Лев Аннинский. Рецензия на спектакль по "Колымскии рассказам"
Рецензия литературного критика Льва Аннинского на спектакль "По снегу... Колымские рассказы" выложена на сайте Московского драматического театра «Сфера» 21 февраля 2017 года.
Из рецензии Аннинского явствует, что виноватых за ГУЛАГ нет, есть некая фатальная беспощадность истории, которую можно только принять. Понятно, что ничего общего со взглядами Шаламова эта точка зрения не имеет.
"Шаламов предсказал название спектакля «Сферы», объяснив: сколько ни протаптывай в снегу стёжку, её занесёт, и все равно будешь вместе со всеми торить в снегу путь, проваливаясь в чёрные ямы…
Когда под финальные аплодисменты на сцену вышли три создательницы спектакля, меня поразило, как они молоды: Мария Аврамкова (постановщица), Анна Ермолина (сценограф) и Евгения Миляева (хореограф). И так же молоды исполнители ролей! Поколение, не заставшее Гулага в реальности, подхватывает мелодию Шаламова…
Да ведь и Шаламов словно не к современникам своим адресуется, а к тем, кто придёт позже и взглянет на страшную эпоху так… обобщённо, как Экзюпери на небо или Мелвилл на море… Безжалостная история раскалывает народ на толпы, но каким-то наитием (или христианским мироощущением?) Шаламов поднимается над тогдашней злобой дня… Страшная реальность встаёт из его рассказов, но злобы в них нет. А есть - ощущение стойкости, накопленной за тысячелетия… И это ставит Шаламова особняком в череде гулаговских свидетелей: у них - жажда немедленной справедливости: назвать виновников, пригвоздить к позорному столбу… Ненависть гуляет у них в опустевших развалинах Гулага… Но не у Шаламова! У него - ощущение солидарности людей, попавших в общую беду и с общей бедой справляющихся… От того зека, который украл пайку (надо же, сохранил силы для кражи!), до того начальника, который собирает лагерников - и зеков, и вертухаев-охранников - всех вместе - слушать симфонию (надо же, радуется, словно это он для них симфонию написал)…
С какой бережностью доносит до зрителей театр «Сфера» эту шаламовскую глубину - сочувствие людям, выносящим фатальную беспощадность истории! Можно найти виноватых! А потом что? Опять пробиваться сквозь слепящую черноту снега, не оставляющего тропок?.."
Из рецензии Аннинского явствует, что виноватых за ГУЛАГ нет, есть некая фатальная беспощадность истории, которую можно только принять. Понятно, что ничего общего со взглядами Шаламова эта точка зрения не имеет.
"Шаламов предсказал название спектакля «Сферы», объяснив: сколько ни протаптывай в снегу стёжку, её занесёт, и все равно будешь вместе со всеми торить в снегу путь, проваливаясь в чёрные ямы…
Когда под финальные аплодисменты на сцену вышли три создательницы спектакля, меня поразило, как они молоды: Мария Аврамкова (постановщица), Анна Ермолина (сценограф) и Евгения Миляева (хореограф). И так же молоды исполнители ролей! Поколение, не заставшее Гулага в реальности, подхватывает мелодию Шаламова…
Да ведь и Шаламов словно не к современникам своим адресуется, а к тем, кто придёт позже и взглянет на страшную эпоху так… обобщённо, как Экзюпери на небо или Мелвилл на море… Безжалостная история раскалывает народ на толпы, но каким-то наитием (или христианским мироощущением?) Шаламов поднимается над тогдашней злобой дня… Страшная реальность встаёт из его рассказов, но злобы в них нет. А есть - ощущение стойкости, накопленной за тысячелетия… И это ставит Шаламова особняком в череде гулаговских свидетелей: у них - жажда немедленной справедливости: назвать виновников, пригвоздить к позорному столбу… Ненависть гуляет у них в опустевших развалинах Гулага… Но не у Шаламова! У него - ощущение солидарности людей, попавших в общую беду и с общей бедой справляющихся… От того зека, который украл пайку (надо же, сохранил силы для кражи!), до того начальника, который собирает лагерников - и зеков, и вертухаев-охранников - всех вместе - слушать симфонию (надо же, радуется, словно это он для них симфонию написал)…
С какой бережностью доносит до зрителей театр «Сфера» эту шаламовскую глубину - сочувствие людям, выносящим фатальную беспощадность истории! Можно найти виноватых! А потом что? Опять пробиваться сквозь слепящую черноту снега, не оставляющего тропок?.."