Михаил Берг. Шаламов и разочарование
"Фраза Шаламова
В жизни нет счастья без банального разочарования, которое лучше и честнее назвать полновесной лопатой говна. Не поговорочного дегтя, не стеснительного дерьма, а именно вонючего говна, свисающего с совковой лопаты. Вот один из самых честных (и лучших) русских писателей прошлого века начинает фразу: «У меня нет долгов - ни перед государством - долг гражданина я выполнил в труднейших условиях: никого не предал, ничего не забыл, ничего не простил»; и хочется тихо улыбнуться вместе с ним, покивать башкой и похлопать в ладоши: какой стойкий, крепкий человек, каждому слову можно доверять, как самому себе. Не забудем, не простим, Варлам! Вот тебе, совок, не будет пощады! Но фраза на самом деле на этом не завершается и продолжает себе течь: «Нет долгов и перед “прогрессивным человечеством” и их заграничной агентурой. Я не связан ни обещаниями, ни честными словами». Что, какой, блядь, заграничной агентурой? То есть, да, если покопаться, можно вспомнить, что Шаламов очень-то в конце жизни недолюбливал Солженицына и считал его карьеру скроенной для Запада. А он, мол, наоборот. Можно еще много чего вспомнить, что произошло, когда на том же Западе без разрешения Шаламова были опубликованы «Колымские рассказы», а он, издерганный и пожилой мученик, зачем-то написал письмо протеста, которое в свою очередь не понравилось диссидентам. Все так, но ведь это все-таки Шаламов, писатель кропотливой чуткости и беспощадности; но, знать, и ему была не чужда простая человеческая обида и нелепые патриотические штампы. И, получается, нет мира в этом мире, даже в пределах одной фразы".
Михаил Берг, писатель, культуролог и публицист, автор книги "Литературократия: Проблемы присвоения и перераспределения власти в литературе" и памфлета "Письмо президенту", 2005.
Вот так Берг интерпретирует дневниковую запись Шаламова от 15 сентября 1972 года. Это к тому, что настоящая биография Шаламова неизвестна даже самым, казалось бы, продвинутым представителям образованного слоя России и русского зарубежья. Берг считает необоснованным то, что Шаламов уравнивает официальный совок и советское инакомыслие либерально-клерикально-демократического толка, "прогрессивное человечество", безусловный лидер которого к тому времени Солженицын. Берг ошибается. Блокада, которой подвергли Шаламова советское "прогрессивное человечество" и его "западная агентура" в лице всяких струве, была даже более беспощадной, чем "реакционная" советская - в совке публикация "Колымских рассказов" была попросту невозможна, само существование "Колымских рассказов", как правильно заметил Владислав Толстов, опровергало советскую жизнь как проект. На эмигрантских издателей и редакторов такого давления не было. Ничто не мешало опубликовать "Колымские рассказы" книгой в любом из множества русских эмигрантских издательств включая такие книгоиздательские конвейеры как ИМКА-Пресс и Посев, тем более что к 1972 году в распоряжении "западной агентуры" "прогрессивного человечества" был весь пятитомный корпус КР, переданный лично Шаламовым. Здесь злая воля проявила себя более полно, чем в СССР, где возможности издательской инициативы регулировались штыком. Так что во фразе Шаламова не простая человеческая обида и тем более не казенный патриотизм, а констатация того положения дел, свидетелем и жертвой которого он был на протяжении многих лет. Полновесную лопату говна преподносит не фраза Шаламова, а действительность, которую она отражает в полном объеме, без иллюзий и без уступок общим местам прописного антисоветизма из редакционный статьи Вестника РХД.