"Кукольник" Г. Л. Олди: две рецензии, два отражения
Мы часто говорим, что книга - зеркало, а отзыв на книгу - отражение читателя в этом зеркале. В качестве иллюстрации к этому сравнению позвольте привести два отзыва на одну и ту же книгу - «Ойкумена. Кн. 1. Кукольник». Итак, два отражения в одном зеркале:
1. Victor Sergienko:
Сайнс фикшн?
Сайнс там и рядом на одном складе не лежала.
Обычно НАУЧНАЯ фантастика делает одно фантастическое предположение, а потом прогнозирует его последствия.
Тут предположений много - человечество разделилось на несколько рас с невероятными, космического масштаба особенностями - и какие изменения в мире предсказывают авторы?.. Да никаких. Им это надо для антуража. Чтобы ввести несколько картонных персонажей.
Особо раздражает безыдейность мира. Это только кажется, что книга о космосе. На самом деле, там действуют космические колдуны вуду, космические русские дворяне 18го века, космические римские легионы на космических, движимых рабами, гейша, галерах! Космические кракены... дальше боюсь встретить космические телеги, срубленные топором без единого гвоздя.
А пропаганда посконного дворянства вкупе с крепостным, гейша, правом. Которое, конечно, намного лучше ненашего рабства.
И добило то, что ГГ - скрытый садист, под конец превращающийся в явного.
2. Osoi:
«Кукольник» удивляет. Преподносит простые истины в хронически трепетной обертке и, кажется, держится на одних только стальных нервах. Дает возможность вдохнуть полной грудью неведомые миры, подернутые дымкой узнавания, и выдохнуть чувство причастности к чужому полету фантазии. Он начинается с прискорбно большого количества непонятных слов и терминов, окунает в гущу событий, и не дает спуска, когда возникает желание заглянуть в несуществующий словарь за парой постулатов, на которых строится Вселенная; они и так придут - только чуть позже. Мне хочется злоупотреблять эпитетами во имя этой странной и прекрасной книги, поначалу спровоцировавшей во мне локальный ступор.
Да, надо было видеть мое лицо на протяжении первых глав. Совсем без периферийного знания сложновато полюбить целый мир, да и вклинивающаяся ретроспектива сбивала любые настройки взаимопонимания между мной и книгой. Аннотация - пшик, фикция, набор бессмысленных слов, из которых становится понятно только то, что главного героя зовут Борготта. В какой момент меня унес ветер космической симфонии? Без понятия. Но «Кукольник» безапелляционно затянул меня в свою головокружительную и медитативную паутину, так что мне оставалось только тормозить себя время от времени, дабы продлить удовольствие. Чтению сопутствовало такое упоительное ощущение новизны, что я даже не надеюсь, что оно распространится на вторую книгу цикла.
Лючано Борготта (он же Тарталья, Злодей, Человек-без-Сердца) поначалу не вызывал ни капли симпатии, хотя отрицать харизму этого неправильного, бракованного, но не побежденного невропаста сложно. Скорее, он вызывает чувство сопричастности. Этот относительно неудачливый герой умудряется собирать малину там, где другие давно сгинули бы. Заворачивает вокруг себя событийную воронку такой мощи, что, кажется, солнца всех миров начинают вращаться согласно его распорядку дня, тебя прихватив заодно. Да, он попадает в переделки, старательно наступая на одни и те же грабли, и получает по голове даже будучи невиновным, но ругаться на него совсем не хочется. Удивительный персонаж, этот Тарталья; кажется, от него во все стороны разлетаются тонкие ниточки - куклы ли, кукловода?
На восприимчивый лад меня настроили подробности работы невропаста, раззадорила Королева Боль, а вгрызлось в самую суть воплощение присказки «раб раба своего». Изумительная книга.
1. Victor Sergienko:
Сайнс фикшн?
Сайнс там и рядом на одном складе не лежала.
Обычно НАУЧНАЯ фантастика делает одно фантастическое предположение, а потом прогнозирует его последствия.
Тут предположений много - человечество разделилось на несколько рас с невероятными, космического масштаба особенностями - и какие изменения в мире предсказывают авторы?.. Да никаких. Им это надо для антуража. Чтобы ввести несколько картонных персонажей.
Особо раздражает безыдейность мира. Это только кажется, что книга о космосе. На самом деле, там действуют космические колдуны вуду, космические русские дворяне 18го века, космические римские легионы на космических, движимых рабами, гейша, галерах! Космические кракены... дальше боюсь встретить космические телеги, срубленные топором без единого гвоздя.
А пропаганда посконного дворянства вкупе с крепостным, гейша, правом. Которое, конечно, намного лучше ненашего рабства.
И добило то, что ГГ - скрытый садист, под конец превращающийся в явного.
2. Osoi:
«Кукольник» удивляет. Преподносит простые истины в хронически трепетной обертке и, кажется, держится на одних только стальных нервах. Дает возможность вдохнуть полной грудью неведомые миры, подернутые дымкой узнавания, и выдохнуть чувство причастности к чужому полету фантазии. Он начинается с прискорбно большого количества непонятных слов и терминов, окунает в гущу событий, и не дает спуска, когда возникает желание заглянуть в несуществующий словарь за парой постулатов, на которых строится Вселенная; они и так придут - только чуть позже. Мне хочется злоупотреблять эпитетами во имя этой странной и прекрасной книги, поначалу спровоцировавшей во мне локальный ступор.
Да, надо было видеть мое лицо на протяжении первых глав. Совсем без периферийного знания сложновато полюбить целый мир, да и вклинивающаяся ретроспектива сбивала любые настройки взаимопонимания между мной и книгой. Аннотация - пшик, фикция, набор бессмысленных слов, из которых становится понятно только то, что главного героя зовут Борготта. В какой момент меня унес ветер космической симфонии? Без понятия. Но «Кукольник» безапелляционно затянул меня в свою головокружительную и медитативную паутину, так что мне оставалось только тормозить себя время от времени, дабы продлить удовольствие. Чтению сопутствовало такое упоительное ощущение новизны, что я даже не надеюсь, что оно распространится на вторую книгу цикла.
Лючано Борготта (он же Тарталья, Злодей, Человек-без-Сердца) поначалу не вызывал ни капли симпатии, хотя отрицать харизму этого неправильного, бракованного, но не побежденного невропаста сложно. Скорее, он вызывает чувство сопричастности. Этот относительно неудачливый герой умудряется собирать малину там, где другие давно сгинули бы. Заворачивает вокруг себя событийную воронку такой мощи, что, кажется, солнца всех миров начинают вращаться согласно его распорядку дня, тебя прихватив заодно. Да, он попадает в переделки, старательно наступая на одни и те же грабли, и получает по голове даже будучи невиновным, но ругаться на него совсем не хочется. Удивительный персонаж, этот Тарталья; кажется, от него во все стороны разлетаются тонкие ниточки - куклы ли, кукловода?
На восприимчивый лад меня настроили подробности работы невропаста, раззадорила Королева Боль, а вгрызлось в самую суть воплощение присказки «раб раба своего». Изумительная книга.