Наталья Решетовская. Шаламов в Солотче, 1963
Фрагменты из книги мемуаров Решетовской «Александр Солженицын и читающая Россия», опубликованы в журнале «Дон» в 1990 году, тогда же вышли отдельным изданием.
_________
«2 июня [1963] утром муж уезжает в Москву. К сожалению, Твардовский улетел в Италию. Встречен в редакции «Нового мира» Александр Исаевич был тепло. Рассказ [«Для пользы дела»] всем понравился. [...]
В редакции «Нового мира» Александр Исаевич познакомился в тот раз с писателями Тендряковым (тот зовет его к себе в Пахру), Войновичем, Икрамовым.
С Шаламовым муж в ту свою поездку виделся не один раз. Даже предложил ему пожить с ним осенью в Солотче. После очередной встречи с Шаламовым пишет мне, что Варлам Тихонович «загорелся идеей Солотчи».
***
«Побывала у Шаламова. Предупреждаю его об особенностях характера своего мужа, который лишь толику времени в день может позволить себе отвлечься от основных занятий. Говорю, что он таков с юности: даже свидания со мной приурочивал к часу закрытия читален. Чтобы жить вместе с ним, нужно принимать его таким, каков он есть, не обижаться на него. Варлам Тихонович уверяет, что все это понимает. Но ведь он тоже поедет в Солотчу работать. Вот только кончатся дела, связанные с публикацией сборника его стихов».
***
«Александр Исаевич работает над «Раковым корпусом». На денек сделал перерыв. Занимаемся письмами. Время от времени перебрасываемся, будто и в самом деле «детишки», воланчиками. [...]
Встречаем на рязанском вокзале Варлама Тихоновича. Он отказывается заехать к нам домой, а потому они тут же уезжают в Солотчу...
Жду не дождусь очередной субботы, когда смогу поехать к ним...
Подходя к домику, еще издали увидела мужа, подбрасывающего ракеткой воланчик. Встретил меня словами: «Ты вылечила меня бадминтоном! Голова не болит!» И только после этого немного смущенно поведал, что Варлам Тихонович в то утро... уехал в Москву, совсем уехал.
Конечно, я расстроилась. Не ужились... Пытается объяснить: Шаламов только что сдал окончательно свой сборник стихов, он был вправе отдохнуть немного, ему хотелось разговаривать... А тут еще наступило похолодание, он мерз. Это, в свою очередь, мешало его творческому настроению... Одним словом, уехал. И все тут!
Сам Шаламов постарался развеять наше огорчение. Через несколько дней пришло от него письмо, в котором он благодарил за любезность и гостеприимство, которым он «так плохо воспользовался»: «Я никуда не ездил целых 6 лет, и путешествие в Рязань показало, что ездить мне очень трудно. На меня не сердитесь, не огорчайтесь - все будет хорошо».
А мужу моему, напротив, здесь пишется. Говорит, что в ночь на субботу часа полтора записывал нахлынувшие мысли. Повесть разрастается: намечал 25 глав, по уже получается 32».
