия» этой мичуринки состояла всего лишь в некачественной стерилизации субстрата). Более современный пример - проведенные уже в 21 веке и тоже ущербные с методической точки зрения исследования некоей остепененной российской дамы-биолога (судя по видео, бетанского логика), в которых она якобы «открыла» онкогенное влияние сертифицированного генно-модифицированного корма на лабораторных животных (то, что этого не может быть в принципе, в силу законов биологии, этой антигенетически предвзятой даме, видимо, объяснять бесполезно, а вот грубые методические огрехи ее опытов и потому полная необоснованность выводов были подчеркнуты многими учеными). Изобретение вечных двигателей первого и второго рода, мистические проекты организации Аненербе, нескончаемые и по сей день безуспешные поиски и «засекреченные открытия» (причем за государственный счет и вопреки известным научным истинам) в сфере торсионных магнитных полей или холодного термоядерного синтеза - это, увы, тоже эксцессы бетанской науки. По большому счету, в физике она оказывается «не на месте» всякий раз, когда выходит за многократно проверенные рамки точной механики и оптики (ибо начинает грешить либо догматическим упрощенчеством, либо упущением сложных вероятностных взаимосвязей, либо игнорированием «неприятных» и малопонятных ей научных истин). Зато в точной механике и оптике, особенно в сфере конструкторских работ (тем более, при милитаристской их направленности), ЛСИ вполне эффективны и превосходят сайентистов, то есть представителей соционического NT-клуба.
(При составлении статьи использованы в числе прочих материалы википедии и сайта http://www.n-t.ru/
Источник: Энциклопедия соционических персоналий по В.Л.Таланову http://sociotoday.narod.ru/tabl.html
Йоханнес Штарк. Логико-сенсорный интроверт (ЛСИ). Выдающийся германский физик-экспериментатор (1874-1957), лауреат Нобелевской премии по физике (1919 г.). Его имя носит известный «эффект Штарка». Один из очень редких представителей типа ЛСИ, оставивших свой след в истории серьезной физической науки (среди же лауреатов Нобелевской премии - возможно, либо вообще единственный представитель типа, либо - принимая во внимание и физика Лемана, тип которого не вполне ясен - один из двоих за целое столетие).
Фото:
http://phys.bspu.unibel.by/static/hist/physport/gif/phys/stark.jpg ;. На фотографиях обратите внимание на характерный «сенсорно-колючий» взгляд).
Нобелевской премии по физике Штарк был удостоен в 1919 году «за открытие эффекта Доплера в канальных лучах и расщепления спектральных линий в электрических полях». Все его работы были выполнены в рамках одной и той же темы (поведение ионов в электрических полях) и одним и тем же методом - с помощью так называемых «канальных» лучей и спектрометрии (на этом методе Штарк набил себе руку, причем так ловко, что его опыты по расщеплению спектральных линий ионов водорода в электростатическом поле - т.н. «эффект Штарка» - долгое время никому из иных экспериментаторов не удавалось повторить).
В научных учреждениях, где работал молодой Штарк, за ним неизменно закреплялась репутация одновременно и талантливого экспериментатора, и очень «колючей» личности (говорили о его замкнутости, неуживчивости, нетерпимости к чужому мнению и особенно к любым «абстрактным фантазиям», а также о его склонности к доктринерскому упрямству и властному доминированию).
Впрочем, в начале своей научной деятельности Штарк с симпатией относился к теориям, порывавшим с идеями классической физики (особенно в сфере электромагнетизма). Когда Альберт Эйнштейн в 1905 г. предложил специальную теорию относительности, Штарк был среди ее первых сторонников, а поскольку теория относительности описывает поведение движущихся тел, он даже предложил свои наблюдения доплеровского эффекта в подтверждение теории относительности. В 1907 г. он обращается к Эйнштейну с просьбой предоставить для публикации в "Jahrbuch der Radioaktivitat und Electronik" статью по теории относительности и всячески отстаивает идею Эйнштейна о корпускулярной природе света, которая отвергалась вплоть до 20-х гг. (при определенных условиях свет ведет себя как поток частиц - корпускул, или порций энергии - квантов).
Последующая эволюция научных взглядов Штарка показала, однако, что его первоначальный интерес к работам Эйнштейна был вызван отнюдь не пониманием им теории относительности (ярым врагом которой очень скоро заявил себя Штарк), но лишь тем, что Эйнштейн отстаивал корпускулярную природу электромагнитных волн. Ментальности ЛСИ гораздо более симпатична идея локальных частиц, нежели непонятно «размазанных» по пространству волн и полей. Потому и молодому Штарку поначалу оказались по душе ранние работы Эйнштейна, в которых тот, казалось бы, опровергал прежнее волновое представление об электромагнетизме и возвращал физику к более консервативной идее осуществления любых силовых взаимодействий посредством столкновения классических частиц (имеется в виду гипотеза Эйнштейна о квантах света, примененная им для объяснения законов фотоэффекта). Так, в 1909 году Штарк смертельно ссорится со своим покровителем физиком-теоретиком Зоммерфельдом на почве объяснения законов фотоэффекта. Штарк настаивает, что свет при поглощении или торможении веществом ведет себя исключительно как частица, Зоммерфельд же считает, что для объяснения взаимодействия света с веществом достаточно теории поля и классической электродинамики с ее волновыми представлениями о свете.
