Отрицание отрицания есть синтез
Гегель понимал отрицание как превращение в собственную противоположность с заменой предыдущего состояния. Например, у него в Феноменологии духа самосознание сменяет сознание, и самосознание, в свою очередь, сменяется разумом. Развитие представлялось в виде линии, пусть даже и закрученной в спираль. Точно так и классики марксизма трактовали развитие общества таким образом - капитализм сменяется коммунизмом, государство упраздняется, разделение труда ликвидируется, отчуждение труда отменяется. По сути, они провозглашали развитие производительных сил общества в условиях первобытной общины, что невозможно, ибо в противном случае первобытная община не развалилась бы в ходе истории. После победы пролетарской революции в России был проведён опыт полного устранения рыночных отношений, что привело поэтому экономику к развалу. Этот кризис экономики заставил диктатуру пролетариата ввести рыночные отношения, но под контролем государства. Таким образом, опытным путём отрицание отрицания было преобразовано в синтез. В последующем развитии социализма роль системы товарных отношений приняло на себя государство. После развала СССР и перехода на третью, последнюю стадию социализма, диктатура бюрократии сохраняет за собой контроль над системой рыночных отношений. Получается, что социализм есть синтез капитализма и диктатуры пролетариата. Хотя лучше сказать, коммунистический строй есть синтез эксплуататорского и первобытнообщинного строя при условии примата последнего. В действительности капитализм есть синтез рабовладельческой и феодальной формации при условии примата рабовладельческой формации. В самом деле, наёмный труд есть цивилизованная форма рабского труда, а сам капитализм после своего возникновения испытал феодальную реставрацию и смог окончательно победить феодализм, то есть приспособить феодализм к капитализму, только после возникновения коммунистического строя. Таким образом, современный империализм есть симбиоз феодализма и капитализма при условии примата системы рыночных отношений. Это очевидно на примерах европейских стран и Японии, где аристократы превратились в капиталистических олигархов. В США роль аристократов играют потомки первых переселенцев. Аналогично, коммунистический строй испытывает в настоящее время реставрацию капитализма, при этом партийные бонзы превратились в олигархов. В будущем коммунизм сможет победить капитализм, то есть приспособить его к системе коммунистических отношений людей, только после возникновения ноосферы.
Надо отметить, что Ленин, вслед за Марксом, не полагал, что капитализм сменится коммунизмом без переходного периода. Идея мировой пролетарской революции, введённая Марксом и Энгельсом, дожила до введения НЭПа. Идея мировой пролетарской революции в действительности получила другое содержание - конфронтация эксплуататорского и коммунистического строя и завоевание коммунизмом примата над капитализмом в этом противоречии. Ирония развития заключается в том обстоятельстве, что капитализм и коммунизм уже не могут существовать и развиваться друг без друга.
В работе «Грозящая катастрофа и как с ней бороться», написанной 10-14 (23-27) сентября 1917 г., Ленин определяет социализм следующим образом: «...Социализм есть не что иное, как государственно-капиталистическая монополия, обращенная на пользу всего народа и постольку переставшая быть капиталистической монополией».
Возникает вопрос или недоумение - почему классики марксизма и их последователи и эпигоны до сих пор настаивают на замене капитализма коммунизмом? Вопрос затрагивает самые глубинные основы теории познания. Познающий субъект стоит перед дилеммой - либо опираться на всеобщую взаимозависимость или связь всего со всем, либо принять развитие в качестве исходного пункта исследования. Развитие является противоположностью всеобщей взаимозависимости, и вопрос заключается в том, кому из них принадлежит примат. Классики марксизма и все предыдущие и последующие теоретики в указанном противоречии примат отдавали всеобщей взаимозависимости, то есть, в конечном счёте, детерминизму.
Современный теоретический подход к познанию также принимает в качестве приоритета связь всего со всем, то есть детерминизм, а не развитие. Поэтому развивающийся мир предстаёт перед взором исследователей как набор несвязанных фактов, ибо развитие для них остаётся загадкой. Застывший мир для детерминистов объясним, а развивающийся мир ломает их картину мира. При этом принятие в качестве исходной точки исследования всеобщей взаимозависимости, то есть абсолютизация закона, делает невозможным случай, хотя, как выяснила фундаментальная наука, законы природы имеют статистический характер. Развитие является результатом противоречивого взаимодействия закона и случая, при условии примата закона.
В качестве основоположника детерминизма выступает Аристотель. Пробираясь к первоисточнику связи всего со всем он был вынужден установить предел познания в образе перводвигателя. Вопрос о происхождении последнего был под негласным запретом или переводил познание в область мистики. Детерминизм является основанием формальной логики. Ограниченность формальной логики в качестве метода познания показали ещё древние греки - апории Зенона продемонстрировали не способность формальной логики объяснить даже простое движение. Тем не менее, формальная логика продолжает быть незаменимым инструментом в идеальных условиях стабильности.
Гегель создал систему развития абстрактного мышления, опираясь на формальную логику, опираясь на целеполагание, как у Аристотеля, но он пытается преодолеть догматизм формальной логики: "...суть дела исчерпывается не своей целью, а своим осуществлением, и не результат есть действительное целое, а результат вместе со своим становлением...". Гегель предпринял попытку построения теории абстрактного мышления с помощью абстрактного мышления, или, другими словами, система Гегеля - это абстрактная теория познания самого абстрактного мышления. Причём от единичного мышления он переходил к общественному сознанию, что в принципе ошибочно, так как единичное сознание есть продукт общественных отношений людей, а не наоборот. Система Гегеля остаётся высшим достижением схоластики, а вся последующая философия, все последующие абстрактные философские системы являются абстрактными химерами в зоопарке абстрактного мышления. Ибо абстрактная философия выполнила своё предназначение, создав абстрактную теорию познания, а после гегелевская философия выродилась в игры абстрактного мышления или откровенную мистику. Тем не менее, общественная польза после гегелевской философии (=схоластика) состоит в развитии и поддержке самого абстрактного мышления людей и, в частности, польза для империализма заключается в обосновании мистики и уводе общественного сознания от действительной проблемы экспроприации экспроприаторов.
Однако, рациональное зерно системы Гегеля в виде диалектики отрицания оказалось погребенным под египетской пирамидой абстрактной эквилибристики, направленной на ограничение найденной им диалектики отрицания сферой абстрактного мышления и тождеством мышления и бытия, которое на деле оказалось тождеством теории познания самой себе. Теперь понятно, почему эта система Гегеля в целом оказалась не востребована наукой. Система Гегеля явилась всего лишь результатом игры абстрактного мышления, которая шла по заранее установленным правилам - сам мыслитель выводил правила мышления из абстрактного мышления. Но именно эти правила, то есть диалектика отрицания и превращения вещей в свою противоположность, а не абстрактный результат их применения в сфере абстрактного мышления, оказались необходимы для дальнейшего развития человеческого познания. Ибо эти правила являются отражением законов развития действительности посредством абстрактного мышления.
Схоластический способ возникновения понятий у Гегеля, как высшее достижение абстрактного этапа человеческого познания, устарел уже во времена Гегеля. Он был заменён позитивизмом - опорой познания на действительность, которая, однако, распадалась на отдельные разрозненные факты, так как позитивизм отверг абстрактную диалектику Гегеля, а с ней и развитие. Поэтому позитивизм опирается на детерминизм и до сих пор является теорией познания современной науки. Посему для современного познания, включая марксизм, развитие представляется чудом. Современная научная картина мира предстаёт мозаикой не связанных фактов, хотя и выстроенных в хронологическом порядке и согласно причинно-следственным связям, но закономерности развития ускользают, так как в качестве исходного пункта исследования принята всеобщая взаимозависимость, а не развитие. Критерием истины в сфере практики познания становится, следовательно, всеобщая взаимозависимость, а развитие, разрывающее старые связи и устанавливающие новые связи, отвергается, как не истинное. И только общественная практика в качестве критерия истины заставляет познание смириться с развитием, хотя это формальное, поверхностное признание развития не сопровождается признанием диалектики, не затрагивает исходный пункт опоры на всеобщую взаимозависимость и формальную логику. В итоге научная картина мира остаётся мозаичной.
В развивающемся мире примат относительно всеобщей взаимосвязи принадлежит развитию по определению. В противном случае это был бы стабильный мир. Развитие осуществляется по схеме - тезис, антитезис, синтез. В ходе развития происходит переход в собственную противоположность - это первое отрицание. Антитезис сменяется синтезом с тезисом. Следовательно, если первое отрицание есть простой переход с собственную противоположность, то второе отрицание есть не простое отрицание антитезиса, не простой возврат к тезису, а синтез тезиса и антитезиса. Вопрос о причине перехода тезиса в свою противоположность объясняется тем, что исходный тезис обладает внутренней противоречивостью, то есть исходный тезис представляет собой противоречие, будучи единством противоположностей. Таким образом, переход тезиса в антитезис объясняется инверсией противоположностей. Второе отрицание, отрицание отрицания, также следует объяснять инверсией противоположностей, то есть возвратом к тезису, но эта инверсия осложнена синтезом с антитезисом. Следовательно, отрицание отрицания более сложно устроено по сравнению с первым отрицанием. Кроме того, исходный тезис не изолирован от окружающего развивающегося мира и связан взаимодействием с другими столь же противоречивыми элементами. Поэтому опора в познании на развитие заставляет переходить от абстрактной схемы противоречий к конкретной сети противоречий, которая представляет собой основу теории развития.
Предпосылки теории развития находятся в гегелевской Феноменологии духа, в диалектике отрицания, перехода в свою противоположность. Но Гегель полагал смену тезис антитезисом, а последнего синтезом, но не рассматривал их взаимодействие. Маркс в Капитале в первой главе изобразил противоречивую природу товара как единство и борьбу потребительной и меновой стоимости. Также разобрал историю возникновения капитализма из феодализма и закончил первый том Капитала фразой о ликвидации капитализма - экспроприаторы будут экспроприированы. Таким образом, он вслед за Гегелем считал, что одна форма сменяет другую и не допускал их сосуществование или симбиоз, хотя в истории человечества постоянно наблюдаются примеры сосуществования и борьбы различных типов социальной организации. Хотя надо заметить, что экспроприация экспроприаторов качественно отличается от простой экспроприации, как второе отрицание от первого. Отъём собственности, то есть смена собственников, даже от имени общества, в конце концов приводит к переходу общественной собственности в руки частных собственников. что мы наблюдаем в РФ и других соцстранах. Таким образом, отъём собственности есть простое первое отрицание общественной собственности, тогда как второе отрицание, а именно экспроприация экспроприаторов, будет синтезом общественной и частной собственности при условии примата общественной собственности. Необходимо утвердить положение о приоритете общественной собственности над частной собственностью в качестве основного пункта общественного договора или мировоззрения. Вследствие этого провозглашённая Марксом экспроприация экспроприаторов будет означать превращение самих частных собственников в собственность общества. Но это потребует изменения сознания людей, переход от самосознания к разуму, что возможно только вместе с созданием мировоззрения развития и диктатуры энтузиазма.
Марксисты продолжают видеть в развитии простую смену форм, а не взаимодействие новых форм со старыми, не смотря на то, что практика построения социализма заставила пойти по пути якобы мирного сосуществования с империализмом. Истоки такой слепоты в примате всеобщей связи над развитием в познании и, соответственно, в абсолютизации формальной логики. Ленин подошел к пониманию развития (в Философских тетрадях) как к “раздвоению единого на взаимоисключающие противоположности и взаимоотношению между ними” и позже выдвинул требования конкретного исторического подхода в познании. Истина в развитии. К сожалению, но вполне закономерно, так называемая марксистско-ленинская философия не смогла продолжить эту линию развития диалектики, хотя формально признавала её в качестве теории познания. Против развития выступала бюрократическая система диктатуры пролетариата в силу внутренне присущего всякой бюрократии неприятия всяческих изменений. Хотя в 60-х годах ХХ века Б.М. Кедров написал книгу, в которой пытался продолжить ленинскую идею о раздвоении единого как источнике развития, но безуспешно. Самое раздвоение единого, отмеченное Лениным, является результатом внутренней противоречивости исходного единого. Возникающее в результате раздвоения новое также внутренне противоречиво и образует противоречие с исходным единым, породившим новое. Именно эти соображения послужили начальным пунктом для построения теории развития и сети конкретных противоречий как модели развивающегося мира.
Итак, первое отрицание означает переход исходного внутренне противоречивого единства в своё зеркальное отражение, а второе отрицание сопровождается раздвоением этого извращённого единства с выделением из него нового, то есть третьего этапа, представляющего собой синтез первого и второго этапа исходного противоречия, разделённых первым отрицанием. Причём третий этап и породивший его второй этап образуют противоположности нового движущего противоречия. Всякое новое есть либо зеркальная противоположность предыдущей формы (первое отрицание), либо синтезом предыдущих двух форм (отрицание отрицания).
ПРОЕКТ НООСФЕРА
Надо отметить, что Ленин, вслед за Марксом, не полагал, что капитализм сменится коммунизмом без переходного периода. Идея мировой пролетарской революции, введённая Марксом и Энгельсом, дожила до введения НЭПа. Идея мировой пролетарской революции в действительности получила другое содержание - конфронтация эксплуататорского и коммунистического строя и завоевание коммунизмом примата над капитализмом в этом противоречии. Ирония развития заключается в том обстоятельстве, что капитализм и коммунизм уже не могут существовать и развиваться друг без друга.
В работе «Грозящая катастрофа и как с ней бороться», написанной 10-14 (23-27) сентября 1917 г., Ленин определяет социализм следующим образом: «...Социализм есть не что иное, как государственно-капиталистическая монополия, обращенная на пользу всего народа и постольку переставшая быть капиталистической монополией».
Возникает вопрос или недоумение - почему классики марксизма и их последователи и эпигоны до сих пор настаивают на замене капитализма коммунизмом? Вопрос затрагивает самые глубинные основы теории познания. Познающий субъект стоит перед дилеммой - либо опираться на всеобщую взаимозависимость или связь всего со всем, либо принять развитие в качестве исходного пункта исследования. Развитие является противоположностью всеобщей взаимозависимости, и вопрос заключается в том, кому из них принадлежит примат. Классики марксизма и все предыдущие и последующие теоретики в указанном противоречии примат отдавали всеобщей взаимозависимости, то есть, в конечном счёте, детерминизму.
Современный теоретический подход к познанию также принимает в качестве приоритета связь всего со всем, то есть детерминизм, а не развитие. Поэтому развивающийся мир предстаёт перед взором исследователей как набор несвязанных фактов, ибо развитие для них остаётся загадкой. Застывший мир для детерминистов объясним, а развивающийся мир ломает их картину мира. При этом принятие в качестве исходной точки исследования всеобщей взаимозависимости, то есть абсолютизация закона, делает невозможным случай, хотя, как выяснила фундаментальная наука, законы природы имеют статистический характер. Развитие является результатом противоречивого взаимодействия закона и случая, при условии примата закона.
В качестве основоположника детерминизма выступает Аристотель. Пробираясь к первоисточнику связи всего со всем он был вынужден установить предел познания в образе перводвигателя. Вопрос о происхождении последнего был под негласным запретом или переводил познание в область мистики. Детерминизм является основанием формальной логики. Ограниченность формальной логики в качестве метода познания показали ещё древние греки - апории Зенона продемонстрировали не способность формальной логики объяснить даже простое движение. Тем не менее, формальная логика продолжает быть незаменимым инструментом в идеальных условиях стабильности.
Гегель создал систему развития абстрактного мышления, опираясь на формальную логику, опираясь на целеполагание, как у Аристотеля, но он пытается преодолеть догматизм формальной логики: "...суть дела исчерпывается не своей целью, а своим осуществлением, и не результат есть действительное целое, а результат вместе со своим становлением...". Гегель предпринял попытку построения теории абстрактного мышления с помощью абстрактного мышления, или, другими словами, система Гегеля - это абстрактная теория познания самого абстрактного мышления. Причём от единичного мышления он переходил к общественному сознанию, что в принципе ошибочно, так как единичное сознание есть продукт общественных отношений людей, а не наоборот. Система Гегеля остаётся высшим достижением схоластики, а вся последующая философия, все последующие абстрактные философские системы являются абстрактными химерами в зоопарке абстрактного мышления. Ибо абстрактная философия выполнила своё предназначение, создав абстрактную теорию познания, а после гегелевская философия выродилась в игры абстрактного мышления или откровенную мистику. Тем не менее, общественная польза после гегелевской философии (=схоластика) состоит в развитии и поддержке самого абстрактного мышления людей и, в частности, польза для империализма заключается в обосновании мистики и уводе общественного сознания от действительной проблемы экспроприации экспроприаторов.
Однако, рациональное зерно системы Гегеля в виде диалектики отрицания оказалось погребенным под египетской пирамидой абстрактной эквилибристики, направленной на ограничение найденной им диалектики отрицания сферой абстрактного мышления и тождеством мышления и бытия, которое на деле оказалось тождеством теории познания самой себе. Теперь понятно, почему эта система Гегеля в целом оказалась не востребована наукой. Система Гегеля явилась всего лишь результатом игры абстрактного мышления, которая шла по заранее установленным правилам - сам мыслитель выводил правила мышления из абстрактного мышления. Но именно эти правила, то есть диалектика отрицания и превращения вещей в свою противоположность, а не абстрактный результат их применения в сфере абстрактного мышления, оказались необходимы для дальнейшего развития человеческого познания. Ибо эти правила являются отражением законов развития действительности посредством абстрактного мышления.
Схоластический способ возникновения понятий у Гегеля, как высшее достижение абстрактного этапа человеческого познания, устарел уже во времена Гегеля. Он был заменён позитивизмом - опорой познания на действительность, которая, однако, распадалась на отдельные разрозненные факты, так как позитивизм отверг абстрактную диалектику Гегеля, а с ней и развитие. Поэтому позитивизм опирается на детерминизм и до сих пор является теорией познания современной науки. Посему для современного познания, включая марксизм, развитие представляется чудом. Современная научная картина мира предстаёт мозаикой не связанных фактов, хотя и выстроенных в хронологическом порядке и согласно причинно-следственным связям, но закономерности развития ускользают, так как в качестве исходного пункта исследования принята всеобщая взаимозависимость, а не развитие. Критерием истины в сфере практики познания становится, следовательно, всеобщая взаимозависимость, а развитие, разрывающее старые связи и устанавливающие новые связи, отвергается, как не истинное. И только общественная практика в качестве критерия истины заставляет познание смириться с развитием, хотя это формальное, поверхностное признание развития не сопровождается признанием диалектики, не затрагивает исходный пункт опоры на всеобщую взаимозависимость и формальную логику. В итоге научная картина мира остаётся мозаичной.
В развивающемся мире примат относительно всеобщей взаимосвязи принадлежит развитию по определению. В противном случае это был бы стабильный мир. Развитие осуществляется по схеме - тезис, антитезис, синтез. В ходе развития происходит переход в собственную противоположность - это первое отрицание. Антитезис сменяется синтезом с тезисом. Следовательно, если первое отрицание есть простой переход с собственную противоположность, то второе отрицание есть не простое отрицание антитезиса, не простой возврат к тезису, а синтез тезиса и антитезиса. Вопрос о причине перехода тезиса в свою противоположность объясняется тем, что исходный тезис обладает внутренней противоречивостью, то есть исходный тезис представляет собой противоречие, будучи единством противоположностей. Таким образом, переход тезиса в антитезис объясняется инверсией противоположностей. Второе отрицание, отрицание отрицания, также следует объяснять инверсией противоположностей, то есть возвратом к тезису, но эта инверсия осложнена синтезом с антитезисом. Следовательно, отрицание отрицания более сложно устроено по сравнению с первым отрицанием. Кроме того, исходный тезис не изолирован от окружающего развивающегося мира и связан взаимодействием с другими столь же противоречивыми элементами. Поэтому опора в познании на развитие заставляет переходить от абстрактной схемы противоречий к конкретной сети противоречий, которая представляет собой основу теории развития.
Предпосылки теории развития находятся в гегелевской Феноменологии духа, в диалектике отрицания, перехода в свою противоположность. Но Гегель полагал смену тезис антитезисом, а последнего синтезом, но не рассматривал их взаимодействие. Маркс в Капитале в первой главе изобразил противоречивую природу товара как единство и борьбу потребительной и меновой стоимости. Также разобрал историю возникновения капитализма из феодализма и закончил первый том Капитала фразой о ликвидации капитализма - экспроприаторы будут экспроприированы. Таким образом, он вслед за Гегелем считал, что одна форма сменяет другую и не допускал их сосуществование или симбиоз, хотя в истории человечества постоянно наблюдаются примеры сосуществования и борьбы различных типов социальной организации. Хотя надо заметить, что экспроприация экспроприаторов качественно отличается от простой экспроприации, как второе отрицание от первого. Отъём собственности, то есть смена собственников, даже от имени общества, в конце концов приводит к переходу общественной собственности в руки частных собственников. что мы наблюдаем в РФ и других соцстранах. Таким образом, отъём собственности есть простое первое отрицание общественной собственности, тогда как второе отрицание, а именно экспроприация экспроприаторов, будет синтезом общественной и частной собственности при условии примата общественной собственности. Необходимо утвердить положение о приоритете общественной собственности над частной собственностью в качестве основного пункта общественного договора или мировоззрения. Вследствие этого провозглашённая Марксом экспроприация экспроприаторов будет означать превращение самих частных собственников в собственность общества. Но это потребует изменения сознания людей, переход от самосознания к разуму, что возможно только вместе с созданием мировоззрения развития и диктатуры энтузиазма.
Марксисты продолжают видеть в развитии простую смену форм, а не взаимодействие новых форм со старыми, не смотря на то, что практика построения социализма заставила пойти по пути якобы мирного сосуществования с империализмом. Истоки такой слепоты в примате всеобщей связи над развитием в познании и, соответственно, в абсолютизации формальной логики. Ленин подошел к пониманию развития (в Философских тетрадях) как к “раздвоению единого на взаимоисключающие противоположности и взаимоотношению между ними” и позже выдвинул требования конкретного исторического подхода в познании. Истина в развитии. К сожалению, но вполне закономерно, так называемая марксистско-ленинская философия не смогла продолжить эту линию развития диалектики, хотя формально признавала её в качестве теории познания. Против развития выступала бюрократическая система диктатуры пролетариата в силу внутренне присущего всякой бюрократии неприятия всяческих изменений. Хотя в 60-х годах ХХ века Б.М. Кедров написал книгу, в которой пытался продолжить ленинскую идею о раздвоении единого как источнике развития, но безуспешно. Самое раздвоение единого, отмеченное Лениным, является результатом внутренней противоречивости исходного единого. Возникающее в результате раздвоения новое также внутренне противоречиво и образует противоречие с исходным единым, породившим новое. Именно эти соображения послужили начальным пунктом для построения теории развития и сети конкретных противоречий как модели развивающегося мира.
Итак, первое отрицание означает переход исходного внутренне противоречивого единства в своё зеркальное отражение, а второе отрицание сопровождается раздвоением этого извращённого единства с выделением из него нового, то есть третьего этапа, представляющего собой синтез первого и второго этапа исходного противоречия, разделённых первым отрицанием. Причём третий этап и породивший его второй этап образуют противоположности нового движущего противоречия. Всякое новое есть либо зеркальная противоположность предыдущей формы (первое отрицание), либо синтезом предыдущих двух форм (отрицание отрицания).
ПРОЕКТ НООСФЕРА