Владимир Трубецкой «Записки кирасира»
Так получилось, что меня всегда интересовали родственники автора книги: его прадед и прабабка (герои Лескова и Юрасовского), отец, брат и дядя (знаменитые русские ученые), двоюродный племянник (актер Петр Глебов), тесть и т.д. Жизнь князя Владимира Сергеевича Трубецкого (1892-1937), очень талантливого литератора, насыщена самыми разными событиями на фоне железного двадцатого века. Отличное чувство юмора, высокая информативность записок, посвященных прежде всего памяти гвардейцев - кавалеристов с которыми автор прошел через войну 1914 года, заставили меня после прочтения в интернете, найти прекрасно иллюстрированные старые номера журнала «Наше наследие» (1991 г.) и еще раз перечитать их.
«Смешон штатский человек, когда на него впервые напялят блестящий военный мундир. Ведь настоящая военная выправка в старой армии давалась не скоро и всякий штатский, одевшись по-военному и желавший изобразить военную выправку, всегда был смешон и карикатурен…Произведя невероятный грохот строевыми сапожищами, шпорами и огромной металлической ножной палаша, непривычно болтавшегося с левого бока и задевавшего на ходу за что не попало, мы входили в квартиры офицеров «печатным» шагом, который нам плохо удавался. Представ перед начальством, мы корчили «почтительное, но веселое лицо», вытягивались истуканами и громко галдели по очереди: «Ваше высокоблагородие, честь имею явиться по случаю поступления Лейб-гвардии кирасирский ея величества государыни императрицы Марии Федоровны полк…Вольноопределяющийся такой-то…» Это нужно было браво выпалить одним духом. Во время этой тирады офицер, несмотря на свой чин, тоже вытягивался и каменел, после чего подавал нам руку. И тогда мы снова оглашали его квартиру криком: «Здравия желаем, Ваше высокоблагородие!» Некоторые офицеры ограничивались этим и отпускали нас подобру-поздорову. Иные же произносили традиционное «Ради бога, не беспокойтесь», усаживали нас и пытались завести приятный разговор, который с нашей стороны никак не клеился, потому, что мы с азартом вошли в новую для себя роль «солдат» и старались вести себя браво и дисциплинировано». К блестящему генералу барону Жерару-де-Сукантону «мы с треском вперлись во время его чаепития в семейном кругу. К нашему конфузу генерал усадил нас за стол, а генеральская дочка и генеральша, очень светская и красивая дама, стали нас потчевать чаем…солдатская форма и сознание, что ты всего-навсего рядовой, путали и сбивали нас с панталыку в присутствии такого чина, как генерал, и хорошенькая дочка которого поглядывала на нас с едва заметной насмешливой улыбкой».