Once Upon a Time | Однажды (сериал)
Однажды, открыв дверь, хозяйка обнаружит у порога мальчишку, заявляющего ей о своём родстве. Отрицать бессмысленно - у парня есть доказательства, возвращающие женщине память о том, с кем она распрощалась десять лет назад, отдав на усыновление в чужие руки, так и не создав после своей семьи.
Нырнув под руку, ребёнок носится по дому, требуя, чтобы мама отвезла его в другой городок, говоря, что там с людьми творится неладное и надо что-то делать, но он не знает что, бормоча о колдовстве и превращениях, лукавым взглядом побеждая сомнения, идти или не идти.
Со слов мальца, захудалый посёлок населён персонажами сказок, повязанными, кто кровью, а кто давней враждой. Балом правит злая королева - мэр города, приёмная мать сынишки, не знающая, как с ним совладать. А вокруг ничего не подозревающие люди, что в глазах ребёнка имеют совсем иное лицо и другую жизнь, чем та, что у всех на виду.
Кажется, что мальчик блажит, но проверочная игра приносит веские аргументы в пользу опасений малого, открывая путь к исследованию разных историй, текущих под прикрытием обманчивых лиц: прекрасный Принц, спящий в беспробудной коме и скромная Белоснежка, расстроенная его бедой, коварный волшебник, выдающий себя за простого и обычный доктор, притихший, как чудесный сверчок.
Интерпретируя реальность в сказочные версии, сюжет выкладывает все «про» и «контра», обращая суровую действительность в бурлящее страстями небытиё, накладывая книжный текст на решения живых героев, прикладывая к ним страдания вымышленных, доказывая, что поступки одни и решения общие - тот самый урок добрым молодцам, познав который, ребёнок стремится довести до взрослых умов.
Не смотря на старания улыбчивого мальца, получается это с заметной натяжкой. Да и сам Генри, ухмыляясь, даёт повод для многих сомнений, открывая дорогу противоречивым мнениям, представляя его фантазии бредом сумасшедшего, навязавшего своё видение тем, кто потерял здравый смысл, развивая игру разума и безумия, приобретающую неожиданно рациональный смысл.
Беда, что параллели получилось неравнозначными: нарочито отстранённая сказочная часть на стыке диссонирует с половиной реальности, разбивая одни и те же характеры, и лишь Роберт Карлайл выдерживает давление времён, равноценно перехода из одного в другое, из злого гения в добропорядочного старика.
Сдобренная выдумкой, реальная жизнь предстаёт в больших упрощениях, подчинённая следовать порядку заданных схем. Впрочем, в этом можно увидеть и силу, позволяющую, немудряще вывести житейскую мысль и простую мораль, меняя местами больного и доктора, мнимую самонадеянность взрослых на убедительную навязчивость детской фантазии, по сказкам определяющей кто есть кто.