Ольга Ивинская о Шаламове и Пастернаке
Воспоминания Ольги Ивинской, история отношений которой с Пастернаком общеизвестна, а короткий роман с Шаламовым представляет собой отдельный драматический сюжет, приведены в книге Бориса Мансурова "Лара моего романа: Борис Пастернак и Ольга Ивинская", изд. Инфомедиа Паблишерз, 2009. В основу книги положены записи бесед автора с Ивинской в конце восьмидесятых - начале девяностых годов и ее сыном Дмитрием Виноградовым. Электронная версия книги выложена в библиотеке ЛитМир, ниже ссылки на страницы, откуда взят текст.
Как известно, отношение Шаламова к Ивинской с годами сделалось крайне негативным и высказано во многих его письмах и дневниковых записях. Насколько воспоминания Ивинской достоверны, судить не берусь, многие относятся к ним скептически.
Примечания зведочкой мои.
________
Ольга Ивинская вспоминала:
В 1965 году Шаламов рассказывал, что в апреле 1956-го Пастернак со слезами на глазах говорил ему в Переделкине: «Ольга - мое солнце, только она дает мне силы жить и писать. Но я не могу на ней жениться, я не должен отягощать ее жизнь своей болезнью и близкой смертью».* [...]
Возвращаясь к прощальному письму Шаламова**, Ольга Всеволодовна рассказала:
Я показала письмо Боре. Он задумался, в глазах появилась печаль: «Шаламову опять не повезло. Но тебя дал мне Бог, и только он сможет отнять», - с напряжением произнес Боря. Через несколько дней он пришел ко мне в Измалково и сказал, что был в церкви, просил у Бога удачи Шаламову. А затем показал стихотворение «Проблеск света» [Текст стихотворения]
«КОГДА РАЗГУЛЯЕТСЯ»
Об этом стихотворении Ольга Ивинская говорила в тот же день, когда вспоминала подробности рождения стихотворения «Проблеск света».
Тема и рождение стихотворения «Когда разгуляется» также связаны с нашей встречей с Шаламовым. После колымской каторги ему как поднадзорному разрешили жить только за 101-м километром от крупных городов. Помню наши с Борей переживания за судьбу Варлама, когда он, после горького письма ко мне в июле 1956-го, уже не смог заставить себя приезжать в Измалково. После моего второго лагеря при нашей встрече Варлам говорил мне, что его сердце разрывалось от тоски и горечи. После отказа Шаламова приезжать в Измалково Боря несколько раз ходил в Переделкинскую церковь Преображения Господня и молился за удачу Шаламова в жизни, за его озарение любовью к женщине. Боря даже беседовал об этом с батюшкой, прося снять тяжесть с его души. Только после нескольких посещений храма сошла эта тяжесть, которую Борис Леонидович называл «тайником вселенной».
Однажды, придя в Измалково из церкви, Боря спросил у меня: «Как же могло так случиться, чтобы десятки лет где-то на Колыме хранилась в сердце узника такая светлая память о тебе, Олюшка? Но Бог так рассудил и дал мне тебя, чтобы я одну тебя любил и хранил. Ведь из-за меня Сталин не разрешил тебя уничтожить, ведь правда»***, - утвердительно говорил Боря и облегченно вздыхал. «Когда я в храме слушаю службу, то слезы благодарности и счастья за нашу любовь всегда вызывают во мне священную дрожь» - это его состояние волнения от пережитого отразилось в стихотворении «Когда разгуляется»**** [Текст стихотворения].
* Таких слов Шаламова нигде не зафиксировано, и слышала их явно не Ивинская, которую Шаламов в то время называл "сукой".
** "Туркмен, 3 июля 1956 г.
Дорогая Люся.
Счел я за благо в Измалково больше не ездить..." (Полный текст этого последнего шаламовского письма Ивинской не опубликован).
*** Речь идет о первом лагерном сроке Ивинской, 1949-53 гг.
**** Мансуров так комментирует эти рассказы Ивинской: "От Ивинской я узнал о причинах появления в стихотворениях 1956 года «Проблеск света» и «Когда разгуляется» мольбы поэта за благополучие в судьбе дорогого ему человека. Этим человеком был талантливый писатель Варлам Шаламов (1907-1982), прошедший через ад колымских лагерей".
