Шаламов и Солженицын
"Солженицын для меня не был совестью нации. Хороший писатель, нынче богатый человек, дети, говорят, с американскими паспортами. Это как в море выходит еврейский пиратский бриг, а на нем два флага: один черный и один белый, на всякий случай. Конечно, он сразился с драконом. Но Шаламов - высший уровень искусства, и дракону должно было быть страшнее."
Режиссер Алексей Герман в интервью газете Аргументы и факты, 2003
* * *
"Солженицын не был «первопроходцем», который открыл для читателей обширный суровый край - тему сталинских репрессий и лагерей. Первым начал писать об этом в 1954-м, сразу после своего освобождения, Варлам Шаламов; к 70-м его уже знали многие. Но он не предлагал «Колымские рассказы» для публикации (невозможность этого была очевидна), и они циркулировали только в «самиздате», производя на аудиторию глубокое впечатление."
Биолог и диссидент Жорес Медведев, "Новое направление...", с сайта Еженедельник 2000
Медведев ошибается: предлагал - и не раз, хотя, разумеется, безуспешно.
* * *
"Для Варлама Шаламова зэки, доставленные на Колыму на склоне тридцать восьмого, после ежовского “часа пик”, верного представления о чудной планете уже не имели. [...] У Шаламова были основания принимать зэков послевоенного набора, как бы это помягче - с угрюмой снисходительностью. Чуть ли не с ревностью. Он видел Освенцим без печей.
Бесспорно, сознавая масштаб и подвиг Солженицына, Шаламов в письмах таил свою вражду, как водится, помаленьку лукавил, но в разговорах не очень сдерживался. Для него любой из шараги, где сидел Солженицын (все равно кто - Лев Копелев или Димитрий Панин), - не зэки, а курортники."
Филолог, бывший лагерник Марлен Кораллов, "С точки зрения Кенгира", с сайта Журнальный зал
* * *
"[Вадим] Кожинов говорил: как можно быть литературоведом и не читать Солженицына? Шаламова я тоже у Кожинова прочитал. Прочитал «Архипелаг ГУЛАГ» - впечатление полного шока. К тому же запретный плод. До того я читал «Один день Ивана Денисовича» в «Роман-газете». В конце шестидесятых. «Матренин двор» читал. [...]
Читал я Солженицына с восторгом. Сейчас я считаю, что Варлам Шаламов как художник сильнее. Солженицын мне кажется более публицистичным."
Из интервью вице-президента АН Республики Татарстан филолога Наиля Валеева газете Звезда Поволжья, 2009
* * *
"Я знаю только два примера действительно выдающихся авторов, сравнимых с Солженицыным по масштабу дара, которые не оценили по достоинству его талант. Это в эмиграции Набоков и на родине Шаламов. Надо заметить, что Набоков публично высоко ставил Солженицына как личность и борца; только в его приватной переписке можно найти не очень высокую оценку писательского таланта Солженицына. Последнее неудивительно, если учесть своеобразие собственного набоковского творчества и прихотливость его оценок: он и Достоевского считал плохим писателем. Что касается Варлама Шаламова с его блестящими рассказами и стихами, то нелюбовь к Солженицыну развивалась в нем постепенно, от первоначального восторженного отзыва об "Иване Денисовиче" (развернутый разбор которого он дал в письме к А.И.С.) и похвал роману "В круге первом", до полного отрицания им Солженицына в поздних дневниковых записях. Причина такого отношения - в самой личности Шаламова и в его сверх-трагической писательской судьбе.
(Как широко известно, Солженицын выдвинул Набокова на Нобелевскую премию. Также, он всегда подчеркивал свое восхищение творчеством Шаламова, которого рассматривал как "брата" по Архипелагу ГУЛАГу.)"
Федор Воронов, "Александр Солженицын - к двухлетию кончины", на сайте Русская народная линия
Для уточнения
В "приватной переписке" Набоков называл Солженицына "третьеразрядным писателем".
В связи с отношением Солженицына к творчеству Шаламова: стихи Шаламова он действительно ценил, а к прозе выказывал отношение скорее прохладное, она его "не удовлетворяла".
* * *
"Солженицын не просто нечестный человек, некоторые его поступки мелки и ничтожны. Его "заело", что давно умершего В. Шаламова вдруг все признали, и он решил отыграться - сказал, что у него все рассказы на одну колоду, наврал, что тот был уже почти слеп, да еще и намекнул, что он был не вполне адекватен. Я ему сказала, что лгать нехорошо. В. Шаламов никогда не смог бы быть общественным деятелем - он был прям, как телеграфный столб, и в отличие от Солженицына, не сотрудничал ни с КГБ, ни с ЦРУ. Ведь известно, что ЦРУ давало Солженицыну деньги для публикаций о ГУЛАГе, а в лагере он был стукачом по кличке "Ветров". Потом, правда, говорили, что это клевета, но есть же копия его донесения! Впрочем, Солженицын, конечно, все отрицал. А посмотрите, как он вернулся в Россию - в правительственном вагоне! Ничего себе - пророк! Пророки пешком ходят."
Ирина Сиротинская в интервью Евгению Ржевскому, 2007, на сайте журнала Самиздат
* * *
"Для меня долгое время Солженицын был чуть ли не иконой. Пока я не стал серьёзно читать "Архипелаг". Знаете, я не приверженец советских идеологем, но и для меня Солженицын оказался даже хуже литературного власовца.
Дело даже не в том, скрывали что-то спецслужбы или нет, знал ли что-то Солженицын или домысливал как хотел. Он ДОМЫСЛИВАЛ КАК ХОЛУЙ. Он выслуживался, зарабатывал очки на Западе. Он не просто брехал, он брехал ИМЕННО ТАК, КАК НАДО БЫЛО ТАМ.
Он брехал заливисто, радостно, давясь слюной.
Омерзительно. Именно этого не мог ему простить Шаламов. Для него Солженицын был ДЕЛЯГОЙ. Шнырём, который проституировал."
Александр Сидоров, исследователь советского и российского преступного мира и блатного арго, в прениях с читателями на сайте Проза.ру
* * *
Александр Майсурян, "Шаламов жив. А Солженицын - умер", длинная статья на сайте электронной газеты ФОРУМ.мск, построенная на общеизвестных клише, противопоставляющих революционера и идеалиста Шаламова реакционеру и рвачу Солженицыну. Очень скучный винегрет из цитат, лозунгов и мычания.