Но впоследствии, когда на основе в том числе работ Эйнштейна по фотоэффекту и ранних работ самого Штарка появились новые революционные научные теории, утверждавшие идею двойственной корпускулярно-волновой природы любой материи, то есть волновых свойств частиц (в том числе и любимых Штарком «классических частиц», ионов и электронов), Штарк сразу стал непримиримым идейным противником всей «новой физики» - как теории относительности, так и особенно квантовой механики. Вероятностная природа физических основ бытия в его сенсорно-логическую ментальность (да еще с болевой ЧИ) никак не могла вписаться, и потому сразу и на всю его дальнейшую жизнь вызвала его злобный и агрессивный протест.
Таким образом, Штарк по складу характера был доктринером, заведомо согласным лишь с корпускулярной природой материи. Поначалу, в начале 20-го века, когда физика стала возвращать понятие частиц в электродинамику, доктринерская позиция Штарка оказалась временно прогрессивной. Но как только появилась квантовая механика с ее новым представлением о двойственной корпускулярно-волновой природе вещества, доктринерство Штарка в полной мере проявило себя негативно, и он немедленно повел себя как фанатик-реакционер, игнорирующий любые опыты и доводы, если для их понимания требовались напряжение воображения и вероятностная логика.
После 1913 года научные и политические взгляды Штарка стремительно становятся все более реакционными. Несмотря на то, что его собственные работы явились важным подтверждением модели атома Нильса Бора, Штарк так и не принял выводов Бора. В своей Нобелевской лекции (1919 г.) он даже утверждал, будто модель Бора противоречит «самому духу физики». Энтузиазм, с которым он некогда относился к теории Эйнштейна, тоже бесследно исчез, и, хотя и квантовая теория, и теория относительности получали все большее научное обоснование и признание, он категорически отвергал обе теории. Штарк резко неприязненно относился и к политическим взглядам Эйнштейна (в годы первой мировой войны Эйнштейн придерживался пацифистских взглядов), и к его научным трудам.
В 1917 г. Штарк намеревался занять пост профессора физики в Геттингенском университете, но получил отказ (как из-за своих взглядов, так и из-за характера), и принял предложение стать профессором физики Грейфевальдского университета, преподаватели которого придерживались консервативных научных и политических взглядов.
С недоверием относясь к демократическому веймарскому правительству, послевоенной Германии и к берлинским физикам, игравшим главную роль в Германском физическом обществе (среди тамошних теоретиков преобладали ИЛЭ), Штарк в 1920 г. предпринимает попытку организовать независимую германскую физическую ассоциацию консервативно-реакционной направленности, отвергающую все новомодные и «заумные» «еврейские» новации в физике, но терпит провал - созданная им организация не сумела получить ни авторитета, ни влияния.
В эти годы он вкладывает средства от Нобелевской премии в покупку фарфоровой фабрики, чем еще более подрывает свой авторитет в научных кругах - в те времена среди ученых было принято тратить «нобелевку» только на научные исследования.
Одним из немногих оставшихся союзников Штарка был Филипп фон Ленард, ревностный противник того, что сам Ленард назвал «еврейской догматической физикой». Штарк становится одним из ведущих апологетов «арийской физики» Ленарда (по разъяснению самого Ленарда, под этим термином он подразумевал физику, «отвергающую высокоабстрактные теории, развиваемые еврейскими физиками»). Своим главным врагом сторонники «арийской физики» считали Эйнштейна.
Как уроженец южной Германии, Штарк был знаком с нацистской партией с момента ее создания и поддерживал Адольфа Гитлера с начала 20-х гг. Тогда же он стал членом нацистской партии. Когда в 1933 г. нацисты пришли к власти и пост директора Государственного физико-технического института стал вакантным, партийные связи Штарка обеспечили ему этот пост, а также пост главы Германской исследовательской ассоциации. В качестве новозванного директора он вынашивал амбициозные планы реорганизации всей немецкой науки на консервативных «арийских» началах, с изгнанием из нее любых сторонников «заумного», то есть вероятностного и черноинтуитивного взгляда на вещи. По мнению Штарка, нобелевская премия, которую за свои работы в области квантовой механики получил выдающийся германский физик-теоретик Вернер Гейзенберг (ИЛЭ), была «демонстрацией находящегося под еврейским влиянием Нобелевского комитета против национал-социалистической Германии».
Однако из-за горячности, с которой Штарк нападал вообще на всех ученых, осмеливавшихся ему противоречить и выступать в защиту современной физики (не обязательно евреев), в том числе из-за его нападок на авторитетных германских нобелевских лауреатов Зоммерфельда, Макса фон Лауэ и Вернера Гейзенберга, которых он называл «белыми жидами в науке», влияние его среди немецких физиков даже в годы нацизма осталось очень небольшим. Кроме того, Штарк умудрился нажить себе врагов в имперском министерстве образования. Ни одному из его планов не суждено было сбыться, и в конце концов Штарк, в силу множества доносов и жалоб на него, впал в немилость у нацистского идеолога Альфреда Розенберга. В 1936 г. после провала схемы добычи золота методом разделения ионов в электрическом поле, которую Штарк поддерживал, Штарк был вынужден подать в отставку с поста главы германской физической ассоциации. Однако вплоть до 1939 г. он продолжал оставаться на посту директора Государственного физико-технического института.
В 1947 суд, занимавшийся делами по денацификации, приговорил Штарка к четырем годам исправительных работ за антисемитскую пропаганду. Умер Штарк в Траунштейне 21 июня 1957.
Логико-сенсорные интроверты имеют болевую интуицию возможностей, и поэтому не эффективны в теоретической физике и других научных отраслях, где требуются широта взгляда и открытость новому. Но зато они усидчивы и терпеливы, имеют в тенденции особо острое зрение и точную тонкую моторику, и потому, кстати, способны к микроминиатюризации. Именно эти последние черты позволили Штарку добиться в молодости успеха в той части экспериментальной физики, где его способность к созданию высокоточных и притом миниатюрных электронно-оптических устройств оказалась востребована. К сожалению, в большинстве иных научных сфер маркерные свойства ЛСИ (особенно сцепленные с болевой ЧИ) чаще оказываются контрпродуктивными, и последующая научная карьера Штарка это тоже подтвердила.
В научно-технической области ЛСИ могут быть успешны там, где предпочтительно следование стандартам и инструкциям, а не открытость новым идеям, где преобладают требования к высокой механической точности, и где полезна общая установка бетанских логиков на максимальное упрощенчество (то есть чем проще, тем лучше, ничего лишнего). Поэтому ЛСИ часты среди механиков и часовщиков, среди конструкторов стрелкового оружия, но среди физиков-теоретиков они отсутствуют напрочь. Противопоказаны им (и представляемой ими «бетанской науке») также любые сферы, где вредно любое предвзятое доктринерство или где требуется подход с точки зрения вероятностной логики, или где важно учитывать влияние на эксперимент множества факторов, в том числе паразитных. По этой причине большинство «лжеоткрытий» в биологии и медицине сделано бетанскими логиками - их результаты, во-первых, иногда заранее диктуются предвзятостью, а во-вторых, именно у бетанцев методическое обеспечение эксперимента, с точки зрения критического учета и устранения всех потенциально возможных артефактов, часто не выдерживает критики (причиной этого является отсутствие логико-интуитивной сцепки в образе мыслей). Пример - «открытие» самозарождения жизни в пробирке, сделанное в 1952 году сталинским биологом О.Лепешинской (она даже успела получить Сталинскую премию, хотя разгадка «открытия» этой мичуринки состояла всего лишь в некачественной стерилизации субстрата). Более современный пример - проведенные уже в 21 веке и тоже ущербные с методической точки зрения исследования некоей остепененной российской дамы-биолога (судя по видео, бетанского логика), в которых она якобы «открыла» онкогенное влияние сертифицированного генно-модифицированного корма на лабораторных животных (то, что этого не может быть в принципе, в силу законов биологии, этой антигенетически предвзятой даме, видимо, объяснять бесполезно, а вот грубые методические огрехи ее опытов и потому полная необоснованность выводов были подчеркнуты многими учеными). Изобретение вечных двигателей первого и второго рода, мистические проекты организации Аненербе, нескончаемые и по сей день безуспешные поиски и «засекреченные открытия» (причем за государственный счет и вопреки известным научным истинам) в сфере торсионных магнитных полей или холодного термоядерного синтеза - это, увы, тоже эксцессы бетанской науки. По большому счету, в физике она оказывается «не на месте» всякий раз, когда выходит за многократно проверенные рамки точной механики и оптики (ибо начинает грешить либо догматическим упрощенчеством, либо упущением сложных вероятностных взаимосвязей, либо игнорированием «неприятных» и малопонятных ей научных истин). Зато в точной механике и оптике, особенно в сфере конструкторских работ (тем более, при милитаристской их направленности), ЛСИ вполне эффективны и превосходят сайентистов, то есть представителей соционического NT-клуба.
(При составлении статьи использованы в числе прочих материалы википедии и сайта http://www.n-t.ru/
Источник: Энциклопедия соционических персоналий по В.Л.Таланову http://sociotoday.narod.ru/tabl.html