Электронная биб-ка Литмир
*
Пастернак никогда не удостаивался никаких премий в СССР ни при Сталине, ни при Хрущеве. Ивинская рассказывала, что в ноябре 1958 г. ей позвонил Шаламов, рассерженный на Пастернака за его отказ от Нобелевской премии. Ольга объяснила, что он вынужден был это сделать, чтобы не превратить в трагедию будущее своих детей. Шаламов тогда сказал ей: «Одна литературная Нобелевская стоит тысячи холуйских Сталинских премий».
Биб-ка ЛитМир
* * *
Борис Мансуров:
«Помню слова Мити во время нашего разговора о судьбе Шаламова, о его «колымской мечте» - встрече с Ольгой Ивинской. Удивительно то, что стихи Пастернака и мечта о встрече с Ольгой, как фантастическое стечение обстоятельств, давали Шаламову силы выжить в лагерях. Не скрывая гнева, Митя говорил: «Узнал от мамы эту трагическую страницу в судьбе Шаламова, пережившего страшные годы колымских лагерей ради встречи со своей давней любовью. Но он отступил перед любовью своего кумира - Пастернака, наступив на горло собственной песне. Его истерзанное сердце лагерника, сознавая высоту и непобедимость любви Пастернака и мамы, не взорвалось гневом, а обмякло и заныло перед волею судьбы. Поражает низость морали и степень злобы сочинителя биографии Пастернака (см.: Пастернак Е. Б. Борис Пастернак: Биография. - М.: Цитадель, 1997), написавшего, что „с 1953 года Пастернак уже не любил Ивинскую, а поддерживал с ней отношения только из благодарности“. Можно себе представить, что мог бы сделать Шаламов, закоренелый зэк, после колымской каторги, если бы хоть на секунду засомневался в 1956 году в искренности слов Пастернака о его безмерной любви к Ольге Ивинской».
Биб-ка ЛитМир
* * *
Инженер, ученый и предприниматель Борис Мансурович Мансуров живет под Москвой. Окончил Московский энергетический институт, автор учебника по микроэлектронике, более 70 научных статей и 40 изобретений, а также статей и книг о Борисе Пастернаке и Марине Цветаевой. Издал книгу стихов Ольги Ивинской «Земли раскрытое окно. Стихи разных лет», М.: Синее яблоко, 1999.
Как известно, отношение Шаламова к Ивинской с годами сделалось крайне негативным и высказано во многих его письмах и дневниковых записях. Насколько воспоминания Ивинской достоверны, судить не берусь, многие относятся к ним скептически.
Примечания зведочкой мои.
________
Ольга Ивинская вспоминала:
В 1965 году Шаламов рассказывал, что в апреле 1956-го Пастернак со слезами на глазах говорил ему в Переделкине: «Ольга - мое солнце, только она дает мне силы жить и писать. Но я не могу на ней жениться, я не должен отягощать ее жизнь своей болезнью и близкой смертью».* [...]
Возвращаясь к прощальному письму Шаламова**, Ольга Всеволодовна рассказала:
Я показала письмо Боре. Он задумался, в глазах появилась печаль: «Шаламову опять не повезло. Но тебя дал мне Бог, и только он сможет отнять», - с напряжением произнес Боря. Через несколько дней он пришел ко мне в Измалково и сказал, что был в церкви, просил у Бога удачи Шаламову. А затем показал стихотворение «Проблеск света» [Текст стихотворения]
«КОГДА РАЗГУЛЯЕТСЯ»
Об этом стихотворении Ольга Ивинская говорила в тот же день, когда вспоминала подробности рождения стихотворения «Проблеск света».
Тема и рождение стихотворения «Когда разгуляется» также связаны с нашей встречей с Шаламовым. После колымской каторги ему как поднадзорному разрешили жить только за 101-м километром от крупных городов. Помню наши с Борей переживания за судьбу Варлама, когда он, после горького письма ко мне в июле 1956-го, уже не смог заставить себя приезжать в Измалково. После моего второго лагеря при нашей встрече Варлам говорил мне, что его сердце разрывалось от тоски и горечи. После отказа Шаламова приезжать в Измалково Боря несколько раз ходил в Переделкинскую церковь Преображения Господня и молился за удачу Шаламова в жизни, за его озарение любовью к женщине. Боря даже беседовал об этом с батюшкой, прося снять тяжесть с его души. Только после нескольких посещений храма сошла эта тяжесть, которую Борис Леонидович называл «тайником вселенной».
