Свадебные истории семьи Бурбонов: Мария-Антуанетта
Ранним апрельским утром 1770 года пятьдесять семь карет наполнили центральный двор императорского дворца Хофбург.
Императрица Мария-Терезия прощалась со своей младшей дочерью, четырнадцатилетней Марией-Антонией, которой надлежало выйти замуж за наследника французского трона. Брак этот, конечно же, был политической сделкой для заключения альянса между двумя странами, сделкой, в которой желания юных принца и принцессы не играли никакой роли.
Помолвку заключили летом прошлого года, и в Хофбурге и в Версале незамедлительно заработали две огромные придворные машины, предназначенные привести королевские намерения к свадьбе.
- Во Франции знатные дамы не ходят, - снисходительно повторял Марии-Антонии прибывший из Франции знаменитый балетмейстер и учитель танцев Жан-Жорж Новерр. - Они плывут и скользят.
- Как лебеди по воде? - предположила улыбчивая принцесса. Она обожала танцевать. Но веселая улыбка на ее лице превратилась в гримаску, когда ей принесли изготовленный в Париже корсет. В Хофбурге они носили не столь ужасные, жесткие сооружения, как это, из пластин китового уса, в котором тело не могло ни дышать, ни переварить обед.
Да, ношение корсета доставляло сильное неудобство, как и высоченные каблуки французских туфель, однако, знатные версальские дамы, как утверждал Новерр, все равно плыли как по воздуху, словно их наряды весили не больше пушинки.
А придворное платье, в которое ее облачили, было сшито из самого роскошного, затканного золотом и потому тяжелого шелка, какой можно было только представить. Верх, украшенный бесконечным количеством лент и бантиков, облегал туго, как перчатка, а юбки пышно драпировались поверх панье, штуковин, напоминавших корзины, которые привязывались к бедрам под платьем). С плеч жесткими складками ниспадал длинный шлейф, довершая впечатление изысканно наряженной куклы которой не надо было даже шевелиться, не говоря уже о том, чтобы сыграть в салки с любимыми братьями и сестрами. Еще совсем недавно Мария Антония обожала играть с такими куклами с нежными фарфоровыми личиками, но хотела ли она превратиться в одну из них?
Мария Антония (девочка с куклой) с братьями, сестрой и родителями на портрете, написанном ее старшей сестрой Марией-Кристиной
Мария-Терезия считалась неласковой матерью, но, глядя на Марию Антонию, на ее хорошенькое личико в окне повозки, она не могла не гордиться собой. У ее дочери была копна рыжевато-светлых, вьющихся волос, большие голубые глаза, лилейно-розовая, без малейшего изьяна кожа, с нежным румянцем на щеках, и стройная фигура, которой еще предстояло окончательно сформироваться. Лишь знаменитая слегка выпяченная "габсбургская" нижняя губа могла считаться недостатком.
Однако, пришлось немало постараться, прежде чем посланники и шпионы Людовика XV тоже сочли Марию Антонию достаточно привлекательной по французским меркам для будущей королевы. Ибо министр, герцог де Шуазель, намеревался "стабилизировать" монархию, и так достаточно дискредитированную королевскими похождениями. Юный дофин Луи Огюст не должен был шляться за каждой юбкой, как его дедушка, а для этого его невеста должна была затмить даже версальских красавиц.
И Мария-Терезия взялась за отшлифовку своего "брильянта".
На одно только приданое, заказанное во Франции, были потрачены неслыханные для Австрии деньги - 400 000 ливров, в те годы, когда целая дворянская семья с роскошью жила на 30 000 в год.
Министр Шуазель, однако, был недоволен зубами девушки. Как ему сообщили, они были несколько кривы. Немедленно был прислан французский дантист, и через три месяца, после невероятно болезненных процедур, выполненных без анестезии, Мария Антония лучилась безупречной улыбкой.
Однако, что-то не то было с ее волосами и простоватой прической. Обычно гувернантки австрийских принцесс тщательно зачесывали им волосы назад и взбивали завитки, а затем безжалостно стягивали их грубой шерстяной лентой, плотно прилегавшей к скальпу. Но подобная укладка уже начинала грозить Марии Антонии частичным облысением по линии роста волос. Более того, копна мелких "бараньих" кудряшек на голове делала лоб принцессы, по мнению французов, неделикатно высоким.
Мария Антония, 8 лет.
Девятилетняя Мария Антония (в розовом) и ее сестра Мария Каролина.
Еще о высоком лбе Марии Антонии.
Мария Антония (сидит справа) с сестрами Марией Каролиной (слева) и Марией Йозефой (справа)
Мария-Антуанетта танцует в балете вместе со своими братьями
На помощь Шуазелю пришла его собственная сестра, модница графиня де Граммон, которая прислала в Вену месье Ларсеннера, личного парикмахера королевы Марии Лещинской. Куафер соорудил из локонов Марии Антонии менее высокую, "покатую" прическу в стиле мадам де Помпадур - в ней был оттенок чувственности, изысканной естественности рококо - не забыв украсить ее драгоценными камнями, достойными будущей дофины.
Портрет мадам де Помпадур
Когда в Вену в 1769 году прибыл художник Дюкрё, дабы запечатлить внешность невесты, преображение Марии Антонии в Марию Антуанетту было почти завершено. Когда портреты прибыли в Версаль, Людовик XV окончательно одобрил заключение брака, а венские дамы немедленно переняли прическу а ля дофина.
Один из портретов Марии Антуанетты работы Жозефа Дюкрё.
...Итак, в апреле 1770 года юная австрийско-лотарингская принцесса отправилась в свою будущую страну. Ехала она и впрямь как принцесса из сказки - в присланной за ней из Франции золоченой карете с огромными стеклянными окнами со всех сторон. Через стекло Мария Антуанетта, смахивая слезы, в последний раз увидела свою мать, только что подарившую ей маленькие золотые часики на память. Величественная Мария-Терезия не плакала, но и не улыбалась, испытывая, вероятно, огромную тяжесть на сердце. Хотя ее долг был устроить браки дочерей с принцами иностранных держав ради процветания Австрии, медиум, к услугам которого императрица иногда прибегала, обронил загадачную фразу в ответ на вопрос, как сложится судьба девочки во Франции. Он сказал: "На плечи каждого ложится свой крест".
Но Мария-Терезия намеревалась бороться. Зная легкомысленность девической натуры, она будет регулярно давать дочери свои материнские советы, предвидя, что во Франции, где о людях судили по внешности, она уже не будет одной из многочисленных девиц императорской семьи. Мать посоветовала Марии Антонии как можно быстрее найти старшую даму, к которой она могла бы обратиться за помощью и советом, и рекомендовала для этой роли пожилую графиню де Ноай, назначенную старшей придворной дамой дофины и считавшуюся самим олицетворением протокола. Все глаза будут устремлены на Марию Антуанетту, и малейшая ошибка, малейший изьян или оброненное слово могут привести к печальным последствиям.
7 мая кортеж невесты наследника трона прибыл в никому не известное захолустье в рейнской долине между Кельном и Страсбургом, где немедленно возвели павильоны для французской и австрийской свит.
Здесь Марии Антуанетте предстояло пройти окончательные метаморфозы, дабы выпорхнуть из своего кокона настоящей француженкой. Символизм церемонии, установленной веками этикета, заключался в том, что девушку публично раздевали донага и отбирали у нее всю одежду и предметы, привезенные с родины (несмотря на то, что почти все они были заказаны в Париже) взамен на еще более роскошные (и невыносимо тяжелые) наряды. Зря, ах зря, потратила Мария-Терезия свои 400 000 ливров!
Даже любимые собачки Марии Антуанетты отправились в Вену, но ей удалось спрятать от француженок с пронырливом взглядом и навязчивыми заботами материнский подарок - золотые часы.
Как сквозь сон слыша тихие смешки и комментарии придворных, восхитившихся лилейным цветом ее кожи, Мария Антония Йозефа Йоханна Австрийская и Лотарингская, несмотря на всю ее выдержку и годы муштровки, не смогла подавить рыдание.
Она все делает не так. Никто не любит ее здесь. Все холодны с ней, а за спиной высмеивают ее немецкий акцент.
Ее обвенчали по доверенности с внуком короля Франции, а она его еще даже не видела.
Когда она попыталась найти утешение у графини де Ноай и обняла ее, та, едва не вытаращив глаза от изумления, поджала губы, освободилась из обьятий принцессы и присела в глубоком реверансе.
Лишь встреча с королем немного приободрила ее. Пожилой монарх любил женщин и с удовольствием расцеловал новую внучку в розовые щечки. Но вот Луи Огюст, с которым они уже были мужем и женой, хоть и формально, по доверенности...
Его никак нельзя было назвать принцем из ее туманной мечты. Полноватый, неуклюжий, застенчивый до невозможности, до грубости. При ее появлении он старался скрыться как можно скорее и дальше, словно насмерть напуганный селезень. Если же встречи избежать не удавалось, говорил он только о еде (что объясняло корпулентность его фигуры).
Теперь их обвенчали и в Версале, в честь чего был устроен невероятный красоты праздник, от которого Мария Антуанетта не могла не прийти в детский восторг.
Кадр из фильма "Мария-Антуанетта" (2006)
Однако, когда настало время брачной ночи, к ней вернулся ужас и стыд, пережитые ею совсем недавно, когда ее заставили публично раздеться и затем облачиться во французское платье.
Сначала в комнату для туалета набилась целая стая незнакомых или едва знакомых ей женщин, каждая из которых должна была сыграть свою роль в церемонии переодевания дофины. Как дама самого высокого ранга, герцогиня Шартрская обладала привилегией подать Марии Антуанетте её ночную рубашку, но перед тем сей предмет одежды должен был пройти через полдюжину других дам, в то время, как новобрачная стояла обнаженной.
Когда же ее препроводили в опочивальню, она обнаружила там не только своего безучастного ко всему мужа, но и других мужчин, во главе с архиепископом Реймским, прибывшим окропить брачное ложе святой водой, и королем. Тут был "целый свет", как написала она позже матери: герцоги и герцогини, принцы и принцессы крови, пэры Франции.
На следующее утро испанский посол подкупил дворцовых служанок, чтобы первому увидеть простыни новобрачных. Они оказались девственно чистыми. Луи Огюст записал в своем дневнике: "17 мая. Ничего".
Марии-Антуанетте предстояло провести в Версале долгие двадцать лет, прежде чем закончить свою жизнь на эшафоте гильотины и разделить с французской монархией ее крах.
(Использована книга Queen of Fashion: What Marie Antoinette Wore To The Revolution, автор Caroline Weber).