Александр Морозов и "Разговор о Данте" Осипа Мандельштама
Александр Морозов - человек, опекавший Шаламова в приюте для престарелых на протяжении двух последних лет его жизни и поведавший подробности его гибели в неподцензурной "Хронике текущих событий", выпуск 64, 1982. С Шаламовым они были знакомы еще по дому Надежды Мандельштам, которой "сектатор" Морозов помогал в подготовке рукописей ее великого мужа для издания многотомником, выходившим в Нью-Йорке во второй половине шестидесятых годов. Ниже рассказ о том, как готовилась к изданию книжка эссе Мандельштама "Разговор о Данте", и роли Морозова в этом многотрудном предприятии. Дело происходит в период тесной дружбы Шаламова с Надеждой Мандельштам, этим временем датируется и дарственная надпись Шаламова Александру Морозову на книжке стихов "Дорога и судьба". Пожалуй, только Морозов и сумел бы расслышать и записать последний цикл стихов Шаламова "Неизвестный солдат", напечатанный в 1981 году за границей с его послесловием.
Опубликовано в сборнике "Кормановские чтения : cтатьи и материалы Межвузовской научной конференции (Ижевск, апрель, 2016), - Ижевск : Удмуртский университет, 2016. Вып. 15. Электронная версия - на сайте Academia.edu.
Памяти Александра Морозова посвящен раздел сборника Мандельштамовского общества "Сохрани мою речь...", выпуск 5, РГГУ, Москва, 2011, целиком посвященного Морозову и Наталье Штемпель. В разделе представлены статьи Морозова, библиография, воспоминания о нем и некрологи (умер в 2008 году).
В 1967 году выйдет из печати книжечка Осипа Мандельштама «Разговор о Данте» (послесловие Леонида Ефремовича Пинского, подготовка текста и примечания Александра Анатольевича Морозова, редактор - Александр Михайлович Гуревич).
В феврале 2016 года мы [редакция сборника] обратились к Александру Михайловичу Гуревичу (зам. гл. ред. Изв. РАН, серия ОЛЯ) с просьбой рассказать об обстоятельствах подготовки и выпуска этой книжки Осипа Мандельштама (первой - после его гибели!).
"B самом начале января 1965 года (трудно представить, что прошло уже более полувека) я переступил порог издательства «Искусство», куда был принят на должность редактора во вновь создаваемый коллектив редакции литературы по эстетике (прежний ее состав был разогнан за идеологические ошибки и «неправильное» поведение).
Новый состав редакции подобрался хороший, дружный и сильный. Достаточно сказать, что там работали Александр Михайлов - впоследствии известный филолог и философ; Дмитрий Муравьев, человек с ярко выраженным общественным темпераментом - друг Андрея Синявского и его жены Майи. За сравнительно короткое время нам удалось изменить сложившееся там отношение к работам по эстетике как делу заведомо убыточному. И действительно: труды А. Ф. Лосева, Л. С. Выготского, П. Г. Богатырева, М. М. Бахтина, А. Я. Гуревича, П. П. Гайденко (ее книга о Кьеркегоре), Ю. Н. Давыдова, Ю. М. Лотмана, Б. А. Успенского, Ю. В. Манна, сборник высказываний об искусстве Р. М. Рильке и многие другие пошли, что называется, нарасхват.
Через несколько месяцев после моего прихода появился в редакции еще один сотрудник. Это был превосходный текстолог (ученик Н. И. Харджиева) Александр Морозов - человек невероятно худой, болезненно бледный и замкнутый, старавшийся держаться особняком. Постепенно у нас с ним сложились добрые приятельские отношения (хотя дружескими назвать их всё же было нельзя). Во всяком случае, мне первому он поведал свою заповедную мечту - издать мандельштамовский «Разговор о Данте».
Решили поговорить с заведующим редакцией - Александром Ворониным, который сразу же оценил соблазнительность и сложность задачи. «Надо что-то придумать», - сказал он. И придумал. Он предложил Саше подготовить для начала новое издание известного двухтомника «Маркс и Энгельс об искусстве», поскольку прежнее уже во многом устарело. И Саша без колебания взялся за дело. Он обнаружил в прежнем издании ряд ошибок и неточностей, а в новое - предложил ввести дополнительные материалы, обновить справочный отдел. Он напряженно работал над текстом нового труда не менее полугода. Когда двухтомник наконец вышел в красивом белом переплете - это произвело сильное впечатление. Репутация издательства и нашей редакции в официальных кругах сразу же поднялась и упрочилась. Именно в этот момент Воронин и решил поставить вопрос об издании «Разговора о Данте». Расчет оказался правильным: разрешение было получено сравнительно быстро.
Однако книжка выйдет не скоро. Максималист Саша Морозов хотел подготовить текст «Разговора» идеально - с учетом имеющихся поправок и замечаний Мандельштама, которые хранились у вдовы поэта. А эта работа оказалась невероятно трудной. Я с ужасом смотрел на тоненькую школьную тетрадку, в которой простым карандашом был набросан текст, полустершийся от времени. Как можно было его разобрать - для меня загадка. Но Саша разобрал. С трудом, медленно, но разобрал! Иногда на то, чтобы разгадать одно слово или строку, уходил целый день или целая ночь. Итог этой адской работы сейчас доступен всем. Но мне посчастливилось быть - хотя, конечно, лишь отчасти - ее свидетелем.
Александр Гуревич
Тогда же о выходе «Разговора о Данте» из печати, как событии чрезвычайной важности, сообщал Варлам Шаламов в письме к своему другу Г. Г. Демидову, посылая эту книгу:
[1967]
Дорогой Георгий,
вот тебе подарок, книжка Мандельштама. Издание этой книги (первой за сорок лет и теоретической работы редкостного значения и интереса) - событие в истории русской культуры. Н.Я. <Надежда Яковлевна> шлет тебе привет и вместе со всеми москвичами ждет окончания твоей работы и твоей службы, и твоего жизнеописания.
В Москве «Разговор о Данте» продавался два часа <...>
Опубликовано в сборнике "Кормановские чтения : cтатьи и материалы Межвузовской научной конференции (Ижевск, апрель, 2016), - Ижевск : Удмуртский университет, 2016. Вып. 15. Электронная версия - на сайте Academia.edu.
Памяти Александра Морозова посвящен раздел сборника Мандельштамовского общества "Сохрани мою речь...", выпуск 5, РГГУ, Москва, 2011, целиком посвященного Морозову и Наталье Штемпель. В разделе представлены статьи Морозова, библиография, воспоминания о нем и некрологи (умер в 2008 году).
В 1967 году выйдет из печати книжечка Осипа Мандельштама «Разговор о Данте» (послесловие Леонида Ефремовича Пинского, подготовка текста и примечания Александра Анатольевича Морозова, редактор - Александр Михайлович Гуревич).
В феврале 2016 года мы [редакция сборника] обратились к Александру Михайловичу Гуревичу (зам. гл. ред. Изв. РАН, серия ОЛЯ) с просьбой рассказать об обстоятельствах подготовки и выпуска этой книжки Осипа Мандельштама (первой - после его гибели!).
"B самом начале января 1965 года (трудно представить, что прошло уже более полувека) я переступил порог издательства «Искусство», куда был принят на должность редактора во вновь создаваемый коллектив редакции литературы по эстетике (прежний ее состав был разогнан за идеологические ошибки и «неправильное» поведение).
Новый состав редакции подобрался хороший, дружный и сильный. Достаточно сказать, что там работали Александр Михайлов - впоследствии известный филолог и философ; Дмитрий Муравьев, человек с ярко выраженным общественным темпераментом - друг Андрея Синявского и его жены Майи. За сравнительно короткое время нам удалось изменить сложившееся там отношение к работам по эстетике как делу заведомо убыточному. И действительно: труды А. Ф. Лосева, Л. С. Выготского, П. Г. Богатырева, М. М. Бахтина, А. Я. Гуревича, П. П. Гайденко (ее книга о Кьеркегоре), Ю. Н. Давыдова, Ю. М. Лотмана, Б. А. Успенского, Ю. В. Манна, сборник высказываний об искусстве Р. М. Рильке и многие другие пошли, что называется, нарасхват.
Через несколько месяцев после моего прихода появился в редакции еще один сотрудник. Это был превосходный текстолог (ученик Н. И. Харджиева) Александр Морозов - человек невероятно худой, болезненно бледный и замкнутый, старавшийся держаться особняком. Постепенно у нас с ним сложились добрые приятельские отношения (хотя дружескими назвать их всё же было нельзя). Во всяком случае, мне первому он поведал свою заповедную мечту - издать мандельштамовский «Разговор о Данте».
Решили поговорить с заведующим редакцией - Александром Ворониным, который сразу же оценил соблазнительность и сложность задачи. «Надо что-то придумать», - сказал он. И придумал. Он предложил Саше подготовить для начала новое издание известного двухтомника «Маркс и Энгельс об искусстве», поскольку прежнее уже во многом устарело. И Саша без колебания взялся за дело. Он обнаружил в прежнем издании ряд ошибок и неточностей, а в новое - предложил ввести дополнительные материалы, обновить справочный отдел. Он напряженно работал над текстом нового труда не менее полугода. Когда двухтомник наконец вышел в красивом белом переплете - это произвело сильное впечатление. Репутация издательства и нашей редакции в официальных кругах сразу же поднялась и упрочилась. Именно в этот момент Воронин и решил поставить вопрос об издании «Разговора о Данте». Расчет оказался правильным: разрешение было получено сравнительно быстро.
Однако книжка выйдет не скоро. Максималист Саша Морозов хотел подготовить текст «Разговора» идеально - с учетом имеющихся поправок и замечаний Мандельштама, которые хранились у вдовы поэта. А эта работа оказалась невероятно трудной. Я с ужасом смотрел на тоненькую школьную тетрадку, в которой простым карандашом был набросан текст, полустершийся от времени. Как можно было его разобрать - для меня загадка. Но Саша разобрал. С трудом, медленно, но разобрал! Иногда на то, чтобы разгадать одно слово или строку, уходил целый день или целая ночь. Итог этой адской работы сейчас доступен всем. Но мне посчастливилось быть - хотя, конечно, лишь отчасти - ее свидетелем.
Александр Гуревич
Тогда же о выходе «Разговора о Данте» из печати, как событии чрезвычайной важности, сообщал Варлам Шаламов в письме к своему другу Г. Г. Демидову, посылая эту книгу:
[1967]
Дорогой Георгий,
вот тебе подарок, книжка Мандельштама. Издание этой книги (первой за сорок лет и теоретической работы редкостного значения и интереса) - событие в истории русской культуры. Н.Я. <Надежда Яковлевна> шлет тебе привет и вместе со всеми москвичами ждет окончания твоей работы и твоей службы, и твоего жизнеописания.
В Москве «Разговор о Данте» продавался два часа <...>