французская философия, восприятие на русской почве, и вообще особенности восприятия на другой почве
Купите книгу известного французского интеллектуала в возрасте около 80 лет, написавшего уже более десятка книг (обычно эти сведения сообщаются на обложке). Поскольку переводы этих книг и их издания спонсируются французским посольством, то этот товар - Бодрийар, Фуко, Лакан, Бурдье и т. д.- всегда присутствует на рынке. Сразу три обстоятельства превращают это изделие в образцовое фуфло. Во-первых, норма ясности во французской философии, еще более или менее пристойная во времена Сартра, начиная с 1968 года вообще и с того рокового момента, когда Деррида прочел и полюбил Хайдеггера в частности, понизилась до состояния ниже плинтуса. Так что вы сразу же не сможете опознать ни одного связанного предложения, какое бы место книги вы ни раскрыли. Во-вторых, известный французский интеллектуал не может быть не левым, так что то, что в книге все-таки понятно, будет вам подозрительно напоминать тезисы о загнивании капитализма из райкомовской методички. В-третьих, институт великих французских интеллектуалов еще в 70-е годы был устроен по образцу звезд шоу-бизнеса, их раскручивали и публиковали с частотой не реже одной книги в год, а интеллектуальный продукт с такой скоростью не производится. Так что если первая книга этого автора была прекрасна или хотя бы туда-сюда, то восемнадцатая, которую вы держите в руках,- стопроцентный безнадежный маразм. Обычно она имеет характерное название типа "О мудрости" // Григорий Ревзин, "Как погибнуть от тяги к умному, доброму, вечному".
Во-первых, как оприходуется право привязывать к французской левизне райкомовские методички?
Во-вторых, что за норма ясности? Замечательные, во многом ситуативно ориентированные методологии, риторики, нормальные ясностью как раз в тех французских ситуациях, а говоря проще: левизна и ситуация лишь спровоцировали хорошие аналитич. практики, употребимые и неситуативно.
Третьего упрёка - в скорости публикаций и сукорости производства интеллектуального продукта я просто не понимаю. Ревзин говорит едва ли не о насильственном околпачивании, манипулировании. Я не знаю особенностей того, как названные авторы дорывались до тиража, но всё же представляю процесс в общих чертах отличным от шоу-раскрутки: большинство книг было и хорошим ситуативным ответом - отсюда и скорость, и одновременно неплохо интенсифицировало саму вневременную сокровищницу философской мысли.
Во-первых, как оприходуется право привязывать к французской левизне райкомовские методички?
Во-вторых, что за норма ясности? Замечательные, во многом ситуативно ориентированные методологии, риторики, нормальные ясностью как раз в тех французских ситуациях, а говоря проще: левизна и ситуация лишь спровоцировали хорошие аналитич. практики, употребимые и неситуативно.
Третьего упрёка - в скорости публикаций и сукорости производства интеллектуального продукта я просто не понимаю. Ревзин говорит едва ли не о насильственном околпачивании, манипулировании. Я не знаю особенностей того, как названные авторы дорывались до тиража, но всё же представляю процесс в общих чертах отличным от шоу-раскрутки: большинство книг было и хорошим ситуативным ответом - отсюда и скорость, и одновременно неплохо интенсифицировало саму вневременную сокровищницу философской мысли.