Однажды, придя в Измалково из церкви, Боря спросил у меня: «Как же могло так случиться, чтобы десятки лет где-то на Колыме хранилась в сердце узника такая светлая память о тебе, Олюшка? Но Бог так рассудил и дал мне тебя, чтобы я одну тебя любил и хранил. Ведь из-за меня Сталин не разрешил тебя уничтожить, ведь правда»***, - утвердительно говорил Боря и облегченно вздыхал. «Когда я в храме слушаю службу, то слезы благодарности и счастья за нашу любовь всегда вызывают во мне священную дрожь» - это его состояние волнения от пережитого отразилось в стихотворении «Когда разгуляется»**** [Текст стихотворения].
* Таких слов Шаламова нигде не зафиксировано, и слышала их явно не Ивинская, которую Шаламов в то время называл "сукой".
** "Туркмен, 3 июля 1956 г.
Дорогая Люся.
Счел я за благо в Измалково больше не ездить..." (Полный текст этого последнего шаламовского письма Ивинской не опубликован).
*** Речь идет о первом лагерном сроке Ивинской, 1949-53 гг.
**** Мансуров так комментирует эти рассказы Ивинской: "От Ивинской я узнал о причинах появления в стихотворениях 1956 года «Проблеск света» и «Когда разгуляется» мольбы поэта за благополучие в судьбе дорогого ему человека. Этим человеком был талантливый писатель Варлам Шаламов (1907-1982), прошедший через ад колымских лагерей".
Электронная биб-ка Литмир
*
Пастернак никогда не удостаивался никаких премий в СССР ни при Сталине, ни при Хрущеве. Ивинская рассказывала, что в ноябре 1958 г. ей позвонил Шаламов, рассерженный на Пастернака за его отказ от Нобелевской премии. Ольга объяснила, что он вынужден был это сделать, чтобы не превратить в трагедию будущее своих детей. Шаламов тогда сказал ей: «Одна литературная Нобелевская стоит тысячи холуйских Сталинских премий».
Биб-ка ЛитМир
* * *
Борис Мансуров:
«Помню слова Мити во время нашего разговора о судьбе Шаламова, о его «колымской мечте» - встрече с Ольгой Ивинской. Удивительно то, что стихи Пастернака и мечта о встрече с Ольгой, как фантастическое стечение обстоятельств, давали Шаламову силы выжить в лагерях. Не скрывая гнева, Митя говорил: «Узнал от мамы эту трагическую страницу в судьбе Шаламова, пережившего страшные годы колымских лагерей ради встречи со своей давней любовью. Но он отступил перед любовью своего кумира - Пастернака, наступив на горло собственной песне. Его истерзанное сердце лагерника, сознавая высоту и непобедимость любви Пастернака и мамы, не взорвалось гневом, а обмякло и заныло перед волею судьбы. Поражает низость морали и степень злобы сочинителя биографии Пастернака (см.: Пастернак Е. Б. Борис Пастернак: Биография. - М.: Цитадель, 1997), написавшего, что „с 1953 года Пастернак уже не любил Ивинскую, а поддерживал с ней отношения только из благодарности“. Можно себе представить, что мог бы сделать Шаламов, закоренелый зэк, после колымской каторги, если бы хоть на секунду засомневался в 1956 году в искренности слов Пастернака о его безмерной любви к Ольге Ивинской».
Биб-ка ЛитМир
* * *
Инженер, ученый и предприниматель Борис Мансурович Мансуров живет под Москвой. Окончил Московский энергетический институт, автор учебника по микроэлектронике, более 70 научных статей и 40 изобретений, а также статей и книг о Борисе Пастернаке и Марине Цветаевой. Издал книгу стихов Ольги Ивинской «Земли раскрытое окно. Стихи разных лет», М.: Синее яблоко, 1999.