Интервью Марии-Софии Неаполитанской
В ноябре 1924 года королева Мария-София Неаполитанская дала свое первое и единственное интервью.
Интервьюер Джованни Ансальдо вспоминал о встрече с королевой: "Мария София Баварская, королева Неаполя, вдова Его Величества короля Франциска II Бурбонского. Она не только жива, но и царствует. Герцогиня Кастро для вульгарных метрдотелей и посыльных отелей, для меня - императрица сердца. Меня восхищает ее красота и достоинство трагедии. Короли, всегда будут торжествовать над теориями и революциями, потому что трагедия необходима, и только они могут быть ее персонажами. Простым людям нужны живые существа, по рождению свободные от страданий сентиментальной распущенности и от определенных условностей, ведущих к равенству... Старая восьмидесятитрехлетняя королева все еще смеется, тихо или резко судорожно, и волна крови еще по-юношески поднимается от ее сердца до висков, до корней ее седых волос; она и сегодня смеется, как в доме отца в Поссенхофене, в неаполитанском дворце, в казематах Гаэты в день своего восемнадцатилетия. Великие склонны к смеху: для них это позиция защиты от жизни. В отличие от своей сестры Елизаветы Австрийской, Мария София искала счастья... Двое старых слуг, две горничные, секретарь - это двор Марии-Софии. Секретарем является человек из Катании, господин Барселона, который находится на службе у королевы более двадцати лет. И, говорит он, с наивной и честной преданностью служащего. Граф де Латур, барон Карбонелли, граф Сан-Мартино, последние джентльмены, окружавшие Марию-Софию перед войной, уже мертвы".
Несколько выдержек из интервью ниже:
Королева вспоминает детство: "Мы, пять дочерей герцога Макса, в юности нас называли die Wittelsbacher Schwestern, сестрами Виттельсбах. Мы все носили темные косы, заплетенные чуть выше ушей и уложенные на голове на манер крестьянок Верхней Баварии. Все мы разлетелись: Елизавета стала императрицей Австрии, Хелена - принцессой Турн-унд-Таксис, Матильда вышла замуж за Людовика, графа Трани, Шарлотта, за герцога Алансонского, но из всех пятерых я была по характеру более остальных расположена наслаждаться жизнью".
С сестрой Матильдой Людовикой
Королева рассказывает о газетах, которые читает: "Каждый день я читаю "Les Journal des Débats" и "Le Figaro". Мою внешнюю политику в некоторой степени направляет г-н Говен, которого я считаю первым политическим обозревателем в Европе, самым информированным, независимым и систематическим. "Фигаро" я читаю ради светской части. Это единственная газета в мире, которая дает хороший отчет о браках, смертях, отпусках моих родственников, а также о хорошем обществе в целом: гораздо более важная вещь, чем вы думаете. Кроме того "Фигаро" - единственная, кому я доверяю литературные обзоры. Я покупаю книги, о которых там хорошо отзываются, остальными я, конечно, пренебрегаю".
Королева признается, что читает и немецкую газету Müncheners, но замечает: "Но в Мюнхене грустно, вы знаете. Эти мюнхенцы сошли с ума. Королева понижает голос и повторяет несколько раз: "Совсем потеряли голову ... "Mon cher monsieur, le monde c'est fou. Излечить это невозможно. Каждое поколение повторяет ошибки предыдущих поколений, принимая их за сенсационные новинки".
Королева беседует о своих родственниках и других монархах: Она довольна тем, что принц Умберто - молодой человек: "Для короля большая удача быть молодым и красивым: если это не так, то он в конце концов останется..., как говорят французы, aigri [прокисшим]. Королева Елизавета Бельгийская (мать Марии Жозе) - моя племянница: она дочь герцога Карла Теодора. А еще моя любимица, потому что она была самой живой, самой смелой и больше всего напоминала нас, сестер Виттельсбах, когда мы тоже были детьми и жили в доме моего отца, в Поссенхофене".
Принцесса Елизавета Баварская, будущая королева Бельгии, племянница Марии-Софии
Она с уважением относится к Ците Габсбург. "Знаете, это так прекрасно: она единственная королевская особа, которая не писала мемуаров. Американские издатели тоже заплатили бы ей за них. Но королева, пишущая мемуары... Императрица это понимает. Мемуары обо мне, говорите? Ох, сколько я их читала! Но это романы, все романы, которые я с досадой выбросила.... Никакого баварского орла. Я была здоровой, веселой девочкой. Но вернемся к императрице Ците. У нее две беды: некрасивое имя и тот полет на самолете в Венгрию: эти приключения… Но ее сын вернется на трон."
Императрица Цита
"Видите ли, я бедна. И я живу здесь с разрешения одного из моих племянников, иначе мне пришлось бы жить в пригороде Швибинга или Зендлинга. Господин Барселона служит мне из преданности, и уж точно не из-за того жалованья, которое я ему плачу. Я не могу заплатить ему. У меня нет средств даже чтобы подписаться на какой-нибудь итальянский журнал и купить последние новости, как мне всегда нравилось делать. Савойя не были великодушны к нам, Бурбонам. Этот дон Джованни Росси, который был придворным нашего королевского дома и держал на хранении borderò на четыре миллиона дукатов, частную собственность моего мужа, немедленно отправился передать ее Гарибальди, как только тот вошел в Неаполь, чтобы завоевать доверие.
Меня не удивляет то, что Гарибальди немедленно конфисковал это вместе с имуществом других принцев Бурбонов. Революционеры всегда поступали так с павшими королями. Но то, что Савойя, после того как они аннексировали Неаполитанское королевство, не чувствовали необходимости проявлять хоть немного уважения к Бурбонам, которые были вполне законными королями, как и они, - вот что меня до сих пор удивляет, после стольких лет. Виктор Эммануил также знал, что эти четыре миллиона дукатов были из приданого матери Франциска II, они относились к наследству Марии Кристины Савойской. И он хорошо знал, что вилла Капоселе в Моле не имеет ничего общего с имуществом короны, например, с королевскими дворцами Портичи и Каподимонте; она была личной собственностью короля Фердинанда и завещана им королю Франциску, моему мужу. Но он тоже не делал никаких различий, как Гарибальди. Он был королем, который вел себя по отношению к нам как революционер, и это нехорошо. Французская республика была гораздо более благосклонна к Орлеанам, чем королевство Италия к нам... А теперь вы мне говорите, что дети короля Италии здоровы и красивы и что они радуются жизни. Я рада за них и желаю им добра. Но то, как они относились к нам, - плохая примета. Не дай Бог чтобы однажды им пришлось защищать свое личное достояние из изгнания..."