Сергей Гродзенский. Воспоминания об отце и Шаламове
Сайт "Варлам Шаламов" выложил электронную версию воспоминаний о Шаламове Сергея Гродзенского, напечатанную больше двадцати лет назад в шахматном журнале "64. Шахматное обозрение", 1990, №11. Несколько отрывков из мемуара.
________
"В быту Шаламов был человеком непростым. Одна из его особенностей: он кошек любил гораздо больше, чем собак. «Кошка - гордое, красивое животное. Намного лучше собаки, имеющей человеческие недостатки и готовой подхалимисто вставать на задние лапы перед хозяином», - говорил он как-то отцу. Рядом с Варламом Тихоновичем, когда он работал, была кошка по кличке Муха. Чья-то злая рука погубила Муху. Шаламов прислал отцу последнюю фотографию своей любимицы с надписью: «Якову от меня и Мухи. Муха - на другой день после смерти, а я?» 29 июля 1965 г. Москва. В. Шаламов». И приписка: «Муха тебя знала много лет и очень любила. В. Ш.»
Шаламов был страстным футбольным болельшиком, ходил на «Динамо», но болел за «Спартак». Думаю, симпатии к этому клубу отражали неприязнь к ведомствам, которые представляли соперники «Спартака» - «Динамо»и ЦДСА. Узнав, что по телевизору ожидается трансляция футбольного матча, Варлам Тихонович оживлялся и радостно потирал руки: «Сейчас футбольчик посмотрим». Это не вызывало энтузиазма у домашних, ведь предстояли полтора часа громогласных выкриков и прыжков, небезопасных для мебели.
Порой в высказываниях моего отца о Шаламове проскальзывала мысль об интересе Варлама Тихоновича к шахматам. [...]
Как-то, возвращаясь домой, я столкнулся в дверях с выходившими отцом и Шаламовым. Варлам Тихонович поздоровался со мной, а отец спросил:
- Варлам говорит, что видел какую-то твою статью о шахматах. Что это за графомания?
Лицо родителя выражало изумление и иронию, поскольку в мои шахматно-журналистские дела он не был посвящен и, видимо, полагал, что сын не способен написать что-либо более содержательное, чем заявление в профком. Я притворно-вопросительно посмотрел на Шаламова, а тот глухо произнес:
- В газете «Шахматная Москва». Мне понравился заголовок «Шахматные Андерсены». Еще видел вашу заметку по композиции в «64».
- Вы читаете эти газеты? - осведомился я.
- Регулярно просматриваю «Футбол» и «64». [...]
Последний раз я видел Варлама Тихоновича Шаламова в Ленинской библиотеке. Я узнал его сразу по походке. А когда мы поравнялись, то посчитал, что имею право улыбнуться знакомому. Варлам Тихонович остановился, внимательно посмотрел на меня. (О Шаламове говорили, что он в каждом встречном видел «стукача».) Я, продолжая улыбаться, назвал себя. Варлам Тихонович не расслышал, и лишь когда я снова громко повторил свою громоздкую фамилию, заулыбался:
- Вы - сын Якова, - встретив мой кивок, продолжил: - Извините, Сережа, я знаю, что со мной трудно общаться.
И заговорил о шахматах, потому, видимо, что больше ему со мной было разговаривать не о чем:
- Вы в Ленинке по шахматным делам? Яшка вас поругивает: «Балбес мой, - говорит, - тратит уйму времени на шахматы». А я ему сказал: «Не мешай сыну заниматься любимым делом». Так что будет отец пилить за шахматы, отвечайте: мне, мол, Шаламов сказал, чтобы я шахматы не забрасывал.
Говорил он, как всегда, медленно, запинаясь, но дружелюбно. Вести с ним диалог было трудно: он плохо слышал. Разговор наш проходил вскоре после «матча века» (1970 г.), Варлам Тихонович оказался в курсе результатов этого матча. На него произвел впечатление грубый зевок фигуры тогдашнего чемпиона мира Бориса Спасского в партии с Бентом Ларсеном. На прощание В.Т. Шаламов сказал, что хотел бы еще повидаться со мной и поговорить о шахматах.
«Другого раза» не случилось. В конце 1970 года отец слег с инфарктом. От Шаламова пришло письмо, начинавшееся словами: «Яков, за твои добрые дела тебя следовало бы наградить бессмертием вовсе не исключает кратковременных недомоганий, всевозможных кризов…».
В январе 1971 года отца не стало. Варлам Тихонович переживал утрату. Некоторое время мы обменивались празднично-поздравительными открытками. Затем в «Литературной газете» появилось печально известное отречение В. Шаламова от «Колымских рассказов» с упреками по адресу тех, кто способствовал появлению книги в зарубежном издательстве.
Помню гневную реакцию знакомых ветеранов ГУЛАГа на поступок Шаламова. Слышал, что кто-то, не ограничившись разрывом отнощений с ним, уничтожал когда-то подаренные им книги и фотографии. Думаю, будь жив отец, он, человек либеральный и сам хлебнувший горя, не осудил бы Шаламова. Постепенно, понимая, что отца Варламу Тихоновичу я не заменю, я перестал ему звонить…"
________
Я так понял, что Шаламов прислал Якову Гродзенскому свою фотографию с мертвой кошкой. Видимо, смерть Мухи была для него настолько сильной душевной травмой, что контроль над формами выражения страдания утратился и они приобрели что-то явственно макабрическое.
