Вводное слово И. Сиротинской к рассказу "Тетя Поля", 1988
Фотография публикации размещена в Электронном архиве Фонда Иофе, Санкт-Петербург. В описи ошибочно указано: "Заметка “Варлам Шаламов. Снимок-воспоминание”, опубликованная в газете “Правда”, посвященная Шаламову В.Т.". На самом деле заметка вырезана из газеты Труд от 24 ноября 1988 года, так, во всяком случае, гласит примечание к рассказу в собраниях сочинений Шаламова: "Тетя Поля. Впервые: Труд, 1988, 24 ноября". Сиротинская по обыкновению врет. Впервые рассказ был напечатан в переводе на немецкий в сборнике "Статья 58" (1967), переведен на африкаанс, французский, голландский, украинский, появлялся в переизданиях сборников и был включен в лондонский русский том "Колымские рассказы", 1978.
До сих пор удивляюсь, как архивист Сиротинская, в то время "отв. секретарь комиссии по литературному наследию В. Шаламова", могла не понимать, что у ее лжи очень короткие ноги.
Ниже ее вводное слово к рассказу Шаламова "Тетя Поля". Кстати, не был Шаламов в 1956 году "полностью реабилитирован" - за "распространение завещания Ленина", по мнению советской власти, сидел заслуженно.
Варлам Шаламов. Снимок-воспоминание
Биография Варлама Тихоновича Шаламова (1907-1982) потрясает так же, как его колымские рассказы. Жестокий двадцатый век прокатил по этой жизни, по этой душе все свои смертоносные валы и - не сломил ее.
Юношеская жажда справедливости, добра привела Шаламова к сопротивлению сталинщине; в 1929 году он, в ту пору студент МГУ, участвует в распространении завещания Ленина, «фальшивки», как будет сказано в приговоре... Семнадцатью годами лагерей, двадцатью тремя годами бесправия заплатил он за свое стремление жить как человек - со своими убеждениями, своим нравственным кодексом. Только в 1956 году он был полностью реабилитирован.
«Помните самое главное: лагерь - отрицательная школа с первого до последнего дня для кого угодно, - писал Шаламов в одном из писем в ноябре 1962 года. - Человеку - ни начальнику, ни арестанту не надо <его> видеть. Но уж если ты видел - надо сказать правду, как бы она ни была страшна <...>. Со своей стороны я давно решил, что всю мою оставшуюся жизнь я посвящу именно этой правде…».
Более 150 колымских рассказов создал Шаламов, а до 1987 года увидел свет на родине только один - пейзажная двухстраничная зарисовка «Стланик». Печатались - нечасто - поэтические произведения в журналах, газетах. Вышло пять тоненьких сборничков искалеченных, урезанных стихов. Одолевают болезни, глухота, сдает сердце.
Слабеют краски и тона,
Слабеет стих,
И жизнь, что прожита до дна,
Видна, как миг...
Но мужество его неистребимо: «До последней минуты, до конца, до конца!». Уже слепой, в доме инвалидов он диктует стихи, воспоминания, письма: «Головой в одеяло - «кабинет мой рабочий...»
Шаламов не дожил до времени, когда правда, о которой он стремился поведать, вышла к народу.
Двадцать три года назад я впервые увидела Варлама Тихоновича. Высокий, могучий, ярко-голубоглазый человек с изрезанным морщинами лицом открыл мне дверь. Викинг в тесной московской квартире. Ясное ощущение крупности, масштабности, этого человека шло не только от его физического облика. Его суждения о жизни, свойственное ему единство слова и поступка, его яростное неприятие всякого зла и несправедливости внушали глубочайшее уважение. Много рассказывал Варлам Тихонович о Колыме, о людях, по-разному выдержавших великую пробу Севера. «Писатель - это пророк, судья времени», - говорил Шаламов. Его облик извлекал из памяти имена русских писателей - страстотерпцев и обличителей зла, словно передающих через века огонь нетерпимости ко лжи и насилию.
Предлагаемый вниманию читателей снимок публикуется впервые. На руках Варлама Тихоновича уютно устроилась кошка. Любимая, лелеемая - каждый вечер они вместе отправлялись на прогулку. А когда Шаламов работал, Муха всегда сидела рядом, на его письменном столе. Ей он посвятил стихи. В 1965 году чья-то недобрая рука застрелила Муху, и Варлам Тихонович очень переживал потерю дорогого существа. Судьба и здесь была немилосердна к нему...
И. Сиротинская, отв. секретарь комиссии по литературному наследию В. Шаламова.
Внизу примечание: "Рассказ публикуется впервые по подлиннику, хранящемуся в ЦГАЛИ СССР".
До сих пор удивляюсь, как архивист Сиротинская, в то время "отв. секретарь комиссии по литературному наследию В. Шаламова", могла не понимать, что у ее лжи очень короткие ноги.
Ниже ее вводное слово к рассказу Шаламова "Тетя Поля". Кстати, не был Шаламов в 1956 году "полностью реабилитирован" - за "распространение завещания Ленина", по мнению советской власти, сидел заслуженно.
Варлам Шаламов. Снимок-воспоминание
Биография Варлама Тихоновича Шаламова (1907-1982) потрясает так же, как его колымские рассказы. Жестокий двадцатый век прокатил по этой жизни, по этой душе все свои смертоносные валы и - не сломил ее.
Юношеская жажда справедливости, добра привела Шаламова к сопротивлению сталинщине; в 1929 году он, в ту пору студент МГУ, участвует в распространении завещания Ленина, «фальшивки», как будет сказано в приговоре... Семнадцатью годами лагерей, двадцатью тремя годами бесправия заплатил он за свое стремление жить как человек - со своими убеждениями, своим нравственным кодексом. Только в 1956 году он был полностью реабилитирован.
«Помните самое главное: лагерь - отрицательная школа с первого до последнего дня для кого угодно, - писал Шаламов в одном из писем в ноябре 1962 года. - Человеку - ни начальнику, ни арестанту не надо <его> видеть. Но уж если ты видел - надо сказать правду, как бы она ни была страшна <...>. Со своей стороны я давно решил, что всю мою оставшуюся жизнь я посвящу именно этой правде…».
Более 150 колымских рассказов создал Шаламов, а до 1987 года увидел свет на родине только один - пейзажная двухстраничная зарисовка «Стланик». Печатались - нечасто - поэтические произведения в журналах, газетах. Вышло пять тоненьких сборничков искалеченных, урезанных стихов. Одолевают болезни, глухота, сдает сердце.
Слабеют краски и тона,
Слабеет стих,
И жизнь, что прожита до дна,
Видна, как миг...
Но мужество его неистребимо: «До последней минуты, до конца, до конца!». Уже слепой, в доме инвалидов он диктует стихи, воспоминания, письма: «Головой в одеяло - «кабинет мой рабочий...»
Шаламов не дожил до времени, когда правда, о которой он стремился поведать, вышла к народу.
Двадцать три года назад я впервые увидела Варлама Тихоновича. Высокий, могучий, ярко-голубоглазый человек с изрезанным морщинами лицом открыл мне дверь. Викинг в тесной московской квартире. Ясное ощущение крупности, масштабности, этого человека шло не только от его физического облика. Его суждения о жизни, свойственное ему единство слова и поступка, его яростное неприятие всякого зла и несправедливости внушали глубочайшее уважение. Много рассказывал Варлам Тихонович о Колыме, о людях, по-разному выдержавших великую пробу Севера. «Писатель - это пророк, судья времени», - говорил Шаламов. Его облик извлекал из памяти имена русских писателей - страстотерпцев и обличителей зла, словно передающих через века огонь нетерпимости ко лжи и насилию.
Предлагаемый вниманию читателей снимок публикуется впервые. На руках Варлама Тихоновича уютно устроилась кошка. Любимая, лелеемая - каждый вечер они вместе отправлялись на прогулку. А когда Шаламов работал, Муха всегда сидела рядом, на его письменном столе. Ей он посвятил стихи. В 1965 году чья-то недобрая рука застрелила Муху, и Варлам Тихонович очень переживал потерю дорогого существа. Судьба и здесь была немилосердна к нему...
И. Сиротинская, отв. секретарь комиссии по литературному наследию В. Шаламова.
Внизу примечание: "Рассказ публикуется впервые по подлиннику, хранящемуся в ЦГАЛИ СССР".