Сергей Григорьянц. Русская эмиграция и деньги спецслужб
Происходило бесспорно манипулирование спецслужбами (Востока и Запада) общественным мнением (я очень это остро чувствовал) и действиями и эмиграции, и советской интеллигенции. Вы совершенно точно пишите о фантастических средствах, затраченных на издания Солженицына. Но эти средства - не Струве, у него их нет. Средства американские, как у всех издательств, средств массовой информации и складов книг для распространения в России в эмиграции (кроме «Континента, который издает Шпрингер). И есть определенная общность в обсуждении планов и выбора приоритетов для успешной общественной пропаганды. Конечно, выбран был Солженицын. Те, кто не издавал Шаламова, вряд ли сами на 100% определяли этот выбор. Но Вы совершенно правы, что мощных защитников, готовых бороться за изменение выбора приоритета, у Шаламова за рубежом не оказалось. Михаил Яковлевич Геллер к этому узкому кругу людей, обсуждавших «приоритеты», не относился.
С американским выбором все ясно и просто. Гораздо интереснее с менявшимся отношением (в менявшемся КГБ и ЦК КПСС) к Солженицыну в России.
Вообще Вы склонны исполнителей (вольных и невольных) делать инициаторами, а это не совсем точно.
Главное, Вы [...] не доверяете Шаламову, когда он пишет, что не хочет быть пешкой в игре двух разведок. Ключевое слово здесь не «пешкой», как Вы полагаете, а «разведок».
Игры КГБ очень сложны, с Солженицыным не вполне ясны, но он был готов к играм, что КГБ всегда приветствовало. Я не случайно упомянул Вам Агаянца и Виктора Луи. Могу прибавить и Эрнста Генри, по совету которого он пишет письмо Брежневу («Теленок»). Шаламов - не играет и потому во всех случаях неприемлем для КГБ. Но зато около него есть Сиротинская.
С ЦРУ все гораздо проще и это главное, чего Вы не хотите понять. Все мало-мальски крупные СМИ, издательства, русские книжные склады, закупавшие книги и журналы - существовали только благодаря «холодной войне» и на американские деньги (только у Максимова были деньги Шпрингера). Ни одно из них не было и не могло быть самоокупаемым. Американцы любят, чтобы их деньги, выделяемые с определенной целью (борьба с коммунизмом) тратились эффективно, но в соответствии с их представлением об эффективности и значении той или иной фигуры (или пешки). При этом они любят, чтобы люди, которым деньги выделяются, были управляемы, то есть, чтобы их рекомендации выполнялись. Конечно, Солженицын был выбран в качестве ударной и наиболее эффективной фигуры (из списка с Шаламовым, Гроссманом, Домбровским, Синявским и другими). Как раз на издание Солженицына у Струве появились деньги - своих у него отродясь не было. Было принято решение, что Солженицын - главная фигура - и не Гуль, не Струве и не Иловайская, хотя, вероятно, и с их, но очень осторожным, участием определялась эта ставка (Михаил Яковлевич Геллер к подобным обсуждениям причастен быть не мог). Причем, с точки зрения американцев - выбор был совершенно правильным: Солженицына читала каждая домохозяйка. Шаламова она не смогла бы прочесть. Без Солженицына Рейган не смог бы сказать, что «СССР - империя зла».
И только когда раскручивание Солженицына удалось, стала очевидной успешность выбранной стратегии, денег у русских на Западе стало еще больше и появилась возможность издать Шаламова, Гроссмана и других. До этого ни у Гуля, ни у Струве, ни у кого другого денег на издание просто не было.
Вы обвиняете исполнителей, а не заказчиков. Шаламов бесспорно считал убийцами бригадиров, но не их он считал инициаторами террора.
С точки зрения людей, дающих деньги на издания, на рекламные компании, у Шаламова было еще два недостатка: он был неуправляем и был революционером. Неуправляемых, среди тех, кто получает или использует их деньги, американцы не любят. Так и у фонда «Гласность» пропали все гранты по разным причинам, но и потому, что оказалось, что я неуправляем.
________________
Мой короткий комментарий
Григорьянц, конечно, более сведущ в этом вопросе, чем я, но я считаю, что вопрос о нищете эмиграции, помешавшей ей выпустить "Колымские рассказы", должен был тщательно изучен. У меня такой возможности нет. Например, в Сети нет данных, сколько книг было выпущено издательством ИМКА-Пресс в актуальный для данного вопроса период - 1966-1971 годы - (после письма Шаламова в ЛГ 1972 "проблематику "Колымских рассказов" для эмигрантских издательств можно считать снятой, т.е. их неиздание могло быть оправдано, во всяком случае, демагогически, шаламовским "отречением"). Нашел, однако, перечень книг, выпущенных в этот период издательством "Посев" (другая ссылка здесь) - их около восьмидесяти, включая издания на других языках. Повторяю, у меня нет данных, но, по моим ощущениям, возможности ИМКА-Пресс превышали возможности издательства "Посев". Кроме того, существовали десятки более скромных издательств, например, то же Издательство имени Чехова, напечатавшее в 1970 году "Воспоминания" Надежды Мандельштам. Словом, постулированная "нищета" эмиграции до появления средств, выделенных ЦРУ на "раскрутку" Солженицына как "орудия холодной войны", для меня под сомнением. Вопрос требует детального изучения, провести которое я не могу.
Возможно, хороший справочник по ИМКА-Пресс - книга Гуревич А. Л. История издательства "YMCA-PRESS" (с приложением подробной библиографии книг, опубликованных издательством). - М., 2004. Но сетевой ее версии не имеется, а доступа к самой книге у меня нет.
