Михаил Синельников. Посвящается Шаламову
Шаламов
Но для того ли, чтоб развлечь их,
Или на миг встревожить нас,
Всех этих мук нечеловечьих
Возник суровый пересказ?
Гляди-ка, всё ложится в прозу,
И эту гибельную быль,
Творцу безумную угрозу,
Ещё удерживает стиль.
И правду, резкую, как бритва,
Ведёт пустыней ледяной
И направляет чувство ритма.
Но здесь Поэзия виной.
Михаил Синельников - поэт, переводчик, литературовед, лауреат нескольких премий, Москва.
Стихотворение входит в цикл "Хоровое начало" и опубликовано в германском русскоязычном журнале "Плавучий мост", № 3(19), 2018. Электронная версия - на сайте журнала.
Из заметки Михаила Синельникова "О последнем годе жизни Варлама Шаламова" в блоге журнала "Чайка", Балтимор, США.
"Я безусловно согласен с тем, что Ш. был великий писатель, один из пяти-шести лучших в ХХ веке русских прозаиков и притом самый страшный по мощи воздействия. И его проза сильна не только благодаря остроте неимоверного содержания, но и благодаря мастерству. Он создал свою форму. Кроме того, он был благороден. И, конечно, более целен и чист, чем Александр Исаевич (что, на мой взгляд, не отменяет заслуги и лучших произведений С., но их немного; собственно говоря, писателем он был недолго - дальше превратился в политика и даже в политикана, а пресловутое нудно-ненужное "Колесо" написано хуже, чем славные творения Юлиана Семенова... И все же - Лицо Историческое).
Как поэт Ш. все же невелик. Хотя, вероятно, он дорожил прежде всего этим у себя. Есть несколько замечательных стихотворений (одно, о представлении пьесы Гюго "Эрнани" в Вологде, я даже помню наизусть с отроческих лет). Но у него как у поэта не было силы и мощного звука. В его лирике не было фрагментарности - необходимого условия. Не было натиска, а было развертывание (тут уместно сравнение с военным искусством: австрийские генералы блюли строй, а Фридрих Великий осуществлял развертывание в самом ударе... Я не думаю, что здесь далеко ушел от рассуждения о поэзии, которой ведь также необходима "лирическая дерзость"). И он все же был вторичен - очень сильное влияние Пастернака, и - только однообразно пастернаковское. Без пастернаковского умения выстроить композицию из хаоса. И все же, все же есть живые строки".
Но для того ли, чтоб развлечь их,
Или на миг встревожить нас,
Всех этих мук нечеловечьих
Возник суровый пересказ?
Гляди-ка, всё ложится в прозу,
И эту гибельную быль,
Творцу безумную угрозу,
Ещё удерживает стиль.
И правду, резкую, как бритва,
Ведёт пустыней ледяной
И направляет чувство ритма.
Но здесь Поэзия виной.
Михаил Синельников - поэт, переводчик, литературовед, лауреат нескольких премий, Москва.
Стихотворение входит в цикл "Хоровое начало" и опубликовано в германском русскоязычном журнале "Плавучий мост", № 3(19), 2018. Электронная версия - на сайте журнала.
Из заметки Михаила Синельникова "О последнем годе жизни Варлама Шаламова" в блоге журнала "Чайка", Балтимор, США.
"Я безусловно согласен с тем, что Ш. был великий писатель, один из пяти-шести лучших в ХХ веке русских прозаиков и притом самый страшный по мощи воздействия. И его проза сильна не только благодаря остроте неимоверного содержания, но и благодаря мастерству. Он создал свою форму. Кроме того, он был благороден. И, конечно, более целен и чист, чем Александр Исаевич (что, на мой взгляд, не отменяет заслуги и лучших произведений С., но их немного; собственно говоря, писателем он был недолго - дальше превратился в политика и даже в политикана, а пресловутое нудно-ненужное "Колесо" написано хуже, чем славные творения Юлиана Семенова... И все же - Лицо Историческое).
Как поэт Ш. все же невелик. Хотя, вероятно, он дорожил прежде всего этим у себя. Есть несколько замечательных стихотворений (одно, о представлении пьесы Гюго "Эрнани" в Вологде, я даже помню наизусть с отроческих лет). Но у него как у поэта не было силы и мощного звука. В его лирике не было фрагментарности - необходимого условия. Не было натиска, а было развертывание (тут уместно сравнение с военным искусством: австрийские генералы блюли строй, а Фридрих Великий осуществлял развертывание в самом ударе... Я не думаю, что здесь далеко ушел от рассуждения о поэзии, которой ведь также необходима "лирическая дерзость"). И он все же был вторичен - очень сильное влияние Пастернака, и - только однообразно пастернаковское. Без пастернаковского умения выстроить композицию из хаоса. И все же, все же есть живые